Свидетельства столпов православия

 

«И мя Божие есть Сам Бог» - это вероучительное определение, замечательное по лаконичности и парадоксальное по форме, как и любое другое логическое противоречие в диалектике, принадлежит столпу Православия святому праведному Иоанну Кронштадтскому. Вот некоторые его богодухно-венные мысли, поясняющие это определение:

«Когда ты в сердце своем говоришь или произносишь Имя Божие, Господа, или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь все существо Господа: в нем Его благость безконечная, премудрость безпредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, с верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляю-щему Имени. Вот почему строго запрещает Заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе, потому то есть, что Имя Его есть Он Сам, – Единый Бог в трех Лицах, простое существо, в едином слове изображающееся и заключающееся, и в то же время не заключаемое, то есть не ограничиваемое им и ничем сущим»[6].

«Когда тяжело мне станет, мучительно, я встану да возведу очи сердечные к Троице и говорю: Отче, Сыне, Душе Всесвятый, помилуй мя! А сам смотрю на Имя Отца и Сына и Святого Духа, как на самое существо Пресвятой Троицы, везде существенно присуществующей, даже – в слове едином. Смотришь: тотчас и легко сделается! И убежит враг от вседержавного, приснопоклоняемого Имени, как дым исчезнет»[7].

«Имя Божие есть Сам Бог. Потому говорится: не приемли Имени Господа Бога Твоего всуе (Исх. 20,7; сн. Втор. 5,11). Или – защитит тя Имя Бога Иаковля (Пс.19,2); или: изведи из темницы душу мою, исповедатися Имени Твоему (Пс. 141,8). Как Господь есть препростое Существо, препростой Дух, то Он в одном слове, в одной мысли – весь всецело, и в то же время – везде, во всей твари. Потому призови только Имя Господне: ты призовешь Господа, Спасителя верующих, и спасешься»[8].

«Молящийся! Имя Господа или Богоматери или Ангела или святого да будет тебе вместо Самого Господа, Богоматери, Ангела или святого. Имя Господа есть Сам Господь – Дух везде сый и все наполняющий; имя Богоматери есть Сама Богоматерь, имя Ангела – Ангел, имя святого – святой. Как это? Не понимаешь? Вот как: тебя, положим, зовут Иван Ильич. Если тебя назовут этими именами, ведь ты признаешь себя всего в них, и отзовешься на них, значит, согласишься, что имя твое – ты сам с душой и телом; так и святые: призови их имя, ты призовешь их самих. … И так имя Бога и святого есть Сам Бог и святой Его»[9].

«Великие Имена: Пресвятая Троица, или Отец, Сын и Святый Дух, или Отец, Слово и Святый Дух, призванные с живою сердечною верою и благоговением или воображеные в душе, суть Сам Бог и низводят в нашу душу Самого Бога в трех Лицах»[10].

«Слово потому надо еще уважать крепко, что и в едином слове бывает вездесущий и вся исполняющий, единый и нераздельный Господь. Потому и говорится: не приемли Имене Господа Бога твоего всуе (Исх.20,7), что в одном Имени Сам Сый Господь, простое Существо, Единица приснопокланяемая»[11].

О. Иоанн пророчески предвидел возникновение имяборческой ереси и самое страшное последствие ее для судеб России и мiра – знаменитый афонский погром. Незадолго до своей кончины в 1908 г. он послал своему духовному чаду иеросхимонаху Антонию (Булатовичу) собственную фотографию, которую сопроводил надписью: «инокам афонским – венцы мученические», а самому о. Антонию в бытность его еще послушником Александром пред-сказал: – Ты будешь моим письмоводителем; зная, что к тому времени сам он уже будет на Небесах, а о. Антоний будет его «связным» на земле.

Обратим внимание и на то, что о. Иоанн не отделяет непреодолимой стеной Имена Божии от имен святых и вообще имен человеческих, но применяет к ним одни и те же рассуждения. К этому замечанию мы еще вернемся в свое время.

 

А вот богодухновенные хвалебные песни, или лучше сказать величественные гимны Имени Божию, которые излились из сердца другого столпа Православия - святителя Игнатия (Брянчанинова):

«Из глубины, из бездны грехов, из бездны поползновений и искушений моих воззвах Тебе, Господи! Господи, услышь глас мой! Изведи из темницы страстей душу мою, пролей в нее свет благодатный! […] Действует в душе исповедание, возбужденное благодатию, превышающее ум и потопляющее его в неизреченной сладос­ти своей; он, сошедши в сердечную клеть, затворившись в ней невниманием ко всему чувственному, произносит Имя Твое, поклоняется Имени Твоему, питается Именем Твоим, объемлет Имя Твое и объемлется Им. Имя Твое, Слове Божий и Боже, соделывает для него излишними все прочие слова!»[12].

«Сам Господь наш, Иисус Христос … даровал дозволе­ние и заповедание молиться Именем Его. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Он Апостолам, яко елико аще чесо просите от Отца во Имя Мое, даст вам. Еже аще что просите от Отца во Имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во Имя Мое, Аз сотворю. Доселе не просисте ничесоже во Имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет (Иоанн. 14, 13-14; 16,23-24). Величие Имени Господа Иису­са Христа предвозвещено Пророками. Указывая на имеющее совершиться искупление человеков Богочеловеком, Исайя во­пиет: Се, Бог мой, Спас мой! Почерните воду с веселием от источник спасения! И речеши в день он: хвалите Господа, воспойте Имя Его: поминайте, яко вознесеся Имя Его; хвалите Имя Господне, яко высокая сотвори (Исаии 12, 2-4.). Путь Господень суд: уповахом во Имя Твое и память, еяже желает душа наша (Исаии 26,8). Согласно с Исаиею предрекает Давид: Возрадуемся о спасении твоем, и во Имя Господа Бога нашего возвеличимся. Имя Господа Бога нашего призовем (Пс. 19, 6-8). Блажени людие ведущии воскликновение – усвоившие себе умную молитву — Господи, во свете лица Твоего пойдут: и о Имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся (Пс. 83, 16-17)»[13].

«Имя Господа нашего Иисуса Христа Божественно; сила и действие этого Имени Божественны; они всемогущи и спасительны; они — превыше нашего понятия, недоступны для него. С верою, упованием, усердием, соединенными с великим благоговением и страхом, будем совершать великое дело Бо­жие, преподанное Богом: будем упражняться в молитве Име­нем Господа нашего Иисуса Христа. «Непрестанное призыва­ние Имени Божия, говорит Великий Варсонофий, – есть врачева-ние, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Как врач прилагает лекарственные средства или пласты­ри на рану страждущего, и они действуют, причем больной и не знает, как это делается, так точно и Имя Божие, будучи призы­ваемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совер­шается» (Ответ 421)»[14].

«Это всесвятое Имя вращает небом и землею. Как утешительно и величественно звучит Имя Твое! Оно, когда входит в слух, когда выходит из уст, входит и выходит, как бесценное сокровище, бесценное перло! Иисус Христос! Ты и Господь человеков, и человек. Как чудно, изящно соединил Ты Божество с человечеством! Как чудно ты действуешь! Ты и Бог, и Человек! Ты — и Владыка, и раб! Ты — и Жрец, и Жертва! Ты и Спаситель, и грядущий нелицеприятный Судия вселенной!»[15].

 

 

НЕТ ИМЕНИ – НЕТ И ЧЕЛОВЕКА

 

И сторию «с противоположным знаком», связан-ную с именем человеческим, приводит священник Павел Флоренский. Это случай из времен одного из позорнейших деяний французской нации, которое незаслуженно назвали Великой революцией.

«К суду революционного трибунала был привле-чен некто де Сен-Сир. Председатель предлагает ему обычный вопрос о его имени и фамилии. Между ними происходит следующий разговор:

- "Моя фамилия де Сен-Сир", - отвечает подсудимый.

- "Нет более дворянства", - возражает председатель.

- "В таком случае, значит, я Сен-Сир".

- "Прошло время суеверия и святошества, - нет более святых".

- "Так я просто - Сир".

- "Королевство со всеми его титулами пало навсегда", - следует опять ответ.

Тогда в голову подсудимого приходит блестящая мысль:

- "В таком случае, - восклицает он, - у меня вовсе нет фамилии и я не подлежу закону. - Я ни что иное, как отвлеченность - абстракция; вы не подыщете закона, карающего отвлеченную идею. Вы должны меня оправдать".

Трибунал, озадаченный подобной аргументацией, действительно признал подсудимого невинным и вынес следующий приговор:

"Гражданину Абстракции предлагается на будущее время избрать себе республиканское имя, если он не желает навлекать на себя дальнейших подозрений". Трибунал был прав, не осудив того, кто был сделан в отношении общества отвлеченным Я; но он был неправ, вынеся приговор, потому что у закона нет глаз усмотреть и обсуждать отвлеченность. После того, как обнаружилось у подсудимого отсутствие имени, он стал невиден трибуналу как юридическое лицо, и наиболее правильным со стороны судей было бы сделать жест удивления, где же подсудимый и ради чего они заседают. Трибунал смог не поступить так, потому и только потому, что тут же дал подсудимому личное имя Абстракция, с каковым и было соотнесено постановление суда»[16].

Замечательно, что это вынужденное свидетельство из «противоположного лагеря», т.е. от безбожников, антимонархистов, и, что самое удивительное, вульгарных материалистов.

Алексей Федорович Лосев, несомненно, величайший философ XX века, писал:

«Человек, для которого нет имени, для которого имя только простой звук, а не сами предметы в их смысловой явленности, этот человек глух и нем, и живет он в глухонемой действительности. Если слово не действенно и имя не реально, не есть фактор самой действительности, наконец, не есть сама социальная (в широчайшем смысле этого понятия) действительность, тогда существует только тьма и безумие и копошатся в этой тьме только такие же темные и безумные, глухонемые чудовища. Однако мир не таков»[17].

«И молимся мы и проклинаем через имена… И нет границ Имени, нет меры для Его могущества. Именем и Словом создан и держится мiр… Именем и Словом живут народы, сдвигаются с места миллионы людей, подвигаются к жертве и к победе глухие народные массы. Имя победило мiр»[18].

И Священное Писание везде подчеркнуто почтительно и благоговейно относится не только к Именам Божиим, но и к именам человеческим:

Родит же сына и наречеши Имя Ему Иисус (Мф.1,21),

Бысть человек послан от Бога, имя ему Иоанн (Ин.1,6),

И не наречется ктому имя твое Аврам, но будет имя твое Авраам (Быт.17,5),

В месяц же шестый послан бысть Ангел Гавриил от Бога во град Галилейский, емуже имя Назарет, к Деве, обрученней мужеви, емуже имя Иосиф, от дому Давидова: и имя Деве Мариам (Лк.1,26-27),

И испрошь дщицу, написа, глаголя: Иоанн будетимя ему (Лк.1,63).

 

 

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ОБ ИМЕНАХ

П редставьте себе, что вы пришли в храм и подали записку: «помяни, Господи, рабов Твоих Петра, Петра, Петра, Иоанна, Иоанна, Николая, Николая, Николая, Николая». То есть, вы просите помянуть трех человек с именем Петр, двух Иоаннов и четырех Николаев, не конкретизируя, какие это именно Петры, Иоанны и Николаи. Вы сами через неделю можете забыть, о каких людях вы просили Господа, кого имели ввиду, записывая первое имя «Николай», а кого – четвертое имя, внешне, казалось бы, ничем не отличающееся от первого. Но Господь (так же, как и Ангелы) прекрасно знает, кого вы имели в виду, когда записывали каждое из имен. Доколе существует записка и доколе ее читают на службе или просто в молитве, будет возноситься молитва именно о тех людях, кого вы хотели помянуть, независимо от того, кто ее заносил в синодик, кто читает, и кто вынимает частички из просфоры.

Другой пример: священник на проскомидии вынимает частички просфоры и с каждой частичкой поминает чье-либо имя. Тут вообще и букв нет, только звуки, которые, как говорится, «к делу не подошьешь». Но частички впоследствии омываются Кровию Христовой, а души помянутых – Его благода-тию и действием Божественного Промысла.

Значит, кроме букв или звуков еще что-то незримо присутствует. Причем это что-то сохраняется, даже если буквы имени на записке выцветут или вытрутся. Что же это? А вот что. Когда вы вписываете или произносите каждое имя, человек предстает перед вашим взором как живой, со всеми его особенностями и проблемами. То есть, каждое имя – это не просто набор букв или звуков, это целая судьба человека с его характером, привычками, Божиими дарами и грехами, со всем его прошлым, настоящим и будущим. И все это в сжатом виде сосредоточено в одном имени.

Впрочем, нет никакой необходимости включать всю свою память и воображение. Достаточно только поставить каждое имя в соответствие конкретному человеку, мысленно сказав: – Это Петр Иванов; – а это сотрудник Петр Петрович; – А это сосед Петр.

И эта связь с личностью остается; и читающий записку просто переносит эту связь, даже если он не знает ни автора записки, ни поминаемых в ней. Ибо знак, как известно, становится символом (если есть к тому предпосылки) в тот момент, когда он ставится в соответствие символизируемой реальности, материальной или духовной.

Для маловеров отметим, что многие угодники Божии (например, иером. Сампсон (Сиверс), прот. Николай (Рагозин)) видели души усопших, за которых они вынимали частички на проскомидии.

ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

 

Н ачнем с имен человеческих, поскольку их можно «пощупать» если не руками, то умом.

Прежде всего, имя неотделимо от именуемого, как символ неотделим от символизируемого. Оно как тень личности человека. Если буквы или звуки имени рассматриваются отдельно от конкретной человечес-кой личности, это, строго говоря, уже не имя, а другое понятие, которое можно назвать имясловием, имязву-чием или как-либо иначе (в церковно-славянском языке имярек). Подтверждением этому могут послу-жить слова книги Деяний святых Апостолов: Бе же имен народа вкупе яко сто и двадесять (Деян.1,16), которые в синодальном переводе звучат так: «Было же собрание человек около ста двадцати». И Апокалипсис свидетельствует: И в той час трус бысть велий, и десятая часть града паде, и погибе трусом имен человеческих седмь тысящ (Откр. 11,13). Трудно поверить в то, что в десятой части Иерусалима могут быть люди с семью тысячами отличных друг от друга имен (или, точнее имясловий). В русских православных святцах около тысячи имен, среди них имена греческие, римские, еврейские, арабские, грузинские, болгарские и др. народов. Поэтому сама собой напрашивается такая трактовка этих слов: погибло семь тысяч людей, и имена их изглажены, или вычеркнуты из Книги Жизни.

Следовательно, когда мы хотели помянуть трех человек, имена которых одинаково записываются или произносятся, например «Петр», мы записали не одно имя трижды, а три разных имени.

В некотором смысле имя человеческое больше, значимее самого человека, хотя оно служебно по отношению к именуемому человеку, неотделимо от него, как и любой символ неотделим от символизируемого, и не суть реализация, дела, намерения человека, но только свидетельства о них.

Иметь доброе или славное имя – значит иметь за собой соответствующие дела. Равно этому, иметь безславное, проклятое имя (как, например, имена Иуды Искариота, Иродов или Ярополка Окаянного) – значит иметь соответствующие дела. И на Страшном суде каждый будет судим по имени своему, т.е. по делам своим, если делами называть не только поступки, но и мысли и слова человека, ибо Бог смотрит не на лице, а на сердце человека и лобызает его намерения.

В молитве и в общении с людьми имя отсутствующего человека – замена последнего, подобно тому, как во времена Ветхого Завета две горлицы или иное приношение являлось заменой первенца перворожденнаго мужеска пола, разверзающаго ложесна (Исх. 13: 2,12).

Имя человека не есть некоторый самостоятельный объект или существо, но лишь знания (информация), записанные или озвученные в различном виде и на различных уровнях с использованием вещества или энергий мiра дольнего, тонкого вещества и энергий Горнего мiра, Божиих энергий. Так, например, буквы или звуки имени, хотя и являются материальными, чувственными, но не суть предметы, явления или существа, имеющие самостоятельное существование, но суть символы, составляющие оболочку имени, и в этом смысле их можно рассматривать в качестве иконы имени.

Итак, имя содержит в концентрированном виде всю личность человека, его душу и тело, его прошлое, настоящее и, в какой-то мере, будущее. По определению свт. Филарета (Дроздова), «имя есть существо или свойство вещи, представленное словом; имя есть некоторым образом сила вещи, заключенная в слове»[19].

Иными словами, имя человека есть сам человек в информационном представлении[20].

Имя – как бы тень человека, неотделимая от него, и никто кроме Бога не в состоянии отнять у человека имя, если он сам не даст на то добровольное согласие. Вместе с тем, оно – единственный наш документ пред Богом: и паспорт, и трудовая книжка, и медицинская карта, и многое другое. Лишившийся данного от Бога имени (а это может произойти, например, в результате принятия вместоименного числа от сатаны), возможно, будет на Страшном суде перечислять свои заслуги перед Господом, но услышит от него страшный ответ: «Я никогда не знал вас, отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7,23).

Имя – и наша брачная одежда, без которой никто не может быть допущен на брачный пир (вечное блаженство праведников после Страшного суда).

Человек освящается именем своим подобно тому, как иконописный образ освящается надписанием. Само же имя человека получает освящение прежде всего от Божиего Имени. Поэтому, человек, лишившийся имени в результате принятия вместоименного сатанинского личного кода, оставаясь особью биологического вида homo sapiens, перестает быть образом Божиим. При этом внешние слои имени, в т.ч. и оболочка, одежда его (буквы и звуки) как правило остаются неизменными, а внутрен-ний, составляющий сущность имени, – лишается Божественного источника. Само же имя человека вычеркивается из Книги Жизни на Небесах.

ИМЯ БОЖИЕ

К числу Имен Божиих относятся не только Иегова (или, точнее, Яхвэ (YHWH, называемое иначе Тетраграмматон), как это блестяще доказал в 1905 г. в своей магистерской диссертации еп. Феофан (Быстров) Новый Затворник), не только Пресвятая Троица, Отец, Сын и Святой Дух, Имя Богочеловека Иисус, но и всякое обращение или именование, по внушению Божию изливающиеся из нашего любящего сердца: Боже, Господи, Владыка, Вседер-житель, Спаситель, Преблагий, Всемилостивый, Всесильный, Премудрый… Можно уверенно утверж-дать, что если все эти и многочисленные другие Имена или Именования внушены нам благоговением и страхом Божиим, все Они, несомненно, по праву принадлежат Ему. При этом все Божии Имена относятся не к отдельным “составляющим” Бога (сущность, ипостаси, Божественные действия), а ко всему Богу, хотя каждое из этих Имен имеет свое назначение, свою силу и область применения. Все Они неотделимы от Бога и все Они освящены неприступным и присносущим светом Его Божества. В каждом Имени Своем Бог именуется всеми Своими Именами, поэтому, когда произносится какое-либо Имя Божие, тем самым безмолвно произносится весь список Имен.

Любое Божие Имя неотделимо от Бога, но и неслиянно с Ним.

Оно свято и пресвято в Самом Себе.

Всякое Имя Божие есть Богооткровенная Истина, или Ведение Всего Бога, в т.ч. и сущности Его, хотя Само по Себе сущностью Божией не является, но есть Его Божественное действие (Божественная энергия). Поэтому Имя Божие должно именоваться Именем Бог не только как Божественная энергия (по определению Константинопольского собора 1341 г. на Варлаама), но и как Истина о Боге (Ведение Бога). Сам Господь подтвердил эту мысль в тонком сне иеросхимонаху Антонию Булатовичу в следующих словах: «Аз есм Истина, и Истина есм Аз. Отец есть Отец Истинный, и Дух Святой есть Дух Истины. Бог есть Триипостасная Истина, и Имя Божие есть Истина о Триипостасной Истине, и следовательно, Имя Божие есть Сам Бог».

Оно есть Истина Живая. «Никтоже может рещи Господа Иисуса, точiю Духом Святым» (1Кор.12,3), из чего твердо знай, что когда сподобляешься сознательно именовать Имя Иисусово, то сие именование и есть действие Святого Духа, и есть Сам Иисус с Отцом и Святым Духом» (Иеросхимонах Антоний (Булатович)).

Оно есть Божественная Энергия и, следователь-но, не есть какая-либо четвертая ипостась, в чем обвиняли имяборцы почитателей Имени Божия[21].Как Божественное Действие (Энергия), Оно в соответст-вии с определениями Константинопольского Собора 1341 г. на Варлаама и Влахернского Собора 1351 г. на Акиндина, есть Сам Бог (но Бог не ограничивается Своим Именем).

В силу своей неотделимости от Бога Имя Божие есть и икона Божия, и символ Его и еще нечто большее, превосходящее то и другое. В отличие, скажем, от иконописного образа, Имя Божие (так же, как и крестное знамение) всегда доступно нам, мы всегда имеем Его при себе, хотя не всегда вовремя и правильно используем.

Имя Божие содержит в концентрированном виде все свойства Божии.

Бог недоступен нам в ощущениях, Он лишь частично открывается нам в Своих Божественных энергиях (в действии благодати или силы), но мы имеем Его всего в каждом Имени Его.

Строго говоря, формула «Имя Божие есть Сам Бог» применима лишь к внутренней, чувственно не воспринимаемой стороне Имени. Буквы и звуки, составляющие оболочку Имени, можно и должно рассматривать как символ и икону именуемого Бога.

В отличие от человека, Бог вечен и Имя Его предвечно, ибо в Боге нет ничего временного, ограниченного, тленного. По определению святых отцов (например, блаж. Августина в его «Исповеди») слова человеческие начинаются и кончаются во времени, они следуют одно за другим. Слова же Божественные не имеют ни начала, ни конца. Они звучат вечно, и они звучат все одновременно. То же можно сказать и об Именах Божиих.

Имя Божие освящает все сущее, действует как освящающее и совершительное начало в таинствах, требах, молитвах, освящает храмы, святыни и всякую вещь. Без произнесения Имени Божия и совершении крестного знамения не совершается ни одно таинство. Но, разумеется, это необходимое, но не достаточное условие: в случаях отступления от канонов или заповедей со стороны священнослужителя и в других спорных случаях последнее слово всегда за Спасителем.

Оно, в частности, освящает имена человеческие.

Имя Божие не только хранит души человеческие и храмы Божии, Оно, согласно слову Ангела ап. Ерме, держит весь мiр, и в этом смысле является Небесным Удерживающим (Небесный Держай).