Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Вопрос принципиальной честности и система оценочной толерантности
В профессиональной среде критиков во все времена особенно ценится способность и решимость пойти наперекор сложившейся тенденции. Дело в том, что на пути развития литературы неизбежно формируются многочисленные шаблоны и стереотипы. Обойтись без них, по-видимому, невозможно: требуется же определённый консенсус в оценках масштабов и достоинств писателей и их творческих заслуг. Это необходимо, в частности, для создания авторитетных научных исследований и учебных пособий, которые с необходимостью будут (и должны!) равняться на общепринятые мнения. Это придаёт необходимый элемент стабильности в движении мировой и любой национальной литературы. Но, тем не менее, время от времени возникает насущная необходимость пересмотра устоявшихся, но не вполне справедливых оценок и мнений. Несомненно, для того чтобы пойти на этот поступок, от критика требуется немалое гражданское, эстетическое и профессиональное мужество. В ноябре 1871 года И.А. Гончаров присутствовал на бенефисе актёра И.И. Монахова, который исполнял роль Чацкого в комедии Грибоедова «Горе от ума». Не будучи театралом по натуре, писатель был потрясён спектаклем и потом неоднократно с жаром рассказывал о своих впечатлениях и самой пьесе до тех пор, пока ему не предложили зафиксировать свои соображения письменно. Так родился знаменитый критический этюд Гончарова «Мильон терзаний» (1872), где были сказаны очень важные слова о герое комедии Чацком. Дело в том, что вплоть до этого времени в нашей критике сложилась своего рода традиция, заключавшаяся в том, что грибоедовский персонаж оценивался довольно скептически, как пустослов, фразёр, не очень умный человек, который, фигурально выражаясь, мечет бисер перед свиньями и полностью соответствует амплуа резонёра. Даже проницательный Пушкин и дотошный Белинский не рассмотрели в нём ни ума, ни отчётливо выраженного положительного потенциала. Гончаров отважно противостоит сложившейся тенденции: «Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умён. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно честен. Словом – это человек, не только умный, но и развитой, с чувством, или, как рекомендует его горничная Лиза, он “чувствителен и весел и остёр”. Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум его играл страдательную роль, и это подало Пушкину повод отказать ему в уме. Между тем Чацкий, как личность, несравненно выше и умнее Онегина и лермонтовского Печорина»[302].
Казалось бы, литературная общественность должна была принять в штыки то, что критик тут ослушался мнений авторитетных предшественников, но этого не случилось. Наоборот, и современники, и читатели следующих поколений в массе своей приняли и признали верной точку зрения Гончарова, который, в сущности, исполнил обязанности андерсеновского мальчика, который сказал очевидное, что все понимали, но опасались сказать вслух, что и потверждает современный историк русской критики Валентин Александрович НЕДЗВЕЦКИЙ (род. 19): «Чацкий Гончарова не только как “человек сердца”, но и как положительный деятель противопоставляется “провозвестникам новой зари или фанатикам, или просто вестовщикам – всем этим передовым курьерам неизвестного будущего, поскольку он не гонит с юношеской запальчивостью со сцены всего, что уцелело, что, по законам разума и справедливости, как и по естественным законам в природе физической, осталось доживать свой срок, что может и должно быть терпимо”». Речь идёт о том, что в образе Чацкого критик увидел прототип не только целой плеяды героев русской литературы, но и фигуры самих критиков, которые с такой же горячностью сражались против несовершенств окружающей их действительности и отстаивали свои эстетические идеалы в условиях, при которых было трудно рассчитывать, что их точка зрения будет сразу же принята широкими читательскими кругами и взята на вооружение профессионалами. Гончаров имел смелость пересмотреть отношение к конкретному литературному персонажу. Но порой критику приходится противостоять тенденции более глобального уровня. В 1877 году Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя» обратил внимание на одну прискорбную страницу отечественного литературно-критического процесса: он указал на тот любопытный факт, что наши аналитики нередко начинали свои обзоры и концептуальные статьи с сетований на то, что наша словесность пребывает в состоянии глубокого упадка. При этом писатель признаётся, что давно размышляет над этой проблемой: по-видимому, и ему требовалось набраться решимости, чтобы выступить против прочного стереотипа.
«…вот уже тридцать лет как я пишу, и во все эти тридцать лет мне постоянно и много раз приходило в голову одно забавное наблюдение, – делится он обдуманными размышлениями с читателями. – Все наши критики (а я слежу за литературой чуть не сорок лет), и умершие, и теперешние, все, одним словом, которых я только запомню, чуть лишь начинали, теперь или бывало, какой-нибудь отчёт о текущей русской литературе чуть-чуть поторжественнее (прежде, например, бывали в журналах годовые январские отчёты за весь истекший год), – то всегда употребляли, более или менее, но с великой любовью, всё одну и ту же фразу: “В наше время, когда литература в таком упадке”, “В наше время, когда русская литература в таком застое”, “В наше литературное безвремение”, “Странствуя в пустынях русской словесности”… На тысячу ладов одна и та же мысль. А в сущности в эти сорок лет явились последние произведения Пушкина, начался и кончился Гоголь, был Лермонтов, явились Островский, Тургенев, Гончаров и ещё человек десять по крайней мере преталантливых беллетристов. И это только в одной беллетристике! Положительно можно сказать, что почти никогда и ни в какой литературе, в такой короткий срок, не явилось так много талантливых писателей, как у нас, и так сряду, без промежутков. А между тем я даже и теперь, чуть не в прошлом месяце, читал опять о застое русской литературы и о “пустынях русской словесности”»[303]. Критик с некоторой усмешкой говорит здесь о склонности своих коллег рассуждать о «бедности» русской литературы, как бы понимая, что вряд ли ему удастся переломить эту явно несправедливую и дурную традицию. Отчасти стрела его сатиры здесь направляется и против одного из единомышленников Достоевского, представителя почвенной критики Н.Н. Страхова, одна из статей которого так и была озаглавлена: «Бедность русской литературы» (1868), которая начинается с фразы: «Бедна наша литература, и скудно наше умственное развитие»[304]. Выступление автора «Дневника писателя», к сожалению, не переломило общей тенденции: и в последующие десятилетия, и в наши дни многих наших критиков охватывало и охватывает странное желание прибедниться, выставить уровень отечественной литературы в негативном виде, принизить достижения русских писателей. Очевидно, корни этой тенденции следует искать в идеологической плоскости, где нередко господствовали представления о России как второстепенной в культурном отношении культурной цивилизации. Но многие задумались об этих словах Достоевского и учли его позицию в дальнейшей деятельности.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-05; просмотров: 153; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.215.15.122 (0.019 с.) |