Геополитические идеи в Германии

Наиболее востребованными геополитические идеи оказались в Гер­мании, которая была раздроблена на 300 княжеств, баронств, горо­дов, потеряла часть территории в результате наполеоновских войн и значительно отставала от развитых европейских стран. В этих усло­виях объективно назревшие преобразования — создание сильного централизованного государства, отмена крепостничества, демокра­тизация государственного строя могли быть решены только путем постепенных реформ сверху сильной королевской властью. Для осу­ществления этого Германия нуждалась в общей национальной идее, способной объединить слабую буржуазию с дворянством и юнкер­ством. Германский национализм стал благоприятной почвой для становления геополитических идей. Они развивались немецкими просветителями, философами-идеалистами (Кантом, Гегелем, Фихте), географами.

Следует заметить, что политическая философия эпохи Просве­щения в Германии сформулировала ряд идей, ставших основопола­гающими в развитии немецкой геополитической школы. В частно­сти, в ней обосновывалась историческая роль немецкого народа путем анализа взаимосвязи традиций, чувств, «духа народа» с его институтами, указывалось на значение среды обитания как про­странства социокультурной идентификации народа и политическим могуществом в мире. При этом роль природных факторов и их влия­ние на политическую историю рассматривалась в контексте поиска духовной сущности истории. Гегель, например, выдвигал теологиче­скую идею провиденциализма, согласно которой люди не властны над своими общественно-политическими порядками, в особенности над своим государственным устройством, ибо они создаются внеш­ней божественной силой.

Про­странство и концепция гегемонизма Гегеля

// google_protectAndRun("render_ads.js::google_render_ad", google_handleError, google_render_ad); Г. В. Фридрих Гегель (1770—1831) является автором концепции гегемонии историче­ских народов, отличие которых — в по­стижении свободы, составляющей сущ­ность человека. Но для этого им нужны внешние условия: государство, право, при­родная среда (почва). Влияние природной среды на развитие государства, народов, международных отношений Гегель рас­сматривает в контексте своей философии истории. По его мнению, история — это постепенное самораскрытие мирового духа, и завершение этого самораскрытия означает конец истории. Это самораскрытие? есть раскрытие свободы. В ходе исторического процесса дух постепенно начинает осознавать себя, т.е. осознавать собственную свободу. Ге­гель пытался понять, какими путями и средствами народы осозна­ют мировой дух и тем самым вступают во всемирную историю и занимают в ней определенное место. Если исторический процесс рационален, то он ускользает от намерений разумных людей. Поэтому именно страсти и интересы являются движущей силой истории и способствуют развитию духа.

Согласно Гегелю, в каждый временной период на историческую арену выходит исторический народ, который является носителем целей всемирного духа, поэтому он не может не господствовать над другими народами которые либо уже изжили себя, либо еще недос­таточно развились. В силу этого самыми большими правами обла­дает исторический народ, остальные народы имеют меньше прав: Перед лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории.

Впервые в истории политической мысли Гегель осуществил кон­цептуальный анализ смены фаз геополитического развития. Соглас­но Гегелю, вся мировая история делится на три эпохи: восточную, античную и германскую. История Востока характеризуется полной несвободой людей. Здесь осознает себя только один человек — гла­ва государства. В античный период осознание свободы доступно уже некоторым социальным группам. Те, кто не в состоянии это сделать, пребывают в рабстве. Высшим этапом развития истории является «христиано-германский мир», где христианские принципы позволяют всем без исключения осознать свою свободу. Все Новое время, начавшееся с Реформации, Гегель считает эпохой герман­ской нации, под которой он имеет в виду не только немцев, но, скорее, вообще народы северо-западной Европы. Россия, а также Соединенные Штаты Северной Америки, по оценке Гегеля, еще не успели обнаружить себя во всемирной истории. В своих взглядах на всемирную историю и место различных государств в прогрессе сво­боды Гегель явно возвеличивал германские народы и в угоду своей схеме преувеличивал, в частности, степень буржуазной развитости Пруссии. По его мнению, наибольшего успеха в этом достигли его соотечественники, благодаря прусской конституционной монархии. Тем самым он подчеркивает особую историческую миссию прус­ской монархии. Европа, согласно Гегелю, является завершением истории, поскольку ей удалось решить проблему свободы. Однако он был далек от утверждений, будто современная ему Пруссия яв­ляется последним, завершающим этапом всемирной истории. По смыслу гегелевской диалектики, всемирно-исторический прогресс в сознании свободы продолжается.

Заслуга Гегеля в развитии геополитики состояла в том, что он предложил методологию анализа пространственных отношений ме­жду государствами, цивилизациями и народами. Она основана на соединении принципа географического детерминизма с философией истории.

Первый критерий, определяющий историческую роль народов в гегелевской концепции всемирной истории, напрямую зависит от зрелости жизненного пространства (местности), которое решающим образом влияет на духовный мир народов, населяющих данную территорию. Исходя из этого, мировое геополитическое простран­ство, в зависимости от его пригодности в качестве среды обитания в физическом и духовном смыслах, Гегель подразделяет на две час­ти — Старый и Новый Свет.

Ареной всемирной истории, по Гегелю, выступает Старый Свет. Правда, географические свойства территорий, которые определяют исторический потенциал народов, населяющих Старый Свет, неод­нородны. В соответствии с их «физической зрелостью» он выделяет три геополитические зоны.

Первая — зона безводного плоскогорья с его обширными степями и рав­нинами. Страны плоскогорий, как правило, прочно замкнуты в себе, но способны давать импульсы исторического развития и территориаль­ной экспансии. При этом, роль народов плоскогорий, по мнению Геге­ля, исторически ограничена: в пустынях Аравии, в монгольских степях, в Южной Америке на берегах Ориноко и в Парагвае почва неплодо­родна, люди беспечны и не собирают запасов на зиму, ведут патриар­хальную жизнь, и богатство их заключается лишь в животных, которые странствуют вместе с кочевниками. В то же время, историческая функ­ция кочевников в политической истории двойственна. С одной стороны, Гегель не воспринимал кочевые народы в качестве носителей полити­ческой энергии, способных всколыхнуть и вдохнуть жизнь в деятель­ность мирных земледельцев равнин. С другой стороны, он указывал на разрушительный и бессмысленный характер набегов кочевников: «они все растаптывают, а затем исчезают, как сбегает опустошительный гор­ный поток, так как в нем нет подлинного жизненного начала».

Вторая — зона низменности, в которой расположены переходные стра­ны, прорезанные и орошаемые большими реками; здесь образуются центры культуры, обладающие уже значительными притяжениями. Историческая миссия народов долин, орошаемых большими реками, состояла в том, что они выступали центрами цивилизации. В Египте, Индии, Китае создавались обширные и могущественные империи. Имперский характер этих народов Гегель объяснял особой ролью го­сударства как организатора ирригационного земледелия, способного существовать только в условиях кооперации большого числа общин­ников. Поэтому земледельцы, населяющие равнины, заинтересованы в том, чтобы поддерживать государство и развивать его во всех отно­шениях, в том числе и в территориальном.

Третья — прибрежная зона — это страны, непосредственно прилегаю­щие к морю. Их назначение состоит в том, что они должны выражать и сохранять связь между народами. Особая историческая миссия народов моря связана с тем, что они в большей мере осознают ценность свобо­ды. Морская стихия внушает ему стремление выйти за пределы земной ограниченности, раскрепоститься, стимулирует развитие его лучших ка­честв, волевых устремлений. К тому же, постоянная огромная опас­ность для жизни делает моряков храбрыми и благородными. В свое время Г. Гегель одним из первых обратил внимание на тот факт, что промышленное развитие прочно связано с морским существовани­ем: «Если условием принципа семейной жизни является земля, твердая почва, то условием промышленности является оживленная в своем внешнем течении стихия, море».

Новый Свет, по Гегелю, составляют «физически незрелые» местности, представленные Америкой и Австралией. Они были открыты человеком значительно позже остальных частей света. Для Гегеля, «Америка всегда была и все еще продолжает быть бессильной в физическом и духовном отношениях», а следы незрелости в Австралии он находил в том, что «если мы проникнем из английских владений в глубь страны, то мы найдем огромные потоки, которые, еще не прорыв себе русла, оканчи­ваются в болотистых равнинах». Америка и Австралия были новы не только относительно, но и по существу: по всему их физическому и ду­ховному характеру. Например, физическая незрелость архипелаг между Южной Америкой и Азией обнаруживал, по мнению философа, «харак­тер большей части этих островов таков, что они являются лишь как бы земляным покровом для скал, выступающих из бездонной глубины и носящих характер чего-то поздно возникшего». Относительно Америки и ее культуры Гегель делал не менее безапелляционные выводы, проро­чески указывал, что именно этой стране суждено стать центром «все­мирно-исторического значения» благодаря мигрантам.

Второй критерий, определяющий место народов на карте поли­тической истории, — их близость или отдаленность к морю, кото­рое оказывает влияние на их характер, делает их историческими и неисторическими. Для Гегеля историческими являются народы мо­ря, поскольку они способны к творчеству на арене политической истории. Напротив, обитатели Африки, коренные жители Америки (индейцы) олицетворяют собой неисторические народы. Они лише­ны исторической инициативы, удел этих народов — рабство и по­литическая зависимость от европейцев. В гегелевской концепции всемирной истории географический детерминизм соединяется с расизмом. Гегель замечает, что характер негров отличается необузданностью. Это состояние ис­ключает возможность развития и образованности, и негры всегда были такими же, какими мы видим их теперь. Единственной суще­ственной связью, соединявшею и еще соединяющею негров с евро­пейцами, оказывается связь, выражающаяся в рабстве. В нем негры не видят ничего не подходящего для себя.

Концепция противостояния Суши и Моря Риттера

Наряду с философским ос­мыслением роли природной среды, ее понимание развивалось в рамках геогра­фической школы, где сосуществовали различные интерпретации роли природ­ной среды. Наибольшую известность приобрела теория немецкого географа Карла Риттера (1779—1858), который использовал сравнительный метод, соот­нося историю человечества и историю природы. Исходя из этого, он сформу­лировал концепцию бинарного деления мира. Одним из первых в геополитике он обосновал идею противо­стояния государств Суши и Моря, которая стала определяющей в XX в. Геополитическое пространство Риттер поделил на две части — кон­тинентальную (сухопутную) и морскую (водную). Границу между ними он определил в виде большого полукруга, проходящего через Перу в Южной Америке и через южную часть Азии.

Континентальную полусферу геополитического пространства Риттер делил на две части — Старый и Новый Свет. В отличие от гегелевской классификации, основанной на «физической зрелости» местности, Риттер связывал различия Старого и Нового Света с их климатическими особенностями. Он полагал, что климат оказывает существенное влияние на характеры населяющих континентальные страны народов, в частности, на особенности менталитета, морали, отношение к труду и стереотипы психологического восприятия. В странах Старого Света заметно климатическое однообразие, тогда как в Новом Свете доминируют значительные климатические раз­личия. Апеллируя к географическим особенностям в рамках конти­нентальной дихотомии, Риттер пытался объяснить геополитическое единство старой Европы и, напротив, наличие существенных про­тиворечий между странами Нового Света.