Проблемы обеспечения эмпирическими данными и материалами

Социализация человека как длительный, поэтапный, кумулятивный процесс, к тому же имеющий во многом латентный характер, требует анализа большого количества эмпирических данных, отражающих динамику формирования политических качеств поколений в ходе смены эпох и периодов, которые, в свою очередь, должны быть охарактеризованы как целостная среда политической социализации.

Отсюда следует, что эмпирические данные для исследования массовой политической социализации, должны отвечать следующим основным требованиям:

• отражать специфику исторического периода;

• носить лонгитюдный характер;

• давать возможность изучать содержательные результаты политической социализации.

Пользуясь моделью политической социализации, перечисленные требования можно сформулировать более подробно.

Система эмпирических данных о политической социализации включает, как минимум, несколько массивов. В нее входит, во-первых, совокупность сведений, характеризующих общественные условия социализации в конкретный исторический период, куда относятся как социально-экономические показатели, так и характеристики демографической ситуации, отражающие объективные условия социализации, а также данные, характеризующие социально-психологическую атмосферу в обществе, которую можно назвать субъективными условиями социализации, т. е. явления массовой психологии, значимые в конкретный период истории. Отсюда возникает некоторая комплексная характеристика среды социализации, с одной стороны, а с другой — требуются данные, описывающие основные показатели социализации: политическую идентичность, ценностные ориентации, идеологические, партийно-политические и электоральные установки, а также характеристики политических качеств личности. В этой связи к рассмотрению привлекаются важнейшие события, произошедшие в течение периода, прежде всего события глобального характера, оценивается их социализирующее значение.

Таким образом, в комплекс эмпирических данных по исследованию политической социализации поколений входят следующие совокупности сведений:

а) объективные социально-экономические и демографические характеристики периода;

106

б) данные о социально-психологической атмосфере периода;

в) исторические события периода, имеющие большое общественно-политическое значение;

г) показатели социализации: сведения о политической идентичности, ценностных ориентациях, идеологических и партийно-политических установках, политическом поведении.

Согласно дедуктивной логике, полученной в результате использования историко-социологической стратегии, эти данные образуют каузальную схему объяснения, в которую входят эксплананты (а, б, в) и экспланандум (г).

По своей структуре эмпирические данные должны быть связаны с периодом в идеале по годам (а, б, в). Данные о показателях социализации (г), в идеале должны представлять собой панельное исследование респондентов по репрезентативной выборке за интересующий промежуток времени, а также быть структурированными по календарным годам истории и по годичным когортам.

По источникам эти данные могут быть сведениями социально-экономической и демографической статистики (а), результатами массовых социологических опросов (б, г), электоральной статистикой (г), а также данными социологических исследований биографического характера и результатами специальных исследований поколений. Все они образуют новый комплекс данных, позволяют изучать основные вопросы политической социализации как массового процесса.

Вместе с тем сформулированные методологические требования к совокупности эмпирических данных для исследования политической социализации являются трудновыполнимыми. Возникает, как минимум, две проблемы: во-первых, необходимой полноты требуемых совокупностей данных; во-вторых, их соответствия требованиям лонгитюдности. Рассмотрим данное обстоятельство подробнее. Наиболее полными и достоверными можно считать данные социально-экономической и демографической статистики (а), начиная с 1992 г., когда в России была введена новая система статистических показателей. Российская статистика вызывает нарекания специалистов за противоречивость и подмену содержания понятий,⁴⁰ но все-таки считается более достоверной по сравнению с советской, являющей собой пример того «политического блефа, манипулирования дутыми цифрами, далекими от реальной действительности... который в 1991 г. рухнул как бы сам собой».⁴¹ Правда, она по-прежнему не содержит некоторых важных показателей, таких как уровень инфляции, и строится иногда на основе понятий, подобных «минимальному размеру оплаты труда» (МРОТ), не связанному с реальным прожиточным минимумом.

Среди источников данных, содержащих сведения о социально-психологической атмосфере (б) и показателях социализации (г), все более доступными становятся результаты массовых опросов населения на политические темы. К ним относятся и мониторинговые исследования в рыночном секторе социологии (Всероссийский центр изучения общественного мнения — ВЦИОМ, компания Российское общественное мнение и исследование рынка — РОМИР, Институт комплексных социологических исследований (ранее он назывался Российским независимым институтом социальных и национальных проблем — РНИСиНП и др.).

107

Так, например, ВЦИОМ публикует данные мониторинговых исследований, содержащие подробные сведения о социальных настроениях и мнениях респондентов, представляющие собой реакцию на отдельные события и реалии текущего момента. Данные структурированы по годам, месяцам и по важнейшим социально-структурным признакам опрашиваемых.

С сентября 2000 по декабрь 2001 г. этот институт осуществил пилотный проект по созданию единого социологического архива данных, доступного через Интернет для широкого круга пользователей. Затем проект был продолжен Независимым институтом социальной политики. К нему присоединились ведущие исследовательские организации: Институт социологии РАН, Фонд «Общественное мнение», Институт комплексных социологических исследований, РОМИР, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН. В архиве имеются и доступны на безвозмездной основе названные выше данные мониторинговых исследований ВЦИОМ, позволяющие выбирать для анализа отдельные вопросы и параметры выборки за интересующие отрезки времени. Работа с этой и подобными базами эмпирических данных обеспечивает уникальные возможности изучения социальных процессов и настроений (данные типа б, г).

Вместе с тем данные о показателях социализации мало дифференцированы по возрасту, часто предстают в форме массивов с разбивкой на пятилетние когорты, определенные почти произвольно (см. 4.2). Это обстоятельство возвращает нас к проблеме лонгитюдности. Она может быть сформулирована следующим образом: большинство исследователей политической социализации судят о ней по итоговым результатам, зафиксированным в количественных исследованиях на определенный момент времени и к определенному возрасту, что недостаточно для изучения кумулятивного процесса.

В прикладном аспекте проблему можно обозначить как противоречие между накапливающимися данными массовых опросов и дефицитом лонгитюдных исследований показателей социализации.

Существует несколько путей решения этой проблемы, дающих определенные ориентиры для развития методики эмпирического исследования социальных процессов, затрагивающих изменение субъективности человека. Рассмотрим их.

Первый путь: сочетание количественных и качественных методов в исследованиях представителей одного поколения. Необходимые данные (г) собираются количественными и качественными методами. В результате международной социологической дискуссии о роли качественных и количественных методов в социологическом познании, обсуждавшейся также и в российской социологии, они подробно описаны с точки зрения их познавательных функций и являются взаимно дополнительными. Количественные данные хорошо приспособлены к обслуживанию политико-управленческих запросов в стабильные времена, а качественные методы направлены на обнаружение и типологизацию новых социальных явлений и процессов.⁴² Сочетание

108

качественных и количественных методов сбора и обработки данных о политической социализации в настоящее время представляется нормой, так как современный социолог-специалист должен владеть разнообразным научным инструментарием, т. е. требуется мобилизация всех сторон профессиональной квалификации социолога.

Отсюда следует, что для обеспечения исследований социализации полноценными эмпирическими данными в отношении массива (г) можно провести количественное лонгитюдное исследование респондентов по определенной выборке для изучения традиционных сторон политической социализации, а также проанализировать условия и важнейшие события исторического периода.

Тем самым создается основа дальнейшего анализа содержания политической социализации для познания ее новых сторон качественными методами. Например, с помощью биографического интервью можно попытаться получить сведения о значении тех или иных условий и ситуаций для формирования политической идентичности респондента на различных этапах жизни. Кроме того, биографическое интервью позволяет получить иначе недоступные сведения о политической социализации, например, сведения о влиянии школы, значении прошлых исторических событий для формирования политических взглядов людей в определенные жизненные моменты.

Второй путь: систематизация данных различных исследований, касающихся когорт одного и того же поколения в разные исторические периоды с целью получения картины социализации посредством их вторичного анализа (что не исключает необходимости собственных исследований).

В отечественной социологии имеется богатая традиция таких исследований (В. Н. Шубкин, В. Т. Лисовский, Р. Ф. Филиппов, М. Х. Титма, Л. А. Коклягина, В. В. Семенова Ю. А. Левада и др.), которые проводились невзирая на то, что трудности сбора данных о политических характеристиках хотя бы одной когорты за длительный период.

В ходе современной интернациональной методологической дискуссии по этой проблеме обсуждается несколько иной путь получения эмпирических данных лонгитюдного характера, позволяющих исследовать процессы массовой политической социализации в аспекте дифференциации эффектов поколения и исторического периода. Этот третий путь обеспечения искомых данных, наиболее перспективный в век информационных технологий. Поэтому рассмотрим его более подробно.

Речь идет о технике «конвертации» данных массовых опросов, содержащих параметры социализации, в так называемый «квази-лонгитюдный дизайн». Это можно сделать, переструктурируя их в близкое подобие лонгитюдным данным без больших дополнительных затрат, так как результаты массовых опросов собираются, накапливаются и являются более доступными. Порой этот ход открывает единственный источник требуемых данных, которые могут быть подвержены вторичному анализу, на что данная техника как раз и направлена. Требования к исходным данным с точки зрения их структуры остаются высокими (в идеале, как отмечено выше, они должны иметь шаг в 1 год как по времени измерения показателя, так и по когортам респондентов).

«Конвертация» данных массовых опросов позволила бы значительно ослабить дефицит лонгитюдного материала о политической социализации типа (г) и поставить

109

решение проблемы разделения эффектов возраста, когорты и периода на прочную эмпирическую основу.

В этой связи вновь обратимся к методике и технике APC-Analysis, продолжив ее анализ, начатый ранее (см. 4.1). В данном случае речь идет об обзоре достигнутых результатов аналитического разделения эффектов и формулировке выводов о наиболее перспективных приемах этой операции.

Здесь уместно сделать небольшое отступление по поводу истории когортного анализа и его разновидности APC-Analysis. Этот вид обработки данных, будучи особым исследовательским планом, представляет собой разновидность лонгитюдного плана, заимствованного социальными науками из демографии, где он был разработан для изучения классических вопросов (изменения показателей смертности, рождаемости, брачности и пр.).

APC-Analysis восходит к разработкам методологических проблем анализа политических поколений, в том числе и их политической социализации, начатым после Второй мировой войны в США, в 1950-е гг. Именно в это время была сформулирована проблема дифференцированной оценки влияния на политическую социализацию человека трех факторов: возраста, принадлежности к определенному поколению (когорте) и исторического периода.

Тогда же были разработаны необходимые методологические понятия и даны первые определения эффектов. В качестве идейных источников использовались демографические труды, например, исследование П. К. Уилтона, изучавшего в 1949 г. феномен роста рождаемости в США после Второй мировой войны. При этом особое методологическое значение приобрела техника структурирования данных массовых опросов по годам и возрастным группам, что впервые отметил В. Эван в 1959 г.

Опираясь на идеи П. Лазарсфельда, Ч. И. Клока, Х. Хаймена, Эван занимался анализом данных исследования общественного мнения, сгруппированных в лонгитюдные ряды. В 1965 г. Н. Райдер внес решающий вклад в развитие когортных исследований, интегрировав знания и методы демографии, концепцию поколений К. Мангейма, идеи структурного функционализма и возрастной психологии.

С 1950-х гг. подход Н. Райдера стал широко применяться в психологии, социологии, политической науке для исследования множества различных явлений и процессов. В возрастной психологии этот метод используется для изучения процесса индивидуального развития человека и возрастных изменений личности (отвлекаясь от эффекта периода). В политической науке с его помощью изучаются процессы политической социализации, политической мобилизации и т. п. В социологии когортный анализ применяется для исследования процессов трансформации общества, социальных изменений и социализации человека. Во всех случаях этот метод, как и изначально в демографии, основан на статистическом анализе больших массивов специально подготовленных данных.

Однако лишь в последние десятилетия XX в., благодаря теоретическим работам Н. Райдера (США), историко-социологическим идеям М. Лепсиуса и эмпирическим работам К. Майера, В. Мюллера, Й. Хандля, П. Блоссфельда, Й. Гуйнинга (Германия), когортный анализ стал эффективным средством систематического исследования социальных изменений.⁴³

110

В российских исследованиях APC-Analysis применяется для разделения рассматриваемых эффектов в демографии (С. Щербов, Е. Андреев, С. Захаров), исторической демографии, социальной медицине, но пока не нашел места в социологии. Однако и в названных дисциплинах разработка и применение метода APC-Analysis находится на начальной стадии. Исследователи обычно абстрагируются от того или иного фактора (например, в демографии часто не рассматривают эффект жизненного цикла, в возрастной психологии — отвлекаются от эффекта когорты). В социологии, как уже было подчеркнуто выше, скорее всего имеет смысл отвлечься от возраста.

В этой связи поясним существо проблемы разделения эффектов еще раз на конкретном примере вторичного анализа опубликованных мониторинговых данных ВЦИОМ. Повторим, что предметом интереса является проблема аналитического разделения указанных эффектов. В мониторинговом исследовании ВЦИОМ за 1994 г. и в исследовании «Экспресс» за 1998 г., содержащих одни и те же пятилетние возрастные когорты, есть вопрос об отношении респондента к политике, интересный с точки зрения массовой политической социализации.⁴⁴

Этот индекс интереса к политике⁴⁵ вырос у рассматриваемых когорт за период 1994—1998 гг. в среднем с 76 до 86 пунктов, т. е. на 10 единиц. Анализ данных, выполненный в этой связи Ю. Левадой сводится лишь к тому, что прирост показателя произошел за счет младших когорт, в то время как у старших, за исключением одной лонгитюдной группы, он уменьшился, что видно из табл. 5. Она представляет собой фрагмент данных из указанной статьи Ю. Левады, с немного измененными обозначениями, приближающими ее к табличным диаграммам классического когортного анализа, используемого в демографии (демографическая сетка Пресса). Попытаемся проследить, как действуют рассматриваемые эффекты на примере данных табл. 5.

Таблица 5. Интерес к политике

Время измерения	Когорты по годам рождения
К1 1978—74	К2 1969—73	К3 1964—68
	6116–19	a=5820–24	c=7025–29
	7320–24	b=7225–29	8530–34

В табл. 5 приведены данные об одних и тех же лонгитюдных пятилетних группах (когортах), а данные равновозрастных групп расположены в ячейках «по диагоналям» слева направо вверх, данные о возрасте респондентов на 1994 и 1998 г. внесены в ячейки подстрочным шрифтом. В данные о второй и третьей когорте внесены буквенные обозначения, которыми мы воспользуемся в дальнейшем для того, чтобы попытаться ответить на вопрос, почему за период с 1994 по 1998 гг. в молодежной когорте 2 интерес к политике увеличился на 14 пунктов, в более общей форме.

111

Согласно принятой модели политической социализации поколений среди реальных изменений, произошедших за этот период, можно выделить два типа событий, образующих хронологические последовательности:

• во-первых, события индивидуальной жизни, связанные с возрастом представителя когорт — иными словами, представители 5-летних групп в нашем примере стали за рассматриваемый период на 4 года старше;

• во-вторых, исторические события, произошедшие за истекшие 4 года, наполнили рассматриваемый период новым содержанием, изменившим общественные условия.

Попытаемся проследить влияние этих событий на изменение рассматриваемого показателя (интереса к политике). Воспользуемся для этого «вырезкой» из табл. 6, представленной на рис. 4.

 

Рис. 4. Индекс поддержки реформ как функция эффекта возраста, эффекта исторического периода и эффекта когорты. Обозначения: Т1, Т2— время измерений; К1, К2, К3— когорты; В — эффект возраста; П — эффект периода; К — эффект когорты. Стрелками указано направление действия эффектов.

На рис. 4 изменение рассматриваемого параметра в буквенных обозначениях отражает следующие фактические изменения:

• линия b — a отражает лонгитюдные различия первого и последующего измерения показателя в одной и той же когорте;

• линия c — a показывает различия в значении признака у старшей и младшей когорт К3 и К2 в одном и том же году;

• линия b — c указывает на изменения признака, связанные с различием между представителями старшей когорты К3 в более ранний момент времени (1994 г.) и членами младшей когорты К2 в более поздний момент времени (1998 г.), находящимися в одном и том же возрастном интервале (25—29 лет), связанные со временем измерения признака.

Проблема состоит в том, что изменения рассматриваемого признака в эмпирической реальности, напомним, основаны лишь на двух изменениях (члены когорт стали на 4 года старше и за этот период изменились «времена»), но различия между когортами добавляет еще один показатель. В итоге получается три эффекта, влияющие на изменение рассматриваемого признака, связанные между собой линейной зависимостью из-за того, что как возраст представителей когорт, так и история общества измеряются одной и той же линейной шкалой времени с годичным интервалом.

112

Рассмотрим соотношение величин, показанное на рис. 4 стрелками и буквенными обозначениями, трех эффектов еще раз в форме уравнений. Различия в панельных данных (линия a–b) основываются на том, что, во-первых, респонденты стали на четыре года старше, и, во-вторых, на том, что изменились «времена». Различия показателя по линии c–a обусловлены принадлежностью показателей в ячейках разным когортам и разным возрастам. Различия признака по линии c–b основаны на том, что рассматриваются разные когорты, т. е. влияют различия в их социализации и на том, что опять-таки изменились «времена», т. е. подействовал эффект исторического периода. Изложенные рассуждения приведены в табл. 6.

Таблица 6. Наблюдаемые различия лонгитюдного признака и эффекты, их обуславливающие

Наблюдаемые различия	Эффекты
1. Лонгитюдные различия признака в когорте	b–a = Возраст – Период = 72–58=14
2. Различия признака между когортами в один и тот же момент времени	c–a = Когорта – Возраст = 70–58=12
3. Временные различия признака между когортами одного и того же возраста	c–b = Период – Когорта = 70–72=–2

В конечном итоге источник проблемы разделения указанных эффектов оказывается связанным с линейной зависимостью трех рассматриваемых эффектов. Действительно В=П–К, т. е.:

Возраст = календарный год (период) – год рождения.

Соответственно:

Эффект возраста = эффект периода – эффект когорты.

В силу линейности шкал измерения возраста и исторического времени наблюдаемые различия в значении измеряемого признака описываются тремя линейными уравнениями, в каждое из которых входит по два эффекта.

Для такой системы уравнений существует лишь множество решений, но без дополнительных ограничительных условий нет единственного. Множество решений такой системы уравнений — это множество точек в трехмерном пространстве, ограниченное плоскостями, перпендикулярными к осям трехмерной системы координат.

В зарубежных учебниках по методике эмпирических исследований эта проблема когортного анализа обычно ставится и обсуждается,⁴⁶ иногда она даже иллюстрируется рисунком параллелепипеда решений в трехмерной системе координат. Иными словами, является известной, но всякий раз требуется искать ее практическое решение в зависимости от исследуемой содержательной проблемы.

Таким образом, проблема идентификации эффектов состоит в том, что в когортном анализе эффект когорты (в значительной степени отражающий результаты социализации) выступает как функция двух других основных переменных (возраст и время измерения), причем все три величины попарно связаны линейной зависимостью.⁴⁷

Как давно отметил немецкий исследователь Фогт, «здесь заложена дилемма всякого

113

анализа когорт, которая часто упускается из виду».⁴⁸ Подчеркивая сложность проблемы идентификации, он даже счел ее в свое время неразрешимой: «Попытка точно и однозначно выделить из сложной политической реальности изолированное влияние основных факторов заканчивается методологическим тупиком и до сих пор не принесла эмпирически ясных и последовательных результатов».⁴⁹ Фогт пришел к выводу, что когортный метод оказывается эффективным в случае его дополнения иными, позволяющими внести вклад в решение проблемы разделения эффектов, т. е. указал на предпочтительность «трансцендентного» решения проблемы.

Именно на этом пути накапливается конструктивный опыт. Так, свою попытку решения проблемы идентификации эффектов на материале исследования партийно-политических ориентаций чуть ранее, чем Фогт, предпринял западногерманский исследователь М. Ценгле в своем «Введении в исследования политической социализации».

В формулировке проблемы Ценгле показывает, что объяснение изменения лонгитюдных данных по годам сопряжено с возможностью ошибки. Если имеются данные о распределении симпатий в отношении политических партий по всем возрастным группам за несколько лет (мониторинговые данные) и они используются в матрице когортного анализа, то успех попытки точно выяснить, например, причину роста числа сторонников определенной партии в течение года не гарантирован. Неясно, к действию какого из эффектов следовало бы отнести увеличение такого показателя: за счет эффекта возраста (жизненного цикла), или важных политических событий года, либо за счет того, что в поле зрения попала новая годичная когорта.

Исследователь подробно останавливается на последнем обстоятельстве, подчеркивая значение того, что при использовании мониторинговых данных в когортном анализе рассматриваются отчасти не те же самые индивиды. Следует считаться с тем, что состав рассматриваемых респондентов за год несколько изменяется.

Ценгле видит путь решения проблемы идентификации эффектов в сравнении групп респондентов со сходным социальным статусом. В таком случае возникает вероятность того, что различия между группами действительно отражают возрастные различия (эффект жизненного цикла) и когортные особенности (эффект когорты). В стабильной политической системе риск ошибочной интерпретации явления уменьшается, например, в случае привлечения данных электоральной статистики, отражающих эффект исторического периода.

Кроме того, отмечает Ценгле, увеличение длительности рассматриваемого периода в принципе повышает надежность анализа, так как в поле зрения попадает больше значимых событий. Он пишет: «... лонгитюдные данные являются специфичными для когорт и не могут быть обобщены за пределы конкретных когорт. Лишь наличие данных за длительный период, т. е. лонгитюдных данных для многих когорт, представляет собой оптимальный набор данных для решения этой проблемы. Их наилучшей заменой выступают обзорные данные, которые можно получить посредством комбинации множества массовых опросов. Здесь кроется большой потенциал анализа когорт для исследования социализации».⁵⁰

Эти методологические рекомендации не утратили актуальности и сегодня.

Кроме того, Ценгле формулирует иерархию эффектов по их важности для исследования социализации. Он отмечает: «... в случае исследования взрослых эффект когорты важнее эффекта жизненного цикла... а эффект жизненного цикла вместе с эффектом

114

“духа времени” играет меньшую роль».⁵¹ Иными словами, эффект когорты в исследованиях политической социализации становится наиболее важным, а эффектом возраста, скорее всего, можно пренебречь.

Тем самым Ценгле формулирует некоторые важные аргументы для отхода от психологизации исследований политической социализации, сопряженной с возрастом и влиянием американской традиции. В этой связи Ценгле даже полемизирует со сторонниками тезиса о завершении политической социализации в раннем детстве и с американским тезисом о «кристаллизации» политических установок в подростковом возрасте.⁵² В конечном итоге он приходит к выводу о большей продуктивности поколенческого подхода в исследованиях политических ориентаций: «... объяснение “кристаллизации” на основе жизненного цикла не гарантировано. Но для исследований политической социализации была бы также интересна поколенческо-теоретическая интерпретация. При этом исходят из того, что социализация и изменение ее содержания для когорты в значительной степени определяется событиями, приходящимися на ее “формативные” годы. Согласно Карлу Мангейму, эти формативные годы приходятся, как правило, на период от позднего подросткового до раннего взрослого возраста. Эффект, оказываемый политическими событиями в течение формативных лет на социализандов, понимается в большинстве случаев как стабилизация политических установок на некотором определенном уровне».⁵³

Таким образом, у Ценгле мы находим некоторые важные рекомендации по поводу разделения рассматриваемых эффектов, равно как и дополнительные аргументы для обоснования поколенческого подхода в исследованиях массовой политической социализации.

Дальнейший важный шаг для решения проблемы разделения эффектов в когортном анализе сделан на пути разработки методов статистической обработки данных видным немецким исследователем П. Блоссфельдом.⁵⁴

Н. Тума и М. Хэннон отмечают: «Можно допустить, что один (или более) из этих факторов времени не влияет на результат, наложить достаточное количество ограничений равенства на модель с тем, чтобы ее идентифицировать, либо включить факторы причинных переменных, замещающих возраст, период и когорту».⁵⁵ Иными словами, следует либо пренебречь одним из эффектов, либо найти ему замену.

Вклад Блоссфельда интересен тем, что он пошел по второму из названных путей. В одном из своих исследований, посвященном карьерам немецкой молодежи, для анализа эффекта исторического периода Блоссфельд занялся поиском латентных факторов на основе изучения данных социально-экономической статистики, характеризующих рассматриваемый отрезок времени.

С помощью факторного анализа временных рядов из 14 показателей экономического и социального развития ФРГ он получает 2 фактора (используется метод главных компонент), объясняющих на 96,4% вариации временных рядов социально-экономических данных.

Первый фактор, который автор исследования называет «уровнем модернизации», демонстрирует непрерывный рост. Он связан с уровнем производительности труда, доходами

115

на душу населения, и на одного работающего, объемом личного потребления, долей сферы услуг в личном потреблении, количеством занятых в общественном секторе экономики, числом 13-летних учащихся гимназий, работников сферы услуг в общем числе занятых, студентов по отношению к численности населении, чиновников относительно числа лиц наемного труда и долей служащих среди них.

Второй фактор называется «положение на рынке труда» и связан с процентом безработных (как отрицательной величиной), уровнем инвестиций в здания и оборудование в ВНП, долей свободных рабочих мест от их общего числа. Этот фактор меняется циклично.⁵⁶

Как отмечает исследователь, оба фактора являются ортогональными, откуда возникает возможность включить их в одно уравнение, решив тем самым проблему разделения эффектов когорты и периода. Для оценки эффекта когорты следует проанализировать изменение факторов «уровень модернизации» и «положение на рынке труда» в те годы, когда рассматриваемые респонденты выходят на рынок труда.

Таким образом, Блоссфельд предложил новое продуктивное решение проблемы идентификации эффектов когорты и исторического периода, абстрагировавшись от эффекта жизненного цикла и описав эффект периода с точки зрения положения на рынке труда и степени модернизации. Значение этого решения состоит в том, что оно дает конкретный пример анализа латентного влияния исторического периода на социализацию когорт.⁵⁷

Идея выявления латентных характеристик периода, реализованная Блоссфельдом путем статистического анализа данных, может быть перенесена на российские реалии, так как все индустриальные общества имеют сходные параметры социально-экономического развития.

Кроме того, пользуясь опытом Блоссфельда, можно уточнить структуру объективных данных об историческом периоде. Социально-экономические показатели должны отражать как макроэкономические показатели, так и сведения о доходах, ценах, структуре занятости, характеризующие экономические условия повседневной жизни.

Социально-демографические показатели должны отражать возрастную структуру населения, долю молодежи и пенсионеров в нем, нагрузку на трудоспособное население, так как они характеризуют особенности периода.

К важным социально-психологическим показателям, отражающим как исторические условия социализации, так и собственные стремления людей, следуя традиции теоретико-поведенческой социологии, восходящей к Т. Гоббсу, можно отнести идеалы и страхи, влияющие на массовое и индивидуальное поведение. Правда, пропагандируемые властью идеалы всегда были на виду, в то время как страхи советского и постсоветского

116

человека лишь в последнее время стали предметом изучения в социальных науках.⁵⁸ Сюда же следует включить показатели, характеризующие господствующее социальное настроение в рассматриваемый период.

Такие данные стали накапливаться в отечественной науке лишь с 1990-х гг. Проблема их полноты в отношении исторического периода и показателей социализации остается. Это возвращает нас к дальнейшему рассмотрению проблем APC-Analysis в интернациональной методологической дискуссии, где в настоящее время активно обсуждается тезис о том, что жизненный путь человека может быть представлен «историей событий». «Проблемы идентификации эффектов в когортном анализе, влекущие за собой серьезные трудности, могут быть существенно снижены в своей остроте, — пишут в этой связи участники полемики К. Майер и Й. Гуйнинк. — При оценке эффектов возраста, когорты и исторического периода вполне можно уйти от линейной зависимости».⁵⁹ Они предлагают модель событий жизненного пути, в которой вероятность (норма) смены статуса у членов совокупности (например, смена работы, вступление в брак), является функцией условий, как зависящих от времени (принадлежность к когорте, возраст, общественные условия), так и не зависящих от него (пол).

Современные статистические методы позволяют вычислить удельный вес таких факторов и тем самым решить важнейшую методологическую проблему когортного анализа. Кроме того, авторы указывают, что «возраст человека в теоретическом отношении значит все меньше, а длительность пребывания в социальных институтах, которую можно считать социальным возрастом, становится все важнее».⁶⁰

Отметим, что судя по материалам отечественного журнала «Социология 4М», например, по статьям Н. И. Даудриха и А. А. Давыдова, в отечественной социологии вопросы идентификации эффектов будут скорее всего связаны с математическими методами моделирования социальной динамики. При этом, как и в случае статистических методов, первостепенное значение приобретает качество исходных данных, которые должны быть хорошо дифференцированы по годам, как в отношении истории, так и в отношении представителей поколений.

В мировой социологической науке накоплен большой опыт количественного исследования данных, помогающих обнаружить латентные эффекты политической социализации. Существующий статистический инструментарий, основанный в том числе и на доступности информационных технологий, позволяет надеяться на успешное решение проблемы разделения эффектов даже в случае минимального количества исходных данных и не лучшего их качества, с точки зрения дифференциации по временным интервалам.

Уделив должное внимание количественным методам, вернемся к рассмотрению возможностей для исследований социализации, которые открываются при использовании качественных методов сбора и интерпретации данных.

В настоящее время издано много литературы по качественным методам в социологии.⁶¹ Остановимся на некоторых перспективных направлениях их применения для анализа политической социализации.

117

В качестве примера можно привести исследование политической социализации (правда, не социологическое, а художественно-публицистическое), выполненное известным режиссером Н. Михалковым и выпущенное в свет в виде фильма «Анна от 6 до 18» в 1995 г. Фильм снимался 13 лет, с 1979 г., когда дочери режиссера Ане было 5 лет, по 1992 г., когда ей исполнилось 18 лет (пропущен лишь один год). Автор фильма, поставивший цель сравнить дореволюционное детство литературного героя Обломова с детством своей дочери в советское время, задавал ей один и тот же набор вопросов: 1) что ты любишь; 2) чего ты не любишь; 3) чего ты боишься; 4) чего ты хочешь; 5) что происходит вокруг тебя?