Отечественная наука о литературе рубежа 19 – начала 20 века.

Одна из наиболее ярких и загадочных страниц русской культуры — начало столетия. Сегодня этот период называют «серебряным веком» русской литературы вслед за «золотым» XIX, когда царили Пушкин, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой. Но правильнее называть «серебряным веком» не всю литературу, а прежде всего поэзию, как это делали сами участники литературного движения той эпохи. Поэзия, активно искавшая новые пути развития, впервые после пушкинской поры в начале XX в. выдвинулась на первый̆ план литературного процесса.

Однако на рубеже XIX и XX в. Литература развивалась в иных исторических условиях, чем прежде. Если искать слово, характеризующее важнейшие особенности рассматриваемого периода, то это будет слово кризис. Великие научные открытия поколебали классические представления об устройстве мира, привели к парадоксальному выводу: «материя исчезла». Как напишет в начале 20-х годов Е. Замятин, «точная наука взорвала самую реальность материи», «сама жизнь — сегодня перестала быть плоско-реальной: она проектируется не на прежние не подвижные, но на динамические координаты», и самые известные вещи в этой новой проекции кажутся незнакомо-знакомыми, фантастическими. А значит, продолжает писатель, и перед литературой замаячили новые маяки: от изображения быта — к бытию, к философии, к сплаву реальности и фантастики, от анализа явлений — к их синтезу. Справедливо, хотя и непривычно на первый взгляд, заключение Замятина о том, что «у реализма нет корней», если иметь в виду под реализмом «одно голое изображение быта». Новое видение мира, таким образом, определит и новое лицо реализма XX в., который будет существенно отличаться от классического реализма предшественников своей «модерностью» (определение И. Бунина). Обозначившуюся тенденцию к обновлению реализма еще в конце XIX в. проницательно подметил В.В. Розанов. «...После натурализма, отражения действительности, естественно ожидать идеализма, проникновения в смысл ее... Вековые течения истории и философия — вот что станет, вероятно, в ближайшем будущем любимым предметом нашего изучения... Политика в высоком смысле этого слова, в смысле проникновения в ход истории и влияния на него, и Философия как потребность гибнущей и жадно хватающейся за спасение души — такова цель, неудер- жимо влекущая нас к себе...», — писал В.В. Розанов (курсив мой. — Л. Т.).
Сокрушительные последствия для человеческого духа имел кризис веры («Бог умер!» — воскликнул Ницше). Это привело к тому, что человек XX в. все больше стал испытывать на себе влияние безрелигиозных и, безнравственных идей, ибо, как предсказывал еще Достоевский, если Бога нет, то «все дозволено». Культ чувственных наслаждений, апология Зла и смерти, воспевание своеволия личности, признание права на насилие, обернувшееся террором, — все эти черты, свидетельствующие о глубочайшем кризисе сознания, будут характерны отнюдь не только для поэзии модернистов. В начале XX в. Россию потрясли острейшие социальные конфликты: война с Японией, первая мировая война, внутренние противоречия и, как итог, размах народного движения, революции. Обострялось столкновение идей, формировались полиэтические.

«Атлантида» - такое пророческое название даст кораблю, на котором развернется драма жизни и смерти, И. Бунин в рассказе «Господин из Сан-Франциско», подчеркнув трагический подтекст произведения описанием Дьявола, наблюдающего за людскими судьбами.

Каждая литературная эпоха имеет свою систему ценностей̆, центр (философы называют его аксиологическим, ценностным), к которому так или иначе сходятся все пути художе- ственного творчества. Таким центром, определившим многие отличительные особенности отечественной литературы XX столетия, стала История с ее небывалыми социально-историческими и духовными катаклизмами, которая вовлекла в свою орбиту всех — от конкретного человека до народа и государства. Если еще В.Г. Белинский называл свой XIX век по пре имуществу историческим, то это определение тем более справедливо по отношению к веку XX с его новым мироощущением, основу которого составила идея все убыстряющегося исторического движения. Само время вновь выдвинуло на пер вый план проблему исторического пути России, заставило искать ответ на пророческий пушкинский вопрос: «Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта?» Начавшийся XX век был наполнен предсказаниями «невиданных мятежей» и «неслыханных пожаров», предчувствием «возмездия», как пророчески скажет А. Блок в своей незавершенной поэме с одноименным названием. Известна мысль Б.Зайцева о том, что все были задеты («ранены») революционностью, вне зависимости от политического отношения к событиям. «Сквозь революцию как состояние души» — так определил современный исследователь одну из характерных особенностей «самочувствия» человека того времени. Будущее России и русского на рода, судьба нравственных ценностей в переломную историческую эпоху, связь человека с реальной историей, непостижимая «пестрота» национального характера — от ответа на эти «проклятые вопросы» русской мысли не мог уйти ни один художник. Так в литературе начала века не только проявился традиционный для русского искусства интерес к истории, но сформировалось особое качество художественного сознания, которое можно определить как историческое сознание. При этом совершенно не обязательно искать во всех произведениях прямых обращений к конкретным событиям, проблемам, конфликтам, героям. История для литературы прежде всего ее «тайная дума», она важна писателям как толчок для размышлений о загадках бытия, для постижения психологии и жизни духа «исторического человека». Но русский писатель вряд ли считал бы себя выполнившим свое предназначение, если бы не искал сам (порой трудно, даже мучительно) и не предложил человеку кризисной эпохи свое понимание выхода.
Без солнца были бы мы темными рабами, Вне понимания, что есть лучистый день. Человек, потерявший цельность, в ситуации глобального кризиса духа, сознания, культуры, общественного устройства, и поиски выхода из этого кризиса, стремление к идеалу, гармонии — так можно определить важнейшие направления худо жественной мысли порубежной эпохи.

Литература конца XIX — начала XX в. — явление чрезвычайно сложное, остроконфликтное, но и единое в основе своей, поскольку все направления отечественного искусства раз вивались в общей социальной и культурной атмосфере и по- своему отвечали на одни и те же трудные вопросы, выдвинутые временем. Так, например, идеей неприятия окружающего мира проникнуты не только произведения В. Маяковского или М. Горького, видевших выход из кризиса в социальных пре- образованиях, но и стихи одного из родоначальников русского символизма Д. Мережковского: Так жизнь ничтожеством страшна,
И даже не борьбой, не мукой, А только бесконечной скукои И тихим ужасом полна. Лирический герой А. Блока выразил смятение человека, уходящего из мира привычных, устоявшихся ценностей «в сырую ночь», разуверившегося в самой жизни:
Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — Все будет так. Исхода нет.
Как страшно все! Как дико! — Дай мне руку, Товарищ, друг! Забудемся опять!

Если в оценке настоящего художники были в основном единодушны, то на вопрос о будущем и путях его достижения писатели-современники отвечали по-разному. Символисты уходили в созданный творческим воображением «Дворец Красоты», в мистические «миры иные», в музыку стиха. Надежду на разум, талант, деятельное начало человека возлагал М. Горький, который воспел в своих произведениях могущество Человека. Мечта о гармонии человека с миром природы, об исцеляющей силе искусства, религии, любви и сомнения в возможности воплощения этой мечты пронизывают книги И. Бунина, А. Куприна, Л. Андреева. «Голосом улицы безъязыкой» ощущал себя лирический герой В. Маяковского, взявший на свои плечи всю тяжесть бунта против основ мироздания («долой!»). Идеал Руси — «страны березового ситца», мысль о единстве всего живого звучит в стихах С. Есенина. С верой в возможность социального переустройства жизни и призывом собственными руками ковать «счастия ключи» выступили пролетарские поэты. Естественно, что свои ответы литература давала не в форме логической, хотя необыкновенно интересны и публицистические высказывания писателей, их дневники, воспоминания, без которых невозможно представить русскую культуру начала века. Особенностью эпохи стало параллельное существование и борьба литературных направлений, объединивших писателей, близких представлениями о роли творчества, важнейшими принципами постижения мира, подходами к изображению личности, предпочтениями в выборе жанров, стилей, форм повествования. Эстетическое многообразие и резкое размежевание литературных сил стало характерной чертой литературы начала века.