Огюст Конт – основатель позитивизма

О. Конт (1798-1857), будучи учеником великого французского социалиста-утописта Анри де Сен-Симона, в качестве важнейшей задачи философии видел создание общеобязательной социальной науки, которая стала бы стержнем духовной и политической жиз­ни общества. Но для того, чтобы построить эту науку, нужно понять, в чем сущность науки вообще и какими должны быть принципы создания новой науки, которую Конт называл социологией, или социальной физикой.

В основу своего учения он кладет две глобальные идеи, на­зывая их двумя законами. Это идея трех стадий и идея класси­фикации наук. Первая идея высказывалась Сен-Симоном, которому собственно и принадлежит мысль о необходимости создания пози­тивной (положительной) философии. Сен-Симон «говорил уже о трех стадиях: теологической, предположительной (или метафизи­ческой) и позитивной. Он считал, что единого бога монотеис­тических религий должен сменить единый закон новой философии» (Волгин В. П. Сен-Симон и сен-симонизм. М., 1961, с. 60). Пол­ное развитие эта идея получила лишь в «Курсе позитивной фило­софии» О. Конта.

Итак, человечество, по Конту, развивается согласно закону интеллектуальной эволюции, или закону трех стадий (состояний). Первой стадией интеллектуального развития человечества является стадия теологическая, или фиктивная. Она характеризуется стремлением к наиболее неразрешимым вопросам. «...Человечес­кий разум в то время, когда он еще не способен разрешать простейшие научные проблемы, жадно и почти исключительно ищет начала всех вещей, стремится найти либо начальные, либо конеч­ные, основные причины различных поражающих его явлений и ос­новной способ их возникновения, – словом, стремится к абсолютному знанию» (Конт О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении). СПб., 1910, с. 10). Эта стадия сос­тоит из трех фаз – фетишизма, политеизма и монотеизма. В первой фазе «всем внешним телам приписывается жизнь, сущест­венно аналогичная нашей, но почти всегда более энергичная, вследствие их обыкновенно более сильного действия» (Там же, с. 11). Вторая фаза – самая важная – политеизм (многобожие); здесь «материальные предметы... лишаются навязанной им жизни, мистически переносимой на различные вымышленные, обык­новенно невидимые существа, беспрерывное активное вмешатель­ство которых становится отныне прямым источником всех внешних, а затем даже и человеческих явлений» (там же, с. 11). И, на­конец, монотеизм (единобожие) знаменует собой начало упадка теологической стадии мышления.

Вторая стадия – метафизическая, или абстрактная. «...Ме­тафизика пытается, как и теология, объяснить внутреннюю при­роду существ, начало и назначение всех вещей, основной способ образована всех явлений, но вместо того, чтобы прибегать к помощи сверхъестественных факторов, она их все более и более заменяет сущностями... или олицетворенными абстракциями...» (там же, с. 14).

Третья стадия – положительная, или реальная. Основной признак этой стадии – закон постоянного подчинения воображения наблюдению. Люди на этой стадии отказываются ставить бессмыс­ленные вопросы о причинах всех вещей и т. п., основным прави­лом становится требование, что «всякое предложение, которое недоступно точному превращению в простое изъяснение частного или общего факта, не может представлять никакого реального и понятного смысла» (там же, с. 17). «Одним словом, основной переворот, характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по существу, заключается в повсеместной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова – простым иссле­дованием законов, т. е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями» (там же).

При этом наше знание всегда останется относительным и в принципе не будет стремиться к абсолютности, которая невозмож­на. Дело в том, что, как подчеркивает Конт, познание сущест­венно зависит от нашей телесной и общественной организации. Ведь «если потеря одного важного чувства достаточна, чтобы со­всем скрыть от нас целый круг естественных явлений, то вполне уместно полагать, что, обратно, приобретение нового чувства открыло бы нам класс фактов, о которых мы теперь не имеем ни­какого представления... Никакая астрономия не могла бы сущест­вовать у слепого вида, каким бы разумным мы его ни предполага­ли» (там же, с. 17-18). В то же время Конт настаивает на том, что все наши концепции носят не личный характер, ибо обу­словлены беспрерывной коллективной эволюцией. Основываясь на этих, четко фиксируемых им, моментах реального познания, Конт приходит к принципиальному отрицанию абсолютной истины. Но важно понять, что он настаивает на этом пункте в противовес догматизму метафизиков. «Если же, с одной стороны, признается, что наши умозрения должны всегда находиться в зависимости от различных основных условий нашего личного существования, то нужно равным образом допустить, с другой, что они не менее подчинены совокупности беспрерывного хода социальных идей, так что никогда не могут оставаться в предположенном метафизиками состоянии совершенной неподвижности» (там же, с. 18).

Сразу заметим, что одним из наиболее слабых мест учения Конта, вызвавшим сильные разногласия между его последовате­лями, является отсутствие у него теории познания. Конт не от­вечает на вопросы, откуда берутся факты, есть ли момент объ­ективности в наших знаниях, как соотносятся субъект и объект познания. Именно попытки восполнить этот пробел привели к воз­никновению субъективно-идеалистических нестроений последующих позитивистов. Сам Конт далек от субъективно-идеалистических выводов. Он прямо утверждает, что природа является единствен­ным источником всех явлений, что «совершенство позитивной сис­темы, к которому она неуклонно стремится, хотя легко может быть, что ей никогда не придется достичь его, заключалось бы в возможности представить себе все различные наблюдаемые предме­ты в виде частных случаев единого общего факта, такого, напри­мер, как тяготение» (Огюст Конт и позитивизм. М., 1897, с. 230). Т. е. Конт не видит принципиальных ограничений возможностям человеческого познания. Не случайно Г. Спенсер, обосновывая свой агностицизм, выступает именно пробив этих высказываний Конта. Конт неоднократно предостерегает, что факт относитель­ности человеческих знаний не должен вести к «опасному скепти­цизму».

Установив, в чем сущность трех стадий интеллектуальной эволюции, и выдвигая принцип единства исторического и логичес­кого, Конт дает характеристику современного ему состояния наук. Он утверждает, что три выделенные стадии человечество еще не прошло в полной мере во многих сферах интеллектуальной деятельности. Так, астрономия, физика и химия оставили уже теологические и метафизические принципы объяснения и перешли на позитивную стадию. Химия перестала быть алхимией, астрономия перестала быть астрологией. В свою очередь, биология и особен­но социология еще далеко не свободны от теологических и мета­физических объяснений. Еще работает теория «божественного» происхождения власти. Метафизическим является тезис о «праве лич­ности» и т. п. Теперь, когда вскрыт закон трех стадий, можно сознательно освободить эти науки от элементов теологических и метафизических и строить их по образцу математики или астроно­мии.

Здесь мы подходим ко второму важнейшему пункту учения Конта – классификации наук. Конт формулирует закон классифика­ции, который гласит, что «порядок должен по своей природе отвечать двум основным условиям – догматическому и историчес­кому, точки соприкосновения которых необходимо выяснить пре­жде всего: первое состоит в расположении наук согласно их пос­ледовательной зависимости, так чтобы каждая опиралась на пре­дыдущую и подготовляла следующую; второе предписывает распола­гать их сообразно ходу их действительного развития, переходя всегда от более древних к более новым» (Конт 0. Дух позитивной философии, с. 70). Иными словами, речь идет о том, что класси­фикация должна строиться на принципе единства логического и исторического. Конт считает, что он находит такой порядок на­ук, когда располагает их согласно возрастанию сложности предмета и соответствующему уменьшению простоты предмета. Эти при­знаки позволяют распределить науки в естественном порядке: 1) математика, 2) астрономия, 3) физика, 4) химия, 5) биология, 6) социология. Если сравнить, например, биологию и социологию, то мы увидим, что предмет социологии является менее общим, чем предмет биологии. Обнаруживаемые закономерности изучаются социологией на меньшем числе явлений. Причем социологические яв­ления есть в то же время биологические. Но если взять, скажем, поведение, то социология изучает лишь поведение человека, тог­да как для биологии поведение человека – частный случай пове­дения живого существа, т. е. поведение в биологии является намного более общим явлением, чем в социологии. Но, в свою очередь, предмет социологии сложнее предмета биологии, поскольку вклю­чает все объекты, изучаемые предшествующими науками, в том чи­сле и биологией, и плюс к этому общество.

Конт убежден, что для занятий определенной наукой необхо­димо знать и предшествующую ей. Нельзя изучать химию, не имея представления о физике и т. д. Здесь есть и важный дидактичес­кий момент. Человек, изучивший науки, уже стоящие на положите­льной стадии развития, в принципе не сможет довольствоваться теологическими и метафизическими объяснениями и, начав зани­маться науками более высокого разряда, будет развивать их позитивным образом.

Особое место в системе Конта занимает математика. Он счи­тает, что в процессе занятий науками необходимо прежде всего изучить математические дисциплины. Они являются началом всяко­го рационального образования.

Давая более детальную классификацию наук, Конт делит их на теоретические и прикладные, первые же, в свою очередь, делят­ся на абстрактные и конкретные. «По отношению к каждому роду явлений надо различать два класса естественных наук: науки аб­страктные, общие стремятся путем изучения всех возможных слу­чаев к открытию управляющих различного рода явлениями законов; науки конкретные, частные, описательные... состоят в приложе­нии этих законов к истории различных существующих тел» (Конт О. Курс положительной философии. T. I. Отдел I. СПб., 1899, с. 30,). Философия связана именно с абстрактными науками. «Философия основных наук, дающая систему положительных теорий по всем раз­рядам реальных знаний, тем самым может представить ту первую философию... которая предназначена служить отныне постоянной основой для всех отвлеченных человеческих соображений и потому должна быть старательно приведена к возможно простейшему выра­жению ее» (там же, с, 31).

Итак, философия, по Конту, специализируется на обобщении теоретических результатов частных наук и на выработке методо­логических оснований деятельности в рамках этих наук.

Нельзя не отметить два очень важных учения Конта. Это, во-первых, построение социологии как науки. Он разделил ее на две части – статику и динамику, и, соответственно, законы, изучаемые статикой, оказались законами функционирования соци­альной системы, а законы, изучаемые динамикой, – законами раз­вития общества. Первую группу законов он выводит из особеннос­тей человеческой природы (человек, с одной стороны, стремится к себе подобным, а с другой – он эгоистичен; и эти два инстинкта находятся в постоянной борьбе). Вторая группа зако­нов определяется все более полной реализацией истинно челове­ческого свойства – разума. Развитие общества приводит к тому, что понемногу животные свойства вытесняются свойствами чисто человеческими. В этом и заключается общественный прогресс. Во-вторых, и это логично вытекает из понимания Контом сущности человеческого общества, он строит довольно оригинальную эти­ческую систему. Основным принципом этой системы является прин­цип – живи для других. Всякий эгоизм, с точки зрения этой мо­ральной системы, непозволителен. Отсюда он затем и выводит свою так называемую «истинную религию», «положительную религию».

Система Конта содержит в самой себе два слабых пункта, обнаружение и последующий анализ которых приводит к ее перес­мотру, причем уже в среде самих позитивистов. Вот как их фор­мулирует один из виднейших русских позитивистов В. Лесевич:

1) «Курс позитивной философии» содержит во введении... це­лый ряд понятий (о границах научного исследования, относитель­ности знания, вещи в себе, причинности, закона, явления и т. д.), которые не могут быть отнесены ни к одному из отделов системы и остаются вне всякой классификации. Что делать с этими поня­тиями, не помещающимися в системе и неопределенно мелькающими в ее преддверии, остается неразрешенным и делает и вопрос об объеме внутреннего содержания системы открытым» (Лесевич В. Что такое научная философия? // Собрание сочинений. Т. 2. М., 1915, с. 19). Иначе говоря, Конт не отвечает на вопрос, откуда берется тот рефлективный аппарат, с помощью которого он описы­вает науки.

2) Конт не мог отграничить сферу положительного знания от метафизики без помощи теории познания. «Под метафизикою Конт в одно и то же время разумел и общую совокупность воззрений (к какой бы отдельной части схемы они ни относились), выраба­тываемых метафизическим методом, и всю совокупность собственно гносеологических вопросов, которые при нем представляли целый ряд метафизических решений и потому оказались вопросами чисто метафизическими. Одно из этих решений, и именно второе, надо было отвергнуть, так как вопросы в схеме Конта классифицирова­лись не по характеру их решения в данное время, а по их содержанию» (там же, с. 19-20). Эти же пункты отмечает Г. Челпанов в книге «О современных философских направлениях». Киев, 1902).

Попытки более последовательного построения данной системы, как показывает опыт эмпириокритицизма, махизма и других позити­вистских направлений, приводили к субъективному идеализму, по­добному идеализму Дж. Беркли.

 

В конце XIX в. позитивизм в своей первой исторической форме переживает кризис, вызванный следующими причинами. Во-первых, прогресс естествознания обесценивал многие из тех «синтетических» обобщений, которые рассматривались позитивизмом как бесспорное приобретение науки. Естественнонаучный материа­лизм с элементами механицизма, являвшийся фактической основой позитивизма XIX в., уже не мог удовлетворить науку и пришел на рубеже XIX – XX вв. в противоречие с новыми открытиями в фи­зике и биологии.

Во-вторых, развитие наук и, в первую очередь, коренная ломка понятий в физике на рубеже XIX – XX вв., а также интенсивное развитие психологических исследований, поставившее на повестку дня вопрос о связи этой науки с другими дисциплинами, изучаю­щими человека и окружающий его мир (в частности, с физиологи­ей и физикой), — все это заставило философию обратиться к изу­чению эмпирических и логических основ науки, т. е. тех самых «предельных» вопросов знания, от исследования которых всячес­ки отстранялся О. Конт и многие его последователи.

Наконец, в-третьих, все попытки Конта и его последователей доказать объективную обоснованность предлагаемых ими этических идеалов и системы ценностей в рамках механистической и мета­физической социологии не могли увенчаться успехом. Оказалось невозможным включить проблемы ценностей в сферу научного ис­следования, вывести «должное» из «сущего» и при этом сохранить позитивистский критерий научности.

 

 

þ Эмпириокритицизм (вторая историческая форма позитивизма)

 

Эмпириокритицизм («критическое исследование опыта»), называемый также по имени одного из своих создателей махизмом, был весьма влиятельным течением философской мысли конца прошлого и начала нынешнего столетия, прежде всего в среде ученых-естествоиспытателей. Основатели и главные его представители – Рихард Авенариус (1843-1896) и Эрнст Мах (1838-1916).

Появление и популярность эмпириокритицизма связаны с рядом проблем, обнаружившихся с ростом естественных наук. Бурное развитие в XIX в. химии, биологии, физиологии и т. д. привело к тому, что прежняя «объяснительная модель» утратила свой универсальный характер: невозможным оказалось объяснить все химические, биологические и прочие явления как движения атомов по законам механики. Требовалась новая научная методология, способная объяснить мир.

Особое влияние на становление эмпириокритицизма оказал «кризис в физике» на рубеже XIX–XX вв. К этому времени был сделан ряд открытий, которые не «вписывались» в прежнюю ньютоновско–картезианскую картину мира и даже противоречили ей. Так, традиционное отождествление материи с веществом, состоящим из неделимых атомов, делало непонятным статус электромагнитных полей, которые явно не являются веществом, а следовательно, и материей. Подобные умозаключения привели физиков к выводу: материя исчезла. Эмпириокритицизм преодолел кризис в физике за счет того, что объяснительная часть науки была вообще объявлена ненаучной.

Вообще, онтология эмпириокритицизма тоже несет на себе следы «картезианского импульса», коим была заряжена вся европейская философия, начиная с Нового времени: ведь эмпириокритицизм – это не что иное, как разновидность самоанализа познающего субъекта. Очевидно, вместе с тем, и ее существенное отличие от картезианства: картезианское «Я» в роли «островка бытия», «связующего центра мироздания», который только и выдержал натиск урагана универсального сомнения, эмпириокритиками тоже отброшено как метафизический предрассудок.

Эмпириокритицизм нашел много последователей среди естествоиспытателей, сделавшись, в частности, «физическим идеализмом». Это и понятно: в соответствии с требованиями духа времени подлинная наука об основах бытия должна была базироваться на достижениях опытных наук, к числу которых прежде всего относилась физика — лидер тогдашнего естествознания. Для большинства естествоиспытателей и многих философов понятие «физическая реальность» стало синонимом понятия «подлинный мир, как он есть сам по себе». Однако не кто иной, как Мах, выдающийся физик, в своих философских трудах подверг критике эту установку. Тот «физический идеализм», основой которого стали философские идеи Маха, был вовсе не мировоззренческим оформлением достижений физики как частной науки, будь то физика экспериментальная или теоретическая (математическая). После того, как познавательный процесс в физической науке был подвергнут Махом гносеологической критике, итоговую концепцию было бы правильнее назвать «психологическим идеализмом»: ведь «физическую реальность» (безразлично, трактовать ли ее как совокупность частиц и полей или как систему математических уравнений теоретической физики) Мах и его последователи свели к «комплексам ощущений».

Таким образом, эмпириокритицизм можно определить как субъективно–идеалистическое течение, форму позитивизма на втором этапе его развития. Основоположники «второго позитивизма» Мах и Авенариус разделяют идею об упразднении старой метафизики, об изменении положения философии в культуре. Однако в отличие от позитивистов первой волны, которые считали, что философия должна заниматься созданием единой картины мира и классификацией наук, эмпириокритики видели задачу философии в установлении принципов упорядоченности явлений в сознании исследователя.

Эмпириокритицизм стал определяться, как философская система «чистого опыта», критический эмпиризм, который стремится ограничить философию изложением данных опыта при полном исключении всякой метафизики с целью выработки естественного понятия о мире. Данная стадия позитивизма сохраняет основную установку позитивизма на описание позитивного, опытного знания. Его представители настаивают на необходимости борьбы в науке с засильем метафизических подходов, на изъятие из науки таких понятий, как «субстанция», «причинность», «материальное», «идеальное».

На стадии махизма позитивизм ставит в центр внимания такие проблемы, которые приверженцы и продолжатели контовского учения считали слишком «метафизическими»: природа познания, опыта, проблема субъекта и объекта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных «элементов» действительности, взаимоотношение физического и психического и т. д. Заниматься анализом такого рода проблем заставляло само развитое науки, и позитивизм, претендуя на звание философии науки, не мог этого избежать. Обращение к данной проблематике сопровождалось сближением позитивизма с теми направлениями, которые Конт и его последователи объявляли слишком философскими, далекими от науки. Последовательно проводя точку зрения феноменализма, махисты приходят к выводу о близости позитивизма к философии Д. Юма и субъективному идеализму Д. Беркли, обоснованно усматривая именно у этих философов, а не во взглядах Тюрго и Даламбера ту философскую традицию, которая в наибольшей степени соответствовала позитивистскому пониманию научности.

Чтобы более точно и основательно разобраться в особенностях эмпириокритицизма как философского течения, обратимся к рассмотрению философских идей одного из его основоположников, Эрнста Маха.

 

Эрнст Мах

Эрнст Мах (1838–1916) – выдающийся австрийский физик и философ. Окончил Венский университет, с 1861 г. приват–доцент в Венском университете, с 1864 г. профессор физики в Граце, с 1867 г. профессор физики и ректор немецкого университета в Праге, а впоследствии профессор философии Венского университета (1895–1901). Маху принадлежит ряд важных физических исследований, в этой области его именем назван ряд величин и понятий: число Маха, конус Маха, угол Маха, линия Маха и др.

Философские работы Маха получили широкую известность в конце XIX – начале XX веков благодаря содержавшейся в них попытке разрешить кризис в физике с помощью нового истолкования исходных понятий классической (ньютонианской) физики.

Основу субъективно–идеалистического учения Маха составляет его теория экономии мышления и выдвигаемый им идеал «чисто описательной» науки. «...Принцип экономии мышления, если его действительно положить в основу теории познания, не может вести ни к чему иному, кроме субъективного идеализма. “Экономнее” всего мыслить, что существую только я и мои ощущения...» – так можно было бы критически отреагировать на введение этого принципа. Экономию мышления Мах объявляет основной характеристикой познания вообще, выводя ее из изначальной биологической потребности организма в самосохранении, обусловливающей, по Маху, необходимость приспособления организма к фактам.

Из принципа экономии мышления в системе Маха вытекает положение об описании как идеале науки. Гипотеза плодотворна в качестве предварительного допущения в целях более легкого понимания фактов. Однако гипотеза нужна ученому только пос­тольку, поскольку он не может иметь ясных мыслей о неизвестном и вынужден предугадывать наглядные условия уже известно­го типа. В развитой науке, с точки зрения Маха, объяснительная часть является излишней, паразитической и в целях экономии мышления должна быть удалена. Одним из таких паразитических элементов науки Мах считает, например, понятие причинности.

Методологические принципы экономии мышления и чистого описания Мах пытается применить к теории познания. Свой критический анализ ньютоновских понятий массы, абсолютного пространства он связывает с философским тезисом о мнимости понятия субстанции, вещи, о мнимости проблемы отношения субстанции и её свойств. Требование необходимости определения понятий через наблюдаемые данные Мах доводит до выделения основных «элементов», которые непосредственно, чувственно даны и лежат в основе всего познания, будучи некоторым пределом разложения эмпирического опыта. Как понятие «вещи», так и понятие «Я» являются лишь условными наименованиями комплексов элементов (ощущений). Другими словами, особый класс ощущений, или воспоминаний о них, представляет собой ощущения, связанные с живым телом (настроения, чувства), обозначаемые как «Я». «Я» — это принципиально такая же группа ощущений, как и все другие предметы.

По своему существу, концепция Маха является феноменалистической. Феноменализм – это субъективно-идеалистическое учение, согласно которому познание имеет дело не с объектами материального ми­ра, существующими независимо от сознания, а лишь с совокупнос­тью элементарных чувственных компонентов (ощущений, «чувственных данных» и т. п.). Считая, что все содержание познания может быть редуцировано к чувственным восприятиям, феноменализм признает их единственной реальностью, доступной человеку. Существование материальных объектов приравнивается в феноменализме к их на­блюдаемости в опыте индивидуального субъекта (Философ. энциклопед. словарь. М., 1983, с. 717-718).

Суть феноменализма Э. Маха состоит в утверждении об однород­ности элементов мира; сведении всех видов отношений между объ­ектами к функциональным отношениям между элементами мира; за­мене понятия причинности понятием функциональной зависимости; сведении всех фрагментов и фикций науки к описанию.

Мах писал: «Чувственный мир принадлежит одновременно как к области физической, так и к области психической... граница, же между физическим и психическим проводится единственно лишь в видах практичности, и то только условно» (Мах Э. Анализ ощу­щений и отношение физического к психическому. М., 1908, с. 254). Роль онтологии в философии Маха играет концепция «элементов мира». Согласно этой концепции две традиционно различавшиеся сферы бытия – «физическое и психическое – содержат общие эле­менты» (Мах Э. Познание и заблуждение. Очерки по психологии исследования. М., 1909, с. 17). Этими элементами являются «цве­та, тонн, давления, теплота, запахи, пространства, времена и т. д.» (там же). С точки зрения высших научных целей «нет про­пасти между физическим и психическим, нет ничего внутреннего и внешнего, нет ощущения, которому соответствовала бы внешняя, отличная от этого ощущения вещь. Существуют только одного рода элементы, из которых слагается то, что считается внутренним и внешним, которые бывают внешними или внутренними только в зависимости от той или другой временной точки зрения» (Мах Э. Анализ ощущений, с. 254).

«Элементы мира», по Маху, непосредственно, чувственно да­ны и лежат в основе всего познания, будучи некоторым пределом разложения эмпирического опыта. К этому утверждению Мах при­шел на базе своего методологического требования о необходимос­ти определения понятий через наблюдаемые данные. Как понятие «вещи», так и понятие «Я» являются лишь условными наименовани­ями комплексов элементов (ощущений). Проблема отношения тела и его свойств, так же как и проблема отношения «Я» к телу, имеют, по Маху, мнимый характер. Согласно Маху формирование комплексов элементов, выделение тех или иных связей элементов и т. д. зависит от определенной «точки зрения». Существо, от «точки зрения» которого зависит та или иная фор­ма объединения элементов, не может быть в сущности интерпре­тировано иначе, чем познающий субъект. Авенариус специально подчеркивает неразрывность и нерасторжимость человека и его среды, «принципиальную координацию» «центрального члена» и «противочлена».

В философии часто считается, что в процессе познания субъект играет активную роль. Бесспорно, что познающему субъекту объект дан не сразу во всей полноте его свойств. Субъект активно строит образ внешнего объекта в процессе практического и познавательного освоения этого мира. Мах, однако, предполагает субъекта с его «точкой зрения» не в качестве материального существа, носителя познавательной дея­тельности, т. к. элементы, с точки зрения Маха, – это не просто стороны объекта, выделенные в процессе его познания, а ос­новные компоненты мира.

Мах считает, что элементы мира однородны, среди них нет внутренних и внешних, определяющих и определяемых, т. е. между ними нет отношений «сущность/явление», «причина/следствие», а есть лишь функциональные отношения. На основании этого Мах приходит к выводу, что и в познании следует рассматривать как устаревшие понятия «причина», «вещь в себе», «сущность» и «заменить понятие при­чины математическим понятием функции» (Мах Э. Анализ ощуще­ний, с. 89). Мах писал: «Преимущество понятия функции перед понятием причины я вижу в том, что первое заставляет быть точ­ным и что в нем нет неполноты, неопределенности и односторон­ности последнего. Действительно, причина представляет собой примитивное временное понятие, которым можно пользоваться лишь в силу необходимости» (там же, с. 89). В отличие от понятия причинности понятие функциональной зависимости, по Маху, «поддается любому рас­ширению и ограничению, согласно требованию исследуемых фактов» (там же, с. 89). Вообще понятие причины, по Маху, имеет силь­ный налет фетишизма, ибо оно берет свое начало от анимистичес­ких представлений, согласно которым природа так же «причиняет», как человек, только в больших масштабах.

Таким образом, в философском плане Мах отстаивал позиции позитивистского функционализма, декларирующего свободу от метафизики и опирающегося на принципы эмпирической верифицируемости теоретических положений, дескриптивности научных законов и максимальной простоты концептуальных построений. Все факты действительности должны быть наблюдаемы, и поэтому понятие атомов, в частности, следует отбросить. Физике Ньютона (абсолютные пространство, время и движение) Мах противопоставил свои релятивистические представления о данных категориях как субъективно обусловленных.

Итак, физическое и психическое имеет один и тот же субстрат — «нейтральный опыт», и состоит из «элементов опыта». Психическая жизнь есть система ощущений и их ассоциаций. Устойчивые и функционально связанные между собой в пространстве и времени ощущения (комплексы цветов, тонов, различных степеней давления и пр.) запечатлеваются в нашей памяти и находят свое отражение в языке прежде всего как предметы окружающего мира. Задача же философии и психологии, как ее понимал Мах, заключается в поисках неразложимых в настоящий момент элементов, как, например, цвет, форма, образующих в сумме те или иные предметы.

Стоит еще раз отметить, что в своей философской концепции Мах настаивает на том, что не тела вызывают ощущения, а комплексы «элементов», совокупность ощущений образует тела. При этом он полагает «элементы» нейтральными, не относя их ни к физической, ни к психической сферам. Понятия Мах рассматривал как символы, обозначающие «комплексы ощущений» («вещи»), а науки в целом — как совокупность гипотез, подлежащих замещению непосредственными наблюдениями. Так, он считал, что исходные понятия классической физики (пространство, время, движение) субъективны по своему происхождению.

Таким образом, мир в целом и все вещи в нем — «комплексы ощущений». Задача науки — их описание (с математической обработкой), т. е. «чистое описание» фактов чувственного восприятия, к которым «приспосабливается» мысль. Такое описание, согласно Маху, и является идеалом научного исследования, из которого все лишнее (в особенности философские категории и религиозные представления) в целях «экономии мышления» следует удалить. Это надо сделать для того, чтобы наука наилучшим образом удовлетворяла необходимые жизненные потребности людей.

Как уже было отмечено, эти идеи возникли у Маха как у физика вовсе не случайно, а в качестве реакции на кризис ньютоновской механики и классической физики, разразившийся в конце XIX — начале XX вв. Желанием Маха было стремление разрешить названный кризис с помощью нового толкования ключевых понятий старой физики и механики. Представлениям об абсолютном пространстве, времени, движении, силе и т. п. Мах противопоставил релятивистское понимание этих категорий, чем — что особенно важно подчеркнуть — оказал большое влияние на А. Эйнштейна.

Мах, как и Авенариус, считал, что суть науки составляет экономия описания и понимания. Он, как уже было отмечено, выдвинул принцип экономии мышления. Материя, атом, молекула – экономичные символы физико-химического опыта. Из теоретических концепций предпочтительней та, которая наиболее просто объясняет данный тип явлений. С точки зрения Маха, экономное взаимное приспособление суждений в одной сфере знаний возникает тогда, когда будет найдено наименьшей число независимых суждений, из которых другие суждения выводятся. Функцией науки становится описательная функция. Если у Конта нет только объяснительной функции науки, то Мах убрал и предсказательную функцию науки. У науки осталась только описательная функция. Физическое исследование, по Маху, должно состоять в следующем: психология должна исследовать связи между ощущениями, физика — между явлениями. Цель всего этого – установление зависимости одних переживаний от других. При этом законы и теория в физике — это лишь средство для достижения целей.

В соответствии с тем, что наука только описывает мир, под теорией понимается его сокращенное описание в соответствии с принципом экономии мышления, т. е. множество наблюдаемых эмпирических фактов сокращенно записываются в виде теории. Развитие науки есть поиск более емких, экономных способов записи.

Важными последствиями введения принципа наблюдаемости и принципа экономии мышления является их способствование ломке догматизма в науке. Кроме того, принцип наблюдаемости призывает отказаться от мысленных опытов, из которых были выведены многие положения классической науки.

Конкретным результатом вышеназванных философских установок является неприятие Ма­хом атомно-молекулярной теории. Атомно-молекулярную теорию он называл «ми­фологией природы». Он писал: «Стоит вспомнить световые части­цы Ньютона, атомы Демокрита и Дальтона, теории современных химиков, клеточные молекулы и гиростатические системы, нако­нец, современные ионы и электроны. Напомним еще о разнообраз­ных физических гипотезах вещества, о вихрях Декарта и Эйлера, снова возродившихся в новых электромагнитных токовых и вихре­вых теориях, об исходных и конечных точках, ведущих в четвертое измерение пространства, о внемировых тельцах, вызывающих яв­ление тяжести и т. д. и т. д. Мне кажется, что эти рискованные современные представления составляют почтенный шабаш ведьм» (Мах Э. Познание и заблуждение, с. 112-113).

Махистское «снятие» дуализма физического и психического было подхвачено и развито многими так называемыми реалистическими направлениями современной западной философии, течениями «нейтрального монизма» и другими философскими школами (неореализм, Б. Рассел). Критика Махом и Авенариусом субстанционалистского понятия о «Я», душе, повлияла на критику американским философом У. Джемсом понятия сознания, а через него и на неореалистов, на формирование философских основ бихевиоризма.

Критический анализ Махом оснований классической механики (включающий известный «принцип Маха») позволил Эйнштейну назвать Маха предшественником теории относительности.

 

Безусловным фактом является то, что широкое распространение эмпириокритицизма связано именно с именем Эрнста Маха. Однако не надо забывать, что значительное влияние на формирование этого философского течения оказал и Рихард Авенариус.

Подводя итог всему вышесказанному, надо отметить, что эмпириокритицизм явился важной вехой в развитии философии. Он оказал прямое влияние на возникновение следующей стадии позитивизма — логического позитивизма, также он сыграл свою роль в общем «феноменологическом повороте» всей западной философии. Кроме того, необходимо отметить значительное влияние эмпириокритицизма на философские воззрения многих крупных физиков начала XX в.

 

 

þ Логический позитивизм (третья историческая форма позитивизма)