Куда девались черт и дьявол.

Это приходится ощущать каждый день.

Передо мной пациент или не пациент, а просто знакомый или незнакомый человек, с которым я раз­говариваю, вступаю в какие-то отношения. Я смот­рю, говорю...

Не понимаю...

Прогнозирую, предвижу, ставлю диагноз, лечу, иногда успешно, успокаиваю, ободряю, отказываю, советую, не советую, просто общаюсь — и не по­нимаю.

Не понимаю этот голос, чуть дернувшуюся щеку, этот блестящий лоб, эту усмешку, это прощание... Так много человека — не понимаю его.

Чувство пропажи, безвозвратной пропажи: сколь­ко вижу, сколько слышу, воспринимаю от человека — и не осмысливаю, не знаю и никогда не узнаю значе­ния, причины, забываю...

Опорные точки? Конечно, есть. И Кречмер помо­гает среди многих. Но ведь я сказал, что он сделал попытку с негодными средствами. Конечно, с негод­ными. И Павлов — с негодными. Никто, никто еще не предложил умственного аппарата, пригодного для охвата хотя бы миллионной доли человеческого мно­гообразия. И генетические изыскания Кречмера с се­годняшней строгой точки зрения весьма слабы, и по­пуляция ограниченная, только немецкая, верхнесак­сонская, и объяснить, почему шизоиды чаще астеники, а циклоиды — пикники, почему все-таки у добро­детели и у черта нос острый, а при юморе толстый, он не смог, тем более что это далеко не всегда так.

Но рациональное зерно прорастает. Современный американский последователь Кречмера, биолог и пси­хиатр Шелдон, стремясь очистить проблему «тело­сложение — характер» от угнетающей связи с пато­логией, предлагает очередную схему типов, оснащен­ную солидным математическим аппаратом. Идет он при этом в буквальном смысле от яйца, от зародыше­вых первоначал. Основа, сколок внешнего облика, по его мнению, зависит от того, в каком отношении друг к другу оказываются элементы трех главных зароды­шевых зачатков, из которых происходит все, что ни есть в нас.

Вот перед нами эпдоморф: человек, формы тела которого закруглены, полости объемисты, внутренние органы больших размеров. Такой человек легко дер­жится на воде. Когда-то разновидность такого типа описывалась еще под названием «пищеварительный», близок к нему и пикник. Такое телосложение полу­чается от преобладающего развития внутренней стен­ки зародыша — энтодермы.

Когда сильно развивается средний слой, мезодер­ма, из которой происходят мышцы, кости, связки, то перед нами мезоморф, человек с прямоугольными формами тела, прямыми широкими плечами, квад­ратным лицом — словом, тип.потенциально атлетиче­ский.

Если же возобладал слой наружный, эктодерма, мать кожи, нервов и самого мозга, то у человека фор­мы тела оказываются изящными, заостренно-вытяну­тыми, поверхность преобладает над массой. Это эктоморф, не совсем то же, что астеник, но близко.

Все это при любых размерах, любой степени упи­танности: «Как голодный мастифф не становится пу­делем, так истощенный мезоморф не станет эктоморфом». Конечно, почти никто не являет собой чистого типа, а все какие-то смеси, порой причудливые, но можно с помощью таблиц определять индексы, соот­ношения.

А на психическом уровне?

Тут Шелдон выделяет три основных темперамента. Висцеротоиик (в буквальном смысле: человек с «внут­ренностным темпераментом») обладает сравнительно замедленными реакциями, позы и движения его рас­слабленны, сон длителен и глубок. Он благодушен, самодоволен, общителен, дружелюбен, ровен, терпим. Любит поесть, особенно в обществе друзей, обожает все домашнее, семейное, традиционное, предан воспо­минаниям детства. Совершенно не выносит одиноче­ства, испытывает постоянную необходимость в привя­занности и одобрении. При неприятностях потреб­ность в общении у него усиливается, он ищет утешения у близких. Под влиянием алкоголя — рас­слабление, общительность, доброжелательность, слез­ливость.

Соматоник (человек «телесного темперамента») реакции имеет энергичные, в манерах прям, движе­ния и позы уверенные, четкие. Шумен, агрессивен, вы­нослив, любит физические упражнения и разнообраз­ную деятельность, спартански презирает лишения. Властен, ревнив, крут, стремится устранять конкурен­тов, лишен щепетильности. При неприятностях — по­требность в немедленных энергичных действиях. Под влиянием алкоголя — усиление агрессивности.

И наконец, церебротоник («мозговой темпера­мент») —- быстрая реакция, но в движениях скован, голос тихий. Очень подвижные глаза. Сон неустойчив, легко устает. Повышенная чувствительность к боли, плохо переносит шум. В проявлениях чувств сдержан, склонен к самоанализу. Заметно стремление к интен­сивной умственной деятельности (книги, шахматы). Сопротивляется стереотипному и банальному. В об­щении с людьми лишен непосредственности, отноше­ние непредсказуемо. При неприятностях — потреб­ность в одиночестве, к алкоголю устойчив.

Было бы слишком просто, если бы оказалось, что эндоморф — это всегда висцеротоник, мезоморф — со-матоник, эктоморф — церебротоник. Нет, это далеко не всегда так. Но есть, как показал Шелдон, стати­стическое тяготение... Чистых, шелдоновских темпера­ментов, конечно, тоже нет, это абстракции. У себя я, например, определенно замечаю признаки всех трех, причем в разных самочувствиях разные. И конечно, легко у висцеротоника заметить черты флегматико-сангвиника и циклотимика, у соматоника — признаки холерические, отчасти шизотимные, а церебротоник — это в какой-то мере и шизотимик, и интраверт, и ме­ланхолик...

Нового здесь почти ничего, все вертится вокруг этого уже не одну тысячу лет. Но пришла методиче­ская четкость, сообразная веку.

Типология Шелдона быстро привилась в спорте, где параллели телосложения и темперамента выяв­ляются особенно зримо. Не приходится объяснять, что «ядерный» тип спортсмена — мезоморфсоматоник. Но тренеры и врачи заметили, что часть их питомцев уклоняется в эктоморфность, а часть — в эндоморфность, и это оказывает серьезное влияние на спортив­ную судьбу.

Эктоморфы, стройные, гибкие ребята, очень лов­кие, обладают прекрасной реакцией, но недостаточно сильны и выносливы, им не хватает спортивной зло­сти, они чересчур «замкнуты на себя». Им нет рав­ных в некоторых игровых видах спорта, например в настольном теннисе, они могут стать неплохими легкоатлетами, особенно прыгунами, но в больших атле­тических соревнованиях на них рассчитывать трудно.

Другое дело — эктомедиал — нечто среднее меж­ду эктоморфом и мезоморфом. Это сухощавый, жили­стый спортсмен, добивающийся иногда поразитель­ных результатов за счет колоссальных вспышек энер­гии и высокого спортивного интеллекта. Но тренеру трудно работать с ним из-за капризности, индивидуа­лизма (церебротония?). В команде такой спортсмен — солист, но не дирижер.

При чистой мезоморфности и соматонии перед на­ми универсальный спортсмен — медиал, сильный и неутомимый, мужественный и находчивый. Он строен и крепок. Избыток спортивной злости компенсируется у него хладнокровным расчетом, собранностью. Медиалы — лучшие капитаны. У них особая жадность к разным видам спорта, они редко удовлетворяются чем-то одним. Такие спортсмены — великолепные мно­гоборцы.

И наконец, мезоморф с эндоморфным уклоном — коренастый и добродушный атлет, с мощными мыш­цами и довольно солидным подкожным слоем, обла­дающий медвежьим упорством, несколько медлитель­ный, но с хорошей координацией движений, прекрас­но уживающийся в команде. Это главным образом тяжелоатлеты, метатели, ватерполисты, борцы тяже­лых весовых категорий.

А вот переброс на другой уровень. Недавно один американский социолог, анкетируя несколько тысяч студентов, выяснял, как они представляют себе иде­альную работу.

Получилось три основных типа:

1) «Податливые». Озабочены отношением к себе окружающих. Легко подчиняются указаниям (хотя и предпочитают распоряжаться). Ценят возможность быть полезным, склонны к гуманитарным профессиям (преподавание, медицина).

2) «Агрессивные». Озабочены достижением успеха (успех важнее независимости или человеческих от­ношений). Любят командовать. В отношении челове­ческой природы скептичны: «Если ты сам о себе не позаботишься, тебя обманут». Предпочитают торгов­лю, бизнес, рекламу, юриспруденцию.

3) «Отрешенные». Превыше всего ценят самостоя­тельность («быть свободным от надзора») и творче­ский, оригинальный характер труда. К человеческой природе отношение неопределенное. Тяготеют к искус­ству, архитектуре, естественным наукам.

Узнав об этом исследовании из книги профессора Кона «Социология личности», я подумал: конечно, среди всех трех типов попадаются представите­ли самых разных телосложений и темпераментов. И конечно, основное в происхождении этих устано­вок — воспитание, влияние среды. Но уж больно эти три типа соответствуют шелдоновским темперамен­там. Если мысленно вынести все внешние, воспита­тельные влияния за скобки, если искусственно уравнять их — не выявятся ли связи и с телесными типами?