Архетипические образы и защитные механизмы

Психодинамические теории, подчеркивая значимость в детерминации поведения человека неосознаваемых психических процессов (прежде всего, аффективных, эмоциональных), традиционно считаются альтернативой когнитивной теоретической линии[1] [104]. В соответствии с данным подходом разрабатывается концепция индивидуального и коллективного бессознательного, иррационального аспекта микро- и макродинамических процессов, включая процессы эмоциональные. Сторонники этого подхода указывают на то, что эмоции часто ощущаются и переживаются скорее на бессознательном, чем на сознательном уровне индивидуального и коллективного опыта[2]. Нередко они выражаются далеко не в форме дискурса, а предстают как иррациональные явления. Концепция бессознательного как локализующего в индивидуальной и коллективной психике подавляемые мысли, образы, представления, мотивы, желания, инстинкты, является неотъемлемой частью психоаналитического подхода. Данный подход предполагает, что бессознательное формируется на основе индивидуального и коллективного социального опыта. В современных психоаналитических теориях признается существование связи между эмоциональными, социокультурными процессами, дискурсом, индивидуальным опытом и бессознательным [78, 133, 144]. Психоаналитики указывают, что бессознательное индивидуальное и коллективное – это своеобразный подвал, где под замком Супер-эго хранятся «демоны» – аффективно заряженные образы и представления, потенциальный источник эмоциональных реакций, в особенности тех, что принято считать непредсказуемыми, или для которых трудно найти рациональное объяснение, но которые предстают неотъемлемой частью

индивидуального и коллективного опыта. В этой связи психодинамические теории фокусируют внимание на изучении семейных образов, отражающих отношения личности с родителями и членами семьи в ранние годы жизни, а также архетипических образов культуры, в рамках которой проходила ее социализация. При этом в сфере особого интереса оказываются связанные с этими образами амбивалентные чувства, свойственные взаимозависимым отношениям личности с близкими ей людьми.

Для объяснения того, как люди и целые нации справляются со своими чувствами, в особенности с потенциально деструктивными, такими, например, как волнение, страх, зависть, ненависть, опустошение, привлекается концепция защитных механизмов. Защитные механизмы представляют собой своеобразные «когнитивные уловки», которые бессознательно используются личностью для уменьшения субъективной значимости болезненных аспектов внутреннего состояния или соответствующих им эмоций. С этой точки зрения культура народа также предстает как своеобразный защитный механизм, прорабатывающий сюжеты пережитых нацией фрустраций, ориентирующий ее и спасающий от саморазрушения.

В учении о защитных механизмах ключевой является идея о том, что психический аппарат человека обладает низкой толерантностью к фрустрации, он не выносит неудовольствия, и поэтому вынужден избегать неудовольствия любой ценой. А если восприятие реальности вызывает неудовольствие, то оно подвергается искажению, т.е. приносится в жертву. Отсюда важной функцией этнической картины мира как неспецифического защитного механизма культуры является защита человека от психологически дискомфортной внешней реальности и создание такого образа мира, в котором человек бы мог безбоязненно действовать. Этническая картина мира всегда представляет мир в искаженном свете, «приносит в жертву истину» ради того, чтобы человек чувствовал себя в мире более комфортно [67].

В социальной психологии для объяснения феноменов восприятия и оценки гражданами политических лидеров чаще других привлекаются описанные психоаналитиками механизмы проекции и идентификации [20, 154]. Так, по мнению психоаналитиков, индивиды – члены тех или иных социальных групп – могут проецировать деструктивные чувства, такие как волнение и страх, в саму группу так, что группа обретает эти эмоциональные свойства и качества. Современные представители психодинамического направления указывают на то, что политические группы зачастую оказываются хранилищем чувств превосходства, ощущения мессианской роли, убежденности в собственной правоте и параноидальных эмоциональных реакций по отношению к другим, что становится типичным эмоциональным опытом членов группы [156]. Члены группы при этом рассматриваются как субъекты, способные активно участвовать в социальных отношениях, выполняя как доминирующую роль, так и роль сопротивления доминирующему воздействию, тем самым прерывая, либо подчиняясь действию социальных конвенций. Все это становится возможным, благодаря эмоциональному воздействию, которое индивиды способны оказывать на социальные структуры, руководствуясь теми желаниями и неосознанными представлениями (фантазиями), которые сами индивиды не всегда способны сформулировать. Так, Рутерфорд отмечает, что эмоции, настроения и фантазии составляют центральное звено осуществления и поддержания индивидуальных политических и культуральных идентификаций со специфическими социальными отношениями, институтами и ценностями. [154]. Понимание психодинамики таких проекций и идентификаций может содействовать в поиске ответа на вопрос, почему члены группы оказывают эмоциональную поддержку и следуют тем или иным социальным предписаниям, отношениям, институтам, ценностям, в том числе оказывают или не оказывают поддержку конкретным политическим лидерам.