Вопрос об исторической уникальности глобализации

Многие исследователи, однако, полагают, что процессы "регионализации", "фрагментации" и т.п. это не просто диалектическая противоположность глобализации. Это явление, не просто реально противостоящее универсальному и всеохватывающему процессу глобализации, но и параллельное ему, а потому сравнительно независимое от него. В.И. Максименко, например, высказывает сомнение относительно правомерности самого термина "глобализация", так как последний, "без указания на объект глобализации, теряет смысл" (Максименко. 1999. С. 84). А.Д. Богатуров же считает глобализацию "фактом на две трети виртуальным", поскольку "большая часть наиболее впечатляющих проявлений этой тенденции по сути локальна и проявляется преимущественно в зоне постиндустриальных стран и в тончайшем слое

интернет-электронных связей, протянувшихся от них в другие части мира" (Богатуров. 1999. С. 47). Глобализации, с точки Зрения А.Д. Богатурова, противостоит анклавно-конгломеративная модель мира. С позиций такой модели одновременно со странами Запада (представляющими собой "гетто избанничеств" и стремящимися распространить свое влияние на остальной мир) и вместе с тем в относительном удалении от них существует иной тип обществ. Их особенность состоит в том, что они представляют собой конгломеративные образования, в рамках которых архаичное и модернизированное начала образуют отдельные анклавы, сосуществуют друг с другом без опасности взаимного уничтожения. К такому типу обществ автор относит Россию, Китай, Индию, Японию и ряд других незападных стран. Совокупность взаимно влияющих и взаимно приспосабливающихся, хотя и не пытающихся копировать друг друга анклавов и составляет ту часть мира, которая способна ограничить воздействие глобализационных импульсов, исходящих от Запада (Богатуров. 1999).

Близких позиций придерживаются и те, кто считает, что в качественном отношении глобализация – совсем не новое явление в мировой истории, т.е. речь идет лишь о количественных изменениях, приобретающих иные формы. Под новым термином скрываются давно известные процессы роста взаимозависимости и формирования единого мирового пространства. На различных этапах всемирной истории их основой были, например, экспансия Римской империи; колониальные завоевания, ставшие следствием великих географических открытий (см., например: Дилненский. 1999. № 4. С. 37), научных и технологических революций и распространения рыночных отношений (см., например: Панарин. 2000. С. 5); освоение наиболее удобных и экономически выгодных коммуникаций между народами и континентами, подобных Великому шелковому пути. Как считает экономический обозреватель Financial Times Мартин Вольф, даже с экономической точки зрения глобализация не выглядит исключительно новым явлением. Современная мировая экономика в некоторых отношениях является менее интегрированной, чем экономика накануне Первой мировой войны. В канун 1914 г. экспорт британских капиталов составлял до 9% ВНП, т.е. в два раза превышал экспорт капиталов Японии и Германии (в сопоставимых цифрах) в 1980-е гг. В 1910-е гг. существовала и единая мировая денежная единица – золото, а численность рабочих, пересекающих границы, была более высокой, чем в наши дни (Wolf). Правда, уже в 1970 г. экспорт, соотнесенный с совокупным производством, достиг уровня 1913 г.; в последующие годы темпы его роста составляли от 12 до 17%. Финансовые рынки достигли невиданной ранее степени интегрированности; беспрецедентный размах

получает передача технологий; правительства становятся все более тесно связанными друг с другом через многосторонние договоры (там же).

В чем же в таком случае состоит новое качество процессов, обозначаемых термином "глобализация"? Избегая дефиниций, исследователи данного явления пытаются выяснить его сущность через анализ основных составляющих.