Какую модель детства мы выбираем?

 

О том, что обе модели детства выжили и сохранились, указывает практика нынешнего воспитания в России. С одной стороны, существуют частные школы, в которых преподают дорогие и образованные учителя по своим особым системам или по западным образцам. Их образование связано с развитием свободной экономики в нашей стране: появились деньги, которые должны быть конвертированы («конфетированы», как произносило одно избалованное дитя) в нечто новое, экзотическое. Стало неприлично образовывать детей без денег. И вообще стало неприлично что‑либо делать без денег.

О восстановлении традиции дополнительных фигур в воспитании и образовании детей указывает возрождение институтов гувернанток, нянь. Появился в Москве и такой сервис как «дядька» – офицер в отставке, которого вызывают к себе состоятельные родители, чтобы исправить огрехи в воспитании детей, прежде всего мальчиков, а то и заменить фигуру отца. Работая почасово, такой «дядька» зарабатывает до 4 тысяч долларов в месяц. Это сила и цена нашей традиции создавать максимум возможностей для своих детей без оценки их эффективности.

Интересно также, что наши состоятельные граждане повторили все ошибки и изъяны дворянского воспитания и образования. Одно из новшеств в начале перестройки состояло в образовании на дому. В новые просторные дома приглашали по рекомендациям лучших учителей из близлежащих школ. Детям не нужно было напрягаться, вставать по утрам, одевать форму и спешить к утренним занятиям. Учителя приходили в удобное для семьи время, а поскольку плата за занятия была выше, чем в школе, и для многих она составляла спасительную надбавку к унизительной школьной зарплате, то положение домашнего учителя было абсолютно зависимым и незавидным. Он не мог жаловаться на то, что дети не справляются с уроками, потому что элементарно балбесничают. На его место легко находили других преподавателей, которые бы не жаловались, а учили детей. Сонные, вечно перекормленные дети ползали по многочисленным комнатам с огромными кусками пирогов в руках или доставали во время занятий жвачки изо рта и равнодушно прилепляли их к спинке стула или к обложке школьного учебника. Заинтересовать недоросля, родители которого с утра до вечера впихивают в него еду, видеотехнику, мебель, какой‑то физикой или литературой было делом безнадежным.

После того как «детки» подрастали, их таки выпихивали в средние или частные школы. Здесь сразу обнаруживалось, что дети за первые годы домашнего образования не научились ровно ничему, читают с трудом, пишут так, что не приведи Господь. Цифры в упор не узнают, а главное, нисколько не переживают по этому поводу. Как и их родители, которые по наивности считали, что свалившиеся на них огромные деньги автоматически гарантируют любое образование для их детей и делают доступными всякие там Оксфорды, Кембриджи, Гарварды.

Но в девяностых годах господствовала и другая горьковская традиция: многие родители бросили на произвол своих детей – мол, пусть проходят свои университеты. В результате мы имеем миллионные армии социальных сирот (детей, брошенных родителями), раннюю наркоманию и алкоголизм. Обладая реальной силой, обе модели детства непригодны для страны, в которой происходит так много перемен. Они требуют критического пересмотра.

Толстовская и горьковская модели детства не так уж противоречат друг другу. Есть в них один общий радикал, печальный с точки зрения психолога. Родители в обоих вариантах воспитания или отсутствуют вообще, или мелькают как отстраненные авторитеты. На такого родителя всегда можно показать пальцем: вот, посмотри, какой орел, или «как он тяжело трудится», или «как его уважают». Эмоциональная жизнь и привязанности ребенка определяются женским образом – няни, бабушки, мамы, воспитательницы. Мужчина по‑прежнему отстранен от воспитания детей. В результате родители мало общаются с детьми. Драматический нерв воспитания детей обоих сословий состоит в том, что они растут в обстановке большой психологической дистанции с отцами и замалчивания проблем со стороны матери. Окружающие (учителя, улица) призваны заменять воспитателей – у одних платно и систематически, у других бесплатно и как попало. Кажется, нам и в голову не приходит, что именно мы и должны научить своих детей, как жить. А может, это происходит потому, что мы сами напуганы жизнью?

 

Чем западное воспитание и образование отличается от нашего?

 

Школьное образование является ярким примером национальной традиции воспитания. И здесь мы остаемся верными себе: молчим о главном, парализуем любопытство и инициативу детей, подавляем их своими авторитетами, не разговариваем с ними серьезно и уважительно.

Я хочу поделиться с вами своими наблюдениями и выводами о том, как по‑разному устроены наша и западная школы. Последняя моя командировка была в США, поэтому назову несколько существенных отличий в образовании, которые сказываются на характере и интеллекте детей.

Долгое время в России считалось, что образование содержит два взаимодействующих элемента: обучение и воспитание.

Глубокая эмоциональная привязанность к семье или школе, обязательства перед другими удерживают детей от «криминальных» поступков. Школа в советской традиции больше похожа на дом, заселенный классами‑семьями. В классе всегда сильны неформальные отношения, дети эмоционально привязаны друг к другу. Десять лет они живут как семья, растут, дружат и вне школы.

В США же считается, что назначение школы состоит в том, чтобы снабдить самыми общими знаниями (научить чтению, письму, математике, дать основы естественных и социальных наук), а воспитание будущих граждан должно быть переложено на плечи родителей и церкви. Американским школам очень трудно учитывать религиозные и культурные различия, эффективно преподавать то, что в мире считается фундаментальной подготовкой к взрослой жизни гражданина и профессионала или к семейным отношениям.

В отличие от советской и постсоветской школы, объединяющей детей на долгие годы совместной учебы почти семейными, родственными узами, американская общеобразовательная школа похожа на большую фабрику, в которой ученик движется по своему собственному плану.

Впечатляют и гигантские размеры американских школ, напоминающие космические ангары. Система начальной, средней и высшей школ осуществлена таким образом, что дети разных возрастов учатся в разных школах. Таким образом, в американской школе может учиться около 2 тысяч подростков (а иногда и до 5 тысяч), в то время как у нас считается перегруженной школа в 700–1000 учеников от 6 до 17 лет.

В России содержание образования, как правило, представляет универсум лучших и наиболее важных аспектов культуры. Таким предметам, как математика и естественные науки обучают глубоко и ситематически, а при обучении истории и литературы соблюдается преемственность культурных традиций, ценность интеллектуального наследия страны, представленного в ярких событиях и достижениях.

В Америке каждый урок ребенок проводит в новой группе. Между предметами нет преемственности, типичного для нашей системы образования единого подхода к образованию. В США возможность выбирать темы и методы учебной программы существенно снижает возможность восприятия достижений культуры. Такие предметы, как математика, часто преподают по‑разному, на разных уровнях и в разных классах. Естественные науки часто преподают по принципу «все или ничего», то есть весь курс физики может быть прочитан за один год, а в следующем году вся химия и так далее. А история и литература преподаются порой как хаотичный набор тем. Если у ученика не сложится ясное представление о теме на первом занятии в классе, у него вряд ли будет другой шанс наверстать упущенное.

Но при этом в нашей школе не готовят детей к жизни в демократическом обществе, не формируют у них должного самоконтроля, индивидуальной инициативы и самоуправления. Наши дети не готовы к жизни в быстро развивающемся обществе, у них не формируются навыки критического мышления, работы в группе, решения нетипичных задач и так далее.

Американские школы более или менее справляются с данными задачами, но только потому, что не следуют жестким предписаниям и ценят индивидуальную инициативу и самостоятельность. Вместо отношений эмоциональной близости и сопереживания (когда весь класс – это семья), в американской школе культивируются ценности индивидуализма, конкурентности, независимости.

Американские учителя поощряют индивидуальную инициативу учеников, оригинальность решения учебных задач. Они не настаивают на высокой дисциплине и беспрекословном подчинении, но и не волнуются, если кто‑то из учеников не проявляет интерес к их предмету. Краеугольный камень американского подхода – ответственность за образование детей несут их родители. В советской традиции и за воспитание, и за образование отвечала школа. Учитель был наделен огромным авторитетом, его указания носили характер приказа и не обсуждались. Нарушение предписаний, невыполнение домашних заданий – это повод для суровых наказаний и вызова родителей в школу. Особенность же американских учителей – их дружелюбие по отношению к ученикам. В этом смысле они – образец для подражания, носители норм поведения среднего американца. У них нет особых привилегий перед учениками, но и ученики не могут рассчитывать на снисходительность. Отношения носят партнерский характер, строятся «по‑взрослому».

Основные отличия в образовательных практиках отражены в табл. 1.

 

Табл. 1. Сравнение образовательных практик

Что касается взаимоотношений школы и родителей, нужно отметить, что в американских школах развито волонтерство, добровольное и безвозмездное участие родителей в организации школьной жизни. Раз‑два в неделю родители приезжают в школу, чтобы помочь учителям провести внеклассное занятие, проверить задания школьников, убраться в классе, посадить цветы и т. п. Российские эмигранты бывают шокированы такой практикой, ведь на родине вызов родителя в школу – событие экстраординарное, чреватое неприятностями. В российской практике родители выступают адвокатами интересов своих детей и, хотя и критически относятся к некоторым преподавателям, стараются не вмешиваться в школьные дела. Основные различия в родительском поведении отражены в табл. 2.

И на уровне семьи отношения между родителями и детьми в российском и американском обществе различаются. Типичная американская семья также, как и школа, поощряет инициативу ребенка. Очень распространена система кредитов за помощь по дому: детям выплачивают небольшие денежные вознаграждения за их участие в хозяйственных делах семьи. И отец, и мать должны уделять внимание детям. Семья – это такая же команда, как и те, кто трудится в коммерческих фирмах. Американские родители готовы обсуждать самые разные вопросы (в том числе, сексуального характера) с детьми. Вместе с тем, согласно публикациям в прессе и аналитическим отчетам, американская семья переживает кризис. Хотя процент разводов снизился, резко уменьшилось и количество людей, желающих вступать в браки. Семья стареет, браки заключаются после сорока лет, соответственно, снижается ресурс для воспитания и эмоциональной поддержки детей. Об этом российские подростки из эмиграции говорят: «У американских детей практически нет бабушек и дедушек». «Американцы никогда не ругаются, но наши родители больше любят друг друга, чем американцы» (отголоски нормы «Бьет, значит, любит», «Милые бранятся, только тешатся») (см. табл. 2).

 

Табл. 2. Сравнение поведения родителей

По‑другому строятся в Америке и отношения со сверстниками. Подростки, дети наших эмигрантов жалуются на то, что их американские сверстники «не умеют дружить»: «Они никогда не приглашают на свой день рождения, даже не гуляют после школы». «Если ты встретишь американского парня на улице во время летних каникул, он только холодно поздоровается и не бросится к тебе на шею». Наши дети о различиях в идеалах любви отмечают: «Они любят гораздо спокойнее, чем русские», «Если их девушка и парень спят вместе, это вовсе не означает, что они любят друг друга». Основные различия отношений подростков с одноклассниками, выявленные на основании интервью с подростками, отражены в табл. 3.

 

Табл. 3. Сравнение отношений подростков с одноклассниками

В общем можно сказать, что американская школа похожа на фабрику, где каждый двигается по своему собственному плану, – один урок проводить можно в одной группе, следующий – уже в другой. Команда легко консолидируется на время вокруг решения какой‑либо задачи, но ее членам дела нет до того, как складываются отношения у Джона с его подружкой.

Наши же дети имеют все основания превзойти детей из Америки по формальным показателям интеллекта, но что касается социальных навыков, мы систематически и специально лишаем наших детей самостоятельности и независимости в принятии решений. Надо учитывать и тот факт, что только в советские времена, когда система внешкольного воспитания и образования еще работали, наши образовательные учреждения занимались и воспитанием, и образованием детей. Попытка перевести стрелки на семью в постперестроечные времена пока оборачивается печальным фактом: за детей не отвечает никто. Отпуская наших детей в сегодняшнюю школу, мы уже не можем рассчитывать на то, что школа научит их жизни.

 

Почему на западе интересуются нашим воспитанием и образованием?

 

Сейчас мало кто помнит, почему американцы заинтересовались советской системой воспитания и образования детей. Началось все с публикации классического труда американца Урио Бронфенбреннера «Два мира, два детства» в начале семидесятых годов прошлого века. Считается, что в нем было проведено первое систематическое сравнение наших систем воспитания.

Поводом для волнения и подозрения, что американская система образования дает плохие результаты, послужили успехи Советского Союза в освоении космоса, в частности наш запуск первого спутника. Более половины американцев посчитали, что запуск спутника ударил по престижу и величию Штатов. Популярный журнал «Life» в 1964 году установил наблюдение за двумя школьниками шестнадцати лет – советским Алексеем Куцковым и американским Стивеном Лапекасом. В течение месяца за ребятами буквально следовали по пятам, сравнивая набор изучаемых в школе предметов, их отношение к занятиям, книги, которые, они читают, и то, что ребята делают в свободное время. Результаты потрясли Америку: советский мальчик опережал своего сверстника по образованности на два года! Интересно, что и потом жизнь участников эксперимента была связана со службой в авиации – Стив стал пилотом, а Алексей был отобран в отряд космонавтов (хотя в космос он так и не полетел).

Меня всегда интересовало, куда деваются преимущества наших детей в образовании, когда они вырастают? Почему мы такие умные и несчастные? Советская школа, как я это вижу, давала хорошо тренированный интеллект, но зависимую от группы личность; западная же школа развивает самостоятельность и независимость личности ребенка, но не дает фундаментальных знаний, способности к долгой и напряженной интеллектуальной работе. Эти качества формируются уже потом, в университетах. Опыт наших школьных олимпиад показывает, что можно «пережать», и тогда победитель ко второму курсу университета уже выдохнется и никогда не покажет блестящих результатов. Это соотношение интеллекта и личности (чем больше интеллекта, тем меньше личности) получило название закона Колмогорова – по имени основателя сети физико‑математических школ в советские времена.

В советской школе особое место уделяли воле, а не только интеллекту. Сила личности – не в количестве тех благ и соблазнов, которые личность может поглотить, а в количестве тех благ, от которых личность может отказаться. Еще христианство предложило нам аскезу, самоограничение в качестве основного метода самоуправления личности, способной сказать «нет» себе и миру.

Кроме того, основой развития личности должна быть эмпатия, умение сопереживать другому. Один из методов достижения эмпатии – обучение нескольким языкам. Систематические исследования по интеллекту показывают, что билингвы обладают более высокой креативностью (Повышенной способностью находить оригинальные решения проблем), а также культурной сензитивностью (чувствительностью), способностью к пониманию других культур и миров. Таким образом, изучение как минимум двух языков на порядок увеличивает познавательный потенциал человека.

Таким образом, альтернативой традиционной системе воспитания (в «дворянском» или «пролетарском» варианте) должна стать практика сотрудничества и общения с детьми. Парадокс в том, что сегодня детей воспитывают взрослые, которым нечего сказать своим детям. Мы сами порой не знаем, как жить.

 

 

Глава 2

Кто ваш ребенок?

 

 

Уровень развития ребенка‑дошкольника Несколько правил разговора с ребенком о жизни Какого цвета жизнь вашего ребенка? Немного об индивидуальных различиях детей Как любить ребенка? • Как научить его любить вас?

Уровень развития ребенка‑дошкольника

 

Вначале я приведу таблицу, разработанную французским психологом Ж. Пиаже. Она рекомендована специалистам всех стран, которые создают национальные версии образовательного телевизионного проекта «Улица Сезам».

 

Табл. 1 Профиль развития дошкольников

 

Теперь сделаем несколько важных обобщений.

Для мышления дошкольников характерны: