Естественная природа расовых предрассудков

Расовые предрассудки – это расогенетическая программа Вашего рода, и если бы она была неправильной, отжившей и требующей устранения, то Вас просто не было бы на свете. Расовые предрассудки – это концентрированный эволюционный опыт предков, доказавших самим фактом Вашего существования правильность своей жизненной стратегии.

Если бы все необъятное природное царство в одночасье истолковало понятие расовых предрассудков в духе интернационального свального братания, воспеваемого трубадурами общечеловеческих ценностей, то последствия этого трансгенного блуда превзошли бы апокалиптические видения своей кошмарной красочностью. Трудолюбивый шмель в духе ООНовских деклараций принужден был бы нести животворную пыльцу не благородному цветку, но сорняку-паразиту, а гиббон – сластолюбиво воззриться на какую-нибудь макаку. Все иерархически систематизированное природное царство в одночасье превратилось бы в бродвейское шоу трансвеститов.

В других индоевропейских языках, помимо русского, мы наблюдаем сходную этимологию слова «предрассудок». Соответствующие ему французское «prejuge» и английское «prejudice» восходят к латинскому термину «praejuicium», означающему «предварительное решение суда», а в другой версии служащее предостережением. Греческое слово «предрассудок» – «прокрима» происходит от глагола «прокрион», имеющего смысл «выбирать», «отдавать чему-либо или кому-либо предпочтение». Корень «крима» также означает «решение», «приговор», «суд».

Сложное по составу немецкое слово «vorurteil» тоже обозначает «предрассудок». Оно восходит к слову «urteil», которое означает «мнение», «суждение», но также – «приговор», «решение суда». Но и это слово разделяется на «teil» – «судьба», «участь», «доля», «жребий» и универсальную приставку «ur», прибавляемую в тех случаях, когда речь идет о чем-либо изначальном, исконном.

Как видите, даже простейший лингвистический анализ наглядно показывает, что наши индоевропейские предки, объединенные не только общностью языка, но и общностью морали, и не помышляли глумиться над этим словом, возводимом ими к архетипическим, изначальным основам бытия, которым надлежит поклоняться не только как приговору мирского суда, но и как высшей родовой участи. Закономерно, что и словосочетание «расовые предрассудки» при правильном объяснении его значения никак не может нести в себе отрицательную негативную оценку, которую ему силятся придать новомодные жонглеры этическими ценностями.

Если бы не было расовых предрассудков, то не сохранились бы и сами расы.

Расовые предрассудки любого биологически полноценного человека основываются на фундаменте двух взаимосвязанных врожденных явлений человеческой психики. Во-первых, на антропоэстетических канонах красоты, присущих его расе, и во-вторых, на осознании ценностного критерия, порождаемого этими канонами. Каждая раса сама в себе несет представление о прекрасном и безобразном, и в связи с этим вырабатывает свою шкалу оценок и свои критерии морали. Инородное, в прямом смысле этого слова принадлежащее к другому роду, отторгается организмом человека в соответствии с биомедицинскими законами о норме реакции. Эта реакция отторжения, свойственная любому здоровому организму, борющемуся за жизнь, закономерна как при трансплантации донорских органов, так и при неприятии систем морали и эстетики. Иммунная система организма неустанно будет отторгать чуждые как материальные ткани, так и материи умозрительные.

Бурный рост естествознания последних двух веков не противоречит этимологии слова «предрассудок». В середине XIX века зоолог и путешественник Г. Радде писал: «Тот, кто испытал себя с известною удачею в области наблюдений за органическим миром, вскоре начинает пугаться слова инстинкт и признавать за животным умственные соображения, более или менее изменяемые в видовом отношении». Естествоиспытатель Г. Романес в это же время полагал: «Инстинкт есть рефлекторная деятельность, в которую вносится элемент сознательности». Известный немецкий психолог Карл Густав Карус опубликовал в 1863 году монографию «Сравнительная психология», чем в сущности заложил основу изучения эволюционной психологии человека и животных. Возникновение после этого целой науки под названием зоопсихология утвердило простейший факт, что все животное царство существует и развивается только за счет расовых предрассудков, соблюдая по неграмотности свою иерархическую генетическую чистоту.

Отечественная наука поддерживает данный взгляд. Спустя сто лет крупный советский психолог Л. А. Орбели основываясь на новейших экспериментальных данных из области эволюционной теории, утверждал, что те формы поведения, которыми отличались наши предки, жившие миллионы лет тому назад, «все в нас гнездятся и при определенных условиях выплывают на сцену». Современный биолог В. Л. Деглин считает: «Для каждой реакции организма, для каждого рефлекса существует своя определенная кодовая «модель», предвосхищающая форму их эффекторного проявления. Модель безусловного рефлекса имеет врожденный характер». М. В. Волькенштейн в книге «Физика и биология» (М., 1980) свидетельствует: «Основной физико-химический принцип эволюции заключается в том, что однажды приобретенная биологическая (генетическая) информация не утрачивается. На каждом этапе развития не происходит случайного перебора всех возможных мутаций, так как подавляющая доля мутаций не участвует в отборе и отбор идет лишь между мутантами, совместимыми с условиями существования уже сложившихся организмов. Следовательно, эволюция «канализируется» и «ускоряется».

Известный философ-неокантианец Герман Коген (1842-1918) писал: «Мы – евреи – должны признать, что расовый инстинкт никоим образом не является варварством, а лишь естественным и законным запросом с национальной точки зрения». Лауреат Нобелевской премии за изучение биологии поведения Конрад Лоренц (1903-1989) также понимал под инстинктом «все те психологические механизмы поведения, которые произошли в результате эволюции, направленной на сохранение вида, а не являются индивидуальными модификациями, обусловленными обучением».

«Современный словарь социологии», изданный в США в 1969 году, также определяет: «Предрассудок есть универсальное явление и вечная проблема общественной жизни». «Словарь по общественным наукам», подготовленный ЮНЕСКО в 1964, трактует «предубеждение» как «установку, вытекающую больше из внутренних процессов самого носителя, чем из фактической проверки свойств группы, о которой идет речь».

Выдающийся немецкий антрополог и этнограф Адольф Бастиан (1826-1905) справедливо утверждал, что задачей антропологии является необходимость «добыть первичную мысль». В соответствии с эволюционной биологией, психогенетикой и лингвистической семантикой становится очевидным, что этой первичной мыслью являются расовые предрассудки.

Врожденные эстетические представления, функционально обеспечивающие репродуктивное воспроизводство расы, также находятся в русле этого «канала эволюции». Иммануил Кант в книге «Аналитика прекрасного» отмечал, что прекрасное познается без посредства понятия». Величайший расовый теоретик ХХ века Фриц Ленц (1887-1976) в одной из своих базовых работ «Раса как основополагающий ценностный принцип» писал: «Уже будучи детьми, мы отличаем красивых людей от безобразных – задолго до того, как приобретаем опыт таких вещей или с помощью сравнения образуем эстетическое чувство. Такие различения мы делаем инстинктивно, поскольку носим образ нашей расы в самих себе». Философ-структуралист Клод Леви-Стросс (род. в 1908) недаром назвал это «зоологическим мышлением», а Конрад Лоренц – «врожденными моделями». Крупнейший современный специалист в области биологии поведения Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт (род. в 1928) идентификацию по принципу «свой – чужой» определяет как «врожденный биологический фильтр». Знаменитый русский эстетик и теоретик культуры М. М. Бахтин также свидетельствовал: «Физические кондиции человека, взятые как биологический феномен, докультурны».

Кант писал о существующих априорно, до всякого опыта, врожденных формах воззрения и категориях мышления. Даже причинность он считал категорией мышления. Один из основоположников философской антропологии Арнольд Гелен (1904-1976) полагал, что человек от природы «культурное существо», и уже филогенетически возникшая программа его поведения настроена на наличие определенной врожденной культуры. Как доказал современный философ и ученый Наом Хомски, человек имеет наследственную программу логического мышления и языка. Ребенок в младенчестве заучивает тольку звуки и комбинирует их уже по врожденной программе, отражающей его расовую, а следовательно и культурную принадлежность. Крупнейший немецкий философ Людвиг Клагес (1872-1956), основавший науку под названием характерология, именно поэтому же метко определял: «Душа старше духа». Ибо дух человека всегда выражает исторические реалии эпохи, в которой тот живет, в то время как душа его является отражением вневременной расовой сути. Стиль любой культуры всегда зависит от ее расового наполнения.

Современный автор И. М. Быховская в книге «Homo somatikos: аксиология человеческого тела» (М., 2000) развивает концепцию увеличения самостоятельной значимости человеческого тела, его физического облика в современной культуре. «Соматическое сознание», минуя старые умозрительные шаблоны, само творит ценности. Новейшая эпоха постмодерна, по мнению автора, создает новую, доселе неслыханную доктрину «тело как ценность». «Человеческое тело не просто присутствует в мире наряду с другими объектами, а присоединяет себя к миру и в известном смысле творит его». «Телесность» в контексте отражения и истолкования действительности все чаще и чаще становится «универсальным мерилом».

По меткому выражению Мориса Мерло-Понти (1908–1961), другого представителя школы философской антропологии, «тело проектирует вокруг себя культурный мир».

Но, напичканное расовыми признаками на всех физических уровнях, человеческое тело неминуемо должно обострить и проблему расовых ценностей качественно по-новому. Абстрактные истины и бесплотная мораль, обретя телесность в контексте новой культуры, вобрали в себя «соматическое сознание», отправной точкой которого, или «первичной мыслью», и являются «расовые предрассудки» во всей своей первозданной красоте.

Искусно замыливая оптику первородного инстинкта пенными суррогатами либеральных ценностей, современная массовая культура, сама того не желая, вновь попала в тенета расовой теории, о которых уже стали забывать. Разношерстная пегая толпа опять подняла свои взоры к роскошному убранству расового архетипа, такому зримо телесному и одновременно трансцендентально вечному. В беспечной красотке с рекламного щита возле автострады угадывается вечный образ белокурой принцессы.

 

Антропоэстетика

Таким образом, массовая культура, специально призванная глумиться и сокрушать расовые предрассудки, по странному стечению обстоятельств сбилась с такта в хороводе причинно-следственных связей и придала новый стимул к совершенствованию того, что, казалось бы, нужно было выбросить на свалку истории как досадный пережиток. Отчасти в силу этого курьеза возникла и такая современная наука, как антропоэстетика.

Ведущий отечественный специалист в этой области Н. И. Халдеева в статье «Сравнительные антропоэстетические исследования в России» (Вестник антропологии, вып. 4, М., 1998) совершенно определенно пишет: «Нужно сказать, что человек не только воспринимает физиономический облик другого индивидуума, он соотносит его с собственными и групповыми антропологическими оценками. На этой основе индивидуум и его группа могут определить ареал распространения популяционных морфологических особенностей и вырабатывать собственную шкалу фенотипических суждений. Кстати, способность порождать ценностные воззрения, в том числе и в отношении внешности, является уникальным свойством человеческого сознания. Для антропоэстетического анализа наибольший интерес представляет форма оценки внешнего облика как этнического признака. Особенности внешности могут выступать носителями определенной информации и играть роль сигналов о расовой и этнической принадлежности человека. Приравнивание физиономических комбинаций к этнической характеристике в процессе восприятия внешности отражает антропологическую составляющую общего механизма идентификации. При формировании категорий идентичности эта составляющая является одной из самых древних и стабильных. Ее древность очевидна, так как человеческое лицо всегда было самым доступным и информативным, а на определенном этапе антропогенеза жизненно важным».

Это мнение признанного специалиста вновь совпадает с результатами этимологического анализа слова «предрассудок» в индоевропейских языках. Во времена бурного развития антропологии еще Дарвин указывал на различные врожденные предпочтения при оценке типов внешности и, как следствие, на существование врожденных наследственных критериев, свойственных каждой расе. Каждый индивид носит в себе характерный набор «сигнальных» опознавательных признаков, по которым он оценивает окружающих в соответствии с базовым биологическим принципом «свой-чужой». Лицо с расовой точки зрения представляет собой концентрацию рецепторов сигнальной информации, служащей целям репродуктивного отбора. Перспективный половой партнер, таким образом, оценивается в соответствии с врожденной типической структурой идеального партнера, характерного для данной этно-расовой группы. Н. И. Халдеева подчеркивает далее: «Большое значение имеет расовая принадлежность в процессе оценивания внешности. Механизм взаимного человеческого восприятия детерминирован биологически и социально, что обеспечивает его неизменное воспроизводство».

Все эти аспекты антропоэстетической организации человеческой психики, вся ее архитектоника закодированы в нейронной организации мозга. Изначальные эстетические каноны, свойственные данной расе, без искажения воспроизводятся в ряде поколений, связывая напрямую каждое живущее поколение с архетипом. Нейроны мозга как бы выполняют функцию матрицы, числовые значения которой служат корректировке и поддержанию вектора эволюционного развития расы. Причем этот вектор физиономической «идеализации» строго направлен непосредственно в сторону усреднения, то есть типизации, или к единому расовому стандарту, с тем чтобы обеспечить максимальный репродуктивный успех индивидуума в рамках его популяции. Именно поэтому форма и цвет глаз, носа, волос, губ, овал лица являются наиболее значимыми при этно-расовой характеристике воспринимаемой внешности, ибо вокруг этого сочетания расовых признаков наиболее четко и концентрированно проступает генетическая информация об их носителе, что, в свою очередь, при его оценке дает возможность максимально использовать позитивный эффект расовых предрассудков. Информация, зрительно считываемая с лица оцениваемого объекта, сравнивается с информацией, заключенной в мозгу оценивающего субъекта, что приводит в действие механизм антропоэстетической оценки. Минимальные различия в их генетических матрицах и обеспечивают воспроизводство расы, отсекая вредные мутации, влекущие к «хаосу крови».

Обобщение теоретического плана в работе Халдеевой имеет следующий характер: «Изученный материал позволяет констатировать, что идеальный предпочитаемый морфотип человека по приоритетным градациям шести основных физиономических признаков формируется на базе реального типа и, будучи связанным с ним, является групповой характеристикой, подлежащей изучению по программе антропоэстетики методами физической антропологии».

Особую ценность работе Н. И. Халдеевой безусловно придают обобщения практических исследований, в процессе которых был выведен суммарный показатель аутоидентификации (AI). Чем консолидированнее в расовом отношении группа, тем этот показатель выше. Кроме того, выяснилось, что в пределах выборок русских из рассматриваемых областей вектор мужского идеального типа имеет четко выраженный центростремительный характер. Это как нельзя наглядней подтверждает наличие у русского народа, как и у любой другой исторически значимой общности, расового ядра, в котором все расовые признаки выражены самым отчетливым и неповторимым образом. Именно на расовое ядро народа приходится основная историческая нагрузка в процессе государственного строительства и созидания культурных ценностей. У представителей метисной периферии, не прошедших антропоэстетический отбор на соответствие усредненному расовому идеалу, государственнический инстинкт ослаблен, и, как следствие, из числа бастардов формируются легионы всякого рода отступников и прозелитов.

Именно расовое ядро народа представляет собой средоточие приложения исторических сил, а не внерасовый, разноплеменный шлак, в который, будто в песок, уходят все благие помыслы вождей и религиозных лидеров.

«Во всех русских группах вне связи с географической дифференциацией отмечаются относительно близкие варианты эстетически предпочитаемой красоты, выраженные в суммарных показателях антропологической аутоидентификации. В целом, все русские группы образуют общий графический кластер, относительно однородный по параметрам антропоэстетики», – резюмирует Н. И. Халдеева.

Теперь следует подчеркнуть, что эти самые расовые антропоэстетические стандарты – не набор бессвязных данных, произвольно трактуемых из поколения в поколение, но именно архетипическая матрица точных и постоянных величин, записанных в нейронной организации мозга каждого человека. И чем чище тип этого индивида, тем безошибочнее его эстетическое чутье и, как следствие, морально-этическая оценка.

Подобное познается только подобным, поэтому о признаках породы вообще имеет право судить только породистая человеческая особь. У смешанных людей «пегие» же мысли, каноны и мораль.

Для объективной оценки стандартов расовой красоты в арсенале современной науки имеется такой точный и беспристрастный метод как антропологическая фотография. Работа Надежды Николаевны Цветковой «Антропологическая фотография как источник для исследования по этнической фотографии» (М., 1976) служит тому наглядной и убедительной иллюстрацией. В ней она пишет: «В результате анализа фотометрических признаков выявлено, что почти все угловые размеры лица обладают хорошими группоразграничительными свойствами. Они имеют межгрупповой размах более двух стандартов». Это означает, что величина объективных расовых различий в строении лица у представителей разных рас устойчиво превосходит ошибку при измерениях.

В целом расовая геометрия лица такова. Европеоиды по данным фотометрии имеют наиболее прямой профиль по верхнелицевому углу, причем последний (83–87о) у них всегда больше среднелицевого (81о), относительно небольшой угол выступания носа к горизонтали (57–63о), весьма сильное выступание носа к линии профиля (21–27о) и прямую верхнюю губу (85–91о).

Монголоиды отличаются склонностью к мезогнатности по верхнелицевому углу и углу выступания верхней губы (72–82о). У них верхнелицевой угол (82–87о) всегда меньше среднелицевого (83–88о). Угол выступания носа к горизонтали – наибольший (65–72о) среди всех изученных групп.

Негроиды прогнатны (то есть имеют резко выступающую нижнюю челюсть) по верхне (73–77о) и среднелицевому (76–80о) углам и углу выступания верхней губы.

Один из крупнейших отечественных антропологов В. В. Бунак в своей статье «Фотопортреты как материал для определения вариаций строения головы и лица» (Советская антропология № 2, 1959) делает такой вывод: «Известно, что опытный наблюдатель, изучая фотопортрет, может во многих случаях с достаточной точностью определить, к какой этнической группе относится изображенный индивидуум и каков его антропологический тип. Приведенные выше данные устанавливают, что по фотоснимкам можно получить не только суммарную и довольно общую характеристику антропологического типа, но и определить варианты отдельных кефалоскопических признаков, пользуясь для этого однообразной, специально разработанной методикой. Применяя такую методику, каждый исследователь имеет возможность определить вариант того или иного признака, независимо от знакомства с данным типом, не по общему впечатлению от фотопортрета, а на основании разграничительных критериев морфологического порядка».

Это вновь означает, что расовый и этнический тип – объективная реальность и поддаются точному измерению не только в общем, но и по отдельным частям портрета. Множество народных поговорок во всех частях света, обыгрывающих в ироничной форме те или иные черты лица, с обязательным их соотнесением с тем или иным расово-этническим типом, свидетельствуют о народной наблюдательности, то есть о естественности расовых предрассудков.

В современном сборнике работ «Проблемы эволюционной морфологии человека и его рас» (М., 1986) обсуждаемая тема выводится уже на качественно новый уровень. Так в статье «Перспективы применения ближней стереофотограмметрии в антропологии», созданной коллективом авторов: Л. П. Винников, И. Г. Индиченко, И. М. Золотарева, А. А. Зубов, Г. В. Лебединская – говорится о том, что качественная цветная фотография позволяет выявлять все нюансы пигментации глаз, кожи, волос, а также определять межзрачковые расстояния и выступание глазного яблока. В связи с чем авторы данной разбработки считают, что предлагаемый ими метод: «...открывает широкие перспективы чрезвычайно детального исследования поверхности лица человека и с большим успехом может быть использован и в этнической антропологии».

В подтверждение нашего тезиса о реальности врожденных признаков антропоэстетики сошлемся на монографию Юрия Кирилловича Чистова «Дифференциация рас человека по строению медианно-сагиттального контура черепа» (М., 1983). В ней он пишет: «Результаты полученных исследований позволяют с достаточной уверенностью говорить о наличии определенных различий в форме сагиттального контура черепной коробки человека у «северных» и «южных» популяций современного человека. Внутрирасовые величины этого показателя достоверно отличаются от межрасовых, т. е. представители контрастных расовых типов различаются между собой как по сумме градусных, так и линейных характеристик медианно-сагиттального контура. Одним из наиболее интересных выводов является констатация того факта, что современные краниологические серии столь же сильно различаются по величинам градусных и линейных характеристик лобной части контура, как и по рисунку затылочного отдела».

Итак, совершенно очевидно, что расовые пропорции «черт лица» и всей головы в целом, воспринимаемые в процессе антропоэстетической оценки, есть реальный факт. И факт этот является не случайным достоянием отдельных личностей, но всего народа в целом, сквозь череду поколений сохраняющим в памяти свои идеалы красоты. Извечное деление по принципу «свой-чужой» – базовая эстетическая категория, имеющая жесткую биологическую основу.

Основоположник целой научной школы известный советский антрополог М. М. Герасимов в своей фундаментальной монографии «Восстановление лица по черепу» (М., 1955) уже во введении подчеркивал: «Известно, что у китайцев широкие, скуластые лица по сравнению с лицами европейцев, и многие авторы отмечают различную толщину мягких тканей в точке максимальной ширины скуловых дуг, а именно: у китайцев толщина в этой точке больше, у европейцев – меньше. Для европейцев, по Гису и Кольману, эта величина равна 6,63 мм, а для китайцев, по Биркнеру, – 10,09 мм, что вполне согласуется с нашими наблюдениями».

Один из классиков немецкой антропологической школы барон Эгон фон Эйкштедт (1892-1965) в своей базовой монографии «Расология и расовая история человечества» (1937-1943) увязал особенности морфологии лица различных рас с эволюцией их развития. «В отношении сравнительной морфологии мягких частей следует упомянуть два основных явления, которые имеют эволюционное значение. Это, во-первых, наличие органа Якобсона, короткого рудиментарного прохода со слепым концом в передней нижней части носовой перегородки, выполняющего у низших видов особую функциональную задачу. Далее, интерес представляют боковые части заднего хряща, которые у прогрессивных европеоидов к концу разветвляются, а у примитивных рас, вроде меланезийцев, образуют сплошную широкую пластину. Это промежуточная форма, ведущая к человекообразным обезьянам.

Квадратный мускул у примитивных, особенно темнокожих рас тоже гораздо компактней, чем у европеоидов, у которых отдельные части волокон настолько развились, что французские анатомы вообще считают их отдельными мышцами. Небольшие поперечные ткани носовой мышцы при этом обычно сильно коррелируют с общим характером кожного покрытия мягких частей. Поэтому их толщине обычно соответствует также более сильное опускание и большая мясистость крыльев носа, иногда даже, что часто встречается у евреев и псевдоеврейского типа на Новой Гвинее, большая толщина складок век и нижней губы. У негров и палеомонголоидов немногие ткани могут совсем потеряться в губчатой соединительной ткани. Эта массивность порождает глубокие борозды у крыльев носа, которые на плоских лицах идут почти сплошной линией от угла глаза через крыло носа к нижней челюсти.

Если же мы нарисуем общую эволюционную картину того, что показывают мышцы носовой области, то здесь еще более явно выражено то же, что и в области орбит: чем выше формы, тем больше дифференциация мышц. Губы – характерный признак как индивидуального, так и расового лица, они многое говорят о психическом типе человека. Область рта – самая выразительная и показательная с точки зрения расовой физиогномики.

Если мы учтем также области орбит, носа и щек, то станет ясным общее направление эволюционного развития мускулатуры человеческого лица. Во всех случаях, чем выше эволюционная стадия, тем выше возможности дифференциации мускульной массы. Есть лишь разные формы выражения одной основной тенденции. Таким образом, мы можем увидеть и разгадать на конкретном примере тайны и взаимосвязи происхождения видов и его конструктивные пути.

О промежуточных стадиях эволюции человека мы можем судить по атавистическим современным формам примитивных рас. У них вся мускульная масса средней части лица толще и менее дифференцирована. Недифференцированность вообще следует считать признаком примитивности. Массивные и многократно переплетенные мускульные связи до сих пор характерны для монголоидов.

Хотя утолщение губ особенно характерно для негроидов, оно более или менее часто встречается и у других рас, например, у восточных веддоидов. Очень толстые губы у южных китайцев, сравнительно узкие – у примитивных австролоидов, очень узкие – у североамериканских индейцев. Непропорционально толстая нижняя губа может быть наследственным признаком целого народа, как, например, у евреев.

Детский рот с нечеткими контурами, как у европейских детей, встречается у инфантильных примитивных рас. Контур верхней губы и ротового отверстия в форме полумесяца типичен для западных веддоидов, особенно женщин.

На нордическом профиле губы не выступают, а у южных рас выступают. С последним явлением часто связано оседание контура профиля, типичное для негров вогнутое рыло».

Непревзойденной кладезью информации по вопросам расовой физиогномики является до сих пор книга «Язык человеческого лица» (1938) крупного немецкого анатома и врача Фрица Ланге.

Все эти и множество иных данных заложены в основу науки, габитоскопии – части криминалистики. Сам термин, ее обозначающий, происходит от слов «габитус» (лат.: «наружность») и «скопео» (греч.: «рассматриваю»). В точном соответствии с логикой нашего предыдущего изложения нужно отметить, что в габитоскопии используются как объективные, так и субъективные изображения внешности человека. В книге «Использование признаков внешности в работе органов внутренних дел» (М., 1993) В. А. Снеткова указывается: «Этноантропологический тип находит отражение в анатомических внешних признаках, могущих быть определенными со всей точностью. В криминалистической практике тип лица чаще всего определяется в сравнении с представителями известных груп населения».

Поэтому и получается, что вся многовековая практика судебно-криминалистического освидетельствования личности строится в точном соответствии с «расовыми предрассудками», или «врожденными антропоэстетическими моделями». Закономерно будет поинтересоваться на сей счет точкой зрения либеральных антропологов, отрицающих сам факт существования «расы». Может быть, они желают отменить во всех частях света миллионы судебных решений, вынесенных на основе описаний личности обвиняемых, как юридически несостоятельные, якобы из-за отсутствия «этноантропологических типов», находящих «отражение в анатомических внешних признаках, могущих быть определенными со всей точностью»? Тогда в угоду «ученым либералам» нужно будет принести в жертву опознания и прочие виды экспертиз, основанные на групповых, то есть именно этнорасовых признаках. В. И. Козлов в статье «Этнорасовые предубеждения и этнологическая наука» (Расы и народы, вып. 23, 1993) справедливо отмечает поэтому: «При контактах с людьми, существенно отличающимися в антропологическом отношении, этническое самосознание обычно дополняется расовым и превращается в более четкое и устойчивое этнорасовое самосознание».

Одни из ведущих отечественных антропологов А. А. Зубов и Н. И. Халдеева в своей совместной статье из сборника с характерным названием «Расы и расизм. История и современность» (М., 1991) дают такое заключение: «Значит «тип», т. е. характерная сумма генетических и морфофизиологических признаков, маркирующая определенные группы внутри вида, – феномен вполне реальный, и стало быть, заслуживающий исследования». А современный генетик Дж. Нил заявляет, что в настоящее время любого индивидуума можно отнести к той или иной хорошо исследованной большой этнической общности с точностью до 87%. Название книги А. Ф. Назаровой и С. М. Алтухова «Генетический портрет народов мира» (М., 1999) также говорит само за себя, ибо в ней дается подробная характеристика частот генов во всех основных и даже многих реликтовых популяциях человечества. Наконец, знаменитая Таблица генетико-лингвистических расстояний между народами американского генетика Луиджи Кавалли-Сфорца окончательно иллюстрирует объективность различий между биотипами. Поэтому в свете заявленной темы будет небесполезно обратиться к забытому пласту антропологии, который также указывал на объективность возникновения расовых предрассудков.

 

Основы расовой морали

Антропология рубежа XIX и ХХ веков, не владея методами генетического и биохимического контроля, тем не менее, именно в части описательной статистики внешних морфологических различий, на которых собственно и базируется наше антропоэстетическое и морально-этическое отношение к иноплеменникам, стояла на очень высоком уровне. Сама постановка задачи в плане выявления и описания расово-биологических различий между представителями разных народов была много конкретней, чем в современной этнической антропологии. Научный поиск той эпохи был направлен не как сейчас – на стирание различий, но, напротив, на их усиление и обособление, что придавало максимальную конкретность и наглядность всем аспектам расовой диагностики. Еще раз подчеркнем, что описательные и статистические методы той эпохи нисколько не устарели, как не устарели до сих пор уравнения знаменитого немецкого математика Карла Фридриха Гаусса (1777–1855), с помощью которых современные генетики проводят свои вычисления.

Наша русская антропология докоммунистической эпохи также не является исключением в этом плане. Ее основателем, по общему мнению, принято считать Анатолия Петровича Богданова (1834–1896), которого официальная марксистская наука причисляла к стойким «борцам с расизмом». Правда, на чем она основывала свою классовую убежденность, не совсем понятно, так как Богданов совершенно в духе своего времени утверждал, что «череп, даже в своих племенных признаках, представляет нечто постоянное». Пусть это и не расизм, но и до пресловутого интернационализма здесь далеко.

Цель одного из главных сочинений А. П. Богданова «Антропологическая физиогномика» (М., 1878) как раз и состояла в том, чтобы поставить определение «характерных русских черт лица» на научную основу: «Для современного антрополога-натуралиста изучение человека вообще не есть ближайшая задача, это дело анатома, физиолога, психолога и философа. Для него важны те вариации, которые в своей форме и в своем строении представляют племена, и важны постольку, поскольку они дают возможность различать и группировать эти племена, находить в них различия и сходства для возможности естественной классификации их, для воссоздания того родословного древа, по которому они развивались друг от друга под влиянием различных причин. Для своих целей антропологическая физиогномика ставит иногда на значительное место при своих заключениях такие признаки, кои не важны для физиогномиста вообще, как например, цвет волос и глаз». Таким образом, по мнению основателя русской антропологической школы, антрополог известного уровня квалификации прежде всего являлся расологом, все остальное – дело подмастерьев из числа «физиологов и философов». Расово-биологический приоритет здесь совершенно очевиден.

Определившись с ценностями, Богданов столь же категоричен и в вопросах выбора методологии: «Изучая мопса или пуделя, для зоолога интересны не случайные разновидности его, происшедшие от тех или других внешних условий, а то более постоянное сочетание, которое одно дает ему возможность составить себе представление о мопсе или пуделе, как представителях естественных групп или рас. Он знает, что в генетических теориях признаки не считаются, а взвешиваются по их значению; они классифицируются не по своей численности, но по своей ясности проявлений, по проявленности его. В данном случае зоологу в каждой особи важно то, что дает указание на влияние расы. То же мы имеем и в смешанных племенах человека; те же затруднения, те же цели встречаем мы при изучении их антропологических свойств».

Вторая часть монографии посвящена уже непосредственно антропологической физиогномике русского народа. А. П. Богданов утверждает: «Мы сплошь и рядом употребляем выражения: это чисто русская красота, это вылитый русак, типично русское лицо. Может быть, при приложении к частным случаям этих выражений и встретятся разногласия между наблюдателями, но, подмечая ряд подобных определений русской физиогномии, можно убедиться, что не нечто фантастическое, а реальное лежит в этом общем выражении русская физиогномия, русская красота. Это всего яснее выражается при отрицательных определениях, при встрече физиогномий тех из родственных племен, кои исторически сложились иначе, например, инородцы, и при сравнении их с русскими. В таких случаях, нет, это не русская физиогномия звучит решительнее, говорится с большим убеждением и большей убежденностью. В каждом из нас, в сфере нашего «бессознательного» существует довольно определенное понятие о русском типе, о русской физиогномии».

Как видите, классик русской антропологии за сто лет до возникновения антропоэстетики обосновал все ее основные положения. Уместно будет также процитировать в этой связи слова русского этнографа и историка Н. И. Надежина, сказанные им еще в 1837 году: «Физиогномия Российского народа, в основании Славянская, запечатлена естественным оттенком северной природы. Волосы русые, отчего в старину производили самое имя Руси».