Оптимизация собирания вещественных доказательств при производстве следственных действий 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Оптимизация собирания вещественных доказательств при производстве следственных действий



 

Определение начала и окончания производства следственных действий. Следственные действия, как правило, проводятся только по возбужденному уголовному делу и до истечения установленных законом сроков производства по делу.

Отечественное уголовно-процессуальное законодательство допускало и допускает производство до возбуждения уголовного дела только одного следственного действия – осмотра места происшествия (ч.2 ст. 176 УПК).

Но в отличие от старого, в новом уголовно-процессуальном законодательстве, стадия возбуждения уголовного дела разбита на два этапа. На первом этапе следователь, дознаватель после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела вправе произвести осмотр места происшествия, освидетельствование и назначить судебную экспертизу. После этого дознаватель, следователь незамедлительно направляет прокурору постановление о возбуждении уголовного дела, материалы проверки, соответствующие протоколы и постановления. На втором этапе прокурор принимает одно из трех решений: дает согласие на возбуждение уголовного дела либо выносит постановление об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела или о возвращении материалов для дополнительной проверки (ч.4 ст. 146 УПК).

Проведенный нами опрос следователей показал, что они расценили такой порядок возбуждения уголовного дела как излишнее ущемление их процессуальной самостоятельности, существенно ограничивающее их возможности по закреплению следов преступления.

Среди прокуроров же данная новелла вызвала неоднозначную реакцию. От полного неприятия данной процедуры возбуждения уголовного дела, до ее безоговорочной поддержки.

А вот промежуточное мнение прокурора г.Казани Ф.Багаутдинова: «В связи с введением процедуры согласования с прокурором постановления о возбуждении уголовного дела возникает вопрос: не является ли это нововведение серьезным умалением принципа процессуальной самостоятельности следователя? Думается, что для такого вывода нет оснований. Следователь не лишен права возбуждать уголовные дела, изменен лишь порядок возбуждения. Новым УПК введено только требование о получении согласия на возбуждение уголовного дела. С учетом того, что УПК разрешил проведение следственных действий до возбуждения уголовного дела и до получения согласия прокурора, можно сделать вывод, о том, что фактически речь идет о получении согласия на продолжение уже начатого расследования». Далее он предлагает: когда преступление совершено в отдаленной местности, куда следователь выехал для производства расследования и не может оттуда отлучиться, получать предварительное согласие прокурора в устной форме – например, по телефону.

С первым утверждением Ф.Багаутдинова нельзя согласиться, поскольку как правильно было отмечено, постановление о возбуждении уголовного дела, на котором нет записи о согласии прокурора, не имеет соответствующего юридического значения, т.е. это несостоятельный процессуальный документ, а значит, ни о каком уголовном деле на этом этапе не может быть и речи, и в силу этого оно даже не подлежит отмене.

А вот второе его предложение частично нашло отражение в приказе Генерального прокурора. Все-таки следователь должен предоставлять прокурору указанные в ст. 146 УПК материалы, а вот согласие прокурора на возбуждение уголовного дела, при невозможности оперативного возвращения материалов, следователю или дознавателю может быть передано по телефону, телеграфу, телетайпу, средствами факсимильной связи или электронной почты.

Анализ применения вышеуказанной нормы УПК показал, что основными причинами, влияющими на отсутствие возможности незамедлительно получить согласие прокурора на возбуждение уголовного дела, являются: случаи, когда место происшествия, либо орган расследования находится на значительном расстоянии от прокуратуры, а также при возбуждении уголовных дел о преступлениях, совершенных в поездах дальнего следования; отсутствие прокурора на рабочем месте в рабочее время; отсутствие прокурора на рабочем или ином месте в нерабочее и ночное время, в выходные и праздничные дни; допускаемая прокурорами волокита при решении этого вопроса; отсутствие достаточного числа уполномоченных прокуроров.

Отсутствие согласия прокурора не дает возможности приступить к расследованию, что приводит ко многим негативным последствиям: грубо нарушаются права потерпевших; не соблюдается принцип неотвратимости наказания; утрачивается оперативность в собирании и исследовании доказательств; учащаются случаи отказа свидетелей, потерпевших и понятых являться в органы внутренних дел для дачи показаний под предлогом того, что у них уже отбирались подробные объяснения; отсутствует возможность задержания лица по подозрению в совершении преступления, что позволяет ему продолжить преступную деятельность. Все это в совокупности вызывает недовольство населения и дестабилизирует криминальную обстановку.

В ряде регионов при выезде на место происшествия, значительно удаленное от райцентров, и при необходимости выполнения следственных действий на месте следователям рекомендовано связываться с руководителями следственных подразделений и передавать им основные данные по телефонной связи. На основании этих сведений начальники следственных подразделений выносят постановления о возбуждении уголовного дела и непосредственно незамедлительно получают согласие прокуроров на возбуждение уголовного дела.

В публикации не уточнено, от чьего имени они выносят постановление. Но отметка о том, что по ходатайству стороны защиты не исключена вероятность признания судом доказательств недопустимыми, говорит о вынесении постановлении от имени следователя. В этом случае напрямую нарушаются положения ч. 3 ст. 38 УПК.

Поэтому было отмечено, что потребности практики настоятельно требуют возвращения прежнего порядка возбуждения уголовного дела. Применение нормы о даче прокурором согласия на возбуждение уголовного дела реально не повлияло на состояние законности на этой стадии досудебного производства и тем более не стало реальным правовым барьером по предупреждению фактов возбуждения органами расследования так называемых заказных уголовных дел, что подтверждается данными статистики. Разница между отмененными прокурорами постановлениями следователей о возбуждении уголовного в условия действия УПК РСФСР и отказами в возбуждении уголовного дела по УПК РФ составляет 0,1 %.

Представляется, что проблема возбуждения уголовного дела может быть разрешена несколькими путями.

Во-первых, возвращением прежнего порядка возбуждения уголовного дела. Установленный УПК порядок возбуждения уголовного дела не обеспечивает неотложности следственных и других процессуальных действий, поскольку это процедура, длящаяся во времени, которая не всегда может быть обеспечена в максимально короткий срок. Особенно когда в местах дислокации отдельных следственных подразделений, следственных групп и следователей, а также городских, поселковых отделений милиции прокуроры вообще отсутствуют.

Во-вторых, для придания институту возбуждения уголовного дела современного облика было предложено отказаться от доследственной проверки заявлений и сообщений о преступлениях, по их получении немедленно возбуждать уголовное дело и начинать расследование. И только если в процессе расследования будут установлены предусмотренные законом основания прекращения уголовного дела, принимать такое решение. Было отмечено, что данное мнение встречает возражения чисто формального свойства – будет много прекращенных дел, что повлияет на статистику. Но дело вовсе не в показателях, а в назначении уголовного судопроизводства. Эта точка зрения представляется более основательной, чем суждения о том, что цифры о времени согласования с прокурором вопроса о возбуждении уголовного дела взяты «с потолка», никаких реальных обоснований под собой не имеют и статистикой не подтверждаются, поскольку сбор таких сведений даже в системе МВД СССР прекратился еще в 1982 году, после исключения из статистических карточек по учету преступлений графы «преступление раскрыто по горячим следам». В то же время говорить о том, что с введением института получения согласия прокурора сократилось количество возбужденных «заказных» уголовных дел, с достаточной уверенностью нельзя.

В-третьих, изменить сам порядок возбуждения уголовного дела, которое может начинаться не только с вынесения соответствующего постановления.

Введение данного порядка возбуждения уголовного дела связывают с необходимостью обеспечения законности уголовного преследования, особенно когда уголовное дело возбуждается в отношении конкретного лица, что не только влечет автоматическое признание его подозреваемым, но и ставит под сомнение его доброе имя и честь, т.е. прямо затрагивает его конституционные права.

С этим трудно согласиться, поскольку само вынесение постановления о возбуждении уголовного дела не ограничивает конституционные права гражданина, ограничения осуществляются при производстве последующих следственных, процессуальных действий и применении мер процессуального принуждения в соответствии с его процессуальным положением.

В административном законодательстве меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении, такие как доставление, административное задержание и другие, предусмотренные статьей 27.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ, так же существенно затрагивают конституционные права граждан. А между тем дело об административном правонарушении считается возбужденным не только после вынесения постановления или определения о возбуждении дела об административном правонарушении при необходимости проведения административного расследования, но и после составления первого протокола о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, предусмотренных вышеуказанной статьей Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (ч. 4 ст. 28.1 КоАП РФ).

Данный порядок, который уже более двух лет достаточно успешно применяется в административном производстве, как нам представляется, может быть применен и в уголовном судопроизводстве, особенно когда отсутствует лицо, заподозренное в совершении преступления.

В мировой практике имеется такой же не однозначный подход к возбуждению уголовного дела, которое может начинаться и с первых действий по собиранию фактических данных и исследованию обстоятельств дела, и с ареста подозреваемого, его допроса и опроса свидетелей и т.п.

Действующее законодательство разрешает следователю (дознавателю) после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела вправе произвести осмотр места происшествия, освидетельствование и назначить судебную экспертизу. Интересы практики настоятельно требуют внесения в этот перечень личного обыска. Необходимость его производства зачастую возникает в момент захвата лица с поличным либо непосредственно после этого. По существу, в этом плане личный обыск является неотложным следственным действием по делам, связанным с незаконным оборотом наркотических средств, оружия и боеприпасов, получении и даче взяток, при совершении преступлений корыстно-насильственного характера.

Проведенное нами исследование показало, что в этом случае практические работники оформляют фактически проведенный личный обыск протоколами осмотра места происшествия, протоколами личного досмотра или досмотра вещей, находящихся при физическом лице в соответствии со ст. 27.1 и 27.7 КоАП РФ.

А между тем, как правильно было отмечено, исходя из точного смысла требований закона, указанные протоколы не могут служить доказательствами по уголовному делу, поскольку осмотр места происшествия не предусматривает такого объекта осмотра как тело человека, а лицо, привлекаемое к административной ответственности, не может быть подвергнуто административному наказанию и мерам обеспечения производства по делу об административном правонарушении иначе как на основаниях и в порядке, установленных административным законодательством, причем применение уполномоченными на то органом или должностным лицом административного наказания и мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении в связи с административным правонарушением осуществляется в пределах компетенции указанных органа или должностного лица в соответствии с законом (ст. 1.6 КоАП РФ).

Поэтому интересы практики требуют разрешения следователю (дознавателю) после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела права производства не только осмотра места происшествия, освидетельствования и назначения судебной экспертизы, но производства личного обыска. Тем более, что при освидетельствовании и личном обыске должны соблюдаться практически аналогичные процессуальные и этические нормы.

Действующее законодательство однозначно не допускает проведение следственных действия органом дознания по делам, по которым производство предварительного следствия обязательно, в срок, превышающий десять суток с момента возбуждения уголовного дела, и производства следственных действий по приостановленному уголовному делу или срок производства по которому истек. Так, по делу Комлева и других суд возвратил дело на дополнительное расследование, признав проведение следственных действий по делу, по которому срок предварительного следствия истек и не был продлен в установленном порядке, существенным нарушением уголовно-процессуального закона. При этом суд отметил, что наличие в деле доказательств, добытых с нарушением требований УПК после окончания срока предварительного следствия, лишает суд возможности постановить законный приговор. По действующему уголовно-процессуальному законодательству доказательства, полученные с нарушением требований закона, являются недопустимыми.

Определение надлежащего субъекта производства следственных действий по собиранию вещественных доказательств. Надлежащим лицом является дознаватель или следователь, возбудивший, принявший дело к своему производству или вошедший в состав следственной группы с соблюдением правил о подследственности; а также орган дознания и следователь, производящие следственные действия по письменному поручению прокурора или следователя, в производстве которого находится уголовное дело. По действующему уголовно-процессуальному законодательству начальник следственного отдела имеет право производить следственные действия только после возбуждения уголовного дела и (или) принятия его к своему производству, обладая при этом полномочиями следователя и (или) руководителя следственной группы (ч. 2 ст. 39 УПК).

Правом производства отдельных следственных действий без принятия уголовного дела к своему производству обладают только прокурор и его заместитель (п. 3 ч.2 ст. 37 УПК).

В судебной практике положительно разрешились вопросы о самостоятельном проведении расследования стажерами, а также о праве производить следственные действия прокурорами-криминалистами, которые соответственно пользуются полномочиями следователей и прокуроров.

Обобщение законодательства, следственной, судебной практики и специальной литературы позволили выявить следующие случаи, когда субъекты, осуществившие проведение следственных действий, являются ненадлежащими лицами:

1. Орган дознания, возбудивший уголовное дело по преступлению, по которому производство предварительного следствия обязательно, и осуществивший следственные действия в срок, превышающий 10 суток (ч.3 ст. 157 УПК), либо производящий следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия по уголовному делу, находящемуся в производстве следователя, без его письменного поручения (ч.4 ст. 157 УПК).

2. Следователь, производящий следственные действия по уголовному делу, не принятому к производству или принятому с нарушением правил о подследственности; а также не имеющий письменного поручения прокурора, руководителя следственной группы или следователя, в производстве которых находится уголовное дело, или не включенный в группу следователей. Решение о создании следственной группы по действующему уголовно-процессуальному законодательству, имеет право принимать прокурор, начальник следственного отдела (ч.2 ст. 163 УПК).

В процессуальной и криминалистической литературе достаточно давно используется термин «следственно-оперативная группа», отсутствующий в законе. Более того, он нашел отражение в Инструкции по организации взаимодействия подразделений и служб органов внутренних дел в расследовании и раскрытии преступлений, утвержденной приказом МВД России № 334 от 20 июня 1996 г. (с изменениями от 13 февраля 1997 г., 18 января 1999 г.). В п. 4.3.1. вышеуказанной Инструкции сказано: «Решение о создании СОГ принимается руководителями аппаратов следствия и оперативных подразделений и оформляются приказом начальника соответствующего органа внутренних дел. Руководителем группы назначается следователь, принявший дело к производству. При расследовании дела несколькими следователями выносится соответствующее постановление. Если в группу включаются несколько оперативных работников, один из них назначается старшим. Изменения в составе группы могут быть произведены лишь начальником, издавшим приказ о ее создании, по согласованию с руководителем следственно-оперативной группы».

А между тем проведение следственных действий членами группы, созданной иными лицами, кроме указанных в ч.2 ст. 163 УПК, например, начальником органа внутренних дел, влечет недопустимость полученных ими доказательств. Предложение считать резолюцию «согласен» начальника криминальной милиции (милиции общественной безопасности) на постановлении прокурора (его заместителя), начальника следственного подразделения, его заместителя о создании следственно-оперативной группы в качестве правовой предпосылки для участия сотрудников органов дознания в составе группы, включающей в себя следователей и оперативных работников, по действующему уголовно-процессуальному законодательству является неприемлемым. Оперативные работники должны быть указаны в постановлении о создании следственной группы.

3. Следователь, находящийся в отпуске или на излечении, когда он имеет лист временной нетрудоспособности, т.к. в соответствии с трудовым законодательством он не находится при исполнении служебных обязанностей.

4. Прокурор и его заместитель, производящие предварительное следствие в полном объеме, и не принявшие дело к своему производству (ч. 2 ст. 37 УПК);

5. Все вышеуказанные лица, подлежащие отводу в порядке и на условиях, отмеченных в ст. 61, 62, 66 и 67 УПК. Например, следователь не может принимать участие в производстве по делу, если он является близким родственником или родственником любого из участников производства по делу. При чем, в некоторых случаях, заявление об отводе следователя (дознавателя) впредь до его разрешения прокурором не приостанавливает производства следственных и иных процессуальных действий по уголовному делу.

6. Все вышеуказанные лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации. Так, по делу Латыпова было признано правильным решение областного суда о направлении дела на доследование на том основании, что расследование проводилось следователем, являющимся гражданином Грузии, а не России. Тогда как в соответствии со статьей 40 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (1995 г.) прокурорами и следователями могут быть только граждане Российской Федерации. Аналогичные положения имеются и в нормативных актах, регламентирующих прохождение службы в других правоохранительных органах, например, в статье 17 Закона «О милиции». В настоящее время получение доказательств ненадлежащим лицом влечет их недопустимость.

Определение надлежащих процедур производства следственных действий по собиранию вещественных доказательств. Одним из значений слова «процедура» является порядок рассмотрения, обсуждения, выполнения ряда последовательных мероприятий, действий в каком-либо сложном деле. Каждое из следственных действий представляет собой сочетание тех или иных познавательных приемов, которые позволяют с наибольшей точностью и полнотой отобразить в материалах дела информацию о событии преступления в виде комплекса материальных и идеальных следов.

Таким образом, определение надлежащих процедур производства следственных действий по собиранию вещественных доказательств может включать в себя:

1) правильный выбор именно того следственного действия, которое наиболее пригодно по своей познавательной конструкции к отображению данного вида объектов;

2) наличие достаточных оснований для проведения следственного действия;

3) правильное использование заложенных в конструкцию следственного действия познавательных приемов;

4) привлечение для участия в его производстве всех предусмотренных законом лиц, при этом ими должны быть выполнены все правообеспечительные и удостоверительные операции, и именно в той последовательности в какой они определены законом.

Вещественные доказательства изымаются при производстве таких следственных действий, как осмотры (ст. 176-178 УПК), освидетельствования (ст. 179 УПК), выемки и обыски (ст. 182-184 УПК), наложения ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотры и выемки (ст.185 УПК), контроль и запись переговоров (ст. 186 УПК).

В уголовно-процессуальном законодательстве РСФСР, до введения суда присяжных, в практике органов дознания и предварительного следствия использовалось такое следственное действие как проверка показаний на месте. УПК РСФСР оно не было предусмотрено, но применялось по аналогии, как имеющееся в УПК других союзных республик. При его проведении рекомендовалось обнаруживать и изымать вещественные доказательства. Затем суды присяжных стали исключать протоколы проверки показаний на месте из источников доказательств, поскольку перечень следственных действий, предусмотренный уголовно-процессуальным законом, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит, что в последующем было закреплено постановлением пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации вновь было введено такое следственное действие (ст. 194 УПК). И в литературе сразу же было высказано, что в нем сочетаются осмотр места происшествия, допрос и эксперимент, поэтому в процессе данного следственного действия можно исследовать места, указанные лицом, чьи показания проверяются.

Проверка показаний на месте применялась следователями при расследовании уголовных дел еще до его законодательного закрепления, и это обстоятельство практически не являлось препятствием судам признавать доказательственное значение результатов проверки показаний на месте и опираться на них (наряду с другими материалами следствия) при вынесении приговоров. Все это привело к тому, что в настоящее время мы имеем дело с уникальным случаем, заключающемся в том, что ряд тактических приемов производства рассматриваемого следственного действия, был разработан и реализован практикой гораздо ранее, нежели в законодательстве были закреплены процессуальные правила его производства.

Как в свое время справедливо было отмечено профессором Гродзинским, пока новый способ получения доказательств не разовьется и не получит всех своих характерных черт, он должен будет рассматриваться как разновидность известных следственных действий, облекаться в нормативно-признанную форму, и только в дальнейшем может выступить в качестве самостоятельного средства получения доказательств при условии, разумеется, признания законодателем его самостоятельности как следственного действия.

Поэтому до приятия нового уголовно-процессуального закона проверку показаний рассматривали как разновидности допроса, эксперимента или осмотра места происшествия. И в соответствии с вытекающими из этого тактическими рекомендациями следовало фиксировать и изымать вещественные доказательства, на которые в ходе проверки показаний указало лицо, чьи действия уточнялись и проверялись.

Как показало проведенное нами исследование, вещественные доказательства в ходе проверки показаний изымаются нечасто (в 6% случаев), и во всех случаях их осмотр и изъятие проводились в рамках данного следственного действия.

Однако анализ ст. 194 УПК и приложения 108 к нему приводят к выводу, что в рамках данного следственного действия исследовать места, предметы, указанные лицом, чьи показания проверяются – нельзя. Дело в том, что в ходе проверки и уточнения показаний на месте лицо указывает на предметы, документы, следы, демонстрирует определенные действия, при этом, в соответствии с ч. 2 ст. 194 УПК, постороннее вмешательство в ход данного следственного действия недопустимо. Исследование мест, предметов, указанных лицом, чьи показания проверяются как раз, по нашему мнению, и будет таким вмешательством.

В тоже время, анкетирование и интервьюирование судей по данному вопросу показало, что большинство из них не считает осмотр и изъятие обнаруженных вещественных доказательств в рамках проверки показаний на месте, вмешательством в ход данного следственного действия. Несмотря на это, судьи признают, что в случае признания, по различным причинам, ранее данных показаний обвиняемого (подозреваемого, потерпевшего, свидетеля) недопустимыми, будет признан недопустимым и вытекающий из них протокол проверки показаний, и соответственно, все обнаруженное и изъятое при этом следственном действии не будет иметь доказательственной силы. Исходя из этого, судьи согласились с мнением о том, что в данном случае целесообразно применение такого тактического приема как выделение указанных лицом предметов, документов и следов для последующего следственного осмотра, в ходе которого они и будут изъяты.

Таким образом, исследование данного вопроса, позволяет сделать вывод, что вещественные доказательства в ходе проверки показаний на месте осматривать и изымать не следует. Но однозначно при проведении данного следственного действия должен применяться такой тактический прием, как выделение указанных лицом предметов, документов и следов для последующего следственного осмотра, в ходе которого они и будут изъяты. Следовательно, в подобных случаях должны иметь место два самостоятельных следственных действия: проверка показаний на месте, и следственный осмотр, проведенные в соответствии со ст. ст. 194, 177 УПК.

Поэтому, с нашей точки зрения, некорректен описанный в одной из публикаций пример. При допросе в отсутствие адвоката обвиняемый признал свою вину и указал место, где спрятаны похищенные вещи. В ходе проверки показаний на месте вещи были обнаружены, изъяты и приобщены в качестве вещественных доказательств. В судебном заседании обвиняемый существенно изменил свои показания, изложенные в отсутствие адвоката, и следовательно, его показания, данные на предварительном следствии, не могут быть оглашены. Соответственно исключаются и данные им показания, и протокол проверки, и изъятые вещи. Да, показания должны быть исключены, вытекающий из них протокол проверки показания тоже. Но вещи должны изыматься при следственном осмотре, и исключать их, как и протокол осмотра, нет оснований.

По мнению Р.С.Белкина и А.Р.Белкина, вещественные доказательства могут быть получены при проведении следственного эксперимента. В подтверждение этого тезиса они приводят следующий пример. У жильцов комнаты общежития была совершена кража вещей. В ней подозревалась С., у которой при задержании изъяли связку ключей. Следователь предположил, что кража могла быть совершена с их применением. Для проверки версии был проведен следственный эксперимент. Оказалось, что один из ключей открывает комнату, из которой украли вещи. Это позволило ответить на вопрос, как С. удалось проникнуть на место преступления. По мнению названных авторов, приведенный пример особенно нагляден, потому, что в нем путем следственного эксперимента было установлено доказательственное значение ключа, т.е. фактически получено новое вещественное доказательство (выделено авторами). Но как следует из описанного дела, ключ, открывающий комнату, был изъят ранее, скорее всего при личном обыске. Происхождение его к моменту проведения следственного эксперимента было известно, но только после него ключ стал претендовать на статус косвенного вещественного доказательства.

Отсюда следует, поскольку криминалистическая сущность следственного эксперимента состоит в проведении опытных действий, вещественные доказательства при его осуществлении все-таки не обнаруживаются. Данное следственное действие просто способствует переводу ранее обнаруженных предметов в статус вещественных доказательств.

Законом, как правило, не устанавливается строгой последовательности проведения следственных действий. Следователю, дознавателю, в основном, предоставлено право самостоятельно, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, определять их очередность.

Выделяют фактические и процессуальные основания проведения следственных действий. Фактические основания – это достаточные данные, позволяющие предположить, что в определенном месте или у определенного лица находятся предметы, документы, следы или иные объекты, имеющие значение для дела. К ним также относятся сведения, содержащиеся в переговорах подозреваемого, обвиняемого и других лиц. Более подробно мы их рассмотрим ниже, применительно к каждому отдельному следственному действию. К процессуальным основаниям относятся наличие судебного решения, согласия или санкции прокурора, постановления следователя (дознавателя).

Процессуальным основанием для производства некоторых следственных действий является решение суда. Только суд правомочен принимать решения:

1) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц (п.4 ч.2 ст.29, ч.5 ст.177 УПК);

2) о производстве обыска и (или) выемки в жилище (п.5 ч.2 ст.29, ч.3 ст.182, ч.2 ст.183 УПК);

3) о производстве личного обыска, за исключением некоторых случаев (п.6 ч.2 ст.29, ст. 93 и ч.2 ст.184 УПК):

4) о производстве выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях (п.7 ч.2 ст.29, ч.4 ст.183 УПК);

5) о наложении ареста на корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку ее в учреждениях связи (п.8 ч.2 ст.29, ч.2 ст.185 УПК);

6) о контроле и записи телефонных и иных переговоров (п.11 ч.2 ст.29, ч.1 ст.186 УПК), за исключением случаев, когда это допускается по письменному заявлению лиц, указанных в ч.2 ст. 186 УПК;

7) о проведении эксгумации трупа, при отсутствии согласия близких родственников или родственников покойного (ч.3 ст.178 УПК).

В вышеуказанных случаях следователь выносит постановление о возбуждении перед судом ходатайства о производстве следственного действия. На это необходимо согласие прокурора (п.5 ч.2 ст.37, ч.1 ст.165 УПК РФ). Ходатайство о производстве следственного действия подлежит рассмотрению единолично судьей районного суда или военного суда соответствующего уровня по месту производства предварительного следствия или производства следственного действия не позднее 24 часов с момента поступления указанного ходатайства. Следователь и прокурор вправе участвовать в судебном заседании при его рассмотрении.

Рассмотрев указанное ходатайство, судья выносит постановление о разрешении производства следственного действия или об отказе с указанием его мотивов.

Выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, производится с санкции прокурора (ч.3 ст.183 УПК).

Ряд следственных действий производится на основании постановления следователя:

1) эксгумация трупа при согласии близких родственников или родственников покойного (ч.3 ст. 178 УПК);

2) освидетельствование (ч.2 ст.179 УПК);

3) обыск и выемка, проведение которых возможно без предварительного решения суда или санкции прокурора (ч.2 ст.182 УПК);

4) контроль и запись телефонных и иных переговоров, по письменному заявлению потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении них (ч.2, 4 ст.186 УП);

5) осмотр жилища, обыск и выемка в жилище, а также личный обыск, в исключительных случаях, не терпящих отлагательства (ч.5 ст. 165 УПК). В этом случае следователь в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия уведомляет о нем судью и прокурора. К уведомлению прилагаются копии постановления о производстве следственного действия и протокола следственного действия для проверки законности решения о его производстве. Получив уведомление, судья в срок, не превышающий 24 часов с момента его поступления, проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности. В случае, если судья признает произведенное следственное действие незаконным, все доказательства, полученные в его ходе, признаются недопустимыми в соответствии со статьей 75 УПК.

Следует также сказать, что личный обыск может быть произведен без соответствующего постановления при задержании лица или заключении его под стражу, а также при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится обыск, скрывает при себе предметы или документы, которые могут иметь значение для уголовного дела (ч.2 ст.184 УПК)

Перечень исключительных случаев в законе не сформулирован, но он имеется в процессуальной и криминалистической литературе применительно к обыскам, и может быть распространен на производство осмотров и выемок в жилище, когда:

1) фактические основания возникли внезапно при производстве других следственных действий;

2) неотложность обыска диктуется обстановкой только что совершенного преступления;

3) неотложное производство обыска необходимо для пресечения дальнейшей преступной деятельности;

4) поступили сведения о том, что лицо, в распоряжении которого находятся существенные для дела объекты, принимает меры к их уничтожению;

5) малейшее промедление с обыском может повлечь уничтожение или сокрытие искомых объектов либо по иным причинам сделает их недоступными для следователя;

6) промедление с обыском позволит разыскиваемому лицу скрыться;

7) следователь находится на значительном расстоянии от места, где располагается прокуратура и суд, что затрудняет своевременное получение решения.

Совершенно обоснованно было отмечено, что перечень исключительных случаев носит открытый характер, объясняющийся индивидуальностью конкретного уголовного дела, и в то же время были предложены критерии, которыми следователь должен руководствоваться при оценке случаев как не терпящих отлагательства:

1) такая ситуация должна возникать неожиданно и вытекать из динамики расследования;

2) должна быть обусловлена дефицитом времени, кода нет возможности без ущерба для результативности следственных действий обращаться в суд либо к прокурору;

3) непроведение либо несвоевременное их проведение может повлечь тяжкие последствия: продолжение преступной деятельности, утрату или сокрытие важных доказательств и т.д.;

4) следственные действия должны проводиться при наличии оснований, предусмотренных УПК, и при неукоснительном соблюдении процессуальной процедуры следственного действия;

5) с особой тщательностью необходимо проверять наличие оснований к их проведению у лиц, не являющихся подозреваемыми и обвиняемыми по делу.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-25; просмотров: 202; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.197.195.36 (0.08 с.)