Вероучительные разделения в раннем старообрядчестве

Всем известно, что к началу XVIII в. старообрядчество уже разде­лилось на несколько толков (согласий). Разделилось в том смысле, что каждое согласие считало себя Церковью, остальные согласия - ерети­ческими, не имело с остальными согласиями молитвенного и евхари­стического общения, и установило определенный чиноприем для пере­ходящих в него из остальных согласий. Разные согласия установили разные правила этого чиноприема для разных согласий - от покаяния до крещения.

Это разделение, в последующие времена еще возросшее, зародилось еще при жизни прот. Аввакума, то есть в описываемое в предлежащей читателю книге время. (Возросло оно впоследствие и в смысле коли­чества согласий, и в смысле отдаления их вероучений одно от другого, и в смысле радикализации их вероучений, и в смысле накопления вза­имных претензий и обид, и в смысле ожесточения взаимной полемики (сменившегося позднее, к сожалению, сознанием безрезультатности и безнадежности этой полемики и отказом от нее), и в смысле примене­ния со временем все более сомнительных - в моральном аспекте - при­емов полемики; оно принесло старообрядчеству бесчисленные горест­ные плоды. Оно, однако, не было вполне лишено и плодов сладостных, а именно: 1) оживления богословской мысли и появления старооб­рядческой литературы, то есть множества полемических сочинений, в том числе весьма интересных, своеобразных и содержательных, 2) развития разных богослужебных, особенно, певческих традиций). Об этом, тогда только еще начавшемся разделении и сопровождавших его распрях, горевал уже один из основателей Выговской пустыни - Иван Филиппов ([69, с. 370-371)). Объясняется это разделение отсутствием в старообрядчестве единого авторитета, что неизбежно при отсутствии епископов; авторитет же иерархии «никонианской, следующей по пути Антихристову», для старообрядцев если и существовал, то только в об­ратном смысле: если она утверждает нечто, значит, на деле - наобо­рот. При отсутствии единого авторитета пытливые и неленостные умы, многочисленные среди старообрядцев (Пушкинская характеристика русских - «ленивы и нелюбопытны» ([Путешествие в Арзрум]) - прямо и точно противоречит типичному характеру старообрядца XVII - на­чала XX вв.), вынуждены были решать заново, и решили, естественно, по-разному многие важные жизненные вопросы, волновавшие Церковь еще с первых Ее веков и некогда решенные Ею после долгих и напря­женных споров и конфликтов, а затем разделений, отсечений и оттор­жений побежденных в этих спорах и конфликтах. При том эти древние решения сохранялись, как и многое в Ней сохранялось и сохраняется, авторитетом епископата. С новой остротой, так сказать, «заодно», ожи­ли в старообрядчестве и не решенные в древности вопросы, например, об Антихристе, о молитве за царя, и др.

Вот список важнейших проблем, разделивших старообрядчество в XVII и XVIII вв. (были и остаются доныне и менее важные):

1) Антихрист; живет он уже в этом Mipe и властвует им, или следует еще ожидать его появления (рождения)? Аввакум и дьякон Федор писа­ли, что сам Антихрист еще не родился, а когда родится, то будет царство­вать три с половиной года; многие полагали (и полагают доныне), что он давно царствует во всем языческом и еретическом Mipe, а с 1666 г. - и в России. При этом некоторые полагали, что Антихрист - человек; некото­рые, что это - попросту - Никон (позднее - Петр, по приказу которого рекрутам клеймили руку и заковывали их; подобного многие ожидали от Антихриста; см. с. 172); некоторые - что это некий дух, владеющий MipoM духовно, и его царство может продлиться века. То или иное реше­ние этого вопроса отчасти определяло поведение и образ жизни старооб­рядца. Например, если признано, что Антихрист царствует, то следует ли христианам жениться и «плодиться и размножаться»? И заботиться о пропитании на завтра? И - даже - вообще жить? И т.п. Вслед за ответа­ми на эти и подобные вопросы следовали практические выводы.

2) Священство; прекратилось оно безвозвратно после «Никоновых» реформ (в результате отсутствия епископов) и христианам следует привыкать жить без попов, то есть стать беспоповцами, или священ­ник «никонианин», если раскается в «Никоновых» ересях, может быть принят в старообрядческое общество в «сущем его сане», и служить литургию по до-никоновским книгам, и совершаемые им таинства бу­дут действительны? Аввакум в разных своих сочинениях давал разные ответы на этот важнейший для дальнейших судеб старообрядчества вопрос (см. с. 288 о недостоверности некоторых его писем).

Например: «Аще поп он проклинает никониянскую ересь и служ­бу их и всею крепостию любит старину, по нужде, настоящего ради времени - да будет поп. Как миру быти без попов? И к тем церквам приходить. <...> А иже неведением впал в сию проклятую никониян­скую ересь или страха ради и мук бояся, таковый да кается перед Бо­гом, плачася падения своего и впредь да опасается от тоя злыя ереси и Бог простит таковаго в сий век и в будущий. И наше благословение на таковом буди во веки» [97, с. 344-3451.

Разногласие по этому вопросу повлекло за собой основное разделе­ние старообрядцев - на поповцев и беспоповцев. Разные ответы Авва­кума поповцы и безпоповцы использовали в междоусобной полемике начиная с последней трети XVII в., а в конце XVII и начале XVIII вв. умерли все священники до-никоновского поставления - основатели старообрядчества; если не ошибаюсь, соловецкий священноинок Паф- нутий, духовник Выговской пустыни умер последним в 1732-1739 гг ([63, ч. 3, с. 22]). Поставить других было некому - не было епископа. «Пахнущее» протестантским рационализмом «самосвятство» (на манер шотландско-англо-американского пресвитерианства) настолько вы­зывающе противоречило бы русской традиции и русскому церковному мышлению, что даже не предлагалось и не обсуждалось, насколько я знаю, ни в одном из старообрядческих согласий, хотя отсутствие свя­щенства всеми тогда вполне искренно переживалось как трагедия; не­которыми - как требующая активного преодоления, другими - как без­надежность.

Что касается противоречий в письмах Аввакума, то они не могут быть доказательством подложности тех или иных писем; он, живя в предсмертном телесном и духовном перенапряжении, не замечал про­тиворечий в них, как и в вышеприведенных местах своей последней че­лобитной, несомненно подлинной.

3) В поповстве: если священника от «еретической никонианской» церкви можно принять и «исправить», то каким образом следует это сделать? То есть, по первому, второму, или третьему чину принятия еретиков? То есть, крестить его, или миропомазать, или потребовать от него только раскаяния в «ересях»? Можно ли его принять, если он крещен обливанием? А если он не знает, как крещен? И т. п. Из разных решений этого вопроса произошли разделения поповцев, волновавшие всех их до середины XIX в., а не признавших и не принявших Белокри- ницкую иерархию (о ней см. с. 258) - и позже.

многочисленные среди старообрядцев (Пушкинская характеристика русских - «ленивы и нелюбопытны* ([Путешествие в Арзрум]) - прямо и точно противоречит типичному характеру старообрядца XVII - на­чала XX вв.), вынуждены были решать заново, и решили, естественно, по-разному многие важные жизненные вопросы, волновавшие Церковь еще с первых Ее веков и некогда решенные Ею после долгих и напря­женных споров и конфликтов, а затем разделений, отсечений и оттор­жений побежденных в этих спорах и конфликтах. При том эти древние решения сохранялись, как и многое в Ней сохранялось и сохраняется, авторитетом епископата. С новой остротой, так сказать, «заодно», ожи­ли в старообрядчестве и не решенные в древности вопросы, например, об Антихристе, о молитве за царя, и др.

Вот список важнейших проблем, разделивших старообрядчество в XVII и XVIII вв. (были и остаются доныне и менее важные):

1) Антихрист; живет он уже в этом Mipe и властвует им, или следует еще ожидать его появления (рождения)? Аввакум и дьякон Федор писа­ли, что сам Антихрист еще не родился, а когда родится, то будет царство­вать три с половиной года; многие полагали (и полагают доныне), что он давно царствует во всем языческом и еретическом Mipe, а с 1666 г. - и в России. При этом некоторые полагали, что Антихрист - человек; некото­рые, что это - попросту - Никон (позднее - Петр, по приказу которого рекрутам клеймили руку и заковывали их; подобного многие ожидали от Антихриста; см. с. 172); некоторые - что это некий дух, владеющий MipoM духовно, и его царство может продлиться века. То или иное реше­ние этого вопроса отчасти определяло поведение и образ жизни старооб­рядца. Например, если признано, что Антихрист царствует, то следует ли христианам жениться и «плодиться и размножаться»? И заботиться о пропитании на завтра? И - даже - вообще жить? И т.п. Вслед за ответа­ми на эти и подобные вопросы следовали практические выводы.

2) Священство; прекратилось оно безвозвратно после «Никоновых» реформ (в результате отсутствия епископов) и христианам следует привыкать жить без попов, то есть стать беспоповцами, или священ­ник «никонианин», если раскается в «Никоновых» ересях, может быть принят в старообрядческое общество в «сущем его сане», и служить литургию по до-никоновским книгам, и совершаемые им таинства бу­дут действительны? Аввакум в разных своих сочинениях давал разные ответы на этот важнейший для дальнейших судеб старообрядчества вопрос (см. с. 288 о недостоверности некоторых его писем).

Например: «Аще поп он проклинает никониянскую ересь и служ­бу их и всею крепостию любит старину, по нужде, настоящего ради времени - да будет поп. Как миру быти без попов? И к тем церквам приходить. <...> А иже неведением впал в сию проклятую никониян­скую ересь или страха ради и мук бояся, таковый да кается перед Бо­гом, плачася падения своего и впредь да опасается от тоя злыя ереси и Бог простит таковаго в сий век и в будущий. И наше благословение на таковом буди во веки» [97, с. 344-345].

Разногласие по этому вопросу повлекло за собой основное разделе­ние старообрядцев - на поповцев и беспоповцев. Разные ответы Авва­кума поповцы и безпоповцы использовали в междоусобной полемике начиная с последней трети XVII в., а в конце XVII и начале XVIII вв. умерли все священники до-никоновского поставления - основатели старообрядчества; если не ошибаюсь, соловецкий священноинок Паф- нутий, духовник Выговской пустыни умер последним в 1732-1739 гг ([63, ч. 3. с. 22J). Поставить других было некому - не было епископа. «Пахнущее» протестантским рационализмом «самосвятство» (на манер шотландско-англо-американского пресвитерианства) настолько вы­зывающе противоречило бы русской традиции и русскому церковному мышлению, что даже не предлагалось и не обсуждалось, насколько я знаю, ни в одном из старообрядческих согласий, хотя отсутствие свя­щенства всеми тогда вполне искренно переживалось как трагедия; не­которыми - как требующая активного преодоления, другими - как без­надежность.

Что касается противоречий в письмах Аввакума, то они не могут быть доказательством подложности тех или иных писем; он, живя в предсмертном телесном и духовном перенапряжении, не замечал про­тиворечий в них, как и в вышеприведенных местах своей последней че­лобитной, несомненно подлинной.

3) В поповстве: если священника от «еретической никонианской» церкви можно принять и «исправить», то каким образом следует это сделать? То есть, по первому, второму, или третьему чину принятия еретиков? То есть, крестить его, или миропомазать, или потребовать от него только раскаяния в «ересях»? Можно ли его принять, если он крещен обливанием? А если он не знает, как крещен? И т. п. Из разных решений этого вопроса произошли разделения поповцев, волновавшие всех их до середины XIX в., а не признавших и не принявших Белокри- ницкую иерархию (о ней см. с. 258) - и позже.

многочисленные среди старообрядцев (Пушкинская характеристика русских - «ленивы и нелюбопытны» ([Путешествие в Арзрум]) - прямо и точно противоречит типичному характеру старообрядца XVII - на­чала XX вв.), вынуждены были решать заново, и решили, естественно, по-разному многие важные жизненные вопросы, волновавшие Церковь еще с первых Ее веков и некогда решенные Ею после долгих и напря­женных споров и конфликтов, а затем разделений, отсечений и оттор­жений побежденных в этих спорах и конфликтах. При том эти древние решения сохранялись, как и многое в Ней сохранялось и сохраняется, авторитетом епископата. С новой остротой, так сказать, «заодно», ожи­ли в старообрядчестве и не решенные в древности вопросы, например, об Антихристе, о молитве за царя, и др.

Вот список важнейших проблем, разделивших старообрядчество в XVII и XVIII вв. (были и остаются доныне и менее важные):

1) Антихрист; живет он уже в этом Mipe и властвует им, или следует еще ожидать его появления (рождения)? Аввакум и дьякон Федор писа­ли, что сам Антихрист еще не родился, а когда родится, то будет царство­вать три с половиной года; многие полагали (и полагают доныне), что он давно царствует во всем языческом и еретическом Mipe, а с 1666 г. - и в России. При этом некоторые полагали, что Антихрист - человек; некото­рые, что это - попросту - Никон (позднее - Петр, по приказу которого рекрутам клеймили руку и заковывали их; подобного многие ожидали от Антихриста; см. с. 172); некоторые - что это некий дух, владеющий MipoM духовно, и его царство может продлиться века. То или иное реше­ние этого вопроса отчасти определяло поведение и образ жизни старооб­рядца. Например, если признано, что Антихрист царствует, то следует ли христианам жениться и «плодиться и размножаться»? И заботиться о пропитании на завтра? И - даже - вообще жить? И т.п. Вслед за ответа­ми на эти и подобные вопросы следовали практические выводы.

2) Священство; прекратилось оно безвозвратно после «Никоновых» реформ (в результате отсутствия епископов) и христианам следует привыкать жить без попов, то есть стать беспоповцами, или священ­ник «никонианин», если раскается в «Никоновых» ересях, может быть принят в старообрядческое общество в «сущем его сане», и служить литургию по до-никоновским книгам, и совершаемые им таинства бу­дут действительны? Аввакум в разных своих сочинениях давал разные ответы на этот важнейший для дальнейших судеб старообрядчества вопрос (см. с. 288 о недостоверности некоторых его писем).

Например: «Аще поп он проклинает никониянскую ересь и служ­бу их и всею крепостию любит старину, по нужде, настоящего ради времени - да будет поп. Как миру быти без попов? И к тем церквам приходить. <...> А иже неведением впал в сию проклятую никониян­скую ересь или страха ради и мук бояся, таковый да кается перед Бо­гом, плачася падения своего и впредь да опасается от тоя злыя ереси и Бог простит таковаго в сий век и в будущий. И наше благословение на таковом буди во веки» [97, с. 344-345].

Разногласие по этому вопросу повлекло за собой основное разделе­ние старообрядцев - на поповцев и беспоповцев. Разные ответы Авва­кума поповцы и безпоповцы использовали в междоусобной полемике начиная с последней трети XVII в., а в конце XVII и начале XVIII вв. умерли все священники до-никоновского поставления - основатели старообрядчества; если не ошибаюсь, соловецкий священноинок Паф- нутий, духовник Выговской пустыни умер последним в 1732-1739 гг ([63, ч. 3. с. 22]). Поставить других было некому - не было епископа. «Пахнущее» протестантским рационализмом «самосвятство» (на манер шотландско-англо-американского пресвитерианства) настолько вы­зывающе противоречило бы русской традиции и русскому церковному мышлению, что даже не предлагалось и не обсуждалось, насколько я знаю, ни в одном из старообрядческих согласий, хотя отсутствие свя­щенства всеми тогда вполне искренно переживалось как трагедия; не­которыми - как требующая активного преодоления, другими - как без­надежность.

Что касается противоречий в письмах Аввакума, то они не могут быть доказательством подложности тех или иных писем; он, живя в предсмертном телесном и духовном перенапряжении, не замечал про­тиворечий в них, как и в вышеприведенных местах своей последней че­лобитной, несомненно подлинной.

3) В поповстве: если священника от «еретической никонианской» церкви можно принять и «исправить», то каким образом следует это сделать? То есть, по первому, второму, или третьему чину принятия еретиков? То есть, крестить его, или миропомазать, или потребовать от него только раскаяния в «ересях»? Можно ли его принять, если он крещен обливанием? А если он не знает, как крещен? И т. п. Из разных решений этого вопроса произошли разделения поповцев, волновавшие всех их до середины XIX в., а не признавших и не принявших Белокри- ницкую иерархию (о ней см. с. 258) - и позже.

4) О Св. Троице; по-разному учили о ней соузники и сострадальцы

- Аввакум и Федор, причем разномыслие довело их до ссоры, в кото­рой Аввакум вел себя не лучшим образом (см. с. 228). Фактически в богословском споре Федор был прав, а Аввакум заблуждался; это было выяснено и признано всем старообрядчеством (несмотря на особое по­читание им Аввакума) на диспутах в 1706 г. в Москве и в 1708 г. в Онуфриевом скиту на Керженце. На этих диспутах защищали догма­тические письма Аввакума инок Сергий. Иерофей Алферов и старец Онуфрий - бывший соловецкий инок, вышедший из монастыря во вре­мя осады ([6]) и основавший свой скит еще до 1678 г., а опровергал и, в итоге, опроверг их Тимофей Лысенин - основатель согласия дьяко- новщины.

Тогда же в Онуфриевом скиту почитатели прот. Аввакума начали «изображать протопопа на иконах» [63, ч.З., с. 342]. (Рис. 7).

5) Надпись на кресте Христа; следует писать ее, как написано в Евангелии и как, следуя Евангелию, писали в России: 1НЦ1 (Тсусъ На- зорей Царь Тудейсюй), или 1ХЦС (Тсусъ Христосъ Царь Славы), что соответствует действительному достоинству Христа? В конце 1666 г. или в начале 1667 (незадолго до начала осады Соловецкого монастыря) иеродьякон Игнатий вышел из монастыря (по пророчеству юродивого Гурия), и всю свою оставшуюся жизнь проповедовал на русском Севе­ре борьбу против церковных новшеств, «оставаясь фактическим главою старообрядцев в Поморье» [60, с. 220]. Он первый учил, что Евангель­ская титла - «глумлива», а следует писать «правильно» - 1ХЦС. Это его учение усвоили некоторые из старообрядческих согласий, и содержат доныне. Его учение о титле было «первой ласточкой» (а о самосожже­нии - второй) среди многочисленных неизбежных новшеств в жизни старообрядчества, вполне искренне, при этом, желавшего не вводить и не иметь каких-либо новшеств.

6) Самосожжение - добро или зло? Аввакум, Игнатий, инок Сер­гий, Иван Филиппов и др. считали его (ссылаясь на жития древних мучеников, например, Анфимия Никомидийского (память. 3.9) - [45, с. 199] - и др.) мученичеством за веру; многие считали его недопу­стимым, как и всякое самоубийство. Сожжение пустозерских узников было решено властями, но, отчасти, зависело и от их воли, так как они

- все четверо -, ожидая смертной казни ежедневно, ничего не сдела­ли, чтобы избежать ее, например, не прекратили свою литературную работу и не просили о каких-либо снисхождениях и послаблениях. Не уклоняясь от мучительной смерти, они тем стремились уподобиться Христу и дали — более или менее сознательно — пример самосожже­ния всему старообрядчеству. То же можно сказать и о старообрядче­ском первомученике - еп. Павле Коломенском, об огненной смерти которого знали все старообрядцы.

Самосожжения начались в 1665 г. и стали массовыми в 1671 и 1672 гг. в Нижегородских пределах во время карательной экспедиции кн. Ю.А. Долгорукова против остатков Разинских «войск», в которых было много старообрядцев. В Пошехонском уезде Ярославской области за 1676-1687 гг. сожглись 1929 человек, в 1679 г. в тюменской области в верховье Тобола - поп Дометиан и 1700 человек, в 1682 г. «в Утяцкой слободе Тобольского уезда <...> массовое самосожжение» [63, ч.1, с. 45]. В 1687 г. близ Олонца сжегся старец Пимен и более тысячи человек с ним, затем в том же году - иеродьякон Игнатий и 2700 человек в Па- леостровском монастыре, в 1689 г. в том же монастыре - 500 человек, в 1688 г. в Устюжском уезде - 300 человек и под Пудожем 350 человек. Самоубийства в старообрядчестве (от огня, голода, удушья и утопле­ния) известны (в основном, в Сибири) в XVIII и XIX вв. и даже в XX в. (самосожжение в Крестцах и в окрестностях Усть-Цильмы в 1970-х гг., и, возможно, др.). Один из сторонников самосожжения писал: «Хотел бы я, дабы весь <родной его город> Романов притек на берег Волги с женами бы да с детьми, побросалися в воду и погрязли бы на дно, чтобы не увлекаться соблазнами Mipa; а то еще лучше: взял бы я сам огонь и за­палил бы город; как бы было весело, кабы сгорел он из конца в конец со старцами и с младенцами,-чтобы никто не принял из них Антихристовой печати» цит. по [49, т. 2, с. 69]. Считается, что всего до 1690 года само­сожглись не менее 20.000 старообрядцев. Количество самоубившихся иными способами никем, насколько я знаю, не подсчитано, самоубив­шихся позднее - тоже.

Иеродьякон Игнатий проповедовал самосожжение и устроил не­сколько массовых самосожжений (первое - в Пошехонском уезде Ярославской области; сгорело 1920 человек), а затем и сам сжегся в Палеостровском монастыре на Онежском озере 4.3.1687 с 2700 после­дователей.

(Палеостровский монастырь был избран и «специально захвачен старообрядцами», и самосожжение в нем подготовлено в память о еп. Павле Коломенском, сожженном, по старообрядческому преданию, в этом монастыре [60, с. 220]. «Дивный отец <...Игнатий> собравшися со своими пойде на лыжах ко Онегу от гонительства их и прешед чрез Онего и пришед в Палеостровский монастырь, затворися со своими уче­ники, тамошних же жителей желающих благочестия к себе прияша, а не хотящих во единомыслии быти с ними вон выслаша из монастыря и посла отец Игнатий, по волостем и селом <...> возвестити благоверно пребывающим Христианом: дабы хотящии с ним за древнее благочестие огнем скончатися, шли к нему в собрание: не хотяще бо страдальческих почестей сам точию со ученики свими сподобитися, но со многими же- лаше диадимою мученичества украситися; людие же услышавше сия начата к нему собиратися; и собрася многое множество благочестива- го народа <...>»; цит. по [69, с. 38]).

Противником Игнатия был инок Евфросин (ученик Досифея), со­ставивший в 1691 г. «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей», во многих отношениях новаторское в русской литературе ([45, с. 186-231]), не менее, чем новаторской была в русской жизни причина его появления на свет - самосожже­ние. Есть мнение, что противники Евфросина - «организаторы самосо­жжений» - уничтожали списки его сочинения ([45, с. 190]), в котором отталкивающе-реалистично изображены смерти от огня и от голода в «морильне». Это следует считать возможным, учитывая накал внутри- старообрядческой полемики уже в то время, когда еще только-только начались старообрядческие разделения.

В Палеостровском монастыре сожглись в 1687 г. 2700 человек; из них, конечно, не менее 800 было мужчин, способных оказать сопротив­ление силой, умевших защититься от волка и медведя, имевших топоры и рогатины, а некоторые - и ружья; крепкие и смелые поморки могли защищать жизни свои и своих детей почти как их мужья, братья, отцы и сыновья; итого, не менее 1500 способных обороняться людей. Солдат приближавшейся команды было всего 500, они не были крепче физиче­ски и храбрее, чем запершиеся (многие из которых были с детства охот­никами и превосходными стрелками), их ружья стреляли не часто, не далеко и не точно, у них было не очень много еды, они устали, они хуже запершихся знали окрестности; запершимся все это было прекрасно известно. Почему же они не сопротивлялись? Или хотя-бы не прорва­лись в близкий почти непроходимый лес? Или не ушли на лыжах через Онего? Можно ответить так: сжечься - плохой способ сопротивляться солдатам, но лучший - Антихристу; запершиеся смотрели на солдат, но видели - Антихриста. А можно так: они сожглись потому, что хотели сжечься; приближение солдат было лишь поводом и оправданием (перед Богом и людьми) самоубийства. А хотели они сжечься потому, что не хотели жить в царстве Антихриста.

Замечательно, что в 1689 г. осажденные старообрядцы стреляли в солдат с деревянных стен того же Палеостровского монастыря не пуля­ми, но - чтобы не убить и не ранить кого-нибудь - пыжами «для страха. <...> Оныя же служивыя салдаты возвратишася вспять со студом своим в станы своя <...>» [69, с. 57). Таковы были храбрость, убежденность и дисциплина солдат, рекрутированных, вероятно, из ближайших же сел.

Власти видели и понимали «пропагандистский эффект» самосожже­ний и, поэтому, пытались помешать им. Так, когда «соловецкий старец Иосиф» устроил самосожжение без благословения и вопреки совету иеродьякона Игнатия «и егда от нашествия гонителей загореся часовня и воины нападоша с топорами и с крюками и выломиша ис часовни из единыя стены несколько бревен, которая часовня с страны прирублена после. А егда страдалцы с дымом и огнем бравшеся, падоша, тогда стену проломльше воини, кокотами из огня извлекоша человек числом шесть-^- десят, еще смерти вкусити не успевших, в них же бе и старец Иосиф, и онии вси ожиша и свезени быша на Холмогоры и тамо мучени быша. И мали нецыи пострадаша из них до конца, а инии не стерпевше мук, к^: новшествам присташа» [97, с. 188). То есть, немногие из них, перетер-' пев все пытки, остались при «старой вере» и были замучены до смерти,- не причастившись «еретическим тайнам»; остальные, не выдержав пы-* ток, согласились молиться с «никонианами» и причастились «никони-* анским» таинствам.

7) Должно ли молиться о царе - еретике и гонителе Церкви (- вол-' новало и разделило еще осажденных соловецких монахов - см. с. 220),» а по мнению некоторых - самом Антихристе? Допустимо ли для сохра-* нения жизни молиться о царе притворно? У поповцев: приносить ли за¹ него бескровную жертву в евхаристии как за прежних благочестивы/ царей?

8) Если молиться о царе-еретике должно, то какими словами? ТемИ ли же, какими богослужебный устав предписывает молиться о царс^ православном, как молились в до-никоновское время? Можно ли на-" зывать его, как прежних царей, благочестивым и благоверным? Если* нельзя, то как следует его называть?

Еп. Нижегородский Питирим доносил имп. Петру I в 1718 г., чтс^ «безпоповщина в молитвах царя не поминает, а поповщина именует^г царя благородным» цит. по [50, вып.1, с. 88]. Это не вполне точно: на­пример, «на Выге еще при Денисовых ввели молитву за царя» [111, с. 175] (то есть поморцы - беспоповцы), а в «Чирской обители не поми­нали ни царя, ни патриарха» [111, с. 203] (то есть на Дону, в поповской общине, основанной священноиноком Досифеем). Вернее было бы ска­зать, что в XVIII в. за царя не молились старообрядцы (как поповцы, так и беспоповцы), до которых не дотягивалась его гневная вооруженная рука; до Дона она тогда еще не дотягивалась.

9) Переходящих из «никонианства» или других старообрядческих согласий следует ли крестить? - этот вопрос (следовательно, самый ранний во внутри-старообрядческой полемике) обсуждал архим. Спи- ридон (в Mipy Симеон) Потемкин еще до 1658 г. Или только миропо­мазать? Или им достаточно покаяться в своих «ересях»? Следует ли учитывать, как они крещены «в ереси» - полным погружением, или об­ливанием? Если полным погружением, то по старому или новому чину? А если переходящий не знает, как крещен? А если утверждает, что по­гружением, но свидетелей, подтверждающих это - нет, или, наоборот, есть сведения, что обливанием?

Аввакум писал: «Аще никониане крестят детей, подобает после их крестити православному попу» и даже «повелеваем <...> православным християном <т.е. м1рянам> крестити и молитвы опосле священником правоверным говорити и миром и маслом помазовати. А ко отступником осквернитися не ити. Понеже еретическое крещение несть крещение, но паче осквернение»; цит. по [97, с. 326].

10) Если переходящих из «ереси» следует миропомазать, то как при­готовить миро, которое по православной традиции может приготовить только епископ? То же и при переходе к поповцам «никонианского» свя­щенника и епископа.

11) Правильное древле-преемственное священство и епископство; есть ли оно еще где-то в дальних странах? Следует ли его искать? Если да, то как? И где? Или не искать, но ждать, что оно само найдет верных? Или успокоиться на мысли, что его нет нигде, и не искать и не ждать? Не искать - не грех ли? Не ждать - не грех ли? Если его нет, то значит ли это, что священство полностью оскудело, и его не может быть и не будет и в России? Если его нет нигде, и такова воля Божия, то, может быть, искать или ждать его - грех?

12) Святыни достойны ли поклонения, если ими обладают, о них заботятся и перед ними молятся, тем их оскверняя, еретики? (Очень практически важный вопрос, так как все храмы, свв. мощи и чудотвор­ные иконы попали в руки «никониан»). Если достойны, то какого? Если перед святыней, стоящей в «никонианской» церкви, можно молиться, то как? И когда? (Ответ на эти два вопроса должен был быть дан с учетом того, что за чтение канона святому или иконе по древле-православному до-никоновскому каноннику с правильными поклонами в «никониан­ском» храме грозил арест со всеми последствиями, в том числе с кон­фискацией святой книги). Или, наоборот, еретический храм оскверняет все святыни, в нем помещающиеся и все молитвы, в нем совершаемые, даже и правильные? А может быть, оскверняет не сам храм, а еретиче­ские молитвы, в нем читаемые, и, если так, можно молиться в «никони­анском» храме, когда он пуст и заперт? А в жилище еретиков?

Аввакум писал об этом: «Образу Христову в еретическом соборе не кланятися...Егда они престанут от молитвы, тогда после их кланяйся»; цит. по [50, вып. 1, с. 10]. Говоря «собор», он, конечно, имел в виду не здание, а собрание.

13) Можно ли и следует ли выкрадывать (или выкупать) древле- православную святыню из еретических (то есть «никонианских») храмов? А из домов? Выкупая, допустимо ли притвориться «никониа­нином»? До какого предела допустимо такое притворство? Можно ли нанимать для участия в таком деле настоящих «никониан»?

Не в теории, а в реальной жизни подавляющее большинство ста­рообрядцев (то есть все те, кто читал и почитал древле-писменные и древле-печатные книги) решило этот вопрос положительно, выкупая и похищая до-никоновские книги из синодальных хранилищ и частных библиотек (см. с. 274-277).

14) Если такая кража (или покупка) успешно совершилась, то, оправ­дываясь в суде, можно ли лгать? Лгать - грех, но лгать слугам Антихриста - грех ли? Если грех, и если следует признаться, что святыню купил или украл (то и другое противозаконно), то ведь ее конфискуют, и она снова по­падет в «еретические» руки; это - грех больший? А если удастся обмануть судей, то есть шанс оставить святыню в христианских руках; это оправдает ложь? И вообще - допустимо ли лгать еретикам (словами или молча, при­творяясь еретиком), если результатом будет некая польза для христиан?

15) Канонизация новых Святых возможна ли? Прославление новых чудотворных икон возможно ли? Если да, то по чьему решению? И по какому чину (у поповцев - без епископа, у беспоповцев - и без священ­ника)? Вопрос, практически важный для старообрядцев, желавших, естественно, молиться своим новым святым, либо замученным «нико­нианами», либо перетерпевшим тюрьмы и пытки и основавшим скиты и монастыри в глухих лесах, причем желавших сугубо, так как все древ­ние святыни были у них отняты. То же и о новых чудотворных иконах.

16) Если канонизация возможна, то возможно ли составление новых богослужебных текстов - служб новым святым -, или следует молиться им по общей минее, как мученикам, или мученицам, или исповедникам, или преподобным? То же о новых чудотворных иконах.

17) Брак возможен ли в беспоповстве (без священника)? Если нет, то обязательно ли всеобщее девство? Аввакум отвечал отрицательно; «он выговаривал, в частности, попу Исидору: "А с женами совокупля- тися с законными не возбраняй... Ты, возбранивый женитву, ответ даси праведному судии"»; цит. по [45, с.208].

Если всеобщее девство обязательно и осуществимо (так постановил, несмотря на вышеприведенные слова Аввакума, беспоповский собор 1694 г. в Новгороде), и оно осуществится, то ведь христиане вымрут; не грех ли это самоубийства? Но при господстве Антихриста самоубийство - грех ли (см. с.)? Может быть, всем вымереть, не родив детей - не самоубийство, а приличное последнему времени воздержание? Может быть, такова воля Божия, и следует всем православным христианам вы­мереть, чтобы на Земле остались одни еретики?

Блудный грех при всеобщем обязательном безбрачии, вероятно, не­избежен (жизнь бесспорно показала, что он неизбежен); но легкопро­стителен ли? Если блудный грех легкопростителен, то дети - рожать их, или нет? Не рожать - грех (так было раньше)? Или при господстве Антихриста рожать - грех? При господстве Антихриста Бог ли дает душу ребенку? Или сатана? Если рожать - грех, то как не рожать? А если рожать, хоть это и грех, то что делать с детьми - чадами греха? Или - чадами сатаны? Крестить их, как православных христиан? Или убивать, как чад сатаны? Убивать их - грех или не грех? Если грех, то легкопростительный или тяжкий? Если крестить, а не убивать, то воспитывать, но как? Можно ли чад греха воспитывать как православ­ных христиан? Или как-то иначе? А как? Воспитывать ли их в каком-то подобии семьи? Но каким и сколь прочным и долго-живущим может и должно быть это подобие семьи без брака? Или воспитывать их без вся­кого подобия семьи, но в каком-то подобии детдома? Но как же мать? Не убегут ли все матери со своими детьми из этого «детдомовского право­славия» в «никонианство»? И в этом случае дети вырастут еретиками- никонианами? А не будет ли это вина их отцов? Легкопростительная или нет?

Если брака нет, то все женщины равны, и сожительство с любой - легкопростительный грех; следовательно, и с родной дочерью? А нужно ли вообще знать, кто твои дети по плоти и где они? Ведь по духу они - чада сатаны? Но ведь если не знать, кто из бегающих по деревне ре­бятишек - твои дети, то и они не будут знать, кто их папа, братья и се­стры? А выросши, будут сожительствовать (нельзя написать - женятся и выйдут замуж) с сестрами и братьями?

И если брака нет, то разлучать ли супругов, переходящих в беспо- повство из поповства или «никонианской» Церкви? Если не разлучать, то чем считать их семью? Если разлучать, то что делать с их детьми?

А если брак без священника возможен, то как его венчать? Прочи­тать чин венчания, выпустив слова, произносимые священником? Но такой чин будет уродлив и бессмыслен. Или составить небывалый до Никона чин браковенчания «без попа»? - но ведь это будет новшество, чего быть в принципе не должно? (Такой чин и был составлен, и исполь­зовался и, вероятно, используется в некоторых беспоповских согласи­ях). Или не венчать? Если не венчать, то заключить его благословением родителей? А если родителей нет? Обязательством жениха и невесты? Непрочно. Благословением предстоятеля церковной общины - «на­ставника»? Но ведь совершение им таинства брака сделает его священ­ником, а священство-то исчезло навсегда. Или брак уже не таинство? Но ведь такое учение - новшество? Или оно, напротив, глубокая древ­ность? Или уходить венчаться к «никонианам», а повенчавшись - об­ратно? (Есть и такое согласие). Или брак - таинство, независимо от присутствия священника, и его участия в бракосочетании? А зависимо от чего? И т. д. и т. п.