Снижение интимности до комфортного уровня

Если мы общаемся с человеком и чувствуем, что желаемый уровень интимности нарушен, какие стороны своего поведения мы, вероятнее всего, изменим, чтобы восстановить равновесие? Арджайл предположил, что имеется существенное различие между сравнительно постоянными характеристиками взаимодействия — такими, как физическая дистанция, ориентация тела в пространстве и поза, — и его более изменчивыми и динамическими аспектами — такими, как зрительный контакт, выражение лица и вербальная интимность. Судя по всему, в изменении уровня интимности взаимодействия обычно в большей степени участвуют динамические, чем относительно статичные компоненты интимности.

Как мы все знаем из собственного опыта, люди заметно различаются по тому, какой уровень интимности межличностного общения они предпочитают в данной ситуации. Из некоторых идей Арджайла и Дин

■

Ганс АЙЗЕНК и Майкл АЙЗЕНК

следует, что те люди, которых особенно беспокоит перспектива быть отвергнутыми другими, обычно предпочитают низкий уровень интимности. Некоторые данные по этому вопросу были получены Майлсом Паттерсоном из университета штата Миссури. Он ставил стул в нескольких шагах от стула экспериментатора и предлагал каждому участнику эксперимента поставить стул так, как ему будет удобно. Обычно люди ставили стул либо на расстоянии примерно 3,5 фута от стула экспериментатора, либо примерно на расстоянии 14 футов. Те, кто набрал высокий балл при тестировании на социальную тревожность, как правило, располагались на большем расстоянии от экспериментатора, чем те, кто не испытывал социальной тревожности.

Модель установления равновесия, предложенная Арджайлом и Дин, имеет очевидное значение для повседневного социального взаимодействия. Она также, похоже, проливает свет на характерную особенность ведения исповеди и психиатрического сеанса, когда грешника или пациента поощряют говорить о себе нелестные вещи в присутствии другого лица (священника или психотерапевта), которое всецело избегает зрительного контакта. Поскольку подробное обсуждение собственных несовершенств представляет собой интимную тему и связано с психологическими трудностями для человека, усиление межличностной интимности посредством зрительного контакта привело бы, вероятно, к уменьшению вербальной открытости: «На прошлой неделе я поступил нехорошо с мистером Смитом» заменило бы «На прошлой неделе я свалил кучу старой листвы на дорожку к мистеру Смиту».

Несмотря на несомненную ценность теории Ард-жайла и Дин, есть ситуации, в которых она предсказывает прямо противоположное тому, что происходит в действительности. Было бы, вероятно, справедливо

ИССЛЕДОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПСИХИКИ

сказать, что предпочитаемые людьми уровни интимности в межличностном общении более подвижны и более подвержены изменениям, вызываемым невербальными сигналами, чем полагали Арджайл и Дин.

Личное пространство

Другой интересный и важный аспект невербального поведения, тесно связанный с типами поведения, исследованными Арджайлом, — личное пространство. Роберт Соммер из Калифорнийского университета определяет личное пространство как «зону с невидимыми границами, окружающую тело человека, в которую другим людям не разрешается входить». Другие сравнивают личное пространство с буферной зоной, которая обеспечивает защиту от внешних угроз. Следует отметить, между прочим, что многие виды животных, судя по всему, имеют собственное личное пространство. Например, минимальная социальная дистанция для фламинго составляет примерно 2 фута, для подчиненных мужских особей кроликов — 1 фут, а для некоторых видов обезьян такое расстояние не существует вовсе.

Один из способов проверки важности личного пространства — это посмотреть, что будет происходить, когда оно нарушается. При нарушении нашего личного пространства мы, люди, ощущаем беспокойство и угрозу нашей безопасности и обычно начинаем обороняться. Очень простая попытка понаблюдать за реакциями на вторжение в личное пространство была сделана Нэнси Джо Фелипе и Робертом Соммером, которые провели одно из своих исследований на территории большого психиатрического учреждения. Экспериментатор ходил по территории и присаживался рядом с любым одиноко сидевшим и не занимавшимся ничем определенным человеком на расстоя-

Ганс АЙЗЕНК и Майкл АЙЗЕНК

нии примерно 6 футов от него. Если «жертва» отодвигала свой стул или отодвигалась от экспериментатора на скамейке, экспериментатор придвигался ближе, чтобы восстановить расстояние, которое было между ними до этого. «Жертва» обычно реагировала тем, что отворачивала лицо от экспериментатора, выставляла по бокам локти, бормотала, нервно смеялась или бессвязно говорила. Половина всех «жертв» сбежала от сидевшего рядом экспериментатора в первые восемь минут, и только 8 процентов продолжали сидеть, как сидели до этого, возможно, потому, что не считали, что их личное пространство было нарушено.

Вполне естественно, что Фелипе и Соммер пожелали выяснить, были ли эти поразительные результаты следствием того, что в качестве субъектов эксперимента использовались психически больные люди. В их следующем эксперименте женщина-экспериментатор садилась рядом со студентками в сравнительно пустой университетской библиотеке. Семьдесят процентов студенток покинули библиотеку в первые 30 минут. Только 13 процентов вытерпели близкое соседство экспериментатора и остались сидеть на месте.

Если кто-то нарушает наше личное пространство и заставляет нас чувствовать себя неуютно, просим ли мы человека отодвинуться немного подальше? Видимо, нет, если следовать выводам Фелипе и Соммера. Они отметили, что только двое из пациентов психиатрического учреждения попросили человека, нарушившего их личное пространство, отодвинуться. Это характерное нежелание признавать испытываемое ощущение дискомфорта побудило Холла, одного из исследователей личного пространства человека, написать: «Мы относимся к личному пространству, как мы относимся к сексу. Оно существует, но мы предпочитаем не говорить о нем».

Было принято считать, что нарушение личного

ИССЛЕДОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПСИХИКИ

пространства вызывает стресс и внутреннее напряжение, но предпринималось сравнительно мало попыток, чтобы проверить это предположение. Деннис Миддлмист и его коллеги из университета штата Оклахома предприняли такую попытку, однако использовали в качестве места проведения своего эксперимента, как ни странно, мужской туалет с тремя кабинками. Они взялись доказать, что стресс или беспокойство вызывают задержку мочеиспускания (напряженность наружного сфинктера, по их утверждению, должна была усиливать давление внутри пузырьков и тем самым препятствовать оттоку мочи). Они доказали свое предположение. Когда мужчина находился в одиночестве, в среднем задержка мочеиспускания составляла 5 секунд, в отличие от 8,5 секунды, когда в соседней кабинке находился другой человек. Средняя продолжительность мочеиспускания сокращалась с 25 секунд в одиночестве до 17,5 секунды в том случае, когда рядом стоял другой человек.

Джеральд Кучер из Гарвардской медицинской школы довольно неодобрительно отнесся к этой попытке создать психологию уборной, указав на то, что изучение человека в повседневной жизни и подглядывание за отправлением им интимных нужд отделяет тонкая граница. На что Миддлмист возразил, что ни один из участников его эксперимента не выглядел обеспокоенным или смущенным.

Имеют ли одни люди большее личное пространство, чем другие? Некоторые исследования животных позволяют предположить, что ответ, вероятно, «да», и подчеркивают значение доминирующего положения или статуса. Например, мужские особи кроликов, занимающие доминирующее положение, сохраняют между собой и своими подчиненными дистанцию в среднем в 3 фута, в то время как их подчиненные удовлетворяются средним расстоянием в 1 фут между

Ганс АЙЗЕНК и Майкл АЙЗЕНК

собой и другими подчиненными особями. Сходным образом дистанция между цыпленком, занимающим доминирующее положение, и подчиненным цыпленком прямо пропорциональна частоте, с которой последнего клюют в курятнике.

В нашем собственном обществе «важные» люди обычно получают большее личное пространство, чем все остальные, — было бы странно, если бы королеву Елизавету или Джорджа Буша пихали под ребра во время их появления на публике. Ларри Дин и его коллеги провели наблюдения за зависимостью личного пространства от служебного положения среди персонала на морской базе США в Лонг-Бич в штате Калифорния. Они обнаружили, что служебное взаимодействие с начальником происходило на большем расстоянии, чем взаимодействие с подчиненным. К тому же с увеличением разницы в служебном положении эта взаимосвязь становилась еще более очевидной.