Мой опыт применения антивирусной и баротерапии

 

Я не могу сказать, что какая-то одна терапия дала нам прорыв, так сказать просто нельзя. Я старалась вести все мероприятия по биокоррекции в комплексе. Каждая терапия была важна и решала определенные проблемы. Долгое время эти положительные изменения были мало заметны и больше отражались в улучшении стула, физического состояния, поведения и понимания. Я все время была в напряжении, чтобы успеть до шести лет, которые в своей книге МакКандлесс определила как рубеж, при котором возможно полное восстановление ребенка. Я никогда не хотела думать или представлять себе просто улучшения, я боролась только за полное восстановление. Аурель было уже четыре с половиной года, поезд тронулся, но все было еще шатко, а главное — речь не развивалась с такой скоростью, чтобы стать речью. Все еще это были отдельные слова, но они всегда говорились к месту и правильно. Аурель проговаривала их очень чисто, но никогда не было диалога. Так уж случилось, что мелкие и незаметные изменения накапливались и дали прорыв как раз после ввода добавок по борьбе с вирусами и после применения баротерапии, хотя я еще раз подчеркиваю, что на этот момент я провела уже более десяти раундов хелирования.

Первый раз я сделала не полный курс антивирусного препарата Вирастоп с октября по декабрь 2008 года. Поскольку Лаурисидин для поддержки иммунной системы я ввела в декабре 2007, то он шел у меня на постоянной основе.

Я наращивала дозу Вирастопа по 1/4 капсулы каждые два дня и на четырех капсулах на одной половине лица у Аурель появилась сыпь. Она появилась где-то через 30 минут после того, как утром девочка проглотила свои две капсулы. Сыпь была странной, непохожей на аллергию или герпес, очень яркой. Через несколько часов сыпь как-то поблекла и осталась только на небольшом участке щеки. Настроение у Аурель испортилось, девочка стала истерична и плаксива. Я не меняла дневную дозу, так и продолжала давать четыре капсулы — две утром, две вечером. А через несколько дней Аурель стала как-то странно покашливать! Для меня это выглядело как стимы, это был не кашель, а именно перхание горлом. У меня было такое чувство, что это она делала нарочно, вызьюая боль в горле, чтобы почувствовать себя и отвлечься. Такое могут устраивать аутичные дети, отвлекая и развлекая себя новыми ощущениями. Это выглядело именно стимами, потому что как только Аурель была чем-либо занята, то все прекращалось. Но когда я стала анализировать ситуацию, то пришла к выводу, что это какое-то легкое воспаление.

Не было температуры, горло было чуть покрасневшим, общее состояние было как перед заболеванием. Я уже читала о хорошем антивирусном эффекте от ОLЕ (экстракт оливкового листа) и ввела его. Стимы прошли за пару дней.

Надо сказать, на протяжении уже нескольких лет, что я веду форум, мамы часто пытаются объяснять разные рвоты, покашливания или непроизвольные мочеиспускания дурным характером, привычкой или, как я в то время, стимами. Я рада, что тогда разобралась с этим вопросом, и сейчас я объясняю мамам, что если ребенок на диете, то надо искать другие причины.

Я хочу подчеркнуть, что дети с диагнозом отставание в развитии как раз и отличаются от нормальных детей именно своей невинностью. Им неведомы добро и зло, они наивны в своем поведении и делают все просто потому, что это естественно для них в данной ситуации, а вовсе не потому, что хотят намеренно быть плохими или намеренно позлить окружающих. Так вот, после того, как Аурель прошла почти полный курс антивирусной терапии, мы сразу поехали в Россию, чтобы провести баротерапию. Наступивший общий прогресс в развитии Аурель и зачатки коммуникации давали надежду, что дорога будет не такой тяжелой.

Мы летели через Москву и ночевали у друзей. Пребывания в незнакомом доме я уже не боялась, замороженную еду мы везли с собой, а для еды в самолете и по дороге у нас были сухарики, кексики и курица с картошкой. Опасалась я только аэропорта: огромное скопление людей, очереди на регистрацию и на посадку — вот это было самое тяжелое. Я тогда не знала, что можно получить медицинский документ, который дает право проходить без очереди через пропускные пункты. В нашем аэропорту мы были первыми на регистрацию, а после контроля как будто кто-то специально для нас оставил инвалидное кресло, в которое Аурель сразу плюхнулась. Мы без проблем дождались посадки в самолет. В аэропорту Копенгагена мы увидели специальные детские коляски и наше трехчасовое ожидание рейса тоже не показалось страшным. На посадку мы пришли самыми последними и полет в полтора часа прошел быстро.

На следующий день в Шереметьево я столкнулась с тем, что никто в России не понимал наши проблемы. Когда я говорила о них с персоналом, с доктором в аэропорту, все были удивлены и совершенно не понимали того, о чем я им говорю. Поскольку состояние Аурель было несоизмеримо лучше того, что было даже летом 2008, когда мы летали в Испанию, мне казалось, что все складывалось удачно, и я не настаивала на помощи персонала при посадке. Оставалось только сесть в самолет.

К сожалению, к самолету надо было ехать автобусом. Мы специально зашли последними, чтобы не толпиться среди людей и не ждать в автобусе. Все было замечательно.

Автобус остановился, двери открылись, сопровождающая вышла и прокричав: «Никому не выходить, ждать моего разрешения», - пошла к самолету. Двери оставались открытыми и в мгновение ока с криком: «Самолет!» — Аурель кинулась на взлетное поле и побежала за сопровождающей. Муж выскочил за Аурель, стал кричать: «Аурель, подожди». Это было бесполезно, Аурель мчалась, не оглядываясь! Зато оглянулась сопровождающая: «Немедленно возьмите ребенка и вернитесь в автобус!» Но Аурель уже переклинило. Мух схватил ее, но поднять или повернуть в автобус было просто нереально. Аурель весила 20 кг, зима — она одета в комбинезон, который скользит, и ухватить ее невозможно. Аурель вырывается и орет. Злющая сопровождающая заорала не хуже Аурель, что вызовет милицию и ссадит нас с самолета. Я понимаю, что надо остановить сопровождающую и выскакиваю на поле с криком: «Ребенок аутист, не кричите, не пугайте ее!». Это вызывает прямо ярость. Дама хватает рацию и орет: «Вызывайте милицию!» И тут на трапе появляется, видимо, ее начальник и вступает басом: «Что происходит?» Все смотрят на него, Аурель вырывается и добегает до трапа, дама пытается задержать Алика с криком: «Они без разрешения вышли из автобуса!», а я бегу к мужчине и кричу. «Ребенок аутист, он психически ненормален, он вас не понимает, сопровождающая не закрыла двери и мы не смогли девочку удержать! Мы летим из Швеции, мы просили помощи в вашем аэропорту, но нам ее не оказали!» Дама орет: «Вызывайте милицию!», — а Аурель и мой муж лезут по трапу, я машу в воздухе паспортами и посадочными талонами, а мужчина стоит, не предпринимая никаких действий. Картина страшная, пассажиры автобуса затаили дыхание. Тогда сопровождающая как-то оторопело взвизгивает «Так что же делать!». Ответ на ее вопрос превосходит все мои ожидания: «Пассажиров сажать!» — рявкает мужчина. Я бормочу: «Спасибо», — отдаю талоны и бегу в самолет по трапу за скрывающимися в самолете Аурель и мужем. У меня дрожат руки и ноги, я на грани истерики, но я безумно рада, что нас не ссадили, не вытаскивали несчастного ребенка из самолета и все так хорошо закончилось.

Я даже сегодня содрогаюсь от мысли, какой травмой для Аурель могла оказаться наша оплошность. Ведь Аурель никогда бы не поняла, почему эти люди не дали нам сесть в самолет, и это было бы для нее диким стрессом.

Мы летали с Аурель уже много раз и были и в Германии, и в Испании, и в Дании, и в Швеции, и никогда обслуживающий персонал аэропорта не орал, не требовал от ребенка немедленного подчинения, а услышав, что ребенок аутист, все старались не делать резких движений и тем более не кричать. В немецком аэропорту полицейский дал Аурель свой жезл и показал кнопку, чтобы жезл включался и мигал, пока мы ждали наш багаж. Он сделал это потому, что Аурель лезла как раз туда, куда было запрещено, и полицейский пришел наводить порядок. Узнав в чем дело, помогал нам по мере своих возможностей.

 

Когда мы говорили обслуживающему персоналу о проблемах ребенка, я все время чувствовала их поддержку и видела желание помочь, облегчить наши трудности и в первый раз столкнулась с полным непониманием ситуации, а главное — агрессивной реакцией, и никто даже не поинтересовался тем, что у нас случилось. Сперва я была обижена и деморализована, а потом до меня дошло: так ведь это прекрасно, что они не знают об аутизме, это значит, что в России этот вопрос не стоит так остро и актуально, как в западных странах.

Когда мы добрались до места назначения, я уже с юмором описывала сестре произошедшее.

А на следующий день мы уже начали делать баротерапию, нам надо было спешить, ведь мы собирались получить процедуры общим объемом 20 часов.

Несмотря на то, что я и без того возлагала на баротерапию большие надежда, я была потрясена тем, как быстро пришел отклик. Летом Аурель научилась следить за своими ощущениями и ходить писать в туалет, но вот «большие дела» были только в штаны. Никакие тренировки не помогали, а туг после трех часов баротерапии она сама подошла и сказала, что ей надо писать. В туалете она не только пописала, но и «сходила по-большому» И с этого момента стала пользоваться туалетом во всех случаях.

За две недели пребывания в России Аурель легко и свободно выучила многие русские слова, в том числе такие сложные для произношения, как «здравствуйте» и «до свидания». Она овладела языком так легко, как будто брала все из воздуха, это было потрясающе, ибо до сих пор на все шведские слова мы делали карточки и тренировали их на АВА.

Конечно, речи, соответствующей возрасту 4 лет 10 месяцев, у нес не появилось, но коммуникативная речь стала вестись на двух языках. И хотя речь эта была ограничена только выражением личных потребностей Аурель, это был прорыв, поскольку все это она выучила самостоятельно.

После десяти часов баротерапии Аурель стала инициировать игры с домашними: рассаживать, укладывать спать, целовать и объявлять кого-то любимым.

Она подметила сходство одного знакомого с капитаном корабля из своего мультика и стала называть его: «Каптен!» (шведск. «капитан») При этом она отлично осознавала, что это шутка и игра.

Она стала играть со своими любимыми игрушками, при этом подхватывала чужую инициативу, а не только вела свою линию. Она даже меняла персонажей ролями: так на цветок алоэ она посадила медвежонка, который в мультике был самым сильным в мире и всех спасал и, согласно ее игре, он стал звать кролика: «Помоги, кролик, помоги!» Конечно, она могла и не понимать, что он самый сильный в мире, но с ее наблюдательностью она не могла пропустить, что в мультфильме все наоборот.

Аурель стала совершенно четко выполнять простейшие команды - приносить вещи, выбрасывать мусор в ведро, и ее поведение стало более понятно нам!

Ее стало возможно остановить, когда она начинала прыгать на кровати, просто строго сказав: «Хватит, Аурель!»

Она стала заглядывать в глаза, заигрывая и кокетничая.

Впервые на мой призыв сфотографироваться она не только остановилась, но и заняла нужную позицию и смотрела в камеру. Раньше надо было сделать сотни кадров, чтобы поймать ее взгляд.

Ушло легкое, чуть заметное косоглазие.

Обратная дорога была легкой, и эксцессов не происходило, хотя 20 часов баротерапии — это приличная нагрузка. Разросшиеся дрожжи усилили гиперактивность, но мы быстро с этим справились.

В январе у Аурель день рождения. В предыдущие ее дни рождения, когда ей исполнилось три, потом четыре года, никаких праздников не было, ведь их было невозможно праздновать.

Диету мы начали в 2 года 9 месяцев. На этот момент Аурель не говорила, не реагировала на свое имя, смотрела мультики и прыгала по дивану. Год диеты мало изменил внешнюю сторону ее жизни: по-прежнему прыгала на диване, также не говорила, хотя появлялись слова, которые тут же пропадали. Мы даже не делали попыток, чтобы праздновать еще и день рождения. Все, что я помню о себе в эти годы, это то, что я была просто без сил, и настроение в этот день было скорее подавленное, чем праздничное.

Был вообще только один день рождения Аурель, который мы справляли радостно и с надеждами — когда ей исполнился год.

Тогда все были счастливы и дружны и все представлялось в розовом свете.

После возвращения из России надежды снова воскресли, мы решили отмечать день рождения Аурель в садике.

Пять лет! В пять лет нормальный ребенок ведет себя как маленький взрослый. Вот сын моих знакомых в это время пошел в школу и говорил на трех языках (шведский, русский, английский), и я помню, как он у нас в гостях писал заявление в полицию на нашем компьютере на своего одноклассника, который обижал его.

Хотя наши успехи были более чем скромные, Аурель встретила свой первый день рождения, действительно понимая, что происходит.

Утром мы ей сказали, что едем в садик праздновать ее день рождения. Реакции не было. Одели в красивые новые одежды, взяли торт и — вперед. В садике нас ждали: украсили столовую воздушными шарами и серпантином, поставили разноцветные тарелки и стаканы.

Пока мы раздевались, пришла ее воспитательница и сказала: «Какая ты красавица, поздравляю с днем рождения, пошли есть торт!» И Аурель пошла, в радостном волнении ног под собой не чуя, это было видно и по се лицу, и по движениям. Она села, куда ей показали, и смотрела, как рассаживались все дети и воспитатели. Мы стали зажигать свечи на торте. Кто-то из детей крикнул «Дуй!», хотя не все свечи были зажжены. Аурель и бровью не повела. Она дождалась, пока зажгли все пять свечей, и дуть стала только по нашей команде. Потом ей пели поздравительную, разрезали торт, и она подождала, пока раздали всем и сказала мне, стоявшей рядом, по-русски: «Мама, садись». Я села рядом и она начала есть. Потом принесли подарок. Алик сказал Аурель по-русски: «Скажи спасибо», — и добавил по-шведски: «Спасибо», — чтобы помочь. А она так тихо сказала по-шведски: «Не спасибо, а благодарю», хотя фонетически эти слова на шведском языке различаются только окончанием. Взяла подарок, сказала: «Пакет», — и стала его разворачивать. Там оказалось платье принцессы. Ей сразу же надели его поверх ее платья, и ее воспитательница позвала Аурель посмотреться в зеркало. А дети, кстати сказать, все проблемные в той или иной степени, к тому времени уже разбежались кто куда. Аурель пошла, посмотрелась в зеркало и тут же вернулась за стол! Она была за столом до тех пор, пока там были воспитатели и мы, и ушла только с последним человеком. Когда она отправилась побегать, то сняла платье принцессы и стала лазить, как обычно. Потом присела на скамеечку и словно про себя произнесла: «Праздник у Аурель», — и вздохнула. От ее вида, от этих тихих слов у меня сжалось сердце и защипало в глазах. Почему такое тяжкое испытание выпало на долю нашего ребенка?

Дома было решено отпраздновать день рождения с родственниками. Сделали еще один торт. Аурель увидела его и стала просить кусочек, но ей сказали, что будет праздник, подарки и надо ждать. И она ЖДАЛА! Потом снова сели за стол, и зажигали свечи, и пели, и открывали пакеты, и на вопрос — сколько тебе теперь лет - она уверенно сказала: «ПЯТЬ!», хотя сказали ей это в садике, пару раз дома и ВСЕ! Это не тренировали на АВА как ответ на вопрос «Как тебя зовут?» или тот же «Сколько тебе лет?» каждый день по нескольку раз.

Если сказать, что я была счастлива или горда нашими успехами, так это ничего не сказать! Я понимала, что все это благодаря и антивирусной и баротерапиям.

Это вдохновило меня. Но сделать еще курс я смогла только через год в марте 2009 года.

Антивирусная шла с Вирастопом, ОЛЕ и Лаурисидином. До 6 капсул Вирастопа в сутки мы добрались за две недели. Аурель не болела уже, как первый раз, но состояние ее было нестабильно. Она стала снова убегать от нас на улице, срывалась на истерики — впервые за много месяцев. Я хотела поднимать дозу быстрее, но испугалась. Так же, как и в отчетах других родителей, проводивших эту терапию, я увидела признаки дико разросшейся кандиды. Вокруг ануса образовалось покраснение, появились запоры, настроение скакало, поведение было непредсказуемым. И я была вынуждена усилить противокандидные препараты. В этот раз терапия шла три с половиной месяца и в течение месяца Аурель получала 12 капсул в день.

Такую запись я сделала уже в конце терапии:

«Давно я ничего о нас не писала, ну, во-первых, просто некогда, а во-вторых, как-то планка сама собой поднялась и то, что раньше рассматривалось как величайшее достижение, вдруг скукожилось до «ничего особенного». Я как-то совсем не успеваю бывать с Аурель на прогулке, все больше занимаюсь дома тренировками по АВА. А вот вчера вышло так, что мой рабочий компьютер остался в машине, а Аурель с дедом выходили гулять, и я попросила сперва принести домой мой компьютер. Через 10-15 минут они вернулись, и я хотела уже начать работать, как услышала голос деда:

— Ну, пойдем, Аурель, пойдем гулять. Ну, не хочешь, давай останемся... Ну что ты куксишься...

И вдруг Аурелькин голос:

— Мама, пойдем, — и я вижу, что она из прихожей притопала ко мне.

Я сразу понята, что она думала, что они идут взять меня с собой, а про машину она даже не задумалась. Тогда я отложила свою работу и пошла с ними. Это была чудесная прогулка я совершенно не узнавала прежнюю непредсказуемую Аурель!

Первое — прямо по курсу лужа! Во все времена раньше к луже бегом и шлеп, шлеп, в чем бы ни была одета, а если остановили, то плач в лучшем случае, а в худшем истерика. Тут она рванулась я за ней, взяла за руку и говорю: «Хорошие девочки не идут в лужу, ты же не в сапогах, а в туфельках», — и приготовилась к тому, что придется ее схватить и не пускать, а она так спокойно обошла лужу по кромке и мы пошли дальше.

Второе — качели! Раньше качалась безостановочно по сорок минут и снять без скандала было невозможно, даже зимой катались минут по пятнадцать, а сейчас прошла мимо. Я говорю: «Хочешь качели?», а она: «Нет», — и пошла к натянутому канату. Подошла и мне так по-деловому сумочку в руки сунула, проехала пару раз и говорит: «Сумку». И мы пошли дальше.

Три — нигде не задержались дольше нормального времени! Везде пытается залезть сама, раньше кричала и тянула руки, еще осенью говорила: «Помоги», — а теперь моторика и соображение значительно улучшились, и она стала разбираться, что и куда.

Четыре — кооперация, желание делать что-нибудь вместе! Мне в одном месте надоело, ветер там, и я захотела уйти, позвала и сказала: «Пошли, мы побежим!» И сработало! Также она с удовольствием покачалась на качелях, где садятся двое друг напротив друга. Очень развеселилась совместной игре «побежали — стоп — пошли», когда я скомандовала: «Побежали», — и мы побежали, потом: «Стоп», — и мы замерли, потом: «Пошли», — и мы пошли, а когда я сказала: «Прыгаем», — то счастью не было предела.

Пять — раньше с прогулки надо было тащить на руках. Осенью надо было много раз повторить, что мы идем домой, но по дороге она все время старалась уйти куда-нибудь. А тут сказали, что мы идем домой... и пошли домой сразу и спокойно. Задержались один раз. Съехала с маленькой горки. Я говорю, это для маленьких детей и она отозвалась: «Бебис горка!»

Вот так спокойно и просто мы погуляли. Я шла и не верила нашему счастью. Когда я начала с восторгом говорить о моих наблюдениях, то муж начал рассказывать, что не все так уж хорошо, что вот месяц назад произошло вот такое, а еще неделю назад вот такое... И я поняла, что он уже к этому привык за эти три месяца и теперь ставит новые рубежи».

Три месяца терапии позади, но несмотря на значительные улучшения мне кажется, что развитие идет страшно медленно, до нормы пятилетнего ребенка нам еще так далеко, что ее не видно, но, главное, развитие идет.

Я все время расстраиваюсь, что делаю мало, что надо больше. Я вижу наши просчеты. Но вот сегодня у нас произошло новое событие!

Аурель смотрела своих Телепузиков, а поскольку она их знает чуть ли не наизусть, то одновременно она бегала и еще во что-то играла. Деда решил упорядочить это времяпрепровождение и сказал: «Аурель, давай я поставлю тебе про попугая Кешу». Раньше, если предложение не подходило, то реакция была истеричной: «НЕТ», — с криком и отрицательным взмахом руки, а сегодня с умильно-просящей интонацией: «Дорогой, Телепузики». Мы покатились со смеху — Телепузики выиграли.

В июне к нам в гости приехала моя сестра с семьей. Аурель им очень обрадовалась, всех обнимала и целовала, повторяя их имена. Хотя она еще не понимает, как общаться, то просто периодически кричит моей сестре: «Люба!» Та отвечает ей: «Да, Аурель, иди сюда», — когда Аурель, счастливая, приходит, Люба гладит или целует ее.

Еще Аурель сама начала играть в доктора. Она берет стетоскоп, вставляет его себе в ушки и идет к нам, подходит ко всем по очереди, говорит вопросительно: «Больно?» — и начинает слушать. Потом берет одноразовый шприц и ставит уколы, улыбается, когда мы плачем, а потом дает кому-нибудь стетоскоп и говорит: «Твоя очередь». Тогда надо слушать ее. Все она придумала сама. Моя сестра аж вздохнула: «Покатило! Это первая ролевая игра!»

Хоть игра у нее и короткая, но это действительно ролевая игра.

За 2009 год я провела антивирусную терапию, хелировала, делала протокол по поддержке митохондрий и, конечно, в декабре снова мы поехали, чтобы получить еще 20 часов баротерапии.

Ровно через год после первой поездки, в декабре 2009 дорогу в Россию мы просто не заметили. Спокойно ходили, ждали своего времени. Смотрели, и хотя теперь у нас был документ, выданный нашим врачом о диагнозе ребенка и необходимости содействия, нам нигде не пришлось его предъявлять. В Шереметьево мы по ошибке прибыли на два часа раньше начала регистрации. Аурель стала там бегать, но все это легко регулировалось. Когда пошли в автобус, держали ее крепко за руку, чтобы не выскочила, но она теперь была занята тем, чтобы получить в автобусе место у окна и, когда он остановился, она осталась спокойно сидеть.

Что стало основным результатом после барокамеры в этот раз? Прежде всего, общее развитие ребенка, развитие речи и социального интерактивного поведения.

На этот раз трудно было выделить каких-либо АХ! моменты, но вот мелкий пример: после поездки Аурель нашла дома свои варежки — красные с вышитой снежинкой и забрала их. Одела и сказала: «Да, это хорошая идея, что Аурель будет дедом Морозом!» Таким образом, она не только связала минимальную часть одежды с образом деда Мороза, но и выразила свою мысль весьма четко и разумно.

За три-четыре месяца до отъезда на сессиях АВА мы начали тренировки рассказов о том, «что делали сегодня и вчера». Ни фото событий, ни вопросы, построенные как ответы, не помогали. В конце концов, Аурель запоминала ответ и говорила его, но в каждой новой ситуации все начиналось сначала. Тренировки пробуксовывали, так как на рассказ о произошедших событиях даже с помощью фотоподсказок и вопросов, построенных как ответы, затрачивалось от трех до пяти дней, и потому задавать вопрос: «Что ты делала вчера?» — было просто бессмысленно.

После второй недели баротерапии (14 часов) это пришло к ней само. Она стала отвечать на вопросы, которые ей задавали по телефону. И хотя она не давала развернутого ответа, но он соответствовал действительности данного дня или самого яркого ближайшего события.

Кроме того, появилось планирование следующего дня, когда перед сном она сама, по собственной инициативе, озвучивала свои планы на завтра типа: «Мы пойдем в театр, в парк с аттракционами, или гулять».

Через две недели Аурель перешла на русский язык — при этом практически ушел акцент. Она сама могла перевести фразы с одного языка на другой, и сама учила новые конструкции русской речи. Так, например, она провела параллель между обращением — деда, дедушка и дедуля. Могла позвать: «Дедушки!» — и это относилось к двум людям! Она сама образовала уменьшительное «мамуля», но оно ей не понравилось, и она мне сказала: «Ты — мама!»

Конструкции русского языка были в ее речи грамотны, и глаголы соответствовали правильному времени.

Речь по-русски и шведски была вежливой и культурной. Она говорила на двух языках «спасибо» и освоила русское «пожалуйста» — хотя такого понятия нет в шведском, где просят, употребляя конструкцию «будь добр».

Уже несколько лет у Аурель развивался кожный контагиозный моллюск, и мы не рисковали сделать с ним что-либо, но в этот приезд в Россию мы удалили его в амбулаторных условиях диагностического центра.

У Аурель уже было около девяти образований на руке, колене, животе, боку и спине. В качестве обезболивания я применила мазь Эмла. Но хирург нашла еще два образования, одно из которых было в подмышечной впадине, и удалила их без обезболивания.

Во время этих операций Аурель, конечно, плакала, но не вырывалась и не брыкалась. Она кричала по-шведски: «Я истекаю кровью!» Я даже не предполагала, что она может ТАК выразить свою мысль! После операции, которая длилась около двадцати минут, она, всхлипывая, сказала врачу: «Спасибо, милый доктор». Она понимала, что это лечение!

Кроме ежедневных походов на баротерапию мы посетили кукольный театр, цирк, краевой драматический театр, филармонию. Аурель с удовольствием смотрела представления и участвовала в праздниках у елки. На ней был костюм принцессы — эльфы и в филармонии ее взяли с другими костюмированными детьми в центр круга. Там она танцевала утиную полечку с артисткой театра, легко и весело подражая ее движениям! Потом она подбежала к своему любимому герою Лунтику (тоже артист театра) и танцевала с ним.

Мы заказали на дом визит деда Мороза и Снегурочки, Аурель начала ждать их еще за день до прихода и вскакивала при любом звонке в дверь с криком: «Это дед Мороз!»

Когда дед Мороз и Снегурочка прибыли, она, хоть и опасалась их немного, но была настроена весьма дружелюбно! Практически не понимая инструкций, которые излагались в стихотворной форме, она участвовала в предложенной игре и сперва была котенком и убегала от того, кто был собакой, а потом была собакой сама и ловила других.

 

Она считала для деда Мороза и по-русски, и по-шведски, рассказала стихотворение, когда ее попросили. И до сих пор перечисляет подарки от деда Мороза.

В парке аттракционов Аурель увидела других деда Мороза и Снегурочку и сразу устремилась туда. Дети рассказывали там стихи в микрофон, она тоже подождала своей очереди, взяла микрофон, и на весь парк разнеслись ее стихи на шведском языке.

Правда, она еще не умела поддержать общение, ответить на вопросы или сама задать их, но даже то, что происходило, казалось нам невероятным.

Барокамеру Аурель воспринимала как игру в подводную лодку и с удовольствием шла туда каждый день. Она гладила аппарат и говорила: «Какая красивая подлодка», — и после сеанса обязательное: «Спасибо, доктор!» По окончании баротерапии наш доктор сказал, что ни разу не видел такой позитивный настрой и такого органичного ребенка.

Один раз Аурель, сидя в барокамере, хотела мне сказать что-то, но я ее не слышала, так как трубка связи была занята — передавала звук мультиков, тогда она жестом показала, что хочет поговорить по телефону! Красноречивее показать было трудно! Никто не учил ее этому жесту, она догадалась сама!

Я понимаю, что все эти достижения у ребенка почти шести лет, может быть, звучат не очень впечатляюще, но если вспомнить о ее диагнозе и прогнозе — не говорящий, не контактный, не понимающий действительности человек, то все выглядит иначе.

Я не собираюсь на этом закончить лечение и планирую проделать еще как минимум сто часов баротерапии.

В марте 2010 я провела с Аурель еще одну антивирусную терапию. До начала терапии Аурель уже разговаривала как ребенок трех с половиной лет. Но если придираться, речь все еще была очень бедна. Но через пару месяцев после начала терапии стали очевидны улучшения в развитии речи. Аурель стала пытаться ответить более развернуто на вопрос, что было там, где она была. Но главное при этом, что она пыталась рассказать и донести, что такого интересного она сделала, даже если ее не спросили!

Наш консультант и психолог довольна развитием событий и говорит, что более чем за двадцать лет ее работы она не видела таких вот восстановлений детей с исходным диагнозом тяжелый аутизм. Она не интересуется ни диетой, ни биокоррекцией, поскольку это не признается официальной медициной, но ей приятно работать с ребенком, который, занимаясь по ее программе, показывает вот такой результат.

Мой последний пятнадцатиминутный фильм об Аурель, охватывающий период от двух до шести лет, наша консультант показала во многих местах. В частности в Швеции, где политики хотели ознакомиться с результатами по программе АВА, чтобы выделить деньги и охватить больше детей. Эта программа в Швеции бесплатна и субсидируется государством. Фильм был показан и другим терапевтам и психологам, а также студентам университета.

Кроме того, фильм показали австрийским представителям из университета, который первым в Австрии собирается открыть курс для психологов, которые будут вести АВА в Австрии.

Дело в том, что в 60-х годах многие страны не поверили в систему АВА-тренировок и не стали внедрять их, но время показало ошибочность такого решения и некоторые страны хотят наверстать упущенное. Наш психолог участвует в программе по пропаганде и внедрению такого образования в европейских странах. Даже японские психологи приезжали в Швецию, чтобы посмотреть, как организованы спецсады и как идут тренировки.

Кроме того, наш психолог, когда Аурель было пять лет, была уверена, что, несмотря на отставание в развитии, особенно в речи, Аурель должна идти в нормальную школу.

Осенью 2010 гола мы начали обучение в школе для нормальных детей. Да, конечно, чтобы находиться там, ей пока нужен ассистент, потому что бывает много социальных ситуаций, в которых Аурель все еще нужна помощь, а дети не могут делать ей скидку Они вообще не знают, что у Аурель были и есть какие-то проблемы! Аурель работает и играет со всеми вместе, учиться дисциплине в школе, и преподаватели считают, что проблем с ней гораздо меньше, чем с некоторыми другими детьми.

Влияние надпочечников на состояние иммунной системы

 

Автор Галина Краевая

 

Проблемой ослабленных надпочечников я заинтересовалась во время изучения форума «Аутизм-Меркури». Тема надпочечников мелькала в сообщениях форума уже довольно долгое время, но до меня как-то не доходило, что это может быть так важно. Мне казалось, что это слишком сложный медицинский вопрос, и я проходила мимо. И только в 2008 году я вдруг осознала, что в сообщениях о слабости надпочечников постоянно упоминались симптомы, которые начали сильно тревожить лично меня в то время. Я решила взяться за статью, которую очень настоятельно рекомендовали на форуме. Статья оказалась написана простым человеческим языком и открыла мне глаза на многие веши. Я поняла, что ряд проблем со здоровьем, которые накапливались в последнее время, был связан именно с этим. Вялость и апатия, замедленная реакция и сложность в принятии решений, нарастающая неспособность переносить физическую нагрузку на фоне регулярного посещения спортзала — все это приняло совсем другую окраску. Все кусочки мозаики очень точно уложились в одну картину — ослабленные надпочечники.

Я не стану в этой главе сильно углубляться в медицинскую сторону вопроса, если вы задумались над этой темой, лучше прочитайте сами ту статью, которая помогла мне—ее можно найти в переводе на русский язык на нашем сайте www.autism-biomed.narod.ru.

Здесь же достаточно сказать, что надпочечные железы - это стрессовые железы, обеспечивающие резерв организма для того, чтобы без проблем пережить стрессовую ситуацию. Причем стресс здесь надо понимать в более широком смысле, это не только бытовой или моральный стресс, а еще и любая нагрузка на организм - физическая работа, недосыпание, болезнь, длительная инфекция, интоксикация, потому что все это является стрессом для организма.

 

Кроме того, надпочечники вырабатывают гормоны, которые управляют всеми основными физиологическими процессами нашего организма. Сюда входит утилизация углеводов и жиров, конверсия жиров и протеинов в энергию, регуляция сахара в крови, работа ЖКТ и сердечнососудистой системы, защитная активность противовоспалительных и антиоксидантных гормонов.

Причем состояние иммунной системы может быть на прямую связано как с состоянием всей эндокринной системы, так и надпочечников, которые могут быть ослаблены при ртутном отравлении организма.

Что же это такое — ослабление надпочечников, или гипоадрения? С точки зрения официальной медицины, особенно западной, такой проблемы не существует. Хорошо известна только крайняя форма недостаточности надпочечников — болезнь Аддисона, когда надпочечники практически перестают вырабатывать необходимые гормоны, такие как кортизол, адреналин, альдостерон. Это состояние является угрожающим для жизни и пациенту прописывается заместительная терапия гормонами-кортикостероидами, подобно терапии при снижении функции щитовидной железы. А вот случаи, когда надпочечники стали просто недостаточно эффективны, не рассматриваются, поскольку человек с такими надпочечниками не будет, строго говоря, больным человеком, требующим немедленной медицинской помощи. С точки зрения врачей он будет здоров, вот только качество жизни у такого человека будет очень низкое.

Если рассмотреть гипоадрению как явление, то это скорее набор признаков и симптомов. Люди со слабостью надпочечников выглядят и функционируют вполне нормально. У них нет очевидных признаков какого-либо заболевания, и все же они чувствуют себя не слишком хорошо и живут с ощущением болезни или ощущения «все в сером цвете». Они часто употребляют кофе, колу, сахар и другие стимулянты, чтобы начать день с утра и поддержать себя в течение дня. Эти люди могут казаться ленивыми или безучастными, или же потерявшими вкус к жизни и борьбе. Хотя на самом деле они вынуждены толкать себя намного упорнее, чем люди со здоровой функцией надпочечников, ибо они совершают титанические усилия для выполнения простейших каждодневных задач.

Часто у таких людей нарушается стабилизация уровня сахара в крови и развивается гипогликемия, а также может появиться тенденция к аллергиям, артриту и снижению иммунитета.

Состояние психического здоровья человека и его бодрое настроение очень сильно зависят от работы надпочечников. У людей с ослабленными надпочечниками наблюдается тенденция к повышенным страхам, тревоге и депрессии, могут возникать периоды неясности мышления и проблемы с концентрацией и памятью. Они зачастую менее толерантны и легче выходят из себя. Даже развитие бессонницы может быть вызвано недостатком гормонов, вырабатываемых надпочечниками.

Поскольку надпочечники — это резерв организма во время стресса, то при их ослаблении человек теряет свой запас прочности и снижается его сопротивляемость болезням. Когда такой человек заболевает, то болеет он дольше, тяжелее и с большей вероятностью развития хронических заболеваний, чем если бы его надпочечники работали как следует.