А как насчет вознаграждения?

Мне кажется, не произойдет ничего страшно­го, если вы пообещаете в награду за труд ка­кое-то лакомство, мультик, чтение любимой книжки и т. п. Не в качестве платы за услу­гу, а именно как награду, поощрение. Ведь когда человек делает что-то хорошее, его тоже хочется порадовать в ответ. Важно только, что­бы награда не была чисто материальной. Один раз дали конфетку, другой — приласкали, по­болтали о том о сем, третий — поиграли, чет­вертый — приготовили на ужин вкусные пи­рожки. И не обязательно поощрять немедлен­но, «не отходя от кассы». Вы же не живот­ное дрессируете, которое через десять минут забудет, за что ему дают сахарок. Надо созда­вать не ощущение торговли или взаимовыгод­ного обмена услугами, а теплую, дружескую атмосферу, когда люди с любовью заботятся друг о друге.

А вот деньги за работу по дому предлагать ребенку не стоит! Это абсолютно выпадает из традиций нашей культуры, которая практи­чески вся целиком — хотим мы этого или не хотим! — зиждится на православной основе. В России вообще очень мало что измеряется деньгами. Даже сейчас, когда, казалось бы, все продается и покупается, в нашей стране выигрывает тот, у кого есть сто друзей, а не сто рублей. По дружбе, из хорошего отноше­ния люди здесь сделают для вас гораздо боль­ше, чем за деньги.

И уж тем более нелепо переводить на ры­ночную основу отношения между родными и близкими. Получается, что вы уже не род­ственники, а наемные работники. Пока плати­те, человек трудится. А кончились денежки — до свидания!

Разумеется, ребенок так связно вам все это не объяснит, но он инстинктивно почувству­ет неестественность ситуации, и у него могут быстро развиться патологические деформации характера. Порывшись в памяти, вы, вполне вероятно, и сами вспомните случаи, когда ро­дители, поддавшись новомодным веяниям, попытались платить ребенку за выполнение домашней работы или приготовление уроков. Но быстро отказались от этого «воспитатель­ного» принципа, поскольку у их чада разви­лись такие непомерные аппетиты, что оно стало требовать денег буквально за каждый плевок.

Я же расскажу всего одну историю, хотя помню не одну, не две и даже не десять.

Ярослав полтора года перед школой жил у бабушки, потому что мама заканчивала инсти­тут. Бабушка (конечно, из лучших чувств!) безобразно разбаловала внука, и, когда он вер­нулся к родителям, начались столкновения. Он не убирал за собой не только игрушек, но даже трусов. Снимет — и бросит на пол. И если мама их не подберет, они будут неделю лежать, а ему хоть бы хны.

Молодая мама была в растерянности. Обра­титься за советом не к кому: своя мать ска­жет, что ребенка нужно ублажать, чтобы обес­печить ему счастливое детство. Свекровь в другом городе. Не будешь же с ней по меж­дугородке обсуждать такие пустяки. У подруг детей еще нет.

И тут на глаза Наде попалась книжка од­ного американского автора. А в ней советова­лось платить ребенку деньги за работу по дому. Логика была простой: пусть ребенок сызмальства приучается зарабатывать, тогда он вырастет трудолюбивым и бережливым.

Надя послушалась совета заокеанского вос­питателя и начала платить Ярославу за наве­дение порядка в его комнате. Он воодушевил­ся, стал приглядываться к витрине отдела игрушек, лелея заманчивые планы. Но через неделю, видимо, понял, что такими темпами скорого результата не достигнуть, и принял­ся вымогать деньги за одно, другое, пятое, десятое... Когда дошло до платы за чистку зубов, мама сломалась.

— Это был уже не ребенок, а какое-то алч­ное, ненасытное чудовище, — рассказывала она. — И знаете, когда я ему жестко заяви­ла, что больше такого не будет, иначе я тоже потребую с него платы за мои услуги, у него как гора с плеч свалилась. Вроде бы, он го­ревать должен, а Ярослав вздохнул с облегче­нием. Наверное, в глубине души он тоже счи­тал все это противоестественным.

Последнее наблюдение абсолютно верно. Поскольку наша культура и родовая память подают ребенку сигналы, что он нарушает важные, основополагающие нормы, ребенок нервничает, пытается найти утешение. В по­исках утешения цепляется за вожделенные блага (в данном случае за мечту об игрушке). Хочет поскорее их обрести. Для этого вымо­гает деньги. Тревожные сигналы усиливают­ся. Он нервничает еще больше. И это продол­жается по нарастающей, пока у родителей не лопнет терпение или у ребенка не случится нервный срыв.

В Америке же, стране с протестантской основой, где деньги одна из важнейших жиз­ненных ценностей, мерило всех вещей (ведь там даже о человеке часто говорят, что он стоит столько-то долларов!) такого резкого «сдвига по фазе» не происходит. Там подоб­ные воспитательные принципы более органич­ны, поскольку они зиждятся на протестант­ской этике. Хотя, если говорить совсем серь­езно, фетишизация денег все равно приводит к личностным искажениям. И многие амери­канцы это понимают.