Проблемы защиты владения в российском праве.

Современное российское гражданское право пока не позволяет обнаружить самостоятельное право владения. Владение в ГК РФ рассматривается лишь как элемент содержания права собственности. Нынешнее владение в большей степени является фактическим обладанием вещью, а не правом как таковым. Действующий Гражданский кодекс признает владение в качестве самостоятельного института, выводя этот тезис из анализа ст.301 ГК, так как "незаконное владение" не может быть элементом содержания права собственности, поскольку оно противоречит праву, но его конструкция не определена.

В теории гражданского права принято считать, что владение вещью может быть законным и незаконным. Законным принято считать владение, опирающееся на правовое основание (титул). Вместе с тем имеются определенные разногласия, какое именно владение считать законным. Так, Г.Ф. Шершеневич полагал, что " законное владение основывается на одном из тех юридических факторов, которые по закону составляют вообще способ приобретения права собственности, но в данном случае, за отсутствием того или другого условия, не создали его. Так, например, одно лицо приобрело по дарению от другого вещь, а между тем даритель сам не имел права собственности, а потому не мог и передать его другому – в этом случае приобретатель имеет только владение, а не право собственности, но владение законное, потому что в основании его лежит дарение". Такая позиция представляется спорной, а подобное владение нельзя считать законным. Несобственник не может передать собственность, самое большее, что от него может приобрести получатель, - это фактическую позицию владения для давности. С оговоркой, что под несобственником не будем понимать управомоченного отчуждателя, с этим выводом можно согласиться. Приведенный Г.Ф. Шершеневичем пример относится к незаконному владению (хотя приобретатель, безусловно, добросовестный).

В современной цивилистике понятие законного владельца (видимо под влиянием нормы статьи 305 ГК РФ) иногда толкуется чрезвычайно широко. Так, к титульным (законным) владельцам иногда относят не только обладателей вещных прав, но и лиц, владеющих имуществом на основании договора (арендаторы, хранители, и т.п.). Означает ли это, что указанные лица могут защищать свое владение против любого лица, нарушающего их владение, включая собственника имущества? Представляется, что такое толкование термина "законный владелец" противоречит как логике, так и юридической практике. Может ли хранитель предъявить иск к собственнику о возврате вещи? А если собственник ранее срока окончания договора изымет вещь у ссудополучателя, может ли быть дан иск о восстановлении владения? Как представить перевозчика, требующего владения над имуществом собственника? Из всех названных лиц только арендатору законом дано право предъявить иск к собственнику о передаче вещи во владение (ст. 611,ч.3 ГК РФ).

Проблема расщепления владения и собственности может возникнуть при применении ст.242 Гражданского кодекса. ч.3 ст.242 ГК наделила бывшего собственника возможностью потребовать возврата сохранившего в натуре реквизированного имущества. Но оно уже стало государственной собственностью, и в то же время иск лица о возврате имущества должен быть удовлетворен. Закон не указывает, что с возвратом вещи переходит и титул собственности. В результате государство становится "голым" собственником, лицо – законным владельцем безо всякой перспективы стать собственником, поскольку узукапия (приобретение права собственности в силу давности фактического владения) возможна лишь по отношению к незаконному владельцу, являющемуся добросовестным приобретателем. Возникает еще один спорный вопрос: должно ли лицо, получившее вещь по вышеуказанному основанию, возвратить стоимость полученной компенсации? Ссылка на необходимость возврата, неубедительна, поскольку не опирается на закон. Модель кондикционного обязательства использовать также нельзя. Согласно ст.1102 ГК РФ неосновательным может считаться лишь такое приобретение имущества, которое произошло без оснований, допускаемых законом, правовыми актами и сделкой. Следовательно, данный казус под кондикцию не подпадает, ибо имущество приобретается в силу прямого указания закона. Одной из развязок проблемы представляется изменение статуса реквизиции. Если ее рассматривать не как способ прекращения права собственности, а как разновидность публичного сервитута на вещь (в форме узуса или узуфрукта), тогда можно объяснить необходимость возврата вещи собственнику с выплатой ему соразмерной компенсации, а при гибели имущества – возмещения убытков. Такое предложение позволяет снять коллизию с нормой статьи 35 Конституции Российской Федерации.

(лекции:)

Существует два вида защиты владений (и вещных прав вцелом):

- виндикационный иск

- негаторный иск

+ иск о признании права собственности

Виндикационный иск – защита правомочного владения

Негаторный иск – защита распоряжения\пользования, не связанное с лишением владения

Защита зависит от наличия субъективных прав. Вещно-правовая защита абсолютна, т.к. основана на абсолютном характере вещных прав + некоторых обязательств. Конкуренция исков недопустима.

Соотношение абсолютной и относительной защиты:

Если между сторонами спора существуют относительные правоотношения, абсолютная защита неприменима.

Относительная защита приоритетна перед абсолютной (т.е. абсолютная используется, если нет относительной).

Например, купленную вещь не доставили через 10 дней – может быть виндикация или иск о невыполнении обязательств (второе существует всегда).

 

30. Проблемы определения оснований владения вещью добросовестного приобретателя, при отказе собственнику в удовлетворении виндикационного иска. Приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя.

Добросовестный приобретатель — добросовестным считается приобретатель, который не знал и не мог знать, что он приобрёл имущество у лица, которое не вправе его отчуждать.

При отказе в удовлетворении виндикационного иска возникает вопрос о юридической судьбе вещи, оставшейся у добросовестного приобретателя вследствие ограничений виндикации. Если старый собственник потерял право собственности, а новый не приобрёл его, не логичнее ли предположить, что вещь является бесхозяйной? Порочность этой конструкции очевидна, в силу её способности дестабилизировать практику юридической оценки оснований приобретения, прекращения и перехода права собственности и, как следствие, гражданского оборота имущества. Гражданский кодекс не содержит прямого ответа на этот вопрос, из чего можно сделать вывод о том, что спорная вещь, как не имеющая формально признанного собственника, должна считаться находящейся в фактическом добросовестном владении её приобретателя, который может приобрести право собственности на неё только по правилам о приобретательской давности. Таким образом, отказ в удовлетворении виндикационного требования является своего рода основанием приобретения и прекращения права собственности.

Существует мнение о введении новой нормы о приобретении в собственность имущества от несобственника, которую можно сформулировать следующим образом: «Право собственности на движимое имущество возникает у добросовестного приобретателя на основании возмездной сделки об отчуждении этого имущества с лицом, не имеющим право его отчуждать». Такое правило применимо лишь к движимым вещам, т.к. регистрационный принцип оборота недвижимости предполагает исключение возможности добросовестного приобретения чужого имущества.

Для защиты своих имущественных интересов собственник может так же использовать требование о признании недействительной сделки по отчуждению принадлежащей ему вещи либо о применении последствий о недействительности сделки. В обоих случаях общим последствием совершения недействительной сделки станет реституция, заключающаяся в возврате конкретной вещи (предмета сделки) первоначальному владельцу, а в случае невозможности возвратить вещь в натуре - возмещение её стоимости.

Очевидно, что если дело касается сделки, совершённой самим собственником, то его отношения с контрагентом носят договорной (обязательственный) характер, что предопределяет и возможные способы защиты его прав. Но если контрагент собственника по недействительной сделке произвёл затем отчуждение полученной от собственника вещи третьему лицу, то в отношениях с таким новым приобретателем бывший собственник может использовать только вещно-правовые способы защиты, т.к. они не состояли в договорных отношениях друг с другом.

Однако в ряде случаев бывшие собственники, получив отказ в удовлетворении своих вещно-правовых требований о возврате им имущества, находящегося у новых владельцев, которые приобрели его в результате сделок, оспаривают сами эти сделки, ссылаясь на недействительность первой из цепочки таких сделок (заключённой с их участием в качестве отчуждателей спорной вещи). Поскольку первая из общей цепочки сделка признаётся недействительной, лишаются законных оснований и все остальные сделки по отчуждению данной вещи. Конечным результатом должно стать возвращение вещи первоначальному владельцу. Такое последствие аналогично по своему содержанию последствиям виндикации.

Однако, следует учитывать, что в порядке реституции имущество возвращается стороне недействительной сделки, а не непосредственно собственнику или иному титульному владельцу как при виндикации. Иными словами собственник должен сначала потребовать возврата имущества неуправомоченному отчуждателю, а уже потом истребовать его в свою пользу. Ситуация ещё более усложнится, если с чужой вещью совершено последовательно несколько сделок и это «цепочка» не прервана добросовестностью хотя бы одного из приобретателей. В этом случае собственнику, чтобы вернуть свою вещь, предстоит пройти процедуру нескольких реституций, применительно к каждой из этих сделок.

Конструкция, допускающая возврат вещи собственнику посредством нескольких реституций, явно нежизнеспособна. Её применение необоснованно затрудняет защиту прав собственника и иных титульных владельцев, не соответствует принципу процессуальной экономии и лишено какого-либо практического смысла. В подобных ситуациях отдаётся предпочтение виндикационным искам.

Но добросовестный приобретатель защищён при наличии определённых условий от виндикационного иска собственника. Может ли собственник, опасаясь что виндикация по этой причине окажется безуспешной, воспользоваться иском о реституции и потребовать возврата вещи неуправомоченному отчуждателю с тем, что бы потом истребовать эту вещь уже от него? Громоздкость данной конструкции, казалось бы, компенсируется для собственника тем преимуществом, что, следуя буквальному толкованию пункта 2 статьи 167 ГК РФ, для удовлетворения реституционного иска добросовестность приобретателя значения не имеет. (по Витрянскому).

Согласно же разъяснению, данному Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 25 февраля 1998 года №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» добросовестность лица, приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя, должна учитываться независимо от того, какой иск об истребовании имущества ему предъявлен - виндикационный или о реституции. «Если в такой ситуации, - говорится в постановлении, - собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю, в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано». Такое решение совершенно справедливо, т.к., во-первых, устраняет возможность конкуренции исков виндикации и реституции, и, во-вторых, служит интересам развития имущественного оборота.