Англоамериканизмы в русском и некоторых европейских языках

Термин, вынесенный в заглавие статьи, совсем новый - он появился в 90-е годы XX века от соединения двух существиельных: англицизм (или - иначе - англизм) "слово или оборот речи, характерный для английского языка или заимствованный из него" и американизм " слово или оборот речи, характерный для американского варианта английского языка или заимствованный из него". Как отдельные слова они не являются новичками в русском языке - первое зафиксировано уже в начале XIX в. (Яновский Н. Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту, - СПб., 1803), второе немного познее, к середине XIX в. (Настольный словарь для справок по всем отраслям знания / Под ред. Ф. Толля и В. Зотова. - СПб., 1863). Долгое время понятия, обозначенные данными терминами, оставались для лингвистики, и для массового сознания на периферии, не привлекая к себе особого внимания и не являясь предметом общественных дискуссий. Конец XX в. породил совершенно новую языковую ситуацию в мире, когда английский язык и особенно его американский вариант оказывают такое мощное давление на другие языки, что во многих странах разгорелись острые споры о сохранении родного языка, национальной культуры, мышления (менталитета).

Причины проникновения англицизмов и американизмов в другие языки лежат, конечно, в неязыковой плоскости. Это связано в первую очередь с послевоенным устройством мира. Вместе с бурным развитием сферы бизнеса, средств массовой информации (масс-медиа), науки, "индустрии" развлечений и путешествий, авиаперевозок и воздушного транспорта, рекламированием американского образа жизни (через кинематограф и музыку) в последнее время - с распространением компьютера, Интернета и спутникового телевидения - по всему миру началось активное проникновение англицизмов (американизмов) в другие языки. Английский язык также испытывает сильное влияние американского варианта языка. Еще в 40-е годы XX века Д. Оруэлл посмеивался над заимствованиями из американского английского, считая их языком кокни (низших слоев жителей Лондона). Сейчас ситуация иная - многие выражения из американского или австралийского английского, прежде расцениваемые как вульгарные или жаргонные, стали фактом английской литературной нормы.

Приобщенность разных стран к английскому языку выглядит примерно так:

1. Люди, для которых английский является родным (американцы, британцы, ирландцы, канадцы, австралийцы и новозеландцы - около 380 миллионов человек).

2. Люди, для которых английский является вторым государственным языком страны (самые большие государства - Индия, Сингапур, а также еще более 50 стран - около 300 миллионов человек).

3. Люди, которые приобщаются к массовому изучению английского языка (Китай, Япония, Греция, Польша, Россия - около 1 миллиарда человек).

Цифры впечатляющие... Это - объективные факторы распространения английского языка в мировом масштабе; часто в этом случае говорят о "глобальном английском" - некоем редуцированном варианте английского; иногда этот усредненный вариант сравнивают даже с lingua franca - средневековым языком Средиземноморья, сложившемся на базе французского, провансальского и итальянского языков и выполнявшим прикладные задачи (в качестве "торгового" языка). Доминирующая роль английского языка всегда сопряжена с некоторыми политическими выгодами англоговорящих стран. Французский лингвист Клод Ажеж точно заметил: "Из всех языков на планете английский самый гибкий и наиболее быстро реагирующий на меняющуюся реальность, и он первый отражает эти новые реалии". В рамках экономической и иной помощи пропагандой английского языка занимается, например, американская организация "Корпус мира" (Peace Corps), отделения которой существуют в десятках стран.

Все эти факты свидетельствуют об объективном росте активности и популярности английского языка в мировом масштабе. Однако почему же так обеспокоены наплывом англоамериканизмов в разных странах? Дело в том, что вместе с проникновением англицизмов и американизмов на национальную языковую почву падают зерна чужой культуры. Кажется, чего же волноваться - часть этих иноязычных языков "всходов" приживется, часть - отомрет. Беспокойство вызвано тем, что прижившиеся англоамериканизмы могут или заглушить ростки национального языка (примеров утраты языком своей идентичности предостаточно - это так называемые смешанные языки: креольские, пиджины), или заметно ослабить традиционные языковые формы и средства выражения, а значит - привести к лингвистической асимметрии и нарушить культурно-языковую преемственность в развитии данного общества. Именно это обстоятельство и заставляет бить в колокола и лингвистов, и ортологов (специалистов по культуре речи), и культурологов, и писателей, и депутатов, и простых граждан, обеспокоенных судьбами родного языка.

Самое нетерпимое отношение к англицизмам во Франции; отчасти это продиктовано историческими причинами (сложными и напряженными взаимоотношениями двух государств в историческом прошлом), отчасти - нежеланием французов "сдавать позиции". Ведь именно Франция имеет длительную традицию защиты чистоты языка (в лице Французской академии); неслучайно термин пуризм (purisme < лат. purus "чистый") пришел во все языки из французского. В 1994 г. был принят "Закон об использовании французского языка" (так называемый "закон Тубона"), запрещающий необоснованное использование англоамериканизмов в публичной и официальной речи под угрозой значительного денежного наказания (от 5000 франков для физического лица и 25000 франков для юридического). Согласно этому закону, в музыкальных программах иностранной музыки не должно быть больше 40%; специальные цензоры следят за употреблением заимствований (в первую очередь из английского языка) в газетах, журналах, на телевидении и радио. Правда, скептики говорят, что за все время действия этого закона был отмечен только один случай его применения. Однако гораздо важнее резонанс этого закона: публичная огласка и огромные штрафные санкции едва ли сослужат добрую славу нарушившему закон.

Конечно, проникновение англоамериканизмов происходит и во французский (без этого невозможно представить сегодняшний мир), но оно контролируется; например, даже в компьютерной сфере французы пытаются находить эквиваленты: вместо американизма e-mail предложено использовать courrier electronique ("электронное письмо"), вместо start-up ("запуск, пускать") - jeune pousse ("молодое предприятие"); в сфере бизнеса ищут адекватную и удобоприемлемую замену англицизмам exchange bulletin "биржевая сводка" и media magnat "крупный владелец средств массовой коммуникации". Ограничительные меры привели к сокращению числа заимствований во французский язык: сейчас их количество стабилизировалось и составляет около 7% объема словника. Во Франции опубликован специальный словарь-справочник, насчитывающий около 3500 иноязычных слов (в подавляющем большинстве англоамериканизмов), употребление которых запрещено в средствах массовой коммуникации, рекламе, потому что у них есть французские эквиваленты. С необходимостью искать эквиваленты англоамериканизмам и не употреблять их без нужды согласны около 70% французов. Принятие закона о защите французского языка послужило сигналом и стимулом для обсуждения аналогичных законопроектов в других странах: Германии, Польше (закон принят в 1999 г.), Румынии….

 

… В чем заключается коренная причина популярности англоамериканизмов: литературно-языковое употребление в современной культуре потихоньку заменяется и вытесняется профессионально-речевым, когда специалист (или даже журналист, комментатор, ведущий радио- или телепередачи) уже не ощущает необходимости переходить со своего профессионально-жаргонного языка в иные стилистические регистры, а часто и не знает, как это сделать, так как не научен. Для литературного употребления (пусть даже в его разговорном варианте) ключевыми являются категории у м е с т н о с т и и общепринятой в ы р а з и т е л ь н о с т и, для профессиоально-жаргонного - коммуникативной д о - с т а ч н о с т и при ограниченном наборе лексических средств; ведь даже шутка или словесная игра состоится в расчете на "своего", знающего и понимающего данный "код".

Таким образом, в основе лежит противопоставление двух семиотических сущностей: кода (как ограниченного набора знаков и способов их комбинирования с редуцированной или отсутствующей стилистикой) или языка (как механизма с практически неограниченным словарным запасом и тончайшей стилистикой). Англоамериканизация русского и других языков - это не просто "случайное" и "вдруг возникшее" явление на мировой лингвистической карте XX в.; она отражает общую тенденцию современной техногенной цивилизации к универсализации и стандартизации и является лишь одним из "ручейков" этого потока, а именно - сложного диалектического взаимоотношения этих двух семиотических систем (языка и кода).

Если страна включена в мировой процесс, то противостоять глобализации чрезвычайно трудно, да и едва ли возможно. Значит, надо найти механизмы "амортизации", компромиссные решения, облегчающие адаптацию в национальной экономике, политике, культуре и языке общемировых процессов глобализации. В наши дни каждая страна в одиночку ищет варианты взаимодействия национального и глобального, однако на основе этих поисков появляются уже некоторые апробированные модели, принимаемые другими государствами ("Закон об использовании французского языка" - первый европейский опыт такого взаимодействия на языковом уровне национального и глобального). Надо ли открыто противостоять натиску глобализации вообще и англоамериканизации, в частности, и что это даст? Может быть, лучше создать необходимый и действенный противовес этому, как поступили французы, выбрав из двух семиотических понятий "язык - код" в качестве приоритетного первый компонент, язык, подчинив ему второй, код?..

Русский язык является "мировым" языком; он - один из рабочих языков ООН. Россию представляют за рубежом не только техника, космические достижения, профессионализм российских специалистов и выпускников вузов, но и многонациональная культура, литература и русский язык с его стилистическим богатством (это традиционно подчеркивается иностранцами). Кое-что по сохранению и защите русского языка уже делается. Глубоко правы те ученые, писатели, которые подчеркивают: охрану языка невозможно осуществлять только принудительно-законодательными способами (хотя это необходимый механизм регулирования языковой политики на государственном уровне), прежде всего, нужно начинать с себя (как я говорю? всегда ли хорошо и точно выражаю свои мысли? красив ли и выразителен мой язык? использую ли я богатейшую языковую палитру стилистических возможностей русского языка?), а в конечном счете (впрочем, именно в "начальном"!) нужно научить любить, понимать и уважать свою страну, свой народ, который говорит на этом языке, и сам язык. Ведь за сохранение языка отвечает не только государство или "пишущая братия", но каждый из нас, - только так и формируется языковая преемственность и передается из поколения в поколение историческая память и формируется чувство национального самоуважения.

 

Из журнала «Русский язык в школе».

Приложение 20

Леонид Крысин

Жив ли «живой как жизнь»?

Так называемый «блатной» жаргон становится непременным атрибутом не только бытовой речи, но и газетных публикаций, теле- и радиопередач.

В одной из последних своих статей в петербургской газете "Невское время" Лидия Корнеевна Чуковская горестно сокрушалась по поводу порчи и оскудения нашей речи. Она возмущалась неправильным согласованием существительных типа врач с определениями и сказуемыми: произнести Моя врач велела, считала Лидия Корнеевна, это все равно что сказать: Моя грач прилетела... И не только об этом частном явлении говорилось в ее статье. Приводя многочисленные примеры ошибок в ударении (прИнять, намерЕние и под.), в склонении (живу в Одинцо во - почему не в Одинцо ве?), примеры того, как женщин неоправданно именуют корреспондентами, а не корреспондентками, огорчаясь по поводу того, что "интеллигенция лишилась иммунитета" и "не совершает отбора" языковых средств, Чуковская констатировала: "Случилось несчастье: он [русский язык] оскудевает и мертвеет на наших глазах (и в наших ушах)..." Завершила она статью горьким восклицанием, обращенным к русскому языку: "Остался у меня один вопрос: жив ли ты - живой как жизнь?"

 

Языком У рок заговорили ТВ и радио

Размеры журнальной статьи позволяют коснуться далеко не всех процессов, происходящих в нашем языке. Остановлюсь на наиболее характерных. Это, во-первых, жаргонизация литературной речи и, во-вторых, нашествие иноязычных слов. Таковы побочные последствия обретения свободы, отдыха от канонов и норм тоталитарного государства, усилившейся миграции населения. То, что раньше считалось принадлежностью социально непрестижной среды (преступной, мафиозной, просто малокультурной), начинает приобретать "права гражданства". Это ощущают не только лингвисты, но и журналисты. "Мы не замечаем, как криминал входит в быт, в лексикон, как языком зэков и у рок заговорили телевидение и радио, как поменялись местами минусы и плюсы общественного поведения, как отмененными оказались вековые заповеди и табу, выработанные человечеством для самозащиты" ("Известия", 11 ноября 1997г.).

До сравнительно недавнего времени в отечественной науке о русском языке считалось, что жаргоны не имеют социальной базы для своего существования. У этой точки зрения были некоторые резоны. Так, достаточно хорошо развитое в дореволюционное время нищенское арго к середине XX века как будто полностью утратило свою социальную базу; арго беспризорников, впитавшее в себя многие элементы воровского жаргона и бывшее довольно активным в 20-е годы, позднее угасло, не имея устойчивого контингента носителей. Однако в конце XX века оба арго возрождаются в новом социальном и языковом обличье, поскольку множатся ряды нищих и беспризорников. Правда, их лексика по большей части отличается от той, что была в ходу у их предшественников. Эти два арго составляют лишь часть многоцветной палитры современных социальных жаргонов и арго уголовников, мафиози, проституток, наркоманов, фальшивомонетчиков, карточных "кидал" и других социальных групп.

Эти многочисленные жаргоны и арго по большей части несамостоятельны, "перетекают" друг в друга. В основе же этого многообразия лежит тюремно-лагерный жаргон. Он формировался в социально пестрой среде советских лагерей и тюрем на протяжении десятилетий. И вот теперь тюремно-лагерный жаргон находит себе новую "среду обитания": им пользуются, например, бизнесмены, журналисты, политики. Хорошо это или плохо? Несомненно, плохо, если рассматривать процесс жаргонизации литературной речи исключительно с позиции традиционной нормы, не допуская мысли о неизбежном обновлении набора выразительных средств в ходе языкового развития. Как показывает изучение предшествующих этапов развития русского литературного языка, процесс обновления всегда происходит динамично, а порой и очень трудно, в борьбе "архаистов" и "новаторов". Но всегда для этого процесса был характерен тщательный отбор новшеств. Дело прессы помочь этому отбору.