Глава 3. Своеобразие речевого развития дошкольников (4-6 лет) с легкими периферическими нарушениями слуха

Неполноценные условия речеобразования приводят к недораз­витию речи различной степени выраженности. Чем раньше возник­ло минимальное снижение слуха, тем отчетливее проявляется ре­чевая патология.

У детей, имеющих легкие периферические нарушения слуха, общее звучание речи характеризуется монотонностью и невырази­тельностью, отсутствием восходящих и нисходящих мелодических интервалов в ситуациях вопроса или побуждения, бедностью голо­совых оттенков.

Голос этих детей различается по силе и звонкости. У большин­ства дошкольников с минимальным снижением слуха отмечается тихий, глухой, в некоторых случаях — хриплый голос. Общаются с помощью громкого голоса 1/3 детей. Звонкий голос средней гром­кости отмечен лишь у 14% детей этой группы, имеющих односто­роннее нарушение слуховой функции. У многих дошкольников за­метен назальный оттенок голоса.

Темп речи большинства детей с незначительным нарушением слуха характеризуется нормальной скоростью, хотя у них в два раза чаще, чем у детей с нормальным слухом, наблюдается ускоренный темп речи, часто сопровождающийся запинками.

Фонетические нарушения у них проявляются в специфических ошибках:

1) искаженное произношение простых по артикуляции звуков
(например, переднеязычного «д»);

2) множественные неустойчивые замены и смешения звуков, в т.ч. не встречающиеся у детей с нормальным слухом:

- замены внутри группы гласных звуков (яйцо — «эсой», обувь — «обив», мостов — «мэстов»);

- согласных— гласными: «л» —> «а», «в» —> «у» (лебедь — «аебеть», овца — «оуса», треугольник — «туугойдик»);

- носовых — ротовыми «б», «д» (машина — «басина», ночь — «дось»);

- свистящих звуков — фрикативным «х» (зима -«хима», ли­сонька — «лихинька» и т.д.);

- свистящих, шипящих, сонорных (л, р, j) звуков — «м», «н», «п», «дж» (жук — «нук», шуба — «джуба», лак — «пак», кабан — «каман» и т.д.);

- заднеязычного «к» — переднеязычным «т» (носик— «но­сит», кот — «тот»);

- свистящих и шипящих — аффрикатами (рельсы — «лельцы», темно — «чемно»);

- раздельное произнесение звуков, составляющих аффрикаты («тсыпленок», «тьсапля»);

- неадекватное смягчение согласных звуков и отсутствие мягкости в необходимых случаях (ботинки — «патиньки», мед — «меть», обезьяна — «апесана», крякает — «кракаить»);

- оглушение звонких звуков и озвончение глухих, независи­мо от позиции в слове (блюдце — «пьюсе», гнездо — «хнесто», иголка — «ихолка», привезли — «привесли», занавес­ки — «занавесги», пингвин — «бинхвин», хозяйка — «госяйка»);

3) нарушение слоговой структуры слов (в большей мере искажа­ются слова, состоящие из звуков низкой и средней частоты):

· неумение невербально передать слогоритмический рисунок
слов («отстучать», «отхлопать» слово);

· упрощение слоговой структуры при отраженном и самостоятельном воспроизведении (коза — «га», ручеек — «уток», голова — «го», вылупился — «вылупся» т.д.);

· пропуск звуков и слогов в начале и конце слов (сапоги — «фапо», всех — «сех», лоток — «лото», чашка с чаем — «таска с Тае»);

· вставка лишних звуков (боец — «порее», мяч — «мнясь»);

· добавление звуков к слову (лото — «лоток», овца — «овсан», «овтап», яйцо — «эсой»);

· множественные литеральные парафазии (перестановки): (са­пожник — «пасозик», залезла — «залевза», деревянный — «девелянный» т.д.);

· неверное использование ударения в простых знакомых сло­вах (рука, нога, голова, волосы, шкафы, косы т.д.), непони­мание смыслоразличительной функции словесного ударения (кружки — кру`жки, мешки — ми`шки).

У детей с недоразвитием речи и нормальным слухом искаже­ния и пропуски звуков отмечаются чаще, чем замены и смешения. Замены, в основном, характеризуются стойкостью и стереотипно­стью, т.е. если ребенок заменяет свистящие звуки фрикативными «в», «ф», то и шипящие, аффрикаты, как правило, он произносит идентично.

У детей с минимальным снижением слуха множественные заме­ны часто носят скользящий характер (например, свистящие звуки заменялись на «х», шипящие — «ф»; свистящие и шипящие — «т», аффрикаты.— «с'» и т.д.).

Множественные неустойчивые произносительные замены и сме­шения звуков, нарушение звуконаполнения слов, наряду с фонети­ческим дефектом, свидетельствуют о фонематических расстрой­ствах у детей с незначительным снижением слуха, которые заключаются в:

— нарушении дифференциации оппозиций звуков (гласных — согласных, носовых — ротовых согласных, твердых — мяг­ких, звонких — глухих; внутри группы гласных: «у — о», «у — ы», «а — э», «а — и», «и — ы»; в группах согласных:
свистящих — шипящих — аффрикат, сонорных, фрикативных («с — х», «с — ф», «ш — ф» и т.д.), взрывных и фрика­тивных («т — с», «д — з», «к — х>> и т.д.), сонорных и взрывных («л — п», «р — п», «j — к»);

— неумении определять наличие звука в слове и выделять его из начала и конца слов;

— затруднении ориентации на звук при выборе картинок и при­думывании слов.

Неправильные артикуляция и слуховая дифференциация мно­гих звуков негативно влияют на формирование словесных образов, т.е. лексики.

Лексическая система языка включает пассивный и активный словарный запас, представленный различными частями речи (су­ществительными, глаголами, прилагательными, наречиями, мес­тоимениями, числительными).

Лексический запас детей с ОНР, имеющих как нормальный слух, так и минимально сниженный, во многом сходен и харак­теризуется:

1) семантической диффузностью конкретных слов в результате:

— внешнего сходства предметов («кружка» — чашка, стакан, рюмка; «стул» — кресло, табуретка; «желтый» — оранже­вый, коричневый, рыжий);

— функционального сходства («лампа» — люстра, фонари, фо­нарик; «кровать» — диван, софа и т.п.);

— ситуационной связи друг с другом («миска» — кастрюля,
«платье» — рубашка, «носик чайника» — труба);

— сужения смыслового содержания («машины» — автомо­биль, поезд, самолет; «дом»

избушка, замок, магазин; «делает» — готовит, варит, поливает, кладет, шьёт и т.д ,.; «маленький» — низкий, узкий, короткий; врач — лечит зубы или делает укол и т.д.);

— замены названия предикатом или объяснением ситуации
(«чашка» — пить; «холодильник» — надо еду ложить; «пылесос» — чтоб чисто было и др.);

2) непониманием значений и отсутствием в речи многих слов:

— малочастотных (аквариум, экскаватор, эскалатор, экскур­сия и др.);

— обозначающих части предметов (дно, манжеты, подбородок,
веки, локти и т.д.);

— профессий («почтальон» — делает телевизолы, поет; «повар» — убилает пол, копаить, хвостиком махат; «учительница» — делает нисо, гуляет, уситя — учится; «врач» — лесися — лечится);

— названий детенышей многих животных (мышонок, поросе­нок, ягненок, жеребенок, теленок и т.д.), птиц, их «домиков»;

— обобщающих понятий (овощи, фрукты, транспорт, обувь —
относят к одежде, мебели);

— омонимов, синонимов;

— антонимов (противоположность значения либо не объясняется, либо достигается добавлением отрицательной частицы «не» к первоначальному слову: «небольной», «несухой» т.п.).

Активный словарь представлен, в основном, именами существи­тельными и глаголами, в меньшей степени — прилагательными, личными и указательными местоимениями; редко встречаются на­речия и числительные.

Специфическими лексическими ошибками детей с минимальным нарушением слуховой функции являются:

— уподобление и смешение значений акустически похожих
слов («цех» — цирк; «пахуч» — похож; «Два гриба несу я белых для моих соседок белых» — «белок» и т.д.);

— контаминации («с восходом» — сосхода, «подогрела чайка чайник...» — потоела тяйката);

— раздельное произнесение слова («Строители построили дом». — Стоите ли постоили до.);

— упрощение наречий (Мальчик бросает мяч перед.), указа­
тельных и притяжательных местоимений («этот» — тот,
«столько» — только, «свой» — твой).

Лексическая система тесно связана с грамматической системой языка, охватывающей словообразование, словоизменение, синтак­сическое конструирование. У детей с минимальным снижением слу­ха отмечаемся выраженное недоразвитие грамматической системы языка.

Часть этих дошкольников не понимают и не используют в своих высказываниях практически все грамматические категории и свя­зи, у них отсутствует фразовая речь. Их общение происходит с по­мощью аморфных слов и паралингвистических средств (жестов, иногда — мимики).

Остальные дети в своих высказываниях используют, в основном, простые предложения из 2-3 слов. Они могут коротко рассказать о своей семье, составить небольшой рассказ по картинке и серии кар­тинок. Однако в их речи выраженно проявляется аграмматизм — неправильное понимание и употребление числа и рода существи­тельных и прилагательных, числа глаголов и рода в прошедшем времени; смешение падежных форм существительных; отсутствие согласования существительных с глаголами, прилагательными, числительными; нарушение предложно-падежного управления; непонимание и ошибочное использование многих словообразовательных операций, логико-грамматических конструкций.

Кроме вышеперечисленных недостатков, встречающихся также и у детей с ОНР и нормальной остротой слуха, у детей с легкими расстройствами слуха отмечаются специфические ошибки:

— употребление в родительном и дательном падежах существи­тельных множественного числа окончания «-ах» (белках, пальцах, столах и т.п.);

— смешение типов склонения существительных (Коля идет с Петем.);

— замены совершенного вида глагола несовершенным («Вова слил воду». — Вова лил воду.);

— использование личных и временных окончаний глаголов (Миша шьен. Кресло стоял у окна.);

— упрощение, смешение аффиксов («январский день» — январкий день; «завязала» — звизала; «Мальчик перешел до­рогу». — Мальчик пришел дорогу.);

— добавление лишних звуков и слогов к префиксам (подхлопочет, подниметала);

— пропуски знакомых предлогов: на, в, к;

— упрощение предлогов («под» — по, «из» — и, «из-под» — и-по, «над» — на);

— замены предлогов («над лужайкой» — по люзайкой и т.д.);

— значительное затруднение понимания сложных логико-грамматических конструкций («братья отца» и др.);

— неумение передать логику последовательности событий, скрытый смысл при пересказе, составлении рассказа по се­рии сюжетных картинок.

Например, дошкольники с двусторонним незначительным сни­жением слуха, прослушав дважды рассказ «Страшный сон» (Кош­ке приснилась огромная мышь, которая нападает на нее. Испуга­лась кошка и спряталась. Но вдруг вспомнила, что мыши боятся кошки, и бросилась на мышь. Мышка сразу стала маленькой... И кошка проснулась.), передают его содержание следующим образом:

Кирилл И. (6,5 лет): Кот спал и виде Польшу мышь. И она напры­гана на ево. И он уснал, шо мышка маленький.

Павел Б. (6 лет): Коту снився сласны сон. Мыка как напала на кота. И он запоявся и спьятася. Нет, и он отклыв гваза. Нет, он спом-нив, сё мыфы паяса котах. И он откыв гваза, и мыс была маенька. Нет, насяле мыф быя маленька, а потом кот откыв гваза.

У детей с незначительным снижением слуха страдают не только собственно речевые процессы, но и невербальные функции, тесно связанные с речью, в частности — общие, тонкие и артикуляцион­ные движения, слуховое внимание и слуховая память.

Например, большинство таких детей не могут постоять на носоч­ках, попрыгать на одной ноге, пройти по линеечке, зашнуровать бо­тинок, застегнуть пуговицы, завязать шапку и т.д., т.е. обнаружива­ют недостаточность общих и тонких движений. Эти дети также не могут правильно выполнить комплекс артикуляционных движений (надуть щеки, поднять вверх язык, удержать язык в заданном поло­жении и т.д.), что позволяет говорить о нарушении орального праксиса — объема, точности, переключаемости движений.

Объем слухового внимания, определяемый количеством прослу­шанных и воспринятых ребенком сигналов, явно недостаточен. Например, у 6-летних детей он в среднем составляет 270 знаков, что почти в 2 раза меньше, чем в норме (480 знаков). Слуховая память развита также недостаточно. Ее показатели варьируют от 2-3 слов, запомненных в четырехлетнем возрасте, до 4-6 слов в шестилетнем возрасте. Дети затрудняются воспроизвести некоторые из предъяв­ляемых слов даже после их неоднократного повторения логопедом. Это свидетельствует о недостаточном слуховом внимании и слабос­ти акустических следов. Такие дети быстрее истощаются при вы­полнении задания и чаще отказываются его выполнять, чем дети с речевыми нарушениями и нормальным слухом.

Прослеживается зависимость речевого развития дошкольников от возраста, в котором выявлено минимальное снижение слуха.

Так, при воспалительных заболеваниях в носоглотке и ушах, повлекших легкую двустороннюю тугоухость, в возрасте 4 лет, от­мечается несформированность всех языковых кодов: от почти пол­ного отсутствия словесных средств общения (используются аморф­ные слова-корни или звукоподражания, сопровождаемые жестами: ки, ма, ав, ля, няв и т.д.) до примитивной бытовой коммуникации. Словарь резко ограничен и состоит из обиходных слов, представ­ленных, в основном, структурно искаженными существительными, глаголами, качественными прилагательными (гази — магазин; мавкать — мяукает; зёти — желтый; квасень — красный т.п.) и при­меняемых в широком спектре значений (питать — покупать, уби­рать; тяй — чайник, любой напиток; мааки — маленький, низкий, узкий, короткий и т.д.).

Многие грамматические категории не понимаются детьми и не используются в их собственных высказываниях (согласование гла­голов и прилагательных с существительными, аффиксные формы слов, предложно-падежные конструкции и т.п.). Простые фразы аграмматичны и включают 2-3 слова.

Грубо страдает фонетическая сторона речи: группы свистящих и шипящих звуков часто заменяются звуками [т]', [ф], реже — [н'], [х], [х'] либо искажаются (боковой, межзубный сигматизм); сонор­ные звуки [л], [л'], [р], [р'], [j] смешиваются между собой в различ­ных комбинациях или пропускаются, замены характеризуются не­устойчивостью; смешиваются твердые — мягкие, звонкие — глухие звуки; в большинстве случаев отсутствуют гласные звуки [ы], [э]. Общее звучание речи — монотонное, смягченное; голос — глухой, часто с назализованным оттенком.

У детей этой возрастной категории диагностируется общее недо­развитие речи (в основном, I и II уровень). Лишь у некоторых из них выявляется более высокая степень овладения лексико-грамматическим строем, соответствующая III уровню. Одностороннее сни­жение слуха на 15-25 дБ кондуктивного характера менее заметно сказывается на коммуникативной способности в этом возрасте (II-III уровень ОНР).

При бинауральной (двусторонней) недостаточности, появившей­ся в 5-летнем возрасте, дети, в основном, уже владеют ситуативной речью как средством общения — изъясняются простыми фразами, но, наряду с грубыми фонетико-фонематическими нарушениями, для них характерны ограниченность словарного запаса с тенденци­ей к медленному его увеличению, аграмматизм, непонимание многих слов и грамматических категорий. Состояние их речи, в основ­ном, соотносится со II—III уровнями ОНР по педагогической клас­сификации. Нарушение произношения звуков и фонематических процессов как основных в структуре речевого дефекта диагности­руются крайне редко. При моноауральном (одностороннем) незна­чительном снижении слуха речевая патология чаще характеризу­ется как ОНР III уровня и реже — как ФФН.

Речь большинства 6-летних детей, имеющих незначительное снижение остроты слуха, характеризуется достаточной разверну­тостью. Однако при этом отмечаются:

— ограниченность словарного запаса, неточное знание и упот­ребление многих обиходных слов;

— большое количество ошибок в использовании грамматических форм при построении синтаксических конструкций;

— неумение пользоваться способами словообразования;

— непонимание оттенков значений однокоренных слов, выра­жений, отражающих причинно-следственные, простран­ственные, временные связи;

— грубое нарушение просодики, звукопроизношения и фонематического восприятия (часто встречаются смешения ис­каженно произносимых звуков, например при боковом сви­стящем и шипящем сигматизме; замены свистящих и шипящих звуков звуками [т], [т'], [х], [х'], [ф]; замены, не обнаруживаемые у детей с нормальным слухом: [л] - [н], [п], [т] ~ [н], [д] - [х], [j] - [х'], [д'] = [дж], при призубном сигматизме — [т¹] = [j]; оглушение звонких и озвончение глухих звуков; замены внутри базисных гласных фонем: [ы] = [и], [о] = [у]; смягченное произношение гласного [э]). Указанная
симптоматика дифференцируется как ОНР (III уровень). В этой же возрастной категории выявлена часть детей (при­мерно 30%), у которых на фоне небольшого количества лексико-грамматических ошибок в собственных высказываниях более существенно страдают фонематические процессы (ФФН).

В структуре речевого дефекта значительной части дошкольни­ков (74%), имеющих минимальное нарушение слуховой функции, наблюдается симптоматика дизартрии: парезы различных групп оральных мышц, саливация, девиация, фибриллярные подергива­ния, гиперкинезы языка. Сочетание небольшого снижения слуха с расстройствами общего и орального праксиса у этих детей обуслов­ливает недостаточность акустических и кинестетических афферентаций и значительно усугубляет процесс формирования импрессивной и экспрессивной речи.

Таким образом, у дошкольников речевое нарушение, в большин­стве случаев комбинированное (например, общее недоразвитие речи при дизартрии; фонетико-фонематическое недоразвитие речи при дизартрии), осложняется минимальным снижением физического слуха.

К сожалению, незначительное снижение остроты слуха у детей часто остается незамеченным, т.к. речь хоть медленно, патологич­но, но все же развивается и коммуникативная способность форми­руется. При этом дети часто не реагируют на тихие звуки, не сразу находят источник звучания, плохо понимают шепотную или не­громкую речь, особенно вне ситуации. Недоразвитие речи у этих детей врачи и логопеды традиционно объясняют заболеваниями нервной системы, педагогической запущенностью, возрастными, индивидуальными особенностями и т.д. Это приводит к тому, что при длительной дисфункции периферического отдела слухового анализатора «формирующиеся кинестетические речевые образы не только не получают постоянного подкрепления при восприятии речи окружающих, но даже оказываются в противоречии со слухо­вым восприятием»*. В таких случаях логопедические занятия по общепринятой методике не являются достаточно эффективными. Проиллюстрируем это положение конкретными наблюдениями за детьми дошкольного возраста.

1. Денис Ж. Поступил в логопедическую группу детского сада в 4 года. Мальчик был тихим, робким, не выражал никаких жела­ний, лишь послушно выполнял то, что ему предлагали, но в тече­ние очень непродолжительного времени, т.к. быстро утомлялся и мог даже уснуть сидя на стуле.

Ребенок рос в неполной семье. Мама, педагог по образованию, старалась создать максимально комфортные условия для развития сына, в том числе и речевого: много ему читала, рассказывала сказ­ки, водила его в зоопарк, на детские спектакли в театры, в цирк, но усилия, по ее словам, были тщетны — сын почти не разговаривал, любил играть в одиночестве: складывать кубики, собирать простые предметы из деталей конструктора, и, казалось, он настолько по­глощен этим занятием, что реагировал на просьбы и замечания лишь после неоднократного повторения. Рос ослабленным — часто болел ОРВИ, сопровождающимися затяжными ринитами.

Из анамнеза известно, что наследственность в роду не отягоще­на. Мальчик от 1-й беременности, протекавшей с токсикозом во вто­рой половине. Роды в срок, со стимуляцией, отмечалась слабость родовой деятельности, раннее отхождение вод. Закричал сразу. Физически ребенок развивался нормально: голову стал держать к 2 месяцам, сидеть — в 7 месяцев, ходить — в 11 месяцев.

Речь появилась поздно: первые слова — после 2 лет. Активный словарь увеличивался крайне медленно и к 4 годам насчитывал не­сколько слов: мама, папа, баба, тетя, Ната, Валя, там, ав; при общении широко использует слоги (ля, ня, ка, ко, тя, ба), аморф­ные слова для называния множества предметов и действий (лимонь, вака, яли), жесты. Пассивный словарь значительно шире активно­го: мальчик показывает «один» и «много» предметов; находит сре­ди различных геометрических форм круг, треугольник, квадрат; правильно указывает на крупные части тела, предметы посуды, одежды, мебели, некоторые части этих предметов (крышку и руч­ку чайника, спинку и ножки стула), отбирает картинки с изобра­жениями знакомых животных (собаки, кошки, лягушки, мышки, зайца, медведя, лисы, волка т.д.); показывает на картинке, кто хо­дит, бежит, летает, плавает, играет, ест, спит, плачет, смеется; боль­шой — маленький предметы, выполняет простые инструкции. Не понимает значения грамматических категорий числа, рода, падежности, предложных форм, словоизменения, словообразования. Фра­зовая речь не сформирована.

 

* Нейман Л.В., Правдина О.В. Нарушение слуха и его влияние на фор­мирование речи// Расстройства речи у детей и подростков/ Под общ. ред. С.С. Ляпидевского. — М., 1969. — С. 75.

 

 

Например, ребенок так описывает кар­тинку, на которой изображено, как мама и сын наводят порядок в комнате: мама вытирает пыль в шкафу и расставляет игрушки, а мальчик щеткой подметает пол: «Тетя. Ки. Ма. Лима».

Звукопроизношение характеризуется смягченным призубным парасигматизмом ([с], [з], [ц], [ш], [ж], [ч], [щ] = [т'], отмечается неустой­чивая замена [ж] - [н']), а также замены в следующих группах звуков: М> Ш ⁼ [л']; [P'J ⁼ М; [г], М ⁼ М; [ы] ⁼ [и]. Отмечается гипотонус оральной мускулатуры, недостаточность объема, точности и переключаемости произвольных артикуляционных движений. При отражен­ном воспроизведении слогов и простых слов ребенок зрительно следит за артикуляцией взрослого. Грубо нарушен фонематический слух («та-да-та» — та-та-та, «па-ба-па» — па-па-па-па), снижен объем слухо­вой памяти («том — ком» — ком; «кот — год — ком» — кокоть). Мальчик быстро утомляется и отказывается от общения.

По итогам изучения речи логопед сделал заключение: общее не­доразвитие речи (I уровень).

Неврологическое обследование у психоневролога обнаружило легкие общемозговые изменения в форме дизритмии, легкую дисфункцию подкорковых стволовых структур головного мозга (данные ЭЭГ). Интеллектуально сохранен. Рекомендовано лечение фенибутом (в течение месяца), затем – оксибралом (4 флакона), патогамом, глицином (по месяцу).

Отоларинголог выявил у мальчика аденоиды II степени и дву­стороннюю кондуктивную тугоухость I степени (повышение слу­хового порога на 15-25 дБ), что подтвердилось аудиограммой и тимпанограммой типа Т-В, отсутствием акустического рефлекса (рис.10).

 

 

Мальчику была назначена операция по удалению аденоидных ве­гетации.

С помощью медикаментозной терапии, своевременно и адекват­но назначенной психоневрологом, и операции — аденотомии у Де­ниса постепенно нормализовалась деятельность нервной системы и восстановился слух. Восстановление слуховой функции подтверди­ли контрольная аудиограмма и тимпанограмма Т-А с регистрацией акустического рефлекса (рис. 11).

 

Одновременно с лечением нервной системы и восстановлением слуховой функции ребенка логопедом наряду с групповыми заня­тиями ежедневно проводились с ним индивидуальные занятия по специальной методике, направленные на коррекцию речевых на­рушений, на развитие внимания, памяти, в большей степени слу­ховой модальности, общей и тонкой моторики. Денис к 7 годам пол­ностью усвоил программу логопедической группы. В настоящее время успешно обучается в общеобразовательной школе.

2. Ваня К. Поступил в логопедическую группу детского сада в 4-летнем возрасте.

Ребенок родился от 7-й беременности, 3 родов. Беременность протекала с нефропатией во второй половине. Роды произошли в срок, характеризовались стремительностью. Мальчик родился крупным (вес: 4,800 г), с переломом ключицы. Закричал сразу. До года наблюдался у невропатолога районной поликлиники по пово­ду гипертензии, болел ветряной оспой, часто — ОРЗ. В 2 года силь­но ушиб голову в области фронтальных пазух (накладывали швы), лор-врач районной поликлиники при осмотре ушей и носоглотки ребенка патологии не обнаружил. Несмотря на наличие в анамнезе факторов риска по нарушению слуха, тщательное аудиологическое обследование не было проведено.

Раннее физическое развитие соответствовало возрасту. Речь фор­мировалась с задержкой: гуление — после 4 месяцев, лепет — в 8 месяцев, первые слова появились после года, простая фраза — пос­ле 2 лет. Медленно обогащался словарный запас, общение длитель­ное время оставалось на уровне простой аграмматичной фразы (Мальсик. Сесля. Масину наели. Мить поли; Малъсик насёль лёзи-ка. Вотъ лёзик. Лёзик пить малёсько. — «Мальчик. Сестра. Маши­ну нашли. Мыть полы»; «Мальчик нашел ежика. Вот ежик. Ежик пить молочко»).

В 4 года проконсультирован у психоневролога, по заключению которого интеллект у мальчика в норме. На ЭЭГ выявлены легкие общемозговые изменения, дисфункция подкорковых стволовых структур головного мозга.

Всестороннее обследование речи выявило общее недоразвитие речи (II уровень), осложненное проявлениями псевдобульбарной дизартрии: отмечался гипертонус рук, мышц артикуляционного аппарата, гипертрофированный язык отклонялся влево, наблюда­лась саливация, сужение объема произвольных движений губ и язы­ка, назализация голоса. Речь тихая, неразборчивая, с легкими за­пинками. Грубо страдало звукопроизношение: отмечался боковой сигматизм, свистящие и шипящие звуки заменялись искаженны­ми [с'], [з']; замены аффрикат ц и ч носили нестойкий характер, часто произносились призубно — [т']; звуки [л], [р], [р'], [j] = [л']; [ы] = [и], [э] = [}э]. Дифференциация звуков в произношении и на слух нарушена по всем фонетическим группам: гласных [о-у], [и-у], носовых — ротовых согласных [м-б], [н-д], твердых — мягких, звон­ких — глухих, свистящих — шипящих, сонорных и других звуков. Не выдерживается ритмическая и слоговая структура сложных слов («строительство» — таите, «велосипед» — лисипет, «милицио­нер» — митилити и т.д.).

Словарный запас ограничен, представлен, в основном, номина­циями обиходного характера, в меньшей степени — глаголами в неопределенной форме или в 3-м лице единственного числа, упот­ребляемыми в широком спектре значений (врач «делялить уколи», мама «делялить сюп»; мяч «делялить» + жест), некоторыми каче­ственными прилагательными для обозначения цвета и величины предмета (синиль, зёталя, бели, кляснини, маленъкитъ).

Пассивный словарь несколько шире активного. Грамматический строй практически не сформирован: не согласует прилагательные с существительными, глаголы с существительными: часто ошибоч­но различает и употребляет единственное и множественное число существительных в именительном падеже, неверно выделяя удар­ный слог (дом — думы, коса — косъ). В выборе предметов ориенти­руется на флексию родительного падежа, но в собственной речи ис­пользует ее неверно (много «домат, куклясъ, стюли» — домов, ку­кол, стульев); не понимает и не использует предлоги; не владеет сло­вообразовательными операциями, за редким исключением (напри­мер, образование уменьшительно-ласкательных форм: домик, лёлиська (елочка), но маленъкилъ стюль, маленькиль гип — малень­кий стул, гриб; глаголов от звукоподражаний: кошка няукиит, со­бака гавкиит, лягушка квакиит, но утка — кля-кля, мышь — пи-пи, корова — му).

Фразовая речь представлена простыми аграмматичными пред­ложениями: «Мыка пезить сапо»; «Мама стявить масика» — «Мышка бежит в сапог», (вместо «к ботинку»); «Мама ставит ма­шинку».

В ходе фронтальной коррекционной работы у мальчика выяви­лись сложности при изучении предлагаемого материала, не возни­кающие у группы детей с общим недоразвитием речи: долго не ав­томатизировались поставленные звуки (искажались, заменялись оппозиционными); редуцировались безударные окончания слов; часто неверно акцентировался ударный слог; опускались предлоги, состоящие из звуков низкой или средней частоты (в, к, под); оглу­шались звонкие и озвончались глухие согласные в сильных позициях; неадекватно использовалась мягкость звуков; плохо ориен­тировался в значениях слов, меняющихся от фонематических раз­личий.

В связи с этим логопед рекомендовал Ване повторное (через год) тщательное обследование у отоларинголога с целью подтвержде­ния своего предположения о незначительном снижении слуха у ре­бенка. При повторном осмотре Вани отоларингологом диагности­рован двусторонний тубоотит, хронический ринит. Обследование слуха методом игровой аудиометрии позволило диагностировать двустороннюю кондуктивную тугоухость I степени (снижение ос­троты слуха на 15-20 дБ: на низкие и средние частоты — справа и по всему диапазону частот — слева). При проведении акустичес­кой импедансометрии выявлена тимпанограмма Т-С, акустичес­кий рефлекс отсутствовал, что подтверждало нарушение звукопро­водящей системы слухового анализатора, обусловленное тубоотитом (рис. 12).

Мальчику было назначено врачом симптоматическое лечение: продувание ушей по Политцеру, вибромассаж барабанных перепо­нок, сосудосуживающие капли в нос, гомеопатическая терапия. На фоне лечебных процедур, направленных на восстановление слухо­вой функции, коррекционное логопедическое воздействие осуще­ствлялось значительно успешнее. С помощью специальной методи­ки, применяемой на индивидуальных логопедических занятиях, у Вани уменьшилась назализация голоса; он стал активнее использо­вать в речи поставленные звуки, научился дифференцировать низ­кочастотные гласные [о-у] и согласные [б-м], [д-н], сонорные звуки, твердые — мягкие, звонкие — глухие согласные; опускать безудар­ные слоги в начале и конце слов, пропускать предлоги, хорошо ори­ентировался в значениях слов, меняющихся от фонематических различий.

Успехи ребенка, осознанные им, способствовали развитию мо­тивации общения (познавательной, личностной), формированию самоконтроля речи, повышению самооценки. К 7 годам речь Вани полностью нормализовалась, и он успешно обучается в общеобра­зовательной школе.

3. Валентин И., 5 лет. Поступив в логопедическую группу дет­ского сада, сразу обратил на себя внимание чрезмерной возбудимо­стью, расторможенностью, непоседливостью. Он ни минуты не си­дел на месте, не мог сконцентрировать внимание на каком-либо объекте или задании, при ответах на вопросы постоянно переспра­шивал, отвечал очень громко, отмечались эхолалии.

В беседах с мамой и бабушкой выяснилось, что ребенок растет в неполной семье, его чрезмерно балуют, стараясь возместить недо­стающее внимание отца. По утверждению мамы, беременность про­ходила нормально, с легким токсикозом в 1-й половине. Родился Валентин И. в срок, хотя роды были стремительными; закричал сразу. До трех лет мальчик физически развивался соответственно возрастной норме, болел гриппом, ОРЗ, отитами. Наблюдался у пси­хоневролога по поводу гипертензии, интеллект сохранен, лор-врач районной поликлиники выявил аденоиды II степени, после чего была проведена операция — аденотомия.

Речь развивалась с легкой задержкой: первые слова появились в год, простая фраза — к 2 годам. Отмечался ускоренный темп речи.

Заключение психоневролога свидетельствовало о нормальном интеллектуальном развитии мальчика. По данным исследований (ЭЭГ, эхо-вентрикулоскопии), выявлены нерезкая дезорганизация корковой ритмики, признаки внутричерепной гипертензии, повы­шение пульсации эхо-сигналов.

Всестороннее изучение речи ребенка логопедом позволило зак­лючить, что его речевое развитие соответствует III уровню: в экс­прессивной речи — простые распространенные предложения с аграмматизмом; словарь беден, пассивный значительно шире актив­ного; грубо нарушены звукопроизношение и фонематические про­цессы.

В процессе фронтальной коррекционной работы речь ребенка заметно улучшилась, однако специфические сложности в восприя­тии и усвоении изучаемого материала сохранились. Мальчик вос­принимал шепотную речь на расстоянии 2 м, разговорную-— 4-5 м. Логопед убедил маму в необходимости повторной консультации Валентина у оториноларинголога и тщательного обследования слу­ха. В детской Морозовской клинической больнице он был обследо­ван с помощью методов игровотональной аудиометрии и акустиче­ской импедансометрии. Заключение специалиста больницы под­твердило предположение логопеда о незначительном снижении ос­троты слуха у ребенка: была выявлена нейросенсорная тугоухость I степени (рис. 13).

Валентину И. были даны рекомендации профилактического ха­рактера, направленные на предотвращение дальнейшего возмож­ного снижения слуха: избегать воздействия вибраций, проводить профилактику простудных и инфекционных заболеваний, не ис­пользовать при лечении антибиотики ототоксического ряда, а так­же назначено динамическое наблюдение у лор-врача.

Выявление снижения слуха и определение характера наруше­ния слуховой функции дало возможность логопеду понять истин­ную причину недостаточной эффективности занятий с мальчи­ком и пересмотреть индивидуальные методы и приемы коррек­ционной работы, что имело существенное значение в процессе нормализации речи ребенка. К 7 годам речевое нарушение пол­ностью компенсировалось, и он успешно обучается в общеобра­зовательной школе.

 

 

4. Оля О., 6 лет. Поступила в логопедическую группу с диагно­зом ОНР (П-Ш уровень), имеет идентичные трудности в преодоле­нии речевого дефекта. Игровая аудиометрия, проведенная в 6 лет, не выявила нарушений слуха. Однако из заключения отоларинго­лога поликлиники известно, что с 4 до 6 лет у девочки в правом ухе находилась серная пробка, которую мама отказывалась удалить. Это привело к тому, что в течение двух лет девочка не имела полноценного слуха, т.к. увеличивающаяся серная пробка закрывала наружный слуховой проход. Незначительное снижение остроты слуха за­трудняло выработку правильных речевых стереотипов при обучении.

Проанализировав индивидуальные особенности речи детей с минимальными нарушениями слуховой функции, можно выделить ошибки общего характера, типичные для всех этих детей, и специ­фические ошибки, зависящие от уровня развития речи.

Типичные ошибки:

— не различают и не используют интонационные компоненты речи: речь невыразительна, монотонна; затруднено различение слов, звукокомплексов и звуков по высоте, силе, тем­бру голоса; слабо дифференцируют предложения по типу
высказывания;

— поставленные звуки длительный временной период не авто­матизируются в речи;