Соотношение международного и внутригосударственного права: доктрины, механизмы воздействия 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Соотношение международного и внутригосударственного права: доктрины, механизмы воздействия



Международное и внутригосударственное право - это самостоятельные, хотя и взаимосвязанные правовые системы. Они находятся в постоянном взаимодействии, осуществляя взаимное влияние друг на друга.

Проблеме соотношения и связи между системами международного и национального права в правовых исследованиях уделено не мало внимания. Главными аспектами проблемы соотношения международного и внутригосударственного права являются:

1) проблема самостоятельности систем международного и внутригосударственного права по отношению друг к другу; 2) проблема фактического взаимодействия правовых систем, т.е. влияние национального законодательства государств на становление и развитие принципов и норм международного права, с одной стороны, и влияние международного право на внутригосударственное право, с другой; 3) проблема установления приоритета между нормами международного и внутригосударственного права.

Существуют различные доктрины соотношения международного и внутригосударственного права. Среди них можно выделить два основных направления дуалистическое и монистическое.

Дуалистическая теория основывается на разграничении международного и национального права, их неподчинении друг другу, но взаимодействии.

Монистические концепции, напротив, исходят из соединения международного и внутригосударственного права в единую правовую систему и лишь в зависимости от того, какая часть преобладает - различают примат внутригосударственного или международного права.

Отечественная международно-правовая доктрина и законодательство РФ в целом придерживаются дуалистической концепции соотношения международного и национального права. В отечественной правовой науке международное и внутригосударственное право рассматриваются как самостоятельные правовые системы, отличающиеся методами нормотворчества, формами существования правовых норм, правоприменительной практикой, но взаимосогласованные и взаимодействующие.

Влияние внутригосударственного права на формирование и осуществление норм международного права проявляется в следующих основных моментах:

в воздействии сложившихся во внутригосударственной сфере принципов и норм на международное право в рамках его нормообразования;

в рецепции и активном использовании в международном праве основных правовых формул внутригосударственного права;

в повышении эффективности существующих международно-правовых норм под воздействием национального права.

Международное право,в свою очередь, влияет на развитие национального законодательства. Ряд исследователей полагает, что это воздействие осуществляется, прежде всего, путем инкорпорации – прямого включения в текст закона положений международного договора; рецепции – заимствования национальным законодательством, правовых категорий, рожденных международным правом, и путем трансформации международно-правовых норм в национальные законы и подзаконные акты. При этом выделяют две системы трансформации:

прямая, согласно которой заключенный государством и вступивший в силу договор непосредственно обретает силу закона;

опосредствованная, когда правила договора обретают силу норм внутреннего права лишь в результате издания законодательным органом специального акта.

Сторонники концепции трансформации полагают, что норма международного права создает права и обязанности лишь для его субъектов, то есть прежде всего для государств. Органы государства, его физические и юридические лица непосредственно нормам международного права не подчиняются. Чтобы обеспечить фактическую реализацию международных обязательств на внутригосударственном уровне, осуществляются меры по трансформации международно-правовых норм в национальные законы.

В настоящее время, когда традиционная конструкция международного права как права исключительно межгосударственного ломается, концепция трансформации подвергается критике. Ее оппоненты вполне обоснованно замечают, что, во-первых, трансформация означает прекращение существования «трансформируемого» явления, но международным договорам такая судьба не присуща; во-вторых, что на стадии правоприменения взаимодействие двух правовых систем, заменяется единоличным действием внутригосударственной правовой системы.

Воздействие международного права на право внутригосударственное проявляется не в трансформации международно-правовых норм во внутригосударственные, а в приведении национального законодательства в соответствие со вступившими в силу договорами, в усвоении демократических стандартов, выработанных международным правом.

В целом же взаимодействие правовых систем международной и национальной проявляется в согласованном регулировании отношений, относящихся к совмещенному предмету регулирования.

 

2.

Международное право в современном мире

Осуществление норм и принципов международного права проис­ходит не автоматически. Нередко международные нормы и принципы реализуются в условиях политической борьбы, несовпадения нацио­нальных интересов и целей различных государств. Одним из приме­ров сложностей, возникающих на пути реализации норм и принципов международного права, является проблема защиты и обеспечения прав и свобод человека.

Как уже отмечалось, рождение Организации Объединенных На­ций способствовало окончательному формированию современного международного права, одним из центральных принципов которого стал принцип уважения и соблюдения прав человека. В Уставе ООН впер­вые прямо говорилось об обязанности государств сотрудничать в сфе­ре прав человека на многосторонней договорной основе. 10 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека. Первоначально этот документ носил рекомендатель­ный, а не обязывающий характер. Но со временем он превратился в свод важнейших универсальных и императивных норм международ­ного права. Конкретизация этих норм была осуществлена в двух дру­гих важнейших международно-правовых документах: международном пакте о гражданских и политических правах и международном пакте об экономических, социальных и культурных правах. Оба эти пакта были приняты 16 декабря 1966 г. Генеральной Ассамблеей ООН и вступили в силу в 1976 г. после их ратификации большинством государств мира. Кроме универсальных договоров о правах и свободах человека суще­ствуют и региональные договоры между государствами, посвященные этой же теме. Это — Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (принята 4 ноября 1950 г., вступила в силу 3 сен­тября 1953 г.); Американская конвенция о правах человека (принята 22 ноября 1969 г., вступила в силу в 1978 г.); Африканская Хартия прав человека и народов (принята в июне 1981 г., вступила в силу в январе 1988 г.); Арабская Хартия прав человека 1994 г., Конвенция СНГ о пра­вах и основных свободах человека 1995 г.

В самом общем виде механизм обеспечения прав человека в совре­менном международном праве выглядит следующим образом. Права человека принято делить на гражданские и политические, с одной сто­роны, и социально-экономические — с другой. К основным правам че­ловека, защищаемым международным правом, относятся следующие гражданские и политические права:

· равноправие и недискриминация;

· право на жизнь;

· право на участие в государственном управлении;

· право на защиту от жестокого, бесчеловечного или унижающего обращения;

· право на свободу и личную неприкосновенность;

· право на свободу передвижения и выбора места жительства;

· право на свободу мысли, совести и религии;

· право на свободу мнений и их выражения;

· право на мирные собрания;

· право на свободу ассоциаций и др.

К социально-экономическим правам относятся:

· право на труд;

· право на справедливые и благоприятные условия труда;

· право на создание профсоюзов;

· право профсоюзов на свободную работу;

· право на забастовки;

· право на социальное обеспечение;

· право на охрану и помощь семье, матерям, детям;

· право на достаточный жизненный уровень;

· право на охрану здоровья;

· право на образование и участие в культурной жизни и др.

Для эффективного международного сотрудничества в области прав человека международное сообщество создало целый ряд контрольных механизмов и процедур, которые призваны наблюдать за применением норм и деятельностью государств в этой области. Контрольные меха­низмы представляют собой определенные организационные структу­ры, которые могут быть коллективными (комитеты, рабочие группы и т.д.) и единоличными (специальные докладчики). Процедуры уста­навливают порядок и методы получения информации по правам чело­века и степень реагирования на результаты исследований.

Центральное место во всей системе контроля за соблюдением прав человека занимает ООН, в ее компетенцию входит рассмотрение про­блем в области прав человека. Генеральная Ассамблея принимает спе­циальные резолюции по этим вопросам. Резолюции подготавливает третий комитет (по специальным, гуманитарным и культурным вопро­сам). Этими же проблемами занимается ЭКОСОС, при котором соз­дана Комиссия по правам человека и Комиссия по правам женщин. В рамках ООН при Секретариате действует и Центр по правам челове­ка, возглавляемый заместителем Генерального секретаря. Кроме того, в соответствии с основными международными договорами по правам человека были созданы специальные органы: Комитет по правам чело­века; Комитет по ликвидации расовой дискриминации; Комитет про­тив пыток; Комитет по правам ребенка.

В период «холодной войны», в условиях раскола мира на два про­тивоположных лагеря, права человека не могли не быть объектом кон­фронтации между ними. Поскольку сама концепция прав человека имела либеральное происхождение, страны Запада часто использовали ее для борьбы против своих противников из коммунистического ла­геря. Однако было бы неверно считать, что Советский Союз занимал лишь оборонительную позицию. Да, при принятии Декларации прав человека 1948 г. СССР воздержался при голосовании, ссылаясь на то, что она якобы ущемляет суверенные права некоторых «демократических правительств». Но в дальнейшем именно СССР стал инициато­ром принятия пакта о социальных и экономических правах (поскольку данные права связаны не с либеральной, а с социалистической идео­логией). Тексты Пакта о гражданских и политических правах и Евро­пейской конвенции о защите основных прав и свобод человека были приведены в соответствие с устраивавшими СССР стандартами. Со­ветский Союз, так же как и многие другие государства, включая США, подходил к нормативным актам по правам человека избирательно, ис­ходя из своих интересов.

Казалось бы, после окончания «холодной войны» никаких проблем с международной охраной прав человека быть не должно. Ведь, соглас­но формуле Ф. Фукуямы, наступил «конец истории», ознаменованный полной победой либеральных ценностей. Однако на практике ситуация с правами человека во многих странах не улучшилась, а ухудшилась. На смену нарушениям прав человека по идеологическим и политическим причинам пришло нарушение прав по причинам религиозного или эт­нического характера. Так же как в годы «холодной войны», вопросы прав человека активно используются во внешней политике отдельных государств в целях, весьма далеких от осуществления самих этих прав. Двойные стандарты в этой сфере, пожалуй, даже усилились по срав­нению с прошлым. Нарушение прав человека, особенно в результате этнополитических конфликтов, стало предлогом для выдвижения кон­цепции «гуманитарной интервенции», опирающейся, в свою очередь, на концепции «ограниченного суверенитета» и «приоритета безопас­ности личности над безопасностью государства». Практическим во­площением такого подхода стали действия НАТО против Югославии в 1999 г. Дело даже не в результате этой акции, которая оправдывалась эт­ническими чистками албанцев, а привела к этническим чисткам серб­ского населения в Косово. Дело в том, что в международных отноше­ниях был создан опасный прецедент. Его теоретическим обоснованием стало смешение двух абсолютно противоположных методологических оснований: с одной стороны, принципов «реалистической внешней политики», опирающейся исключительно на силу, с другой — либе­ральной доктрины, ставящей традиционно на первое место моральные и правовые принципы и противопоставляя их вооруженному насилию.

Классический политический реализм, как, впрочем, и современ­ный неореализм, исходили и исходят из того, что политика государства определяется его объективными национальными интересами, цен­тральное место среди которых всегда занимали интересы национальной безопасности. Именно угроза безопасности государства оправдывает, по мнению реалистов и неореалистов, применение силы. Г. Моргентау редко возражал против возведения какого-либо морального или право­вого принципа в абсолютно универсальный, стоящий выше суверени­тета отдельного государства. Либеральные и неолиберальные мыслите­ли и политики, утверждая приоритет права над силой, связывали свои идеалы с будущим, с преодолением ограниченности государственного суверенитета за счет усиления роли наднациональных и транснацио­нальных структур. Но при этом никто никогда не устанавливал четкой иерархии международно-правовых принципов и норм, никто не ука­зывал, какие из них являются наиболее важными и универсальными.

Идеологи «гуманитарного вмешательства» исходят из того, что принцип уважения прав человека выше принципов неприменения силы и угрозы силой, невмешательства, суверенного равенства госу­дарств. Здесь имеет место фундаментальное противоречие между прин­ципом соблюдения и уважения прав человека и принципом невмеша­тельства во внутренние дела других государств. Вопрос о соблюдении прав человека неизбежно сталкивается со сферой внутренней полити­ки суверенных государств. Следовательно, необходимо делать выбор между одним либо другим принципом.

Подобная же коллизия возникает и между принципом самоопреде­ления наций и принципом территориальной целостности государств.

На принцип самоопределения активно ссылались в начале 60-х годов XX в. для обоснования осуществлявшегося тогда процесса деколони­зации. Когда большинство колоний получили независимость, на пути реализации этого принципа стали возникать препятствия.

Например, непростая ситуация сложилась в начале 1970-х годов в связи са­моопределением населения Восточной Бенгалии. Эта территория в 1948 г. была включена в состав Пакистана, созданного искусственно, по религи­озному принципу. Территория нового государства состояла из двух частей, разделенных между собой географически и не имевших ничего общего, кроме того, что подавляющее большинство населения Восточного и За­падного Пакистана были мусульманами. Самой многочисленной этниче­ской группой Исламской республики Пакистан оказались бенгальцы, про­живавшие в восточной части страны, а административные, политические и экономические центры находились в ее западной части. Среди правя­щей элиты Пакистана преобладали пенджабцы, пуштуны и представите­ли других народов, населявших западные провинции. Бенгальцы же были в меньшинстве, на их долю приходилось только 10% руководящих постов в государственном аппарате и командных должностей в армии.

Такое положение создавало напряженность между двумя частями Пакиста­на. А в начале 1970-х годов эта напряженность переросла в открытый этно­политический конфликт. Ситуация осложнялась еще и тем, что немалое число бенгальцев, исповедовавших индуистскую религию, проживало в Индии, с которой Пакистан с первых лет независимости находился в кон­фронтации. Весной 1971 г. лидеры победившей на выборах партии Авами лиг (Народная лига) призвали население Восточного Пакистана к борьбе за независимость и провозгласили создание Народной Республики Бан­гладеш. В ответ на эти действия пакистанские власти применили оружие, что, в свою очередь, вызвало вмешательство Индии, первой заявившей о признании независимости Бангладеш. Когда эта конфликтная ситуация рассматривалась в Организации Объединенных Наций, обнаружилось, что существуют разные мнения по поводу путей ее урегулирования. Ин­дия, Советский Союз и еще ряд государств выступили за признание не­зависимости Народной Республики Бангладеш, ссылаясь на принцип самоопределения народов. США и КНР поддержали Пакистан, оправды­вавший вооруженное насилие необходимостью защитить свою территори­альную целостность.

Поскольку все стороны апеллировали к Уставу ООН и содержащимся в нем принципам международного права, ни Совет Безопасности, ни Гене­ральная Ассамблея так и не смогли принять однозначного решения по об­суждавшемуся вопросу. Ситуация была урегулирована под воздействием, скорее, политических и военно-политических, а не правовых факторов. Пакистанские вооруженные силы потерпели поражение и фактически вы-

нуждены были уйти с территории Восточной Бенгалии. Далее последовало признание Народной Республики Бангладеш большинством государств мира, с этим вынуждены были согласиться Соединенные Штаты и Китай.

В этом случае восторжествовал принцип самоопределения, но од­новременно в другой точке «третьего мира», в африканской стране Ни­герии при схожей ситуации был реализован принцип территориальной целостности государств.

Там также население одной из провинций, недовольное своим положени­ем в рамках сложного по составу федеративного государства, попыталось отделиться и провозгласить республику «Биафра». Самопровозглашенная республика обращалась с просьбой о своем признании и к африканским странам, и к Соединенным Штатам, и к государствам Западной Европы, и к Советскому Союзу, но везде получила отказ. В итоге движение, на­званное сепаратистским, было подавлено с не меньшей жестокостью, чем та, которую демонстрировали пакистанские власти в борьбе против национально-освободительного движения Восточной Бенгалии. Но миро­вое сообщество в этом случае предпочло закрыть глаза, поскольку террито­риальные изменения могли стать опасным прецедентом на Африканском континенте, где почти все границы были проведены еще в колониальные времена искусственным образом, без учета этнических, экономических и физико-географических реалий.

После завершения деколонизации только еще один исторический период стал периодом интенсивного образования новых государств на основе реализации принципа равноправия и самоопределения народов. На рубеже 80-90-х годов XX в. в условиях кризиса и краха коммунисти­ческих режимов распались ЧССР, СФРЮ и СССР. Бывшие союзные республики, входившие в состав этих государств, получили беспрепят­ственное международно-правовое признание. Но дальнейшее дробле­ние вновь возникших независимых государств было признано между­народным сообществом нецелесообразным. Сложился неформальный консенсус, в соответствии с которым все самопровозглашенные респу­блики на территории бывших Югославии и Советского Союза не могли быть признаны официально. Этот консенсус действовал в ситуации с сербскими «крайнами» в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Нагорным Карабахом в Азербайджане, Приднестровьем в Молдавии, Абхазией и Южной Осетией в Грузии, а также в Чеченской республике во времена правления Д. Дудаева и А. Масхадова.

Данный консенсус был нарушен в 2008 г., когда США, некоторые страны ЕС и ряд других государств признали односторонне провозгла­шенную независимость Косово. Этот автономный край в составе Сер­бии после событий 1999 г. оказался под международным контролем. Там находилась администрация ООН и миротворческие силы стран-членов НАТО и других государств. Изначально было условлено, что сербский суверенитет над территорией Косово не ставится под сомне­ние и, следовательно, приоритет отдавался принципу территориальной целостности государств. Однако на практике пришедшие к власти в Косово албанские националисты при бездействии международных сил проводили этническую чистку края, выдавливая или уничтожая серб­ское население. Тем самым осуществлялась подготовка к его полному отделению от Сербии.

По вопросу будущего юридического статуса Косово среди ведущих государств мира возникли разногласия. Многие страны Запада скло­нялись к идее полной независимости и суверенитета Косово, а Россия стояла на позиции сохранения территориальной целостности Сербии. Одностороннее провозглашение независимости Косово и последовав­шее за этим признание данного акта усилило выявившиеся ранее рас­хождения и выдвинуло их в центр мировой политики.

Помимо самой Сербии, а также поддержавших ее России и Китая, одностороннее провозглашение независимости Косово осудили и дру­гие государства мира. Среди них, например, такие страны Западной Европы, как Испания и Греция, государства Азии, Африки и Латин­ской Америки. Многие политики, юристы и политологи обратили вни­мание, что события вокруг Косово создали прецедент, который неиз­бежно повлияет на развитие международных отношений.

Так оно и произошло. Через несколько месяцев после грузинской агрессии в Южной Осетии и вооруженного конфликта в этой само­провозглашенной республике Российская Федерация признала ее не­зависимость, так же как и независимость другой бывшей грузинской автономии — Абхазии. Вслед за Россией независимость Абхазии и Юж­ной Осетии признали Никарагуа и еще некоторые государства, хотя их число и меньше, чем признавших независимость Косово. Снова, как и в прошлом, коллизию между принципом самоопределения и прин­ципом территориальной целостности пытаются разрешить исходя из политизированных подходов, основанных на учете лишь собственных интересов и складывающегося баланса сил. А международно-правовой механизм разрешения данной коллизии отсутствует.

Споры вокруг толкования принципов невмешательства, соблюде­ния прав человека, территориальной целостности и самоопределения отражают лишь некоторые проблемы, связанные с регулятивной функ­цией международного права в современном мировом политическом процессе.

Возникают все новые и новые трудноразрешимые проблемы, обу­словленные развитием информационных технологий и энергетики, изменением климата, необходимостью преодоления бедности и нище­ты, задачами борьбы с терроризмом, пиратством, организованной пре­ступностью и наркоторговлей.

Для решения этих и других проблем требуется тесное сотрудниче­ство между государствами на двухсторонней и многосторонней основе, в рамках международных организаций и неформальных объединений. В свою очередь, международное сотрудничество нуждается в соответ­ствующей нормативной базе. Сегодня международное право не всегда успевает за быстро происходящими переменами. В результате обра­зуются ниши, в которых вместо общепризнанных правовых норм ис­пользуются партикулярные и специальные нормы, вызывающие не­однозначное толкование и разногласия.

Отставание международного права от развития международных отношений, участившиеся нарушения международно-правовых норм под предлогом их «устарелости» создают опасные ситуации, подры­вающие основы миропорядка. Для преодоления такого положения дел необходимы усилия по скорейшей адаптации действующего междуна­родного права к современным условиям. Но предпринимать эти усилия следует взвешенно и осторожно, учитывая интересы всех стран и на­родов современного мира.

Наука международного права

 

Предметом науки международного права является исследование сущности и закономерностей развития международно-правовых норм. Она изучает также источники, в которых зафиксированы нормы международного права. В ее задачу входит выявление причин принятия тех или иных норм международного права, их целевого назначения, особенностей, эффективности действия, характера взаи­мосвязи с иными международными нормами (морали, вежливости и др.), с внутригосударственным правом.

Она исследует также сущность конкретных международно-пра­вовых институтов, взаимосвязи между ними, тенденции их развития. При этом нормы международного права изучаются в процессе их реализации, в связи с конкретными общественными отношениями, на которые они воздействуют, поэтому в предмет международно-право­вой науки входят также международные правоотношения.

Большое внимание уделяется истории развития конкретных меж­дународных норм и институтов

И, наконец, российская наука международного права занимается исследованием зарубежной международно-правовой науки

Таким образом, предмет российской науки международного права образуют следующие компоненты.

нормы и институты международного права,

отношения, регулируемые этими нормами и институтами,

тенденции развития международно-правовой системы и вопросы ее взаимодействия с внутригосударственным правом,

зарубежная наука международного права.

Российская международно-правовая наука является неотъемле­мой частью мировой международно-правовой науки Вклад отечест­венных ученых в ее развитие трудно переоценить

В конце XIX—начале XIX вв. В. Ф. Малиновский выдвинул ряд важных положений о международно-правовых мерах охраны между­народного мира и безопасности, послуживших одними из оснований для разработки права международной безопасности Примерно в это же время Л. А. Комаровский разработал теоретические основы дея­тельности международных судов

В начале нашего столетия В. Э. Грабарь подробно исследовал ис­торию развития международного права, а Ф. Ф. Мартенс опублико­вал первый в России курс международного права, ставший на многие десятилетия общепризнанным учебником не только у нас в стране, но и за рубежом.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-02-07; просмотров: 387; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.232.188.122 (0.051 с.)