Посейдон - бог подводного царства

Было, как известно, три брата: Зевс, Посейдон и Аид. После победа над Кроносом и титанами они поделили власть и, чтобы все происходило справедливо, тянули жребий. Посейдону досталось царство моря. Но ему казалось, что этого мало. Говорил, что он старше и ему принадлежит высшее положение в мире богов. Зевса он при всех называл узурпатором и совсем не хотел ему подчиняться. Зевс велел закрыть перед ним врата Олимпа и пригрозил молнией, если он осмелится ступить на порог небес. Поэтому Посейдон вынужден был уйти в изгнание между людей и поступил на службу к троянскому царю Лаомедону Он был простым маляром, сооружал оборонные сооружения. Через десять лет работа была закончена, Зевс простил его и разрешил вернуться в дворец богов.

Теперь Посейдон мог жениться. Он даже очень хотел этого, потому что влюбился. Однажды он был на острове Наксос, на приеме, который устроил старый водный бог Океан. После банкета танцевали его дочки, и самой красивой среди них была ясновласая Амфитрита. Посейдон попросил у отца ее руки и получил согласие. Но девушка не хотела выходить за него. Она чувствовала к нему отвращение. Посейдон не был уродом, но, несмотря на могучую стать, его нельзя было назвать идеалом красоты. У него была загоревшая кожа, буйная нерасчесанная шевелюра, всегда мокрая, полная мула борода, а глаза, которые злобно выблескивали под густыми бровями, вызывали страх в трепетном сердце девушки.

Грустным вернулся Посейдон в свой одинокий дворец в морских глубинах. В это время к нему подплыл дельфин, самое мудрое существо, из живущих в водных просторах, и пообещал Посейдону все уладить. На следующий день он побывал у Амфитриты и рассказал ей о бесконечных богатствах властного хозяина водной стихии, о его владениях, которые, кажется, не имеют границ, об удивительных жителях моря, которые все будут падать перед ней на колени и отдавать почтение как своей царице: «Он живет в голубом дворце под крышей из ракушек, которые во время отлива раскрываются, и внутри них видны прекрасные жемчужины. На стенах растут живые цветы, а в рубиновые окна заглядывают рыбы. В саду сапфировые и красные деревья плодоносят золотыми плодами. Водоросли застилают поверхность волн, чтобы свет, проходя сквозь них, изменялось радужными красками. Морские звезды, запутавшись среди коралловых ветвей, излучают слабый мигающий свет. Пауки быстро мчат на своих странных ногах, морские лилии вырастают со дна, как маленькие пальмы с округлой кроной. Стеклоподобные губки похожи на маленьких карликов с большими седыми бородами, а когда проплывет стайка головоногих, в волшебной игре красок сыплются сверху голубые, красные и белые шарики, падая, как дождь разноцветных звезд. Когда море спокойно, из глубины видно солнце, похожее на раскрытую чашу большого пурпурного цветка».

Нимфа задумалась, потом еще спросила о том, о сем, а через несколько дней села на лазурный трон рядом с Посейдоном как царица моря, в диадеме из морских растений.

Дельфин не обманывал. Жизнь Амфитриты была действительно роскошной. Ее окружал такой пышный двор, которого не было даже у Геры, царицы неба. К ней собрались все ее сестры, океаниды, дочери морского деда Океана. А было их три тысячи. Когда они плыли возле колесницы, волны покрывали белой пеной, будто все серебряные тучи упали с неба на землю. Ей прислуживали пятьдесят нереид. Это были веселые божества, которые поздравляли свою хозяйку пением и приглашали ее на танец. Но танцевать у Амфитриты не получалось, поэтому она садилась среди них на какой-нибудь скале, а они, лежа возле ее ног, расчесывали свои зеленые волосы. Тогда из хрустального дворца выходил их отец Нерей и рассказывал удивительные истории о временах, когда богов еще не было на свете. А тритоны с рыбьими хвостами, беспредельные морские сорвиголовы, мешали ему рассказывать, пугая нимф звенящей музыкой на пустых ракушках, или боролись в белой пене волн. К вечеру приезжал Посейдон и забирал свою жену на Олимп, где они садились за банкетный стол среди верховных богов.

Над морем царит всемогущая воля Посейдона. Сидя в своем подводном дворце, он знает все, что происходит на движимой поверхности. Когда ветра неосторожно поднимают волны, появляется Посейдон и одним взглядом темных глаза утихомиривает их, а непослушную бурю прогоняет вон. Трезубцем он поднимает корабли, застрявшие между скалами или сели на мель, а тем, кто попал в корабельную аварию, посылает быстрые течения, которые несут их к безопасным берегам. От его гнева дрожит земля, море и человек, брошенный в хлипкой лодке на водные пространства, а он помнит даже про малюсенькую птичку—зимородка. После ноябрьского слета наступают в декабре теплые, погожие дни, именно в то время, когда самочка зимородка высиживает яйца в плавучем гнезде. Чтобы ей было спокойно, Посейдон разглаживает волны и укрощает ветра, и тогда корабли, которых задержала в портах зимняя буря, возвращаются домой.

Всегда строгий, Посейдон не был равнодушен к человеческому горю. Однажды девочка, которую звали Амимона, пошла с горком за водой. В то время была ужасная засуха, и все источники умерли. Измученная жарой и дальней дорогой, девушка уснула под деревом. Разбудил ее треск сухих веток. Неподалеку пасся олень. Амимона взяла лук и выпустила стрелу. Но промазала. Стрела полетела в глушь и попала в спящего сатира. Амимона перепугалась, увидев окровавленное лесное чудовище, которое бежало прямо на нее. Бросилась убегать. Ноги у нее подгибались от страха и усталости. Тогда она громко стала умолять Посейдона, чтобы он помог ей. Бог мигом появился и так сильно кинул свой трезубец в сатира, что железо, проткнув тело, застряло в скале. Бог спросил девушку, что она делала одна в безлюдной местности. Она ответила, что искала воду. Тогда Посейдон велел ей подойти к скале и вынуть трезубец. Когда она это сделала, из скалы забил холодный прозрачный источник.

Кроме моря, Посейдону починялись еще острова, побережья и пристани. Своим страшным трезубцем он глубоко разрыл землю, создав затоки и протоки. Землетрясения были проявлениями его гнева.

Весь греческий мир поклонялся этому богу. В портовых городах, которые жили с морской торговли, в его честь сооружали роскошные храмы, на островах и мысах, в прибрежных горах стояли посвященные ему капели, жертвенники статуи, чтобы моряки не теряли их из вида во время битв и опасностей. Даже в самых маленьких рыбацких поселках ему отдавали почтение люди, жившие с моря. Обычно ему приносили в жертву белого коня или дельфина. В его честь устраивались игры, самыми пышными из которых были истмийские, которые устраивал город Коринф.

Посейдона изображали сильным, мускулистым дедом. Лицом он похож на Зевса, в глазах то же величие, но более грозное. Волосы и борода у него как будто всегда мокрые и полные ракушек. В руке он держит трезубец. Иногда едет на колеснице, запряженной гипокампами—двуногими морскими конями.

До того, как Посейдон. Когда победили старых богов, стал властелином морской стихии, морским царством правил один из титанов — Океан. Но он вынужден был уступить власть сыну Кроноса. Он был уже слишком стар, чтобы сопротивляться. В войне Океан участия не брал, поэтому Зевс не сбросил его в Тартар, а назначил богом той великой реки, которая под названием Океан омывает всю землю вокруг. Ведь греки представляли себе, что земля—это остров, похожий формой на щит, в середине которого стоит дельфийский храм Аполлона. В этом храме показывали овальный камень—омфалос, или пуп земли. Потеряв трон, Океан совсем одичал. Он переселился на самый край света и никогда не выходил из своего дворца.

А в южных морях жил еще один чудак, премудрый Протей. Под его присмотром паслись стада тюленей Посейдона. Протей знал будущее и умел очень хорошо гадать. Но он был нелюдим, груб и никогда никому не помогал по собственной воле. Тот, кто хотел получить у него совета, должен был сначала схватить его и держать так, чтобы он не двигался. Каждый день в обед Протей оставлял морские глубины и дремал где-то в прибрежном гроте. Тогда его можно было поймать. Но надо было иметь недюжинную силу и отвагу, чтобы справиться с ловким волшебником. Потому что он умел менять облик, превращаться в тигра, льва, змея, растекался по воде, мог гореть, как огонь, вырастать деревом и, наконец, будто его оставляла жизнь, становиться твердой скалой. Его надо было крепко держать, затягивать пута и ничего не бояться. Исчерпав силы, Протей покорялся и тогда давал безошибочные советы и высказывал правильные пророчества.

Когда небо спокойно и над ним голубеет небо, на поверхность выплывает Главк и грустно оглядывается вокруг, будто что-то ищет. Когда-то он был простым рыбаком. Однажды он заметил, что рыбы, которых вода выбросила на берег, набирают новых сил и в скором времени снова плывут в море. Он подумал, что, наверно, трава на этом берегу имеет какие-то чудодейственные свойства, и сразу попробовал ее. Как только он сделал это, его вдруг охватило желание броситься в мору и остаться там навсегда. Волны под ним расступались, и молодой рыбак стал морским божком. Тогда он увидел прекрасную Сциллу, которая сидя на скале среди воды, расчесывала золотые волосы. Он влюбился и признался ей в любви. Но Сцилла почему-то не хотела выходить за Главка.

Несчастный божок обратился к волшебнице Цирцее, чтобы она дала такой напиток, который приворожил бы к нему сердце Сциллы. Но он был чрезвычайно красив, и Цирцея сама влюбилась в него и делала все, чтобы он забыл про свою Сциллу. Но в конце концов, обидевшись на равнодушие парня, дала ему желанный напиток. Главк вылил его в ручей, в котором всегда купалась Сцилла. Как только нимфа вошла в воду, ее со всех сторон обступили ужасные чудовища. Сцилла хотела убежать, но увидела, что они не отступают. Перепуганная нимфа бросилась в море, уроды- следом за ней: облепили ее тело, будто поприрастали к нему. Чары злой Цирцеи превратили бедную Сциллу в морское чудовище.

Это было ужасное чудовище: у нее было двенадцать хищных лап, шесть противных голов с пастями, в каждой - три ряда зубов. Сцилла поселилась на берегу Сицилии, в скалистой пещере; над той пещерой летом и зимой висит густая туча, к которой никогда не прикасается золотой солнечный луч. Беда кораблям, которые там проплывают! Нет такой проворной лодки, такого быстрого корабля, который могли бы убежать, прежде чем чудовище схватить с палубы несколько моряков. А объехать Сциллу невозможно: она такая внимательная, что заметит на изменчивой морской поверхности малейшую рыбку.

Стародавние греки верили, что все реки, даже в глубине материка, соединяются под землей с морем и пребывают под опекой особенных богов, которые ведут свой род от Океана или Посейдона. Думали, что в неглубоком гроте, откуда вытекает ручей, стоит таинственный дворец бога реки, окруженный нимфами, которые ему прислуживают, этот бог управляет течением своих вод, устанавливает и меняет их истоки. Речным богам строили храмы и жертвенники, приносили им в жертв быков или коней. «Пусть никто,—говорит поэт Гесиод,—не осмеливается перейти речку, пока не помолится, смотря в ее ясную воду, пока не умоет рук в ее милой прозрачной волне».

Речки в Греции в основном маленькие, но во время приплыва становятся грозными, набрасываются на поля, сады, виноградники с силой и стремительностью разгневанного быка. Поэтому речных богов иногда изображали как быков ли людей с рогами быка. Чаще попадаются другие изображения: бог речки — уважаемый дед с пышной бородой, которая мягко спадает на голове тело, лежит среди камышей, опершись на перекинутую урну, из которой вытекает струя воды, а вокруг играются группы маленьких детей—символ урожая.

 

Подземное царство

 

Аид - бог царства мертвых

За многими-многими реками, за многими-многими горами, на самом краю запада, где уже кончается земля и куда никогда не попадает даже самый слабый лучик солнца, есть ход в подземное царство, то есть в ад. Туда можно попасть и из других мест через разные расколы и ямы, которые издалека воняют серой, но с давних времен все души путешествуют к Аиду через те врата на западе. По дороге они пересекают город киммерийцев, которые бродят среди непроглядных туманов и туч, а про солнце знают только по рассказам. Перед самим входом под землю вокруг на несколько миль простилается грустная равнина, кое-где поросшая вербами и тополями с черной корой.

При входе в адское царство толпятся удивительные и страшные создания. Там Грусть в сопровождении своих сестер—Забот. Бледные Болезни и нищая Старость, вечно дрожащая Тревога и ободранная Нужда ходят по влажной местности. Труд разговаривает со Смертью, Война идет под руку с Ссорой. Немного поодаль, на открытой местности, растет огромный берест, на его ветках сидят Сны и Видения. Под деревом лежит сторукий великан Бриарей, страшный лентяй.

Отсюда начинаются болота и трясины Ахерона (реки грусти), воды которой сливаются с потоками Стикса. Самая большая адская река Стикс девять раз опоясывает подземелье. Ее черными неподвижными водами клянутся олимпийцы. Одним рукавом Стикс впадает в реку Коцита (река плача), откуда берет начала река Лета—река забытья. Тот, кто напьется с нее воды, забывает обо всем, что видел и пережил на земле.

Чтобы добраться до царства мертвых, душа должна переплыть все эти реки. Но сама она не может сделать этого, ей не хватит сил, даже если бы она плыла тысячи и тысячи лет. Значит, надо просить Харона, чтобы перевез на ту сторону. Мерзкий, неопрятный дед, грубиян, сын Ночи, он стоит в черной лодке и веслом отпихивает толпы душ, которые тянутся к нему. Он впускает только тех, у которых есть что заплатить. За перевозку берет немного- обол, мелкую медную монету. Но ее необходимо иметь при себе, потому что Харон неумолим и готов оставить бедную душу на берегу Стикса, где она будет блуждать целую вечность. Поэтому покойникам во время похорон вкладывали в уста монетку.

Перевезенные на другую сторону, перепуганные и дрожащие души собираются кучками. Потому что навстречу им выходит Цербер—уродливый пес, с тремя пастями. Еще издалека слышно его хриплое гавканье, которое наполняет хмурую пустоту. Церберу необходимо кинуть испеченное на меду пирожное, чтобы он успокоился. А впрочем, его можно не бояться: с теми кто заходит, он очень вежлив. Но пускай только попробует кто-нибудь обмануть его бдительность и бежать назад на землю. О, тогда он ужасен. Бросается на свою жертву, валит ее, топчет лапами, царапает и тащит в ближайшие бездны ада.

Царство теней—это безграничная равнина, холодная и мертвая, по которой гуляют пронзительные ветры, перегоняя с места на место слабые души. Там ходят умершие, и каждый них имеет строго определенное место. Отдельно плачут души новорожденных, отдельно блуждают несчастные, которые стали жертвой неправедного суда. В самых безлюдных местах живут самоубийцы, а по забытым тропам блуждают умершие от неразделенной любви. Где-то слышен невыразительный звон оружия: это воины, убитые на поле битвы, они и тут не забывают своего солдатского ремесла; а вон там тень мужчины, который был хлеборобом, тенью батога он погоняет тени волов. Все они ждут суда. И вот на возвышение поднимается трибунал, в котором три царя: Минос, Єак и рижий Радамант. Когда-то они справедливо царствовали на земле, а после смерти волей Зевса были назначены судьями подземного царства. Перед ними становятся души, а они взвешивают их плохие и хорошие поступки. После приговора тени отходят туда, где им положено статься навсегда.

Через много закрученных дорог, через трясину и болота, через застывшие озера и пустыни, воняющие серой, лежит путь к замку хозяина этой страны—Аида. Вокруг высятся крутые скалы. Дворец окружают тройным кольцом оборонительные сооружения. Под стенами течет огненный поток—Пирифлегитон. Огромные врата так крепко опираются на бриллиантовые колонны, что ни один бог не смог бы сдвинуть их с места. Над ними поднимается железная башня. В просторном черном зале стоит золотой трон, а на нем сидит бог Аид—на голове зубчатая корона, в правой руке жезл. Рядом с ним жена Персефона. Бронзовые стены глухо отражают вечный плач и стоны тех, кто терпит муки в Тартаре.

Именно там, под дворцом Аида, находится тот зловещий Тартар—место самых жестоких кар для преступников. Охраняют его Эриннии, три страшнющие сестры—воплощение немилосердных и неумолимых мук совести; они преследуют преступников и на земле, и в аду. Их черная одежда развевается при полете, как крылья летучей мыши. С синих губ стекает пена, а дыхание у них такое отравленное, что там, где они пролетают, перестают расти цветы и трава и возникают болезни. С ядовитыми змеями и факелами в руках они носятся по Тартару, следя, чтобы каждый отбывал назначенное ему наказание как следует. В этом им помогают керы—адский сброд. Они всегда желают крови и, как только услышат где-то о войне, выбирают на землю. Когда падает раненый воин, они набрасываются на него, впиваются в тело когтями, пьют горячую кровь, пока душа не выйдет из тела.

Отсюда также выходит на свет злой дух Эврином, который пожирает тела умерших, и от них остаются только голые скелеты. Художник Полигнот на одной своей картине изобразил его темно-синим, похожим на мух, которые питаются трупами.

Душа того, чью жизнь три судьи признают праведной, отправляется на остров Блаженных. Когда душа приближается к этой стране вечного счастья, ее издалека обволакивает чрезвычайно-приятный и пахучий воздух, в котором слышно аромат роз, нарциссов, гиацинтов, лилий, фиалок, мирта, лавра и виноградного цвета. Там текут реки, прозрачные как хрусталь, ласковый ветер легонько колышет лес, а среди веток постоянно звучит волшебная песня, будто нежные звуки подвешенной где-то дудки. Посередине острова расположен город блаженных, весь из золота, окруженный рубиновой стеной. Брусчатка в городе из слоновой кости, все храмы богов из берилла, а жертвенники из огромных брыл аметиста. Вокруг города течет река пахучего масла. Жители этой страны—бесплотные и призрачные особи, одетые в одежду из пурпурной паутины,—никогда не стареют и спокойно гуляют при вечном свете утренней зари. Тут царит вечная весна. Цветы на лугах и густые деревья никогда не вянут; виноградные грозди созревают каждый месяц, а пшеница родит уже испеченные буханки хлеба. В этой прекрасной стране жизнь проходит в банкетах, прогулках и развлечениях. Место для банкетов расположено на так называемых Елисейских полях. Это прекрасный луг, окруженный густым лесом самых разнообразных деревьев, в тени которых на ложах из цветов лежат участники банкета. Вокруг банкетного стола стоят огромные деревья с прозрачного хрусталя, и растут на них разной формы и размеров бокалы с вином. Соловьи и другие лесные поющие птички, летая над ними, засыпают их, как будто снегом, цветами, которые собирают своими клювиками на соседних лугах.

Про такое уютное место встреч великих людей мечтал Сократ, о нем говорил Платон, его воспевал Вергилий в «Энеиде», а через много столетий Данте найдет это место покоя и тишины, где находятся стародавние поэты и мыслители.

Но вернемся вновь в подземное царство. Мы узнаем там об удивительной истории Орфея и Эвридики.

Царь Фракии Орфей был певцом. Молодой и очень красивый, он пел и играл на лире так замечательно, что все живое собиралось вокруг, чтобы послушать его песни и игру. Деревья склоняли над ним ветви, речки останавливались, дикие звери ложились у его ног—и среди общей тишины он играл. Это был просто волшебник, и таким его считали следующие поколения, приписывая ему множество разных сочинений, в которых изложены основы искусства чернокнижников.

Его женой была Эвридика, нимфа деревьев—гамадриада. Они любили друг друга необычайно. Но красота Эвридика вызвала любовь не только у Орфея. Каждый, увидев ее, непременно влюблялся. Так случилось и с Аристием. Он был сыном Аполлона и нимфы Кирены—той, что одной рукой душила львов,—отличный пасечник, хороший врач и хозяин больших виноградников. Однажды он увидел Эвридику в долине Темпе. Прекраснее долины нет на всем белом свете, а Эвридика среди зеленых лугов, будто расшитых прекрасными цветами, казалась еще привлекательнее, Аристей не знал, что это жена Орфея. Иначе, наверно, остался бы дома и постарался забыть прекрасную нимфу. А так он погнался за ней. Эвридика убегала. Произошла беда: ее укусила змея, и нимфа умерла.

Несчастен был тогда Орфей. Он не играл, он не пел, ходил по лугам и звал: «Эвридика! Эвридика!». Но ему отвечало лишь эхо. Тогда он решился на поступок, на который не каждый бы решился: решил пойти в подземное царство. Взял с собой только волшебную лиру. Орфей не знал, достаточно ли будет этого, но никакого больше оружия у него не было. Оказалось, что достаточно. Харон так заслушался сладких звуков музыки Орфея, что перевез его даром и без споров на другой берег Стикса; а Цербер, даже сам Цербер, не гавкал! И Орфей оказался перед властелином подземного царства, он не переставал играть, а, легонько прикасаясь к струнам лиры, начал жаловаться, и жалобы его складывались в песни. Казалось, что в царстве беззвучия зацарила еще большая и глубокая тишина, чем обычно. И произошло чудо из чудес: Эриннии, неумолимые, жестокие, безжалостные Эриннии заплакали!

Аид отдал Орфею Эвридику и велел Гермесу вывести их назад на землю. И еще он сказал, чтобы Эвридика шла за Орфеем, а за ней Гермес, только Орфей ни за что не должен был оглядываться. Пошли они. Дорога вела через длинные, темные тропы. Они уже были почти наверху, когда Орфея охватило непреодолимое желание хотя бы раз глянуть на свою жену. Он оглянулся и в то же мгновение потерял ее навсегда. Гермес задержал ее в подземном царстве, Орфей сам вышел на белый свет. Зря он ее везде искал—Эвридики нигде не было. Зря ломился он в адские врата: второй раз его туда не пустили.

Орфей вернулся во Фракию, своими жалобами он наполнял горы и долины. Как-то ночью он попал на дикий, безумный вакханический кортеж, и сумасшедшие менады разорвали его на куски. Голова его упала в реку и, уже холодная и неживая, помертвевшими устами повторяла имя Эвридики. Ее вынесло аж в море и волнами прибило к острову Лесбос. Тут голову похоронили, и на ее могиле возник оракул. Музы, которым Орфей преданно служит всю свою жизнь, собрали разбросанные части его тела и похоронили у подножия Олимпа.

Иначе сложилась судьба Аристея, который стал причиной смерти Эвридики. Это был один из тез добродетельный наставников, которые попадались на заре человечества. Он учил людей пчеловодству, выращиванию винограда и маслин, показывал, как готовить мед для питья и кислое молоко. Путешествуя по миру, Аристей пережил множество приключений, плохих и хороших, и наконец, поселился одиноко в горах, и однажды бесследно исчез. Через некоторое время он появился в других краях и также исчез, чтобы через триста лет опять появиться в итальянском Метапонте. Кажется, с разрешения Аида его душа могла оставлять свое тело и возвращаться в него когда хотела, а в перерывах между одной и второй человеческой жизнью она воплощалась в образе оленя. В конце концов, Аристей нашел успокоение среди звезд, где под названием Водолей стал одним из двенадцати знаков зодиака.

Таинственный бог Аид редко появлялся на земле. К тому же у него была волшебная шапка из собачей шкуры, которая делала его невидимым. Он знал, что его вид не может быть приятен ни людям, ни богам. И в олимпийских банкетах он не принимал участия. Ему поклонялся каждый грек, но в тревоге и молчании. Его имени старались никогда не произносить. Почтение ему отдавали пугливо, будто тайком, в гротах и пещерах, где воняло серой. В жертву ему приносили барана з черной шерстью. Кровь жертвы выпускали в отверстие в земле, а самого барана целиком сжигали, чтобы кто-нибудь, съев кусок того мяса, случайно не поддался власти царя ада. В Элиде был храм Аида, его открывали раз в год, и туда мог заходить только жрец. Кроме того храма, Аиду не строили ни святилищ, ни жертвенников. Люди хотели, чтобы он вообще забыл о них. Только около V столетия до нашей эры, под влиянием элевсинский мистерий, в которых его прославляли наравне с Деметрой и Персефоной, грозны Аид стал намного благороднее. Его начали называть по-новому—Плутон, или «дающий богатства». Он стал одним из богов урожая, благодаря которым зерно, брошенное в землю, не гибнет, развивается, черпая соки из грунта. Аид превратился в воплощение скрытых сил, которые управляют смертью и воскрешением.

В греческом искусстве Аида изображали величественным царем на троне, с короной на голове и с жезлом или вилами в руке. Возле ног хозяина ластиться верный пес Цербер. Часто рядом с мужем на троне сидит Персефона, держа в руках факел.

 

Персефона

Персефона, в греческой мифологии дочь Зевса и богини Деметры. Богиня плодородия и земледелия Деметра очень любила свою единственную дочь, красавицу Персефону. Для нее она вырастила прекрасные душистые цветы на лугах Эллады, позволила стрекозам и бабочкам порхать среди них, а певчим птицам наполнять луга и рощи мелодичным пением. Юная Персефона обожала светлый мир дяди Гелиоса - бога Солнца и мамины зеленые луга, пышные деревья, яркие цветы и журчащие повсюду ручейки, на поверхности которых играли блики солнца. Ни она, ни ее мать не знали, что Зевс пообещал ее в жены своему мрачному брату Аиду - богу подземного царства.

Однажды Деметра с Персефоной гуляли по зеленому лугу. Персефона резвилась с подругами, радуясь свету и теплу, упиваясь ароматами луговых цветов. Неожиданно в траве она нашла цветок неведомой красоты, издававший дурманящий запах. Это Гея по просьбе Аида вырастила его, чтобы привлечь внимание Персефоны. Как только девушка коснулась странного цветка, разверзлась земля и появилась золотая карета, запряженная четырьмя черными конями. Ею правил Аид. Он подхватил Персефону и унес ее в свой дворец в подземном царстве. Убитая горем Деметра облачилась в черные одежды и отправилась на поиски дочери.

Мрачные времена настали для всего живущего на земле. Деревья потеряли пышную листву, цветы увяли, злаки не дали зерна. Не плодоносили ни поля, ни сады. Наступил голод. Замерла вся жизнь. Роду людскому грозила гибель. Боги, которые время от времени спускались к людям с Олимпа и заботились о них, стали просить Зевса сказать Деметре правду о Персефоне. Но узнав правду, мать еще больше затосковала по дочери.

Тогда Зевс послал к Аиду Гермеса с просьбой отпускать время от времени жену на землю, чтобы Персефона могла видеться с матерью. Аид не посмел ослушаться Зевса. Увидев дочь, Деметра возликовала, в глазах ее заблестели слезы радости. Этой влагой наполнилась земля, нежной травой покрылись луга, и цветы распустились на недавно поникших стеблях. Вскоре заколосились и хлебородные нивы. Природа проснулась к новой жизни. С тех по повелению Зевса Персефона две трети года обязана проводить с матерью и одну треть - с мужем.

Так возникло чередование времен года. Когда Персефона находится в царстве мужа, уныние нападает на Деметру, а на Земле наступает зима. Но зато каждое возвращение дочери к матери в мир дяди Гелиоса все живое новыми соками и приводит с собой весну во всей ее торжествующей красоте. Вот почему Персефону всегда изображают в виде прекрасной девушки с букетом цветов и снопом колосьев и считают ее богиней наступающей весны, сестрой богини царства цветов и растений Флоры. И живет она на небе как замечательное созвездие Дева. Самая яркая звезда в созвездии Девы называется Спика, что означает колос.

В римской мифологии богине соответствует Прозерпина.