Марина прикусила губу — она и сама была в этом уверена.

— Это в общих чертах, — продолжал капитан. — Вся конкретика у меня в сейфе, в штабе батальона, куда постороннему довольно трудно залезть... Как видите, у меня есть взнос. Я — не голодранец, который просится за роскошный стол... Если мы с вами договоримся, обоим будет хорошо. Доказательства убойные. Достаточно, чтобы утопить не только «Центр», но и всех «кротов» там у вас. Перехватить спец самолет спецслужбы с секретным грузом, похитить означенный груз, убив при этом правительственных служащих — это, знаете ли... Тут и Бородин не выкрутится.

— Не спорю, — сказала Марина с нескрываемым удовлетворением. — Значит, у вас в сейфе — сущая бомба...

— Вот именно. Только увидите вы все это не раньше, чем, в свою очередь, поделитесь кое-какими секретами. Чтобы дороги назад у вас уже не было...

Марина изменила позу. Сидела теперь, закинув ногу на ногу, высоко подняв колени, обеими руками, переплетя пальцы, обхватив ногу чуть повыше голенища правого сапожка.

— Я жду, — сказал капитан чуточку напряженно.

— Извольте, — сказала Марина. — Но сначала очертите крут вопросов, конкретные темы, чтобы...

Она молниеносным движением метнулась из кресла, прыгнула вверх и влево, перекувыркнулась на полу, вскочила на ноги, развернулась к противнику, готовая для броска. Но давать отпор не понадобилось — она угодила туда, куда целилась. Рукоять ножа торчала из груди капитана точно против сердца, и он медленно, ужасно медленно заваливался набок. На лице у него так и не успела появиться ярость — дашь безграничное удивление, и нечто вроде досады оттого, что все пошло на редкость неправильно, вопреки расчетам...

Потом из глаз исчезло что-то неуловимое, именуемое жизнью. И Марина проворно подхватила тяжелое тело, чтобы оно не ударилось об пол и не привлекло излишнего внимания живущих внизу.

Моментально проверила карманы. Прихватила бумажник — деньги ей никак не помешают — и пистолет, компактный «Штарк» военного образца с запасной обоймой. Выпрямилась, прислушалась к окружающей тишине.

Пожалуй, она поступила верно. Слишком опасная начиналась игра. Чересчур рискованно в данных условиях поддерживать пусть даже партнерские отношения с этим типом, особенно после того, как он постарался бы извлечь из нее максимум полезной информации — такой и столько, что Марину и в самом деле могли бы после этого обвинить в измене...

Оглядевшись, она взяла со столика старую газету, завернула в нее пистолет и бумажник — больше их деть было просто некуда. На цыпочках прошла к двери, прислушалась.

Удовлетворенно кивнула. Бесшумно повернула круглую головку старинного замка, взялась за ручку, тщательно все рассчитав, рванула дверь на себя.

Водитель, доставивший их сюда, развернулся к ней с похвальной быстротой — конечно, на всякий случай торчал под дверью — принял стойку, но Марина успела мертвой хваткой сграбастать его за запястье. Крутнулась вправо, рванула на себя, головой вперед швырнула в крохотную прихожую — и, когда он пролетал мимо, приложила ребром ладони, без жалости ломая шейные позвонки.

Некоторого шума избежать все же не удалось, но она понадеялась на здешние толстенные стены и перекрытия. Аккуратно прикрыв дверь, Марина присела на корточки и без малейшей брезгливости обшарила труп. Выгребла деньги из бумажника, забрала еще две обоймы — водитель был вооружен таким же «Штарком» — забрала ключи от машины. Подумав чуточку, стащила с водителя куртку, легкую, спортивного фасона, с равным успехом подходившую как для мужчины, так и для женщины. Куртка, правда, оказалась ей великовата, но это не имело особенного значения, вряд ли в этой дыре подмечают малейшие отклонения от высокой моды...

Марина распихала по карманам свою добычу, вышла и на цыпочках спустилась по лестнице. Никто на нее не бросился ни на ступеньках, ни во дворе. Тихая улочка была пустынна, если не считать кур и лежавшей у забора флегматичной свиньи, которую определенно не следовало подозревать в сотрудничестве с путчистами или чьей-то разведкой.

Гостья из Питера преспокойно уселась в машину, завела мотор и не спеша покатила в сторону почтамта. Самое время предаться философским раздумьям о превратностях судьбы: только что была затравленной беглянкой, и вдруг оказалась совершенно свободной, как ветер, с машиной, деньгами и надежным пистолетом... Жаль, что нет времени на лирику.

Понемногу улицы приобретали более цивилизованный вид. Они стали асфальтированными, дома достигали аж пяти этажей, и машин прибавилось. Правда, не настолько, чтобы походило на столицу. Сонное захолустье... Но в некоторых отношениях это даже полезно. К примеру, на улицах практически нет полиции, за двадцать минут она видела лишь одну патрульную машину и одного-единственного постового, отнюдь не смотревшегося олицетворением бдительности.

Имелось и еще одно существенное отличие от столицы — китайцев здесь гораздо больше, едва ли не каждый второй прохожий. Ну да, конечно, чувствуется близость границы. В соседней суверенной республике, расположенной восточнее, китайцев живет примерно столько же, сколько «коренных», и они там, по достоверной информации полные хозяева. И помаленьку просачиваются сюда по своей извечной тактике, словно вода через микроскопическую щелочку в плотине... Та самая капля, что точит камень.

Слежки за ней не было. Вроде бы. Потому что слежку можно вести самыми разными способами, и даже лучший суперагент не должен в этом вопросе становиться чрезмерным оптимистом...

Она остановила машину метрах в ста от почтамта, вошла в здание, непринужденно постукивая каблучками, руки — в карманах куртки, причем правая, конечно, на пистолете. Следовало ожидать любого сюрприза. Подавляющее большинство провалившихся агентов как раз и огребли свои неприятности, когда выходили на связь...

В окошечке с табличкой «До востребования» скучал молодой индивидуум, явно не обремененный работой и при виде Марины мгновенно озарившийся самой доброжелательной улыбкой.

Ответив улыбкой не просто дружелюбной — ослепительной — она безмятежно сказала:

— Тут должен быть конверт для Кати Савич...

Так они с Ритой и договаривались. Указывать свою настоящую фамилию, вероятно, было, опрометчиво, а может, это стало как раз самой выигрышной стратегией. Она пережила несколько секунд жуткого внутреннего напряжения, пока парень в окне, все так же улыбаясь, разглядывал ее, несомненно, лихорадочно придумывая первую фразу для более тесного знакомства. Но потом он положил на стойку белый конверт, и Марина побыстрее его прибрала, воспрянув духом. Улыбнулась и отошла, прежде чем он успел произнести свое вступительное слово.

Села за руль, распечатала конверт. Небрежный почерк Риты: «Гостиница „Сосна«, 314», И все, ничего больше. Но и это прекрасно... Если только не ловушка.

Следуя тем самым правилам, которые старательно вдалбливала в голову Рите, Марина, не мешкая, разорвала листок и сожгла его в пепельнице. Оглушительно трещали моторы. Мимо пронеслась очередная компания юнцов и девчонок на маленьких, ярких и вертких японских мопедах. Марина, пока ехала, видела уже с дюжину таких вот кавалькад — надо понимать, здешнее массовое увлечение.

Она развернула купленный пять минут назад в ларьке на углу план городка для туристов, состоявший всего из двух страничек. Список гостиниц... ага... Судя по тому, что означенная «Сосна» располагается на окраине, ее никак нельзя отнести к здешним фешенебельным отелям, если таковые тут вообще имеются, что сомнительно. Ну, молодец девочка! На ходу учится.

Марина резко подняла голову, краем глаза отметив движение за окном. Но это оказалась всего-навсего старая, морщинистая китаянка. Собрав морщины в просительной улыбке, что-то чирикая по-своему, она подняла к стеклу какой-то коряво начерченный чертежик, смахивавший на план города.

Опустив стекло, Марина высунулась. Старуха сразу сунула ей в лицо чертеж, мимикой показывая, что просит помощи, заблудившись в незнакомых местах. Озадаченно хмурясь, Марина присмотрелась, пытаясь что-нибудь разобрать в этих каракулях.

Облачко пахучей пыли, жестких крошек, напоминавших растертые сухие листья какого-то растения, ударило ей в лицо, вмиг залепило глаза и ноздри, попало в рот. Тяжелый, пряный дурман проник в мозг, словно заполнив его тяжелой струей, и Марина рухнула в беспамятство, только и успев опустить руку в карман мешковатой куртки...

Глава пятая

Запад есть Запад, Восток есть Восток...

Возвращение к реальности сопровождалось не то чтобы противными или мучительными, но насквозь незнакомыми ощущениями, не похожими на испытанные прежде. Полное впечатление, что Марина медленно-медленно всплывала, лежа навзничь, со дна какого-то глубокого водоема. Вокруг становилось все светлее и светлее, так, словно чья-то рука аккуратно поворачивала регулятор яркой лампы, зеленоватый полумрак плавно переходил в режущий глаза даже сквозь опущенные веки холодный свет, по телу скользили то ли жирные плети водорослей, то ли маслянистые потоки жидкости, и от пяток к затылку с той же регулярностью прокатывались волны то ли озноба, то ли электрического щекотания. Трудно были описать все это обычными человеческими словами, но ничего похожего прежде она не испытывала.

— Проснулись, госпожа Романова? — раздался деланно бесстрастный женский голос, определенно знакомый. — Не беспокойтесь, это не наркотик, всего-навсего смесь восточных трав, наш маленький секрет... Откройте глаза, не бойтесь, вы среди добрых друзей...

Так уж сложилось, что именно это заявление насчет добрых друзей в жизни Марины частенько означало что она вновь оказалась среди врагов. Ну, а теперь особенно, учитывая все происшедшее...

— Ну, открывайте глазки, — с насмешкой посоветовал голос. — У вас все равно дрожат ресницы, вы пришли в себя, так что не притворяйтесь, это бессмысленно...

Марина открыла глаза. В голове и в самом деле не было ощущения наркотического дурмана, сознание вновь стало ясным. А вот будущее определенно туманным... Не поднимая головы, она бросила по сторонам быстрый взгляд. Высоко над ней — кирпичный куполообразный свод. Ни единого окна. Судя по древности кирпичей, подвал располагался под каким-то из здешних старинных зданий — не было сомнений, что это именно подвал... Она лежала на каком-то низком и широком ложе, накрытом темной тканью, в ярком свете лампочки под потолком, болтавшейся на голом шнуре. Ближе к стене. Она не видела, что расположено со стороны ее головы, но осталось смутное ощущение, что там нечто вроде ширмы. Больше в подвале никакой мебели, кирпичный пол пыльный, но не грязный.

Говорившая с ней женщина приблизилась, зашла справа, присела на краешек добротно сколоченного топчана, моментально превратившись из темного силуэта, освещенного со спины ярким светом, в кое-кого знакомого — красотка Гуань, танцовщица из ресторана «Янцзы»... Что ж, этого следовало ожидать, подумала Марина. Чертовы азиаты, надо же было купиться на такую приманку...

Она чуть приподняла голову, оглядела себя. На ней осталось только платье. Сапожки сняли, она лежала босиком. Куртка тоже исчезла, так что ее, оказалось, избавили от всего абсолютно движимого имущества, хорошо хоть платье оставили...

— Извините, что мы так бесцеремонно пригласили вас в гости, дорогая Натали, — сказала Гуань. — Но у меня отчего-то сложилось впечатление, что вы проигнорировали бы любое вежливое приглашение, как уже сделали однажды...

— А что, я обязана ходить к вам в гости? — спросила Марина, особенно не задираясь.

— Вот об этом я и говорю, — печально сказала Гуань. — Вы бы ни за что не согласились... Пришлось проявить инициативу. Может быть, вы сначала покричите? Попугаете нас всеми мыслимыми карами, грозящими нам за ваше похищение?

Марина молчала.

— Вы прилетели из Питера и служите в разведке, вы это знаете мы это знаем... Ну, так что же, будете кричать, угрожать, скандалить? Или достаточно умны, чтобы обойтись без этого? Пользы вам эта истерика не принесет ни малейшей, нас она не испугает и не заставит отказаться от задуманного, а вот вы будете выглядеть смешно и нелепо. Потеряете лицо, как говорят у нас на Востоке. Итак?

— Что вам от меня нужно? — спросила Марина.

Китаянка улыбнулась.

— Великолепно! Ума у вас достаточно, чтобы не тратить силы на бесплодные угрозы и глупые истерики. Однако вопрос вы задали все же не самый умный, безусловно, недостойный такой незаурядной девушки... Помилуйте! Ну, какие вопросы могут задать разведчице ее коллеги по ремеслу, пригласив в гости с применением некоторого насилия? Уж конечно, я буду спрашивать не о погоде. И нужно нам отнюдь не ваше согласие выступить на сцене «Янцзы» с классическими танцами. Неужели вы сама этого не понимаете? Позвольте не поверить...

Марина сделала легкое движение, словно собиралась встать — хотела посмотреть, как будет реагировать китаянка. Та, ничуть не встревожившись, протянула руку и придавила плечо Марины, заставив лечь вновь.

— Не надо, госпожа Романова. Лежите, отдыхайте, расслабляйтесь... И не вздумайте предпринять что-нибудь отчаянное. Мы с вами в подвале, как вы, быть может, догадываетесь, а наверху, в доме, достаточно вооруженных, опытных людей. Вам и за дверь не выйти...

Марина пытливо присмотрелась к ней, пытаясь определить, есть ли при девушке оружие. На ней были обыкновенные джинсы и черная безрукавка с каким-то белым иероглифом, надетая навыпуск. Ну что ж, за пояс, под майкой, может быть заткнут целый арсенал... Кроме того, восточная красотка наверняка владеет хитрыми единоборствами. Вряд ли это простая танцовщица, в ней чувствуется профессия, в движениях, в интонациях...

— Давай не будем терять зря времени, хорошо? — ангельски улыбнулась Гуань. — Меня в первую очередь интересует так называемый маршрут «Дельта», а если еще точнее — захваченный вами в самолете груз. То, ради чего вы с Бородиным все устроили. Ты ведь работаешь с ним, никаких сомнений, не зря же поехала именно сюда в самом простецком вагоне... Ты его подстраховываешь? Или присматриваешь за ним? Или то и другое вместе... Мы за тобой наблюдали достаточно, чтобы сделать именно такой вывод.... Так вот, нам нужен груз.

Очень мило, подумала Марина. Скверно, когда тебя принуждают рассказать о своей реальной работе. Но еще хуже, пожалуй, когда заблуждаются касательно твоей рели в событиях и истинном месте в жизни. Или нет? Или это как раз — шанс?

— О чем вы говорите? — пожала она плечами.

— О грузе. О небольшом контейнере, напоминающем небольшой цилиндр с ручкой, чтобы удобнее было носить...

— Первый раз слышу, — сказала Марина. Гуань наклонилась над ней, погладила по ке и сказала почти бесстрастно:

— Если ты мне будешь врать, маленькая белая шлюха, я тебе устрою для начала классическую «шахматную доску». Кожу с тебя будут сдирать аккуратными квадратами, оставляя нетронутые участки, так что ты очень скоро будешь и в самом деле похожа на шахматную доску. Орать ты при этом не будешь — голосовые связки в два счета можно перерезать. С неграмотными такое не рекомендуется, но ты ведь грамотная, и сможешь все написать, до рук мы дойдем в последнюю очередь. Я не шучу. У меня есть суровое и строгое начальство, недвусмысленный приказ, полдюжины привыкших ко всему подручных... У меня нет только двух вещей: гуманизма и времени. Ясно? Так что не придуривайся, очень тебя прошу. Сообрази, наконец: я могу с тобой сделать все, что угодно, и никто никогда не найдет того, что от тебя останется, если мы начнем... Так вот, мне нужен контейнер. Мне совершенно неинтересно, что за игры вы ведете. Главное в другом. Я знаю, что вы с Бородиным перехватили фельдъегерский самолет вашего правительства, перебили сопровождающих и взяли контейнер, где находятся два десятка дискет. Секретные коды связи для наших посольств и ваших военных баз в Азии. Их должны были заменить согласно практике — регулярная замена, ничего нового, все так делают... — она коротко рассмеялась: — А личико у тебя враз изменилось... Не думала, что мы в курсе?

Вполне возможно, лицо у Марины и впрямь изменилось. Но по другому поводу. Значит, вот в чем дело. Секретнейшие коды связи Для двух десятков посольств и военных баз... Черт побери, что же затеял Бородин и его компания? Действительно, никак не похоже на стандартный, примитивный переворот...

— Судя по твоему личику, я все рассказываю правильно, — рассмеялась Гуань. — Слушай, я не собираюсь отбирать у тебя контейнер насовсем. Мы же не дураки, милая! Если станет известно, что коды украдены или просто пропали безвозвратно, их на всякий случай заменят. Вы это тоже прекрасно знаете. И вы тоже не собирались, конечно, красть их насовсем — это бессмысленно. Разумеется, вы их хотите попросту скопировать в столице, только там есть оборудование и специалисты, способные взломать защиту дискет... Дорогая, мы хотим того же! Мы скопируем все и отдадим контейнер тебе. Вы, я так прикидываю, намереваетесь представить дело так, будто в тайге произошла обычная авария, контейнер, найденный в разбитом самолете, вернули в столицу в целости и сохранности... Верно?

— Допустим, — сказала Марина.

— Ну, какое там «допустим»! Это чистая правда. Единственно возможный вариант — иначе коды сменят... Ну, ты все поняла? Мы с тобой вместе подумаем, как сделать, чтобы контейнер на какое-то время попал к нам, а потом отдадим тебе его в целости и сохранности. Выбора у тебя все равно нет. Вряд ли тебе хочется умирать, да вдобавок долго и мучительно. Мы, крошка, азиаты. Научились кое ему за тысячи лет. Умеем сделать так, что самые жуткие пытки растягиваются на неделю, на месяц, а человек при этом остается жив... — она ослепительно улыбнулась. — Впрочем, в данном случае у меня нет ни месяца, ни недели, ни даже пары суток. Бородин вот-вот может уехать в столицу, так что нужно получить от тебя согласие на сотрудничество в кратчайшие сроки. А это подразумевает, что я тебя начну обрабатывать по полной, не теряя драгоценного времени...

— Вы знаете, где Бородин? — спросила Марина, решив, как и в случае с капитаном, получить полезную информацию.

— Знаем. Только добраться до него не можем. Потому ты нам и нужна.

— И где же он?

— А ты любопытная, я смотрю, — сказала Гуань, улыбаясь. — Где он — это сейчас не твое дело. Все равно он ни разу не попытался тебя отыскать. Он ведет себя так, словно нисколечко не встревожен твоим отсутствием. Отсюда я делаю простой вывод: он вообще не знает, что ты здесь. Следовательно, мы все правильно просчитали, и ты за ним присматриваешь без его ведома. Остальное мы обсудим — то, что ты должна будешь сделать. Выбора у тебя никакого. Ты не просто в подвале — дом стоит посреди китайского квартала, где не принято интересоваться делами соседей, особенно нашими... — Гуань присела на краешек топчана, сказала доверительно: — Словом, у меня есть достаточно возможностей, чтобы сбить с тебя спесь и объяснить, что отныне ты живешь, как марионетка, которую я дергаю за ниточки. Можно и в самом деле сделать из тебя «шахматную доску»...

— Вряд ли, — сказала Марина, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, без лишней заносчивости, но и без панического страха. — Я уже кое-что поняла. Ты хочешь как-то подвести меня к Бородину, чтобы я забрала у него контейнер. Но в этом случае мне нужно сохранять товарный вид, правда? Как я выйду на улицу с ободранной кожей?