Введение. Краткая автобиография

 

Слушателям моих семинаров и лекций я всегда говорю: «Я открою вам двери в „потусторонний мир“». Но если для начала я расскажу вам о некоторых звоночках, которые сформировали мое личное мировоззрение, и познакомлю вас с совершенно разными людьми и событиями, которые многие годы определяли мое профессиональное развитие, то, может быть, вы прислушаетесь к внутреннему голосу, и он подскажет вам, куда идти.

 

Поворотные моменты

 

Все мои знания были получены опытным путем и поэтому крайне важны для моего духовного и профессионально-личностного становления. Впрочем, в университетские годы я шла совсем в другом направлении. Лелея честолюбивые замыслы, я изучала журналистику и уже на третьем курсе поклялась выиграть Пулитцеровскую премию еще прежде, чем отмечу свой тридцатилетний юбилей. Но уже на первой работе я была вынуждена признать, что мой план несбыточен, а моих талантов явно недостаточно для того, чтобы сделать успешную карьеру в журналистике.

Я ушла из газеты, но не могла смириться с тем, что моя мечта о карьере писателя так и не осуществится. Не имея другой мечты, я погрузилась в ядовитую, бездонную депрессию, классическую «черную ночь души». В самые ужасные месяцы моей жизни я спала допоздна, а потом сидела на полу своей рабочей комнаты, уставившись в незаконченные журнальные статьи.

Однажды утром, когда я пробуждалась от глубокого сна, все еще в состоянии полусна-полуяви у меня возникло ощущение, что я умерла и вспоминаю свою жизнь. Я была благодарна за то, что моя жизнь закончилась. Когда я в конце концов открыла глаза и поняла, что все еще жива, к горлу подкатил приступ тошноты, и все утро я испытывала разочарование, от которого меня мутило. Полностью изможденная, я вернулась в кровать и попыталась понять, где я просчиталась, когда планировала свою жизнь. В эту минуту в моей голове вспыхнуло воспоминание об одном домашнем задании на уроках журналистского мастерства.

Как неоднократно подчеркивала наш профессор, чтобы точно освещать события, журналист должен быть объективным. Она говорила, что объективность означает эмоциональную отстраненность от предмета репортажа и поиск только тех «фактов», которые относятся к ситуации. Она просила нас представить себе четырех репортеров на углах горящего здания, которые описывают это происшествие. Получается, что каждый репортер оценивает его по-разному. Он может брать интервью только у тех, кто рядом с ним. Преподавательница задала нам такой вопрос: «Кто из репортеров располагает реальными фактами и смотрит с правильной точки зрения? Итак, кто из репортеров видит истину?»

И вдруг это простое домашнее задание из прошлого приобрело для меня огромное символическое значение. Я думаю, что «истина» и «реальность» могут быть не более чем аспектами восприятия. Возможно, я всегда смотрела на жизнь лишь одним глазком и видела здание только с одного угла, и рассказывала о нем другим людям, которым также не хватало глубины восприятия. Я поняла, что должна открыть второй глаз и отойти от этого угла.

Затем мой истощенный и разочарованный ум вернулся назад, к реальности. Через год после окончания университета я уехала из родного Чикаго на сезонную работу в Аляску. Вместе с друзьями я добралась до Сиэтла. Там мы погрузились на паром и поплыли вдоль материка до Хейнса. Никто из нас не спал и поэтому, когда мы добрались до места назначения, у всех перед глазами начали вращаться круги.

В гавани мы встретили человека, который отвез нас на фургоне в местную гостиницу. Мы вошли в комнату и рухнули на кровати. Все, кроме меня, сразу же заснули беспробудным сном. Я была слишком взволнована, чтобы уснуть, и поэтому вышла из гостиницы прогуляться по городу. Водитель фургона окликнул меня и спросил, куда я направляюсь. Я сказала ему, что просто гуляю. Он велел мне запрыгнуть в фургон, так я и сделала, а потом высадил меня перед старым двухэтажным деревянным зданием. «Поднимись на второй этаж, – сказал он. – Там живет женщина. Ее зовут Рэйчел. Иди поговори с ней, а потом я тебя заберу».

В современном Чикаго такое поведение назвали бы просто опасным. Но усталость и восхищение Аляской лишили меня здравомыслия. Поэтому я повиновалась – поднялась по ступеням и постучалась. Дверь открыла старуха-индианка лет восьмидесяти. Она сказала: «Ну, так и быть – заходи. Я сварю тебе чай». Аляска славилась своим этикетом: радушным, дружелюбным и теплым гостеприимством. По-видимому, она не удивилась моему визиту, и я не причиняла ей никаких неудобств. Все было просто: девочка зашла поболтать и выпить чашечку чая.

Мне очень хотелось спать, но когда я села за стол, то мне показалось, что я стою на перекрестке двух миров. Одну половину жилья украшали предметы славянской культуры – лик Черной Мадонны, самовар, русские кружевные занавески. Другая половина напоминала вигвам атабасков: маленький тотемный столб и индейское одеяло на стене.

Подняв голову от самовара, Рэйчел заметила, что я смотрю на тотемный столб.

– Ты умеешь читать тотемы? – спросила она.

– Нет, – ответила я, – даже не думала, что их можно как-то читать.

– Господи Боже мой! Да разумеется. Тотем – это духовный символ хранителей племени, – продолжала Рэйчел. – Посмотри сюда. Животное наверху – это медведь. Дух медведя силен и умен. Он выслеживает свою добычу, но никогда не убивает ради убийства, только ради защиты. Чтобы восстановить свои силы, он надолго впадает в зимнюю спячку. Этот дух управляет нашим племенем. Мы должны подражать ему.

Слушая ее, я пробудилась. Я находилась в обществе хорошего учителя, а хороший учитель сразу привлекает мое внимание.

Рэйчел сказала мне, что в ее жилах течет кровь русских и атабасков, и она живет на Аляске с самого рождения. Она вкратце поделилась со мной своим прошлым и духовными традициями атабасков, с тех пор моя жизнь изменилась навсегда.

– Видишь одеяло на стене? Оно особенное. В нашей культуре изготовление одеял, сочинение песен и вообще какая-либо другая профессия является делом великой чести. Чтобы петь чьи-то песни, нужно получить разрешение сочинителя, потому что в свои песни он вложил свой дух. Если выяснится, что тебе пора умереть (заметьте, она сказала «пора умереть»), ты обязан провести ритуал вместе с тем, кто согласится завершить твою работу, потому что ее нельзя оставить незавершенной и уйти в иной мир. В противном случае ты лишишься части своего духа.

– Женщина ткала одеяло, и во сне к ней явился Великий Дух. Он велел ей приготовиться покинуть эту землю. Она спросила, будет ли у нее еще немного времени, чтобы закончить свою работу, и Дух ответил утвердительно. Прошло два дня. Когда одеяло было готово, женщина умерла. В этом одеяле я ощущаю присутствие ее духа, доброго и мощного. Он дает мне силу.

Рэйчел говорила:

– Человеческая жизнь проста. Люди приходят в мир, чтобы заботиться друг о друге и о своей земле. Потом им дается знак, что их земной срок подходит к концу, и перед тем как уйти в иной мир, они обязаны огласить свою последнюю волю и оставить «это дело». Человек обязан извиниться перед соплеменниками, сложить с себя ответственность перед родичами и услышать от них слова благодарности и любви за то время, что они провели вместе. Все просто.

Рэйчел сделала паузу, чтобы разлить чай, а затем продолжила.

– Завтра ночью я иду на церемонию потлача. Перед тем как человек собирается покинуть землю, он отдает все свое имущество племени. Он складывает свою одежду и инструменты в продолговатую посудину. Племя примет его имущество, и в переносном смысле это означает, что, освобождаясь от всех обязательств перед племенем, он сможет завершить труд своего духа. Затем он нас покинет, – сказала Рэйчел.

Меня поразила безмятежность Рэйчел и ее обыденное отношение ко всему, в особенности ее невозмутимость перед лицом смерти. Куда подевался весь мой страх перед смертью, к которому я привыкла в своей культурной среде? Как я теперь понимаю, Рэйчел взорвала мой мир – в частности, мое представление о духовном измерении жизни или о Боге. И в то же время она оставалась непосредственной, как летний дождь. Мне хотелось отмахнуться от истин, о которых она рассказала мне во время чаепития, я хотела видеть в них не более чем первобытные верования, но мое внутреннее чутье говорило мне, что Рэйчел знала Бога, который был гораздо реальнее, чем мой.

– Откуда этот человек знал, что он умрет? Он был болен? – спросила я Рэйчел.

– Он ходил к шаману. Шаман смотрел его энергию. Его энергия сказала шаману, что с ним произойдет.

– Как шаман узнал об этом?

Рэйчел была возмущена моим невежеством.

– Скажи мне, – спросила Рэйчел, глядя мне прямо в глаза, – как ты можешь жить и не знать таких вещей? Не знать дела твоего духа и что он тебе говорит?

Она добавила: «Люди ходят к шаману, чтобы узнать, о чем говорит их дух. Еще давно шаман сказал мне: „У тебя скоро сломается нога, если ты не будешь ходить ровно“. Я поняла, что он говорил не о моей походке. Он имел в виду, что я была неверной женой, потому что хотела мужчину другой женщины. Я должна была запретить себе видеться с этим человеком. Но это было тяжело, потому что я его любила. Мой дух болел самообманом. На какое-то время я покинула это место, а когда вернулась, то хромота исчезла».

Мне страшно хотелось остаться пожить у Рэйчел и поучиться у нее. Я сказала, что буду убираться в ее доме, выполнять ее поручения и делать все для нее. Но когда вернулся водитель фургона, она прогнала меня, и больше я ее никогда не видела. Когда я залезла в фургон, водитель спросил: «В ней есть что-то такое, верно?»

Когда я той осенью вернулась домой с Аляски, вернулось только мое тело, но не дух. Потребовались месяцы, чтобы они слились воедино. До встречи с Рэйчел я не относилась к силе нашего духа так, как она описала ее. Я никогда не задумывалась, что мы всегда вкладываем собственный дух в свои дела и знакомых нам людей. К тому же я никогда не думала, что мой жизненно важный выбор обусловлен моим духом и влияет на мое здоровье.

Сегодня я понимаю, что рассказ Рэйчел о психологическом и физическом исцелении – это отличный пример того, как символическое видение способно изменить нашу жизнь. Хотя тогда я не догадывалась об этом, но в тот полдень с Рэйчел мне впервые открылся дар ясновидения. И пусть мне предстояло реализоваться в этой сфере только спустя восемь лет, но воспоминание о ней помогло мне избавиться от депрессии и повернуть жизнь в другую сторону. Я решила поступить в аспирантуру и изучать теологию. Я надеялась расширить свой кругозор и таким образом приблизиться к мировоззрению Рэйчел. Я надеялась окончательно выбраться из тупика, побороть свои предубеждения и умственную ограниченность. Возможно, тот Бог, которого, как мне казалось, я знала, не был Богом, который существовал в действительности, поэтому Он, естественно, и не мог внять моему желанию стать писателем. Возможно, Бог, который был мне еще неведом, оказался бы более отзывчивым.

Я поступила в аспирантуру в состоянии духовного кризиса и впервые в своей жизни почувствовала себя совершенно обессиленной. Тем не менее я получила степень магистра в области мистицизма и шизофрении – сумасшествия, возникающего на пути к духовному здравомыслию. Позже я начала понимать, что к изучению силы меня привело чувство бессилия, потому что жизни мистиков – это уроки физических, эмоциональных и духовных потерь и лишений, за которыми следует возрождение для новых взаимоотношений с силой. За закрытыми дверями, через душевную боль и экстаз мистики искали путь к духу. Эта связь была настолько глубокой, что они могли вдыхать энергию, как Божественное электричество, в простые слова и дела. Они обретали дар исцеления посредством истинной любви, прощения и веры.

Говорят, что некоторые наиболее известные мистики христианской культуры, такие как святой Франциск Ассизский, святая Клара Ассизская, святая Юлиана Норвичская, святая Тереза Авильская, святая Екатерина Сиенская и падре Пио, вели непрерывную и сокровенную беседу с Богом, причем их ясность ума далеко превосходила обыденное сознание. Потусторонний мир бесконечно реальнее для них, чем мир посюсторонний. Мистическое видение реальности и силы отличается от видения простых людей. Говоря языком христианства, мистики – в мире, но не от мира. Говоря языком буддизма и индуизма, такие люди отстранены от иллюзий физического мира; они обладают даром ясновидения, потому что пробудились (будда означает «пробужденный»). Хотя духовный путь к достижению этого уровня сознания и ясности может быть трудным, совсем неважно, какие физические страдания эти мистики претерпели на своем пути, – ни один из них не захотел вернуться к сознанию простого человека.

Помогая людям понять причину заболеваний и обращаясь к своему дару ясновидения, я часто размышляю над житиями святых и в особенности над темой их личного отношения к силе. Когда экстрасенсорика была для меня внове, я не проводила параллелей между заболеванием, исцелением и внутренней силой, но теперь я убедилась, что эта сила – залог нашего здоровья. Моя личная объективность – это мой символичный взгляд на жизнь, который помогает мне видеть взаимосвязь человека с силой и воздействие этой силы на его тело и дух.

Сегодня я пользуюсь терминологией Рэйчел и говорю людям, что они обратили свой дух на негативные предметы и, чтобы восстановить свое здоровье, им надо замкнуться в себе, вернуться к своему духу и снова научиться ходить прямым путем. Мы также должны последовать таким простым наставлениям, потому что нашему духу вверена, наша жизнь и наш жизненно важный выбор. Мы действительно связываем свой дух с событиями и взаимоотношениями своей жизни. В жизни все так же просто.

 

Мое ученичество

 

Оглядываясь на прошедшие четырнадцать лет, теперь я понимаю, что насчет меня имелся некий план. Согласно этому плану, прежде чем стать экстрасенсом-диагностом, мне предстояло шаг за шагом овладеть языком энергии. С 1983 по 1989 год, пока я была учеником мастера, всякие чудесные совпадения помогли мне научиться тому, что следовало знать.

В первую очередь я обратила внимание, что поток больных распадался на категории людей с одинаковыми заболеваниями. В течение одной недели ко мне обратились три пациента с одним и тем же видом рака. Через несколько недель мне позвонили еще трое, и все они страдали от приступов мигрени. В конечном счете ко мне стали обращаться люди с диабетом, раком груди, заболеваниями толстой кишки, раком простаты, выпадением митрального клапана, депрессией и другими многочисленными заболеваниями. До того момента, как я поклялась использовать свой дар во благо людям, мои пациенты не посещали меня в какой-то определенной последовательности.

Одновременно возрос объем получаемой мной информации. Он показывал мне, как эмоциональный, психологический и физический стресс в жизни людей способствует развитию их заболеваний. Сначала я просто записывала свои впечатления о том или другом пациенте, но мне даже не приходило в голову сравнить стрессовый механизм одного пациента со стрессовым механизмом другого. Однако в итоге я начала понимать, что ни одна болезнь не возникает случайно, и пересмотрела свои предыдущие случаи, желая выявить любые эмоциональные и психологические механизмы, предшествующие тому или иному заболеванию. К 1988 году я научилась определять эмоциональные, психологические и физические стрессовые механизмы приблизительно сотни разных заболеваний. C тех пор эти механизмы подтвердили свою истинность и полезность для практики многих терапевтов и других медицинских специалистов, которых я обучила.

Другим чудесным событием стала встреча с Норманом Шили. Он был не только нейрохирургом, но также учредителем Американской ассоциации комплексной медицины и ведущим экспертом по противодействию боли. C 1972 года он также начал изучать вопросы метафизики.

Весной 1984 года меня пригласили на конференцию на Средний Запад – но не благодаря моим экстрасенсорным способностям, а потому что я была издателем в «Точке покоя» и эта сфера деятельности была для меня основной. На конференции я познакомилась с психологом. Он указал мне на Нормана Шили и при этом скользь заметил: «Видишь того человека? Он врач и работает с экстрасенсами». Я разнервничалась, но решилась подойти к доктору Шили и сказала ему, что занимаюсь экстрасенсорикой.

Однажды за обедом, сидя рядом, я сказала ему, что могу диагностировать людей на расстоянии. Казалось, он нисколько не удивился. Наоборот, он надкусил яблоко и спросил: «Ты готова?» Я ответила, что сомневаюсь. Затем он спросил: «Ты можешь распознать опухоль мозга? Ты увидишь болезнь на начальной стадии? Мне не нужен человек, который будет мне говорить, что у кого-то слабая „энергия“. Мне нужен тот, кто будет сканировать человека, как рентгеновский аппарат».

Я сказала доктору Шили, что не уверена в собственной непогрешимости, поскольку для меня все было внове. Он приказал мне дожидаться звонка, когда у него появится пациент, которому мой дар мог пойти на пользу.

И через месяц, в мае 1984 года, он позвонил мне в издательство. Как он сказал, у него в офисе был пациент, он назвал мне имя и возраст больного и ждал моего ответа. Я помню свой первый диагноз во всех подробностях, потому что сильно волновалась; описывая свои впечатления, я избегала медицинских терминов, мое мышление было образным. Как я сказала доктору Шили, «горло пациента залили цементом». Потом я упомянула психологические проблемы и рассказала, что, с моей точки зрения, предшествовало развитию самого физического заболевания. Пациент был наркоманом, но так боялся в этом признаться, что каждое слово из него приходилось тянуть клещами. Слова застывали у него в горле. Когда я закончила, доктор Шили поблагодарил меня и повесил трубку. Я понятия не имела, справилась ли с заданием, но позже он сказал мне, что пациент страдал раком пищевода.

Так началась моя работа с Норманом Шили. Его бесстрастное отношение к моему диагнозу оказалось для меня огромным счастьем. Если он восторгался бы моим даром в те дни, я застеснялась бы и, возможно, попыталась бы произвести на него впечатление, что, вне всякого сомнения, помешало бы точности моих медицинских диагнозов. Его бесстрастность помогала мне сохранять объективность и ясность мышления. Поэтому, как меня учили на уроках журналистского мастерства и как я учу других, для точной оценки крайне важна отстраненность. Ничто не мешает так, как желание не ошибиться или доказать, что ты можешь поставить экстрасенсорный диагноз или спрогнозировать развитие болезни.

В течение следующего года Норман помогал мне изучать человеческую анатомию и звонил мне еще несколько раз, чтобы я поставила диагноз его пациентам. Чем больше я практиковалась, тем точнее становились мои диагнозы. Мои мысленные образы человеческих органов постепенно становились отчетливее, и уже вскоре я могла определить и различить определенные вибрации отдельных заболеваний и их локализацию в организме. Я поняла, что у каждого заболевания и каждого органа есть своя «частота» или вибрационная структура.

Мне никогда не приходило в голову, что наступит такой день, когда мы сработаемся. Я уже вплотную занялась изучением своего дара, но по-прежнему тратила очень много сил на то, чтобы мое издательство вырвалось в лидеры. В марте 1985 года ко мне пришел молодой человек, который мужественно боролся с болезнью и отчаянно хотел исцелиться. Его мужество вдохнуло в меня новые силы, и я окончательно доверилась собственному дару.

Я работала с Норманом, и моя вера в собственный дар экстрасенса-диагноста крепла с каждым днем. Теперь я видела не только болезни, но также нервно-психические расстройства и их предзнаменования. Впрочем, я остерегалась давать своим пациентам какие-либо медицинские рекомендации, и вместо меня их давал Норман. То немногое, что я знала об исцелении, ограничивалось прочитанными мной манускриптами и беседами с единомышленниками.

И вот в субботу утром, в марте 1985 года, мне позвонил человек. Его звали Джо. Я заметила его совершенно случайно среди слушателей лекции в Канзас-Сити. Он сказал мне, что с его сыном творится что-то неладное, и попросил меня поставить диагноз. Поскольку Питер был уже взрослым, я попросила Джо поговорить с ним и выяснить, согласен ли он встретиться со мной. Через десять минут его отец перезвонил мне и сказал, что Питер будет рад всякой помощи, которую я могу ему предложить. Я спросила, сколько лет сыну, и когда получила ответ, то меня охватило чувство, что у него лейкемия. Но я не стала говорить об этом отцу, а взяла телефонный номер его сына, чтобы самой поговорить с ним.

Пока я записывала свои экстрасенсорные впечатления, то поняла, что воспринимаемая мной вибрация никак не относится к лейкемии. Но я не могла распознать частоту, так как никогда не встречала ее прежде. Потом я вдруг поняла, что у Питера положительный анализ на ВИЧ. Моя беседа с ним до сих пор жива в моей памяти, поскольку я представляю себе, что́ чувствует человек, когда какая-то ненормальная с другого конца страны звонит ему и говорит: «Привет. Ты знаешь, я только что посмотрела твою энергию и поняла, что у тебя не только положительный анализ на ВИЧ, но уже есть первые признаки СПИДа». По сути, у Питера начали проявляться первые симптомы пневмонии Pneumocystis carinii, наиболее распространенной болезни легких, вызванной вирусом ВИЧ.

Однако тем утром я сказала Питеру: «Питер, я – подруга твоего отца. Я экстрасенс», – и попыталась объяснить, чем занимаюсь. В итоге я сказала: «Я посмотрела твою энергию, и у тебя СПИД». Он ответил: «Боже мой, Кэролайн. Я так напуган. Я сдал два теста на ВИЧ-инфекцию, причем у первого и второго положительный результат».

Звук его голоса, его безграничная надежда вызвали во мне бурю эмоций, и мы стали думать о том, что делать дальше. Питер сказал мне, что его отец не догадывался ни о том, что его сын – гомосексуалист, ни о том, что у него СПИД. Я приободрила его и пообещала, что отец ничего не узнает и что я буду говорить ему только правду о его жизни и состоянии здоровья. Мы проговорили полчаса. Не успела я повесить трубку, как позвонил отец и поинтересовался поставленным мной диагнозом. Я сказала Джо, что Питер должен поговорить с ним, но хотела бы сохранить содержание нашей беседы в тайне. Он сказал: «Я знаю, что у моего сына не все дома. Он хочет бросить юридический факультет, но боится сказать мне об этом». Я не ответила, и мы закончили этот разговор.

Через двадцать минут Джо снова позвонил мне. «Я думал, что́ самое плохое может случиться с моим сыном, – сказал он. – Но если мой сын вдруг позвонит мне и скажет: „Папа, у меня СПИД“, я все равно буду любить его». Я ответила: «Надеюсь, вы говорите от всего сердца, так как именно эти слова вы услышите».

Прошло еще полчаса, и Джо снова перезвонил мне, чтобы сказать, что Питер едет домой и завтра в полдень они будут в гостиной моего дома в Нью-Гэмпшире. Я перепугалась и сразу же позвонила Норману.

Вместе с Норманом мы разработали лечебную программу, которая включала здоровую, практически вегетарианскую диету, аэробику, отказ от курения, компрессы с касторовым маслом на живот по сорок пять минут в день и психотерапию. И тогда пациент сам признался бы в собственном гомосексуализме. Питер покорно выполнял все, что от него требовалось. Но он не жаловался и понимал, что исцеление – это работа над собой. Впрочем, его отношение к исцелению было таким: «Да когда же это кончится?»

Но я могу сказать, что большинство людей воспринимали программы исцеления как свое наказание. С тех пор мы работали с самыми разными людьми. Среди них была женщина, страдающая ожирением, диабетом и хроническими заболеваниями. Мы сказали ей, что ее состояние улучшится вмиг, но только в том случае, если она будет правильно питаться и регулярно заниматься гимнастикой. Ее реакция была резкой: «Никогда! Я просто не в состоянии этим заниматься. У меня нет никакой силы воли. Что вы вообще можете мне предложить?». И наоборот, Питер был благодарен за личную ответственность, которую предполагало его исцеление, и охотно следовал всем нашим предписаниям. Через шесть недель его тесты на ВИЧ показали отрицательные результаты. Сегодня Питер работает адвокатом и результаты те же.

Впоследствии мы описали этот случай в нашей первой книге: «СПИД. Путь к преображению» (Stillpoint, 1987). После работы с Питером мы вместе с Норманом начали проводить семинарские занятия с людьми, которые были инфицированы ВИЧ либо больны СПИДом. Мы искренне верили, что если может исцелиться один человек, то могут исцелиться и другие.

 

От увлечения – к профессии

 

После чудесного исцеления Питера от смертельной болезни я получила несколько приглашений от зарубежных университетов. В качестве темы для лекций была выбрана проблема СПИДа и экстрасенсорики. Случай Питера изменил ход моей жизни и заставил меня задуматься о причинах заболеваний, а именно:

как и почему возникает заболевание, что нужно для исцеления заболевания и почему одни люди исцеляются, а другие – нет. В частности, я задумалась, почему люди бессильны перед лицом этой эпидемии. Какой эмоциональный и физический стресс вызывает биохимические сбои в человеческой популяции и заболевания нашего организма?

С точки зрения экстрасенсорики, СПИД – это моровая язва всего человечества. Легочное заболевание Pneumocystis carinii может быть связано с уничтожением дождевых лесов – зеленых легких нашей планеты. Аналогичным образом саркома Капоши – раковое заболевание кожи, возникающее у многих больных СПИДом, – символизирует разрушение растительного покрова Земли. Возможно, наибольший урон растительности нашей планеты нанесли не только испытания ядерного оружия, но и токсичные отходы и другие формы загрязнения. И, ко всему прочему, иммунная система человека может символизировать озоновый слой Земли, который на сегодняшний день так же хрупок, как иммунитет тяжелобольного пациента.

Были люди, которым исцеление Питера казалось «чудом». Они хотели сказать, что он был отмечен особенной милостью Бога, которая помогла его исцелению, и он никогда не поправился бы без нее. Но даже если все так и было на самом деле, следовало бы спросить: «Что нужно сделать для того, чтобы сотворить чудо?» Я уверена, что в наших клеточных тканях содержатся вибрационные структуры наших представлений, убеждений, а также присутствует или отсутствует совершенная энергетическая частота, или «милость», которую мы способны активизировать, освободив свой дух от негативных привязанностей.

Как говорится в книге «Уроки волшебства»: «Чудеса естественны. Их отсутствие нарушило бы естественную гармонию вещей». Исцеление Питера склонило меня к мысли, что наши действия препятствуют энергии, которая творит чудеса. Например, можно быть вегетарианцем и бегать по десять километров в день, но обижаясь на людей, ненавидя свою работу или ежедневно препираясь с родителями, человек теряет энергию – или силу, – повторяя модель поведения, которая может стать причиной заболевания или помешать исцелению. С другой стороны, если вы духовно собраны, оберегаете свою энергию от негативных мыслей, вы можете есть хоть собачьи консервы и при этом оставаться здоровым человеком.

Но вы поймите, я вовсе не советую вам есть нездоровую еду и не заниматься спортом. Просто дело в том, что только эти факторы не сохранят здоровье. Я не хочу сказать, что неуклонное стремление к одухотворенному сознанию гарантирует вам здоровье. Впрочем, оно улучшит качество вашей жизни, вы лучше поймете самого себя, подготовите почву для эффективного исцеления, моментального или постепенного, физического или духовного.

Чем больше я начинаю понимать взаимосвязь между нашей внутренней динамикой и состоянием здоровья – нашими жизнями в целом, – тем чаще я отношусь к своей работе как к своему призванию. Мы с Норманом продолжили совместную работу и в 1988 году опубликовали результаты наших исследований на тему нервных и психологических заболеваний в книге «Путь к здоровью» (Stillpoint, 1988).

 

Последний поворот дороги

 

Вскоре после окончания работы над этой книгой я попала в автокатастрофу и чуть не истекла кровью. Из-за травмы носовое кровотечение привело к обширному кровоизлиянию. По пути в больницу я сидела на носилках в машине скорой помощи, а на коленях у меня стояла большая чашка, в которую стекала кровь. Если бы я легла на спину, то захлебнулась бы кровью. И вдруг произошло нечто странное. Я наблюдала машину скорой помощи со стороны, плыла вниз по шоссе, глядя сквозь окно на свое тело и медиков, которые лихорадочно пытались спасти мне жизнь.

Я испытала приступ эйфории, ощущение необыкновенной легкости и живости внутренних вибраций, которые были совершенно незнакомы мне до сих пор. Мне пришло в голову, что моя душа рассталась с телом и, может быть, я умерла. Я ждала появления «тоннеля», о котором так много говорят, но он не появлялся. Наоборот, я почувствовала, что парю над землей. У меня возникло настолько глубокое ощущение покоя, что даже сегодня одно только воспоминание о нем воздействует на меня необычайно сильно. Потом мне явился Норман. Он стоял на кафедре и готовился прочитать лекцию. В руках он держал экземпляр книги «Путь к здоровью». Я расслышала его слова: «У меня была мысль, что эта книга будет началом нашей совместной работы, но, к сожалению, она положила ей конец».

Я почувствовала неодолимое желание вновь обрести свое тело и вернуться к физической жизни; но в то же время мне показалось, что я мчусь вперед и вхожу обратно в свое тело. После этого мистического опыта я задала себе только один вопрос: «Почему же, когда я находилась в этом состоянии, мне никогда не приходили в голову мысли о нашем издательстве?» И тогда я поняла, что должна уйти из издательства и посвятить остаток моих дней изучению своего дара.

Как профессиональный экстрасенс я работала с пятнадцатью целителями из разных уголков страны, в том числе с акушером-гинекологом и доктором медицинских наук Кристиан Нортроп, основательницей клиники женского репродуктивного здоровья «Женщины женщинам» в Ярмуте, штат Мэн, и автором книги «Женское тело, женская мудрость» (АСТ, 2014). Телефонный разговор с Крис состоялся осенью 1990 года. Сначала я поставила диагноз ей, а потом, прислушавшись к ее неоднократным просьбам, и большинству ее пациентов. Сама возможность поработать с Крис и другими врачами ознаменовала мою профессиональную зрелость. Она говорила о том, что теперь уже не только врачи, но и экстрасенсы имеют право помогать людям.

С 1990 по 1992 годы я не только расширяла свои контакты в мире медицины. Как одна, так и с Норманом я проводила огромное количество семинаров в США, Австралии, Европе, Мексике и Канаде. На первых семинарах я сначала рассказывала про энергетическую систему человека, а потом проводила экстрасенсорную диагностику состояния здоровья каждого из участников. Однажды случилось так, что только за субботу и воскресенье я поставила 120 диагнозов. Нередко я заканчивала семинар, обливаясь потом. К концу рабочего дня я полностью выматывалась. Через два года такой работы мои эмоции выгорели полностью.

Но как это всегда случается со мной, когда мои силы подходят к концу, в моей жизни неожиданно открылась новая дверь. В феврале 1992 года я проводила семинар на севере штата Нью-Гэмпшир. Моя группа только что вернулась с обеда, и занятие началось. Я присела рядом с женщиной и спросила ее: «Чем я могу помочь вам сегодня?» Я думала, что она расскажет о своих проблемах со здоровьем, как это делали все остальные, и ее ответ даст пищу для нашего общего разговора. Вместо этого она скрестила руки на груди, посмотрела на меня, как на аферистку, и ответила: «Я не знаю. Вы должны мне сказать. Я плачу вам деньги».

Сказать, что меня обуял гнев, – это все равно, что сказать, что Волга впадает в Каспийское море. Мне так хотелось взять эту женщину за шиворот и выставить ее за дверь, что я начала гипервентиляцию легких. Я сделала глубокий вдох и сказала: «Знаете, я буду сидеть здесь рядом с вами, пока не пойму, как отблагодарить вас за это замечание. И мы можем сидеть здесь очень долго». Атмосфера в классе накалилась. Никто не шелохнулся.

И вдруг меня передернуло. Я вскочила с места и заявила: «Думаете, что вы мне нужны для экстрасенсорной диагностики? Ничего подобного. Я научу вас самодиагностике. Я одна, а вас много, и если наши занятия будут продолжаться в том же духе, то я долго не протяну. Если кто-то хочет забрать свои деньги, он может сделать это сейчас. Или же доставайте свои тетрадки, потому что мы начнем работать, и вы увидите свое тело таким, каким его вижу я. Занятия со мной принесут вам гораздо больше пользы, если вы научитесь самостоятельно распознавать проблему в своем организме без моей помощи».

Я посмотрела на ту женщину. Теперь она была поражена. Я сказала: «Полагаю, что вы только что спасли мою жизнь. Я вам благодарна». Никто не захотел вернуть деньги, и в тот же день я начала учить других «самодиагностике».

Осенью 1992 года мы с Норманом обсуждали проект учебной программы по экстрасенсорике. Мы познакомились с антрепренером из Нидерландов, который согласился профинансировать начальные этапы учебной программы, и в 1993 году мы начали занятия по интенсивному курсу обучения дару ясновидения, которые в итоге подтолкнули меня к написанию этой книги. Мои семинарские занятия дали мне особое право приклонять ухо к историям из жизни многих учеников, и некоторые из них я привожу в своей книге. В их числе пациенты, которых исцелила богословская терминология. Они сумели предотвратить развитие физического заболевания и, с точки зрения физиологии, повернули развитие заболевания вспять или полностью исцелились от него.

Обдумывая структуру этой книги, я придерживалась той последовательности изложения материала, которая очень помогла мне в процессе обучения техническим аспектам дара ясновидения и экстрасенсорной диагностики. В первой главе первой части изложены принципы медицинской экстрасенсорики, как я их сейчас представляю, и инструкции по их применению на себе.

Во второй главе первой части излагается дополнительная и, я уверена, новая модель энергетической системы человека, основанная на синтезе трех духовных традиций: индуистского учения о чакрах, символического смысла семи христианских таинств и мистического толкования десяти сфирот (или Древа Жизни, представленных в Книге Зоар, основного текста каббалы, мистического учения иудаизма). Семь чакр, семь христианских таинств и Древо Жизни символизируют семь уровней энергетической системы человека и семь этапов человеческого развития или семь основных уроков универсального духовного пути, или путешествия героя, как описал его Джозеф Кэмпбелл. В целом во второй главе изложена суть книги, в ней представлена духовно-биологическая модель энергетической системы человека.

Вторая глава заканчивается углубленным толкованием духовных и энергетических ощущений, которые теперь направляют меня в работе. Эти ощущения закладывают основу для изучения языка энергии и символического видения. Наверняка, они помогут вам постичь собственные энергетические структуры, а также состояние физического и духовного здоровья дорогих вам людей.

В семи главах второй части излагается анатомия семи энергетических центров человеческого организма, основная информация и реальные случаи из жизни, которые показывают, как мы используем энергетический материал в нашем духовом развитии.

В послесловии «Введение в современную мистику» содержатся правила применения символического видения для саморазвития и здоровья.

Как я говорю своим студентам в начале каждого семинара, прислушивайтесь только к тому, что не обманет и не изменит голосу вашего сердца.

 

 

Часть первая

Новый язык духа

 

Глава первая