Зарождение опытных наук. Ценностно-мировоззренческие основания новоевропейской науки.

Эмпирические знания (прежде всего в виде данных наблюдений) всегда присутствовали в системе научного знания. Однако они как и данные опытов (более позднего источника научных сведений) в течение большого исторического периода, предшествовавшего Новому времени, не имели ключевого значения. Они служили:

1) подтверждению умозрительных схем – в частности, опытному подтверждению истин Священного писания через наблюдение порядка, созданного божественным творением, а также поддержанию процесса усмотрения этих истин внутренним созерцанием (озарением, как отражением божественного света).

2) решению прикладных задач, где проводились не систематически, а по мере необходимости решать эти задачи и удовлетворять личные творческие потребности (опыты Архимеда с определением объема тела; «духом исканий» была проникнута эпоха Возрождения).

Впервые важную роль эксперимента в научном познании в методологически осмысленном варианте обосновал средневековый философ Роберт Гроссетест (1175 – 1253). Он занимался оптикой, астрономией, математикой. Согласно Гроссетесту изучение явлений начинается с опыта; на основе данных опыта устанавливается общее положение, имеющее гипотетический характер. Из него дедуктивным путем выводятся следствия, истинность или ложность которых устанавливается на основе новых опытов. Сам он проводил опыты по преломлению света. Кроме того, изучал распространение звука, морские приливы.

Основные принципы опытной работы, которых придерживался Роберт-Гроссетест:

1) принцип единообразия природы, согласно которому причины явлений всегда единообразны в своих действиях – четыре причины Аристотеля он заменяет двухполюсной причинно-следственной связью;

2) «принцип экономии» (заимствованный у Аристотеля), согласно которому лучшее объяснение явлений то, которое исходит из наименьшего количества предпосылок.

Творчество Р. Гроссетеста вряд ли можно квалифицировать как деятельность представителя одного из основоположников опытной науки. Это был, скорее, ее идейный предтеча. Процесс системного становления опытной науки связан: во-первых, с секуляризацией науки, в частности, разделением веры и знания в протестантизме (в этом плане показательны рассуждения Лютера о лунном свете). При этом следует подчеркнуть, что секуляризация была хотя и главным, но не единственным процессом, ведущим к формированию нового мировоззрения, как одного из факторов формирования опытной науки. Интеллектуальная атмосфера науки позднего средневековья, эпохи Возрождения и Нового времени достаточно последовательно и методично элиминировала не только теологические, но и различного рода органицистские, анимистические и телеологические представления. Во-вторых, с введением в научную работу процедуры измерения, в частности, у Н. Кузанского наблюдается своеобразный культ механического измерения (взвешивания), главное методологическое следствие которого – уравнивание ценности механических средств измерения с математическим доказательством. В-третьих, с продуктивным синтезом работы с идеализированными объектами, с одной стороны, и реально существующими объектами (явлениями, процессами), с другой. Это наиболее фундаментальный процесс, лежащий в основе формирования опытного естествознания, как формы организации познавательной деятельности по изучению природы, качественно отличный от умозрительного схемотворчества античных философов, так и натуральной магии средневековых и ренессансных мыслителей.

Решающий этап формирования опытного естествознания связан с именами Ф. Бэкона, Г. Галилея, И. Ньютона. Если первый был по-преимуществу идеолог опытной науки, то в творчестве последних, она получила классические образцы: мысленные и реальные опыты Г. Галилея и И. Ньютона.

Опытное знание в его новом гносеологическом статусе (как исходные сведения о познаваемом объекте, источник и основа теоретических построений и критерий их истинности), наряду с запросами практической сферы и процессами дифференциации знания, обусловленными внутринаучными событиями (внутренней логикой развития знания) было мощным стимулом формирования дисциплинарно-организованной науки.

Основными признаками дисциплинарно–организованной науки являются достаточно четкая фиксация ее предмета, наличие специфического инструментария исследования, т. е. средств и методов и наличие специфических схем объяснения изучаемых объектов (явлений, процессов).

Принимая данные критерии, процесс оформления дисциплинарно организованного знании можно представить как длительный период развития науки, на ранних этапах которого наблюдалось доминирование первых двух критериев.

В Античности наметилось отделение (отпочкование) от философии таких областей познания как математика, физика (механика), биология.

В средние века стало общепринятым представление о дисциплинарной организации науки, включающей семь дисциплин, выделяемых, прежде всего по уровню абстрактности (отдаленности от чувственности): 1) грамматика, риторика, диалектика – тривиум; 2) арифметика, геометрия, астрономия, музыка – квадривиум (Капелла, Боэций, Кассиодор). Типы знания, включаемые в тривиум, были названы свободными искусствами, а принадлежащие к квадривиуму – дисциплинами (Кассиодор).

Эпоха Возрождения не отмечена существенным расширением дисциплинарной структуры науки, но она: во-первых, дала классические образцы дисциплинарно-организованной области знаний в лице астрономии и механики; во-вторых, именно в это время математика была выделена из астрономии в особую дисциплину, что имело огромное методологическое значение.

В Новое время процесс научной специализации углубился (прежде всего, в рамках механики и математики). Появились новые формы организации научной деятельности (академии) и научной коммуникации. Отмечен также интенсивный рост объема научной информации. Однако объяснительные схемы по-прежнему должны были включать не только совокупность причин, факторов, механизмов проявления исследуемой реальности, но и большие метафизические схемы (системы), соотносящие конкретнонаучное знание с целостной картиной мироздания (с тем, что в настоящее время называют философскими вопросами конкретной дисциплины). Так работали Г. Галилей, Р. Декарт, И. Ньютон, Г. Лейбниц.

Решающие события произошли в 18 – 19 вв., когда отмеченная схема объяснения престала быть обязательной, а предмет каждой из формировавшихся научных дисциплин достаточно четко коррелировал с качественно определенной сферой реальности, выделяемой по нескольким основным критериям: четкая определенность класса объектов, специфических типов их взаимодействий, специфических свойств и законов изменения, а также пространственно-временных характеристик (масштабов). Этим критериям на то время соответствовали области научных исследований, ныне называемые в историко-научной литературе фундаментальными науками: математика, астрономия, физика, химия, геология, биология, медицина, история, политическая экономия, языкознание и др.

Вместе с тем онтологические параметры изучаемой реальности и сопряженные с ними методы исследования не исчерпывали всех критериев (и одновременно факторов) формирования дисциплинарно-организованной науки. Наряду с ними имели важное значение характер связей с социально-экономическими запросами общества (сферой практики) и внутринаучные условия становления и развития конкретной дисциплины, к которым относят определенные формы организации той части научного сообщества, которая занятии в данной дисциплине, наличие системы подготовки научных кадров соответствующего профиля и соответствующих форм научной коммуникации. В 19 веке наблюдалось резкое усиление интенсивности связей науки с практикой, сопровождаемое, как уже отмечалось, появлением на рынке товаров и услуг, производство и осуществление которых не было возможно без применения научного знания. Качественно изменилась организация научной работы (наряду с академиями возникли лаборатории и научно-исследовательские институты) и подготовки исследователей (их готовили в университетах по все более широкой номенклатуре специальностей, коррелировавшей с дисциплинарной структурой науки), появились новые формы научной коммуникации (съезды, конгрессы, симпозиумы, конференции и др.) и научная периодика, обслуживающие дисциплинарно-организованные исследования.

В это же время процесс дифференциации знания (достаточно интенсивно происходивший ранее лишь в математике) принял фактически общенаучные масштабы, т.е. пошел «вглубь». В каждой из упомянутых выше «фундаментальных наук» начали выделять по тем же критериям, по которым в свое время сформировалась она сама, ряд отдельных, хотя и взаимосвязанных дисциплин (космология, физика «сред», неорганическая, органическая, коллоидная химия, микробиология, цитология, финансы как отдельная экономическая дисциплина и др.). В итоге именно в 19 в. (хотя в историко-научной и науковедческой литературе это было зафиксировано значительно позже) выделилось четыре блока научных дисциплин: математические, естественные, технические и социально-гуманитарные, т.е. сложилась схема организации научного знания и научной деятельности, принятая в настоящее время. Тем не менее современная наука по целому ряду характеристик существенно отличается от науки 19 в., знаменовавшей становление дисциплинарно-организованной науки.