Чем занимался бог целую вечность.

Милый Ошо, в последнее время я чувствую, что нахожусь в большой опасности, и я наблюдаю за тем, какую неприязнь я испы­тываю к этому неведомому мне пространству. К тому же я пы­таюсь делать всякие глупости для того, чтобы контролировать ситуацию. Я понимаю, что пленила себя, и в то же время глубокое чувство подсказывает мне, что жизнь именно такая, что я долж­на принять ее. Я ловлю себя на мысли, что наблюдать за собой очень трудно, и ощущение опасности находит на меня еще более высокой волной. Не мог бы ты прокомментировать мое состояние?

Анубхаша, нас неправильно учат, ведь дело в том, что нужно бо­яться безопасности, а радоваться опасности. Каково точное опреде­ление опасности? Это значит, что завтрашний день не повторит се- \ годняшний день. Это значит, что завтра вы, возможно, даже не будете живы. Это значит, что нужно жить в каждый миг, словно он последний.

Безопасная жизнь просто будет скучной. Это все равно как каж­дый вечер смотреть в кино один и тот же фильм, прекрасно зная в нем каждый эпизод. Вы можете насладиться фильмом только один раз. А вот если вы идиот, тогда другое дело...

Опасность - это сама фабрика жизни. Если вы не понимаете опасность, тогда вы никогда не сможете понять жизнь. Времена го­да будут меняться, климаты будут меняться, наступит осень, насту­пит весна. Все будет постоянно меняться, и ничто нельзя принимать как должное, это и есть опасность. Вы хотите, чтобы все было опре­деленно, постоянно. Но задумывались ли вы когда-нибудь о том, ка­кой будет исход, если все будет постоянным? Каждый день вы едите одну и ту же пищу, каждый день вы говорите одни и те же слова, каждый день вы слушаете одни и те же речи. И нет даже смерти, чтобы уничтожить эту трагическую жизнь, и вы живете в кошмаре.

Опасность поддерживает в людях бодрость и оживленность, они полны духа приключений, ведь они знают о том, что все можно из­менить. Они изменятся, даже если не станут изменять себя. Итак, людям предоставляется широкие возможности для изменения и пре­ображения.

Есть такая древняя поговорка: "Подлинный человек - это тот че­ловек, которого никогда не находит рассвет там, где оставляет его закат". Иначе говоря, "Закат никогда не находит подлинного чело­века там, где рассвет оставляет его". Такой человек всегда в движе­нии, он есть поток... это не грязный пруд, который никуда не течет.

Но наш ум обучают таким образом, что мы начинаем бояться опасности, и всю свою жизнь мы пытаемся обезопасить себя. Фи­нансово, политически, религиозно - во всех измерениях мы хотим пребывать в безопасности. Но безопасность означает смерть, во­площенную смерть. Это значит, что завтрашний день будет просто повторением сегодняшнего дня, а сегодняшний день - это повторе­ние вчерашнего дня.

Живете ли вы? Есть ли в вашей жизни какой-то танец? Движе­тесь ли вы, растете, рискуете, принимаете вызовы опасных путей? Когда вы принимаете опасность и признаете, что в любой миг может случиться любое событие, тогда жизнь проявляется в своем лучшем виде и становится наполненной.

Анубхаша, твой вопрос звучит так: "В последнее время я чувст­вую, что нахожусь в большой опасности, и я наблюдаю за тем, ка­кую неприязнь я испытываю к этому неведомому мне пространст­ву ". Ты перевернулась вниз головой, и тебе придется поменять позу. Опасность - это пространство, к которому не нужно питать непри­язнь, но которое необходимо любить и лелеять, нужно праздновать в нем... потому что завтрашний день принесет новые вести.

Из-за страха опасности ты также боишься неведения, а ведь не­ведение - это высочайший пик сознания. Но ты наверняка боишься вершин, потому что ты можешь упасть с них, и ты предпочитаешь V ровную местность, асфальтированную дорогу, так как в этом случае нет опасности упасть с нее. Ты хочешь находиться на самой низкой точке сознания, потому что оттуда ты не сможешь упасть.

Миллионы людей решили жить на минимуме своих возможно­стей из страха того, что они могут упасть со своего максимума. На минимуме жить безопаснее, а вообще не жить - это еще безопаснее. Никто никогда не слышал о том, что мертвецы находятся в опасно­сти, и кладбища - это самые безопасные места. Когда вы попадаете в могилу, в вас уже нет страха, и даже смерть ничего не сделает вам, потому что невозможно умереть дважды.

Человек пытается построить фальшивые подпорки для своей безопасности, причем он прекрасно знает о том, что все они падают, но все равно человек продолжает нагромождать вокруг себя под­порки. Времени нет дела до ваших подпорок, и жизнь не интересу­ется вашими подпорками. На самом деле, сострадание природы в том, что вы пребываете в опасности, что бы вы ни делали. У вас мо­жет быть банковский счет, у вас может быть большая страховка, но все это только стратегия с тем, чтобы одурачить себя же. Какая страховка способна уберечь вас от смерти? Какая страховка способ­на уберечь вас от постоянно меняющегося потока жизни? Вы не сможете остановить этот поток; это быстротекущая горная река, ко­торая летит вниз с высоких гор в водопады, несется в долины к океану, в котором она полностью исчезнет.

Идея о безопасности создала идею о накоплении знаний. Люди полагают, что нельзя ничего оставлять непознанным, поскольку не­известное порождает опасность. Вы чувствуете себя в безопасности, если находитесь в знакомой обстановке.

Вы постоянно пытаетесь узнать даже мелочи... даже путешест­вуя в поезде с каким-то пассажиром, вы тотчас же хотите узнать его имя, куда он едет, какого он вероисповедания, какая у него профес­сия. Возможно, вам не приходит в голову, что так человек чувствует себя в безопасности, иначе кто знает? Может быть, вы едете с сума­сшедшим, и посреди ночи он усядется вам на грудь.

По этой причине люди всегда боятся незнакомцев. Они начина­ют нервничать даже если вы придерживаетесь собственного стиля жизни, если вы не следуете за толпой. Это значит, что вы станови­тесь аутсайдером, чужим. Поэтому люди все время заполняют свои головы всевозможными знаниями, большинство которых представ­ляют собой просто мусор и всякий хлам. Люди превращаются в хо­дячие энциклопедии.

В моей деревне я знал одного брамина. Он был с небольшим сдвигом по фазе, я никогда больше не встречал такого человека. Он вызубрил наизусть весь Оксфордский словарь. Таково было его ве­ликое достижение. Вы могли спросить его, какое значение дал Окс­фордский словарь любому слову, и этот брамин был почти как ком­пьютер - он тотчас же выдавал прямой текст определения Оксфордского словаря. И он жил под ложным впечатлением того, что он знал английский язык.

Невозможно изучить английский язык, зубря Оксфордский сло­варь. Язык - это живое явление, он течет в диалогах, он течет в об­щении живых людей. Возможно, Оксфордский словарь способен оказать невероятную помощь, но один только Оксфордский сло­варь... Этот брамин не умел составить даже одно единственное предложение, потому что в Оксфордском словаре есть всего лишь слова. Он знал весь язык, и все же не был способен составить ни од­ного единственного предложения.

Так обстоит дело с учеными: они боятся своего неведения, и они постоянно нагромождают ученые книги поверх своего невежества, прикрывают его толстыми слоями знаний. Но по сути своей они та­кие же невежественные, как и прежде.

Неведение не нужно прикрывать, его следует преобразовывать в невинность. Неведению нет необходимости становиться способностью к знаниям, неведению нужно стать ощущением таинственного и чудесного в существовании.

Таков путь религиозного человека. Ученый человек никогда не бывает религиозным, он и не может быть таким.

Анубхаша, весь твой подход категорически неверен, причем не частично, а полностью. Ты должна понять, что опасность - это сама природа жизни, и ее невозможно избежать. А если нет способа ук­лониться от опасности, значит, единственный выход - это получать от нее удовольствие. Зачем все время биться головой о стену, если нельзя избежать опасности? В этом случае лучше преобразить опас­ность в прекрасное переживание. На самом деле, она и есть пре­красное переживание.

Человек никогда не сможет сорвать с существования покров та­инственности, он не в силах когда-либо стать всеведущим. Желание стать всеведущим опасно. В этом честолюбивом желании стать все­знающим ради своей безопасности возникает вероятность того, что вы накопите большой объем информации. А набивая себя сведения­ми, вы забудете один главный момент: вам нужно преобразиться. Информация вообще никоим образом не поможет вам, вам необхо­димо преображение вашего сознания. Посредством преображения вы не станете эрудитом, но вы будете становиться все более выра­женным мистиком.

Все существа и все предметы в жизни, от крошечной зеленой травы до самой большой звезды... все это таинственно. Ни у одного священного писания нет ответов на это, и у науки нет ответов на это, хотя и священные, и научные книги постоянно предлагают ги­потезы. Религия пытается предложить гипотезу Бога - мол, он соз­дал мир. Это очень горький факт, поскольку такое поведение не имеет ничего общего с подлинной религиозностью, это инфантиль-ная попытка забыть свое неведение. Никто не был свидетелем того, как Бог создавал мир. По самой природе вещей никто не может быть свидетелем этого, потому что мир можно свидетельствовать, когда он уже появился.

Человеческая глупость не знает границ. Христиане верят в то, что Бог создал мир... но и этого мало - им нужно знать точный год, день недели и число, все подробно. И христиане подсчитали (никто не знает, как христиане пришли к такому умозаключению, потому что они не обнародовали процесс своих вычислений), что Бог создал мир за четыре тысячи и четыре года до рождения Иисуса. Разумеет­ся, этот день был понедельником, первым числом января, потому что не может же начать Бог устраивать мир посреди года. По сути,

где бы и когда бы Бог ни начинал свою работу, на календаре было первое января. Как мог календарь существовать без мира?

Возникает тысяча и один вопрос, на которые христианские тео­логи не смогли дать ответ, даже на один единственный вопрос. Чем занимался Бог целую вечность? И почему он создал мир точно за четыре тысячи и четыре года до рождения Иисуса? В чем секрет та­кого решения? И где был этот парень прежде? А вот самые главные вопросы. Откуда появился Бог? Кто произвел его на свет? Неужели он сирота, у которого нет ни матери, ни отца? Кто создал его? Если миру необходим творец, значит, и Богу необходим творец.

Эта гипотеза может удовлетворить только инфантильные умы, окружив их, таким образом, безопасностью. Но в этом пространстве живут миллионы людей. В храмах, синагогах, мечетях они молятся Богу, который есть всего лишь гипотеза.

Когда-нибудь человек повзрослеет и станет зрелым, и он станет смеяться над нами, приговаривая: "Какими же болванами набита ис­тория! Они создают гипотезы и им же поклоняются".

Два плюс два равно четыре. Это гипотеза, но вы никогда не по­клоняетесь ей. Или поклоняетесь? Представьте, что вы пишете: "Два плюс два равно четыре"... и вам несут цветы, вам распевают песни о своей преданности... Но ваш Бог ничем не лучше этого "два плюс два равно четыре".

Однако наука тоже не в лучшем положении. Ученые говорят, что в некой точке, около четырех миллиардов лет назад... Их расчеты такие же поддельные, как и религиозные расчеты. Одни говорят о четырех тысячах и четырех годах, другие - о четырех миллионах лет, третьи - о четырех миллиардах лет. Как вы пришли к такому выводу? Это же просто смехотворно. Ученые утверждают, что мир появился в результате взрыва. Взрыва чего? Ученые устранили Бога, и теперь на его место помещен взрыв энергии. Но это означает, что энергия уже была. А если была энергия, значит, было и существова­ние.

Гаутама Будда и Махавира кажутся более логичными. Они во­обще не верят в создание мира. Они просто отвергли идею о том, что мир был создан. Мир всегда был и всегда будет, просто он ме­няет свои формы.

Вы не можете постичь ту точку, когда мира не было, а потом он вдруг появился. Это не логика, а магия, поскольку миг назад ничего не было, а через мгновение появилось все. По всей видимости, Бог -это уличный фокусник! Но уличному фокуснику известны только трюки. Он вынимает птиц из пустого цилиндра, но они просто спря таны под двойным дном. Фокусник создает иллюзию того, что ци­линдр пуст, но это не так.

Гаутама Будда прав, говоря: "Сама мысль о создании мира глу­па. Она приведет к еще более тупым ответам и вопросам". Но поче­му люди хотят знать о таких вещах? Должно быть, это психологиче­ская потребность, универсальная психологическая потребность. Это потребность в безопасности. Вы чувствуете себя спокойно, зная о том, что Бог создал мир.

Странное дело, но я никогда чувствовал ни малейшего беспо­койства в отношении того, создавал Бог мир или нет. Какая разни­ца? Какое мне дело до этого создания? Оно никоим образом не влияет на меня. Я готов принять таинственность жизни, и я против всех этих людей (религиозных ученых и научных исследователей), которые намерены развеять ваш страх, дав вам гипотезу.

Даже наука не смогла удержаться от искушения, и ученые не сумели принять таинственность существования и признать свое не­ведение. Ни один ученый не набрался мужества заявить: "Мы ниче­го не знаем". Вообще-то, развитие науки предполагает, что область познанного увеличивается, а область неведомого уменьшается. Из этого можно вывести логическое заключение о том, что однажды, где-то в будущем (возможно, пройдут миллионы лет), наступит миг, когда все будет познано, то есть все на свете будет охвачено зна­ниями, и больше не останется ничего для познания.

Я не могу согласиться с этим. Да, наука пытается познать суть вещей, но это не лишает их таинственного покрова. Просто таинст­венность вынуждена чуть-чуть отступить. Вы расщепляете атом (скоро вы сможете расщеплять сперму), а затем вы заявляете о том, что атом состоит из электронов, протонов и нейтронов, и вы пола­гаете, что познали атом. Но вопрос в том, почему атом состоит из электронов, протонов и нейтронов? Таинственность не растворена, просто она стала более тонкой.

Понимающий человек признает, что опасность - это сама фабрика жизни, что неведение - это копия чудесного и таинственного существования. Мы ничего не знаем. Все наши знания носят по­верхностный характер, а все известное нам беспрестанно изменяет­ся. То, в чем сегодня мы питаем уверенность, завтра заставляет нас сомневаться.

Вы замечали, что вот уже почти тридцать лет как в свет не выхо­дят крупные научные труды? Появляются только публикации в ежемесячных журналах. Люди не пишут большие книги потому, что они устареют, не успев выйти из печати, настолько стремительно развивается наука. А старые теории оказываются неправильными, их заменяют новые теории. Все старые гипотезы отмирают, и новые гипотезы возникают, как птица феникс, из пепла старых гипотез. И ученые прекрасно знают о том, что и эти гипотезы отпадут.

Вы зря тратите время, если пытаетесь написать исчерпывающую историю какого-то научного процесса. Поэтому ученые пишут толь­ко статьи, а не книги. И они читают только статьи, а не книги, по­скольку статью можно прочесть в университете или на конференции ученых. По крайней мере, статья корректна, правильна относитель­но сегодняшнего дня. Раньше люди полагали, что теории Эйнштей­на никогда не будут опровергнуты. Но их все-таки опровергли, и те­перь Эйнштейн уже не тот гигант, которым был когда-то. Понемногу вся его теория относительности подвергнута критике, и в настоящий момент появились более совершенные предположения.

Но теперь ясно одно: трехсотлетний научный опыт показывает, что ни одна теория не станет подлинным знанием, и это всего лишь временная гипотеза. Ее уничтожит человек с более развитым интел­лектом, с более острым логическим умом, с более совершенным оборудованием.

Дарвина наука уже не принимает. Идея о том, что человек про­изошел от обезьян, говорит сама за себя, ведь для нее не нужны ни­какие доказательства - достаточно посмотреть на человека! Но обе­зьяны существуют в своем виде миллионы лет, и человек все это время был самим собой. Мы не видим, чтобы люди откатывались назад в своем развитии к обезьянам, то есть карабкались на деревья, отращивали хвосты и прыгали, и мы не видим, чтобы современные обезьяны слезали с деревьев, вставали на ноги и делали такие заяв­ления: "Вот теперь я человек".

Нет ни одной научной теории, которая осталась бы истинной. Все изменилось, и все меняется так быстро, что, возможно, в буду­щем будет невозможно даже читать газеты.

Один из величайших математиков (может быть, самый великий математик), Гёдель, написал книгу по своему предмету. Всю жизнь, а точнее - сорок лет, этот человек зазря потратил на то, чтобы дать миру полную книгу по математике, чтобы уже ничего не нужно бы­ло совершенствовать. Это был великий гений. Когда же он прибли­жался к концу своей книги, Бертран Рассел уничтожил весь его со­рокалетний труд маленькой загадкой.

Бертран Рассел тоже был математиком, и он также написал очень значительную книгу по математике "Принципы Математики", которую, как мне кажется, никто не читал, кроме нескольких безум­цев вроде меня! Он узнал о том, что британское правительство при­казало всем библиотекам составить каталог всех имеющихся у них книг, причем сохранить одну копию каталога в библиотеке, а вто­рую копию отослать в центральную правительственную библиотеку, чтобы там можно было выяснить, какое количество книг насчиты­валось в стране.

Библиотекари составили каталог... и в конечном итоге несколько разумных человек начали ломать голову над тем, что же им делать с каталогом, который теперь стал храниться у них в библиотеке. Дело в том, что этот каталог превратился в гигантский том. Включать ли этот каталог в каталог библиотеки? Если этого не сделать, это будет означать нарушение порядка. А порядок предписывает включать все книги библиотеки в каталог. Итак, согласно порядку, каталог следо­вало включить в каталог библиотеки. Но очень глупо каталогу биб­лиотеки включать в себя каталог, в котором он уже содержится.

Но это были еще только маленькие деревенские библиотеки. Ее служащим приходили такие мысли, они ломали головы, но решали так: "Мы не будем волноваться по этому поводу, а просто пошлем каталоги в центральную библиотеку". Но в центральной библиотеке порядок был таким же, и ее служащим следовало составить каталог всех каталогов, оставить одну копию себе, а вторую копию отпра­вить в правительство.

Директор центральной библиотеки был гораздо образованнее и умнее директоров других библиотек, но даже он не мог придумать, что же делать - создать ли каталог, который бы содержал в себе се­бя же самого... Это кажется смешным и забавным. Но не включить эту информацию в каталог - значит нарушить порядок. Поэтому ди­ректор центральной библиотеки попросил Бертрана Рассела: "Вы великий математик, и вам нужно разрешить эту загадку".

Бертран Рассел работал над этим вопросом, но не смог найти ни­какого решения. Все оказывалось неверным. Если поместить ката­лог центральной библиотеки в общенациональный каталог, то это будет некорректно, поскольку получится, что в каталог центральной библиотеки будет внесен каталог, в котором каталог центральной библиотеки уже содержится. А если не поместить всю эту информа­цию в каталог центральной библиотеки, то и это будет неверным, потому что общенациональный каталог присутствует в библиотеке, и, стало быть, одна книга в данной библиотеке не внесена в каталог.

И тогда Бертран Рассел вспомнил знаменитого на весь мир ста­рого математика, получившего известность благодаря тому, что он составлял книгу, над которой работал уже сорок лет (возможно, больше никакая книга не будет столь же полной и исчерпывающей), и послал эту загадку ему. Гёдель как раз заканчивал последнюю главу, он дописывал последние страницы. Его гипотеза состояла в том, что математика способна разрешить все вопросы, но он не смог, решить проблему этого каталога: включать его в самого себя или • нет.

Гёдель был настолько поражен тем, что какую-то мелочь невоз­можно решить посредством всего его математического опыта, что не опубликовал свою книгу. Он сильно разочаровался и отослал за­гадку обратно Бертрану Расселу, приписав: "Я не закончу книгу и не опубликую ее, несмотря на то, что напрасно потратил на нее всю свою жизнь. Какой смысл в ее публикации? Я не могу решить даже простой вопрос".

Наука - это попытка всеми способами уничтожить существова­ние. Именно этим занималась теология до науки, она пыталась уничтожить все. Бог создал мир, и мысль об этом придает вам ощу­щение безопасности. Бог есть отец, и мысль об этом придает вам ощущение душевного комфорта, ведь Бог позаботится о вас. Все решается Богом, и вы, разумеется, не можете восстать на него. Бог сострадателен - именно об этом говорят мусульмане, произнося фразу: "H…. H….", что значит "он есть добро, он есть само со­страдание". Итак, ни о чем не беспокойтесь. Даже все ваши грехи будут прощены, потому что его сострадание гораздо обширнее ва­шей способности совершать грехи.

Сколько грехов вы можете совершить в короткой жизни, за семьдесят лет? Если вы будете беспрестанно совершать грехи день и ночь, не отвлекаясь на еду, сон и личную гигиену (просто беспро­будно грешить, от колыбели до могилы), то и тогда вы не сможете совершить столько грехов, чтобы они перевесили сострадание Бога. Вы будете прощены, и такая мысль придает вам большое утешение и ясное ощущение безопасности, ведь вам нужно всего лишь верить в Бога.

Теология пыталась создать безопасность, утешение, отсутствие всякого риска. А теперь наука приняла эстафету у теологии, и она делает то же самое на более прагматической основе, то есть дает вам ложное представление о том, что вам не нужно беспокоиться, будто бы науке известно все.

Само слово "наука" означает знание.

Но я хочу постоянно настойчиво доводить до вас мысль о том, что ни теология, ни наука, ни философия - никакое человеческое усилие не способно лишить существование покрова таинственности.

Вам нужно быть мужественными для того, чтобы принять опас­ность, и не только принять ее, но и радоваться ей. Вам нужно радо­ваться в таинственности существования, поскольку деревья, океаны, горы, звезды... все таинственно. Все, от самого крохотного голыша

на пляже до всей вселенной настолько таинственно, что познать это просто невозможно.

Неведение - вот путь мистика. Опасность - вот путь мистика. Быть саньясином значит быть на пути мистика.

Анубхаша, если ты изменишь свою главную точку зрения, кото­рая неверна, абсолютно неверна, тогда весь твой вопрос исчезнет. И тогда ты сможешь танцевать среди опасности, ты сможешь любить и танцевать среди всего неведения.

Неведение - это не что иное, как невинность, а опасность - это не что иное, как постоянно изменяющаяся панорама, всегда свежая и новая. В существовании ничто не повторяется.

Наверно, вы слышали такое выражение: "История повторяется". История повторяется, потому что она до сих пор состоит из тупых людей. Существование так разумно, что оно никогда не повторяется, оно никогда не создает еще одного Иисуса, еще одного Моисея, еще одного Будду, еще одного Чжуан-цзы, еще одного Сократа. Сущест­вование просто никогда не повторяется. Его созидательная сила громадна и неистощима.

Да, человеческая история повторяется, потому что жизнь чело­века рутинна. Если вы посмотрите на свою жизнь... вы постоянно повторяете какой-то шаблон. Постепенно повторение становится источником вашего КПД, и вы почти превращаетесь в робота, вы теряете сознательность, потому что она нужна только тогда, когда каждый миг нов, ведь вам необходимо реагировать на новую ситуа­цию. Старые ответы здесь не пригодятся.

Какое огромное благословение есть в том, что жизнь опасна, любовь опасна, и мы в основе своей пребываем в состоянии неведе­ния. Мы можем быть такими же, как дети. Мы можем бегать за ба­бочками, собирать на пляже ракушки или цветные голыши, словно это бриллианты, и радоваться всему этому.

В детстве у меня было огромное количество карманов. Мой портной сильно сердился на меня. Он говорил: "Ты подорвешь до­верие ко мне. Никто не станет обращаться ко мне для пошива одеж­ды. Что же это за костюм? На животе четыре кармана, на руках кар­маны, на ягодицах карманы... причем не два, а сразу четыре кармана". Он говорил: "Ты сумасшедший, и ты сводишь с ума ме­ня".

Я отвечал ему: "Мне нужны все эти карманы потому, что мне нравится река, и я нахожу там так много красивых камней, что мне не хватает всех карманов".

Всякий раз, когда я приходил домой, я приносил с собой камни, и я даже ложился с ними спать. Все сердились на меня... "Чем ты считаешь эти камни? - спрашивали меня. - Бриллиантами, изумру­дами, рубинами?"

Я отвечал им: "Я не знаю, но эти камни невероятно прекрасны, и я не могу заснуть без моего сокровища. Мне хорошо оттого, что они рядом со мной".

Неведение - это не что иное, как невинность. Вот самые главные моменты: опасность и неведение. Если вы можете расслабиться в этих двух состояниях, значит, вы мудрец, вы пробужденный чело- век. А если вы сопротивляетесь этим двум состояниям, значит, вы идете против своего просветления, против самой возможности того, что вы станете мудрецом.

Милый Ошо, я потрясен, из моей глубины что-то восходит. Слезы текут через трещины, они омывают камни и в лунном свете превращают их в драгоценности. Мои глаза открыты и восприим­чивы к созерцанию этого сада, который безмолвно цветет во тьме. Ошо, возможно ли, реально ли все это? И бесконечный поток слез... Ошо, я стал глазами в ночи, и твои благословения - это утренняя роса.

Девагит, слезы радости, слезы покоя, слезы безмолвия - это са­мое ценное, что у тебя есть. Смех не может взмыть на такую высоту. Никакие слова не способны выразить красоту слез. Твои глаза - это самая прозрачная часть твоего тела, и твои слезы исходят прямо из самого твоего сердца. Это безмолвный танец, очень тихая музыка...

Не следует считать это переживание потрясающим. В каком-то смысле это так, ведь это переживание разрушает в тебе то, что фальшиво. Но оно очищает и выносит на свет то, что в тебе реально. Не обращай внимания на умирающую фальшь, ведь она никогда не была по-настоящему живой, а только притворялась живой. Сосредо­точь все свое сознание на возникновении настоящего. Это и есть са­мо твое существо. Слезы радушно встречают само твое существо и открытие его.

Девагит, ты спрашиваешь меня: "Возможно ли, реально ли все это? " Да, это возможно. И нужно сделать так, чтобы это пережива­ние было под силу всем людям. Это самое настоящее в тебе. Нет ничего более реального, чем твои слезы. Но у слез есть и отрица­тельная сторона: если они исходят из печали, страдания и несчастья, тогда они отрицательны, тогда они создают вокруг тебя темную ночь. Но если они исходят из радости, блаженства и экстаза, тогда они создают в тебе и вне тебя сильный свет. Происходит именно это.

Ты говоришь: "Я потрясен, из моей глубины что-то восходит. Слезы текут через трещины, они омывают камни и в лунном свете превращают их в драгоценности. Мои глаза открыты и восприим­чивы к созерцанию этого сада, который безмолвно цветет во тьме. Ошо, возможно ли, реально ли все это? И бесконечный поток слез... Ошо, я стал глазами в ночи, и твои благословения - это утренняя роса".

Девагит, происходящее с тобой случится со всеми, кто стал бли­зок мне - не физически, а духовно. Это великий миг, который нужно принять душой, которому нужно радоваться, и необходимо танце­вать, чтобы выйти из душевной мути. Ты выбираешься из своей мо­гилы, и ты переживаешь воскрешение.

Похоронная процессия взбиралась на вершину холма, и вдруг задняя дверца катафалка распахнулась настежь. Под крики ужаса провожающих покойника гроб выскользнул из катафалка и с грохо­том поехал по кочкам вниз к подножию холма. Достигнув равнины, гроб развил столь громадную скорость, что въехал прямо в откры­тую дверь аптеки. Перед изумленным аптекарем гроб врезался в прилавок, от чего крышка гроба отлетела в сторону.

- Ради всего святого! - завопил труп. - Аптекарь, выпиши мне что-нибудь для того, чтобы остановить этот гроб!

Ты возвращаешься из гроба. Должно быть, это путешествие бы­ло долгим. Переживание было потрясающим, но оно вернуло к жиз­ни мертвеца! Ты возвращаешься к жизни. Ты был мертв... а теперь ты впервые познаешь жизнь. В мире есть миллионы людей, которые живут в своих гробах и не знают, что такое жизнь. Ощутить жизнь во всей ее полноте и силе значит узнать единст­венный смысл и значение существования. Есть только этот путь. Никакое философское размышление не может заставить вас осоз­нать громадное значение, сказочное цветение и бессмертие вашего существа. И тогда пить сок жизни - это единственный способ во все времена для того, чтобы отыскать божественность в камнях, деревь­ях, реках, людях, животных, птицах. Все существование наполнено вибрирующим светом. Нам нужно просто настроиться на него, и то­гда неожиданно все станет экстазом, который прежде вы не могли осознать.

Я расскажу тебе анекдот, чтобы приветствовать твои слезы.

Мирянин и священник играли в гольф, и у мирянина игра не шла.

- Ах, черт тебя дери, я промахнулся! - крикнул он в первый раз.
Потом ему не удался простой удар, и он воскликнул, - Ах, черт тебя
дери, я снова промазал!

Мирянин все время бил мимо и беспрестанно приговаривал:

- Ах, черт тебя дери, я промахнулся!

Священник, слушая такие речи, прошел половину поля, но по­том решил, что положение священнослужителя призывает ему ска­зать что-нибудь мирянину.

- Уважаемый, вам не следует пользоваться такой ужасной лек­
сикой, - заметил священник, - или Господь поразит вас на месте.

Только эти слова вырвались у него изо рта, как сразу же в небе появилась зигзагообразная вспышка молнии. В долю секунды свя­щенник превратился в кучку пепла. И над катящимися грозовыми облаками послышался громкий голос:

- Ах, черт тебя дери, я промахнулся!

Хорошо, Маниша? Да, Ошо.

БЕСЕДА 7

Июня 1977 года