Геополитика постсоветского пространства

Геополитическое влияние России на постсоветском пространстве

После распада СССР постсоветское пространство стало зоной кон­фликта интересов ведущих стран мира. К тому же каждая из новых независимых стран СНГ страдает от серьезных внутренних проблем, отличается внутренней нестабильностью. Все они имеют границы, которые являются либо объектом претензий соседей, либо зонами этнических и религиозных конфликтов. Если первоначально Со­дружество Независимых Государств геополитически преследовало одну важную цель — обеспечить мягкий передел пространства бывшего СССР, то сегодня оно представляет собой искусственное образование с весьма эфемерными структурами.

Россия пока слишком слаба политически, чтобы полно­стью закрыть это пространство для внешних сил, и слишком бедна, чтобы разрабатывать богатства Евразии исключительно собствен­ными силами. Если геополитике СССР в Евразии был присущ дух наступления и экспансионизма, то геополитика постсоветской Рос­сии носит оборонительный характер.

Попытки России сохранить свое влияние в постсо­ветском пространстве сталкиваются с интере­сами крупнейших мировых держав: с ЕС и США — на западе, с Турцией, Ираном и Китаем — на востоке. В это соперничество косвенным образом вовлечены Пакистан и Индия.

Через евразийское постсоветское пространство проходят важные транспортные пути, которые способны соединить промышленно развитые районы Запада с бо­гатыми полезными ископаемыми, но весьма удаленными района­ми Евразии на востоке. На постсоветском пространстве сосредоточены ог­ромные запасы газа, нефти, золота, никеля и других цветных ме­таллов. В Центральной Азии и бассейне Каспий­ского моря хранятся запасы природного газа и нефти, превосходя­щие месторождения Кувейта, Мексиканского залива и Северного моря. Поэтому таким важным является вопрос о проклад­ке трубопроводов и средств коммуникаций через Евразию. Если основные трубопроводы будут по-прежнему проходить по терри­тории России к российским терминалам в Новороссийске на Чер­ном море, то большинство районов постсоветского пространства останется в политической зависимости от России, и Москва при этом будет занимать сильные позиции, решая, как делить новые богатства Евразии. И, наоборот, если новые трубопроводы будут проложены через Каспийское море к Азербайджану и далее к Сре­диземному морю через Турцию, а другие протянутся через Афга­нистан к Аравийскому морю, то не будет никакой российской мо­нополии в доступе к богатствам Евразии.

Первосте­пенный интерес США, по мнению З. Бжезинского, состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространст­во, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный фи­нансово-экономический доступ. Америка заинтересо­вана в разработке богатств Евразии, в прокладке новой сети нефте­проводов и транспортных путей, которые соединят регионы Евразии непосредственно с крупными центрами мировой экономической деятельности через Средиземное и Аравийское моря так же, как и по суше. Для этого США необходимо ограничить стремления Рос­сии монополизировать ресурсы на постсоветском пространстве. Стратегия противодействия России вынуждает США создавать аль­янсы с бывшими союзными республиками. Бжезинский называет несколько геополитических центров СНГ, которые заслуживают мощнейшей геополитической поддержки со стороны Америки. Это Украина, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан. Хотя роль Киева по замыслу З. Бжезинского является ключевой, в то же время Казахстан (с учетом его масштабов, экономического потенциала и географически важного местоположения) также заслуживает амери­канской поддержки и длительной экономической помощи. Бжезин­ский подчеркивает, что со временем экономический рост в Казах­стане мог бы помочь перекинуть мосты через трещины этнического раскола, которые делают этот среднеазиатский «щит» столь уязви­мым перед лицом российского давления.

Для реализации своих планов в постсоветском пространстве США действует в нескольких направлениях.

Во-первых, препятствует интеграционным процессам в СНГ, поддерживая се­паратистские националистические устремления новых независимых государств.

Во-вторых, активно используются экономические рыча­ги: под предлогом содействия в становлении рыночной экономики соз­даются благоприятные условия для проникновения американского капитала в постсоветское пространство.

В-третьих, всячески поощ­ряется интеграция постсоветских государств в мировое сообщество, международные политические и финансовые организации, участие в диалоге по безопасности и сотрудничеству с целью активного противостояния российским геополитическим интересам в постсо­ветском пространстве.

В долгосрочном плане предусматривается соединение линий электропередачи и газопроводных систем республик Закавказья, прикаспийских стран Центральной Азии, Ирана и Турции и созда­ние транспортно-экономического коридора из Центральной Азии в Европу — так называемого «Великого шелкового пути» в современ­ном варианте.

В 1999 г. Конгресс США принял доктрину «Стратегия Шелкового пути», которая направлена на организацию транзита энер­гоносителей через Турцию в обход России. В средствах массовой ин­формации этот проект представили как открытие нового нефтяного Клондайка, богатства которого сравнимы с богатствами Персидского залива. Проект был готов, но денег на реализацию у США нет. Запад разыгрывает очередной конфронтационный сценарий: американ­цы «столбят» участки и «замораживают» их до лучших времен — когда потребуется оказать политическое давление в регионе.

В постсоветском пространстве Америка разделяет общие инте­ресы со стабильной прозападной Турцией. Турецкие националисты видят новое предназначение тюркских народов во главе с Турцией в том, чтобы доминировать в бассейне Каспийского моря ив Сред­ней Азии. В определенном смысле это остатки имперского чувства отдаленного прошлого. Оттоманская импе­рия в XVI в. включала страны Закавказья, хотя ей и не удалось подчинить Среднюю Азию. Сегодня Турция заявляет о себе как потенциальный лидер расплывчатого сообщества тюркоязычных стран, используя свой экономический и политический капитал для геополитического преобладания в регионе. Один из путей достижения этой цели связан со строительством нефтепро­вода Баку — Джейхан.

Турецким амбициям в Средней Азии и Закавказье противостоит влияние Ирана, который также предлагает свою концепцию исламского общества. Турки и персы исторически противостояли друг другу в этом регионе. В прошлом государство Ахеменидов (персов) включало территории Туркмени­стана, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана, Турции, Ирака, Сирии, Ливана и Израиля. Несмотря на то, что сегодняшние геопо­литические устремления Ирана более скромные и направлены глав­ным образом на Азербайджан и Афганистан, тем не менее, идея му­сульманской империи живет в политическом сознании религиозных лидеров Ирана. Извлекая выгоды из своего геогра­фического положения, Иран старается расширить сеть транспортных коридоров через свою территорию, участвует в строительстве нефте- и газопроводов к портам Персидского залива. Значительные объе­мы казахстанской и азербайджанской нефти уже перекачиваются через трубопроводную систему на севере Ирана. США стремятся противодейст­вовать амбициозным иранским устремлениям в Прикаспийском регионе, стараясь изолировать Иран от мирового сообщества, ис­пользуя как предлог обвинения Ирана в поддержке терроризма. Это заставляет Тегеран искать политической поддержки России. У Ира­на и России имеется частичное совпадение интересов и по другому важному геополитическому вопросу: обе страны заинтересованы в ограничении влияния пантюркизма в регионе.

Все более сильным актором в постсоветском пространстве вы­ступает Китай. Новые государства Закавказья и Средней Азии слу­жат буфером между российскими и китайскими интересами, но в то же время энергоресурсы постсоветского пространства выглядят необычайно привлекательными для Пекина. Получение прямого доступа к ним, без какого бы то ни было контроля со стороны Мо­сквы — перспективная геополитическая цель Китая. Поскольку на территории самого Китая мало энергоресурсов, Пекин сегодня является серьезным конкурентом США и России в борьбе за казах­станскую нефть. Наи­более важные межправительственные соглашения: в 1997 г. в Алма-Ате договоры «О сотрудничестве в области нефти и газа» и «О прокладке двух нефтепроводов».

Сегодня уже весьма заметны результаты активной деятельности новых политических акторов в постсоветском пространстве: введен­ный в действие нефтепровод Баку — Супса уменьшил зависимость Азербайджана от России в перекачке нефти на западные рынки; строительство железной дороги Хеджей — Сераха — Мешхед от­крыло новые возможности Туркмении и Узбекистана для развития экономических связей с Ираном; открытие Каракорумского шоссе стало важным транспортным мостом между Китаем, Киргизией и Казахстаном.

Сильной стороной российского геополитического влияния в постсоветском пространстве остается то, что там сегодня проживает около 65 млн русских, во многом предопределяя активность России в ближнем зарубежье.

Парадокс сегодняшней ситуации состоит в том, что пока ослаб­ление русского культурного влияния и вытеснение русского языка на первый взгляд ничем не компенсируются. Надежды новых пост­советских элит в Закавказье и Средней Азии на то, что на смену рус­скому языку со временем придет английский или турецкий, пока не оправдались. Для массового распространения этих языков на об­ширных постсоветских пространствах нет ни соответствующих ус­ловий, ни финансовых средств. Даже в США идея внедрения анг­лийского языка в систему постсоветского образования не получила пока поддержки.

// google_protectAndRun("render_ads.js::google_render_ad", google_handleError, google_render_ad); Возникший социокультурный вакуум сегодня в большинстве постсоветских го­сударств заполняет исламский фактор: активное распространение исламского культурного влияния. Усиление влияния исламистов ведет к активизации радикальных партий и организаций, что особенно заметно в политической культуре центральноазиатских государств. В Таджикистане правительственная коалиция включает объединенную таджикскую оппозицию, в кото­рой основную роль играет Партия исламского возрождения Таджи­кистана. Националистические настроения подогреваются За­падом, что приводит к религиозным и этническим конфликтам и терроризму.

Сегодня на постсоветском пространстве испытываются новые глобаль­ные технологии, сутью которых является политическая дестабилизация и нарушение статус-кво государств без применения военной силы. К числу таких технологий относится:

› подкуп элит;

› «развраще­ние свободой»;

› поощрение этносуверенитетов;

› поощрение русофо­бии окраин и национального нигилизма с тем, чтобы убедить рус­ских, что «быть русским — стыдно»;

› деморализация общественного сознания через вестернизацию культуры;

› захват плацдармов в решающих областях нацио­нальной экономики;

› перевод внутриполитических отношений в ре­жим «битв олигархов»;

› разрушение национальных структур;

› поддержание перманентного ре­формирования органов государственной власти и достижение со­стояния безвластия в стране и др.

Уже сегодня существует несколько опасных очагов напряженно­сти, где ситуация остается взрывоопасной, а ее развитие — непредсказуе­мым. На Кавказе сохраняется угроза возобновления «замороженных» конфликтов между Арменией и Азербайджаном (из-за Нагорного Ка­рабаха), постоянно «тлеет» очаг напряженности в Чечне, сохраняет­ся опасность военных столкновений по линии грузино-абхазского вооруженного конфликта. Конфликты в Центральной Азии прово­цируют региональные, этнические и религиозные противоречия. Политическая нестабильность в Таджикистане, вооруженные столкновения на юге Ферганской долины, на границах Узбекистана, Таджикистана и Киргизии превратили Центральную Азию в «евразийские Балканы».