Знаменитое высказывание древнегреческого философа Гераклита «Нельзя в одну и ту же реку войти дважды..»

С одной стороны, поток он и есть поток. Как его ещё можно организовать? Он мчится, бурно несется и в него нельзя войти дважды.

Но, с другой стороны, в самом потоке всегда может быть выделен движущийся по волнам набор досточек, и вот этот набор досточек и принимается в виде своеобразной организации.

Точнее, этот набор досточек всегда имеет определенную организацию. И к этим несущимся досточкам прилеплена вся наша жизнь, всё, что мы осуществляем, и всё, что мы проделываем.

Проблема, создаваемого нами сейчас подобного смысло-символа или схемы-схемопотока и движущихся в нем схем, знаков символов-досточек, бревнышек, состоит в том, хотим ли мы всё, что с нами происходит, представить в виде подобного набора досточек, каждая из которых имеет свою собственную уникальную организацию и свое собственное особое содержание?

Понимать это очень важно, поскольку оказывается, что помимо несущегося с огромной скоростью потока и движущихся в этом потоке досточек, определенным образом сорганизованных, связанных или не связанных друг с другом, мы еще и сами можем двигаться по этим досточкам, меняя их местоположение, перемещая вперед одни и отбрасывая назад другие. Подобное перемещение по досточкам в потоке с изменением их взаимного расположения и метода организации и со-организации русский методолог Олег Игоревич Генисаретский назвал методом сплавщика. Точно так же, как плотогон, сплавляя по бурной реке стволы деревьев, прыгает с одной досточки на другую, можем двигаться и мы. И подобный способ движения в бурных водах, где несутся друг возле друга разные знаково-символические организованности, и будет являться методом сплавщика.

Но ситуация может быть несколько другой, если наш поток более организован, и в нем мчатся и движутся не просто разрозненные бревна, а совершенно разные организованности, преобразование каждой из которых может менять устройство других организованностей, а также в целом организацию всего «плота». Тогда мы можем выделить определённые этапы в этом схемопотоке, каждый из которых связан с изменением организации движущейся в нем структуры.

При происходящем движении изменение и преобразование отдельной движущейся в потоке вещи может приводить к смене ландшафта и способов действий на плоту, а также способов соорганизации связи отдельных досточек плота в плот. Да, в этом случае мы будем иметь дело уже с чем-то более сложным, нежели просто движущиеся по реке стволы деревьев. И понятно, почему. Ведь наш схемопоток сознания движется, уважаемые Разведчик и Следователь, сквозь жизнь, сквозь всю совокупность исторических миров и содержаний. И основное, что прежде всего меняется в ходе данного движения, это наше с вами самосознание. Мы начинаем осознавать многое, что раньше не понимали и не осознавали, начинаем видеть то, что раньше не видели, начинаем делать то, что раньше не делали. И самое главное, по мере усложнения устройства нашей деятельности на плоту, начинает меняться сам ландшафт, в который устремляется наш, схемопоток.

Однако утверждать, что мы кружимся вихреобразно во всем космосе, не имея никакого направления, тоже было бы неправильно. У нас есть вполне определенные ограничения, они нами свободно приняты как некоторые существующие на сегодня границы, каждая из которых может быть проблематизирована (понятие проблематизации изложено в нашем учебнике «Метапредмет «Проблема»), пересмотрена и изменена. И эти ограничения определяют направления нашего движения.

Во-первых, мы учимся и, значит, среди бревнышек и дощечек плота должна быть схема, которая определяет наш способ действия в ситуации учения-обучения и наше понимание, что означает учиться. Изменение наших представлений об учебе резко изменит наше поведение на плоту.

Следовательно, бревнышко-1 со схемой ситуации учения-обучения является одним из самых важных, определяющих характер нашей жизни на плоту.

Есть схема (бревнышко-2), которая определяет, что такое мир и как он устроен. Эта схема, задающая предельное и максимально конкретное устройство мира, называется предельной онтологией.

Рис. 13

В разных схемопотоках подобные схемы разные. Для нас этой схемой выступает схема мыследеятельности. На ней изображено устройство мира и наше существование в этом мире. Показано, что мир есть совокупность процессов мышления, мыследействования и мыслекоммуникации, в которых мы участвуем.

Набор дощечек и бревнышек (бревнышко-3), определяет устройство нашего мышления, задавая формы осмысления предметов, вещей и отношений. Этими бревнышками являются, прежде всего, категории, которые мы освоили и которыми мы постоянно пользуемся. Изменение набора подручных категорий сразу начинает полностью менять всю структуру схемопотока, устройство несущегося в нем плота и способы нашего действия и перемещения на плоту.

В качестве основных содержаний, вставленных в схемопоток, на которые постоянно обращено наше внимание, выделяются учебные предметы. С точки зрения нашего движения они могут быть разделены на три группы: с одной стороны, изолированные, отделенные от других областей знания предметные знания, в которые можно погружаться и углубляться бесконечно, как в шурфы, дифференцируя свои представления и знания (бревнышко-4); с другой стороны, предметы, в которых знания оказываются сцепленными, интегрированными с другими знаниями, где знания из разделов одних учебных предметов являются средствами решения задач других учебных предметов (бревнышко-5), и, наконец, с третьей стороны, общественно-позиционные области, в которых очень важно учиться вырабатывать собственную позицию на основе понимания и самоопределения по отношению к другим имеющимся позициям (бревнышко-6).

Рис. 14. Набор бревнышек в схемопотоке и вы на бревнышке схемопотока

Существует ещё набор бревнышек, на которых вы осваиваете в ходе схемопотока другие деятельности, нежели деятельность учения, хотя это может происходить и в форме учебной деятельности, но всё-таки это совершенно другая схема и набор других схем (бревнышко-7).

У нас есть бревнышко-8, которое является рефлексивным по отношению ко всем другим. Акцентируя внимание на нем, вы постоянно возвращаетесь к вопросу, а что собственно такое схема, знак, символ.

Наконец, девятое бревнышко организовано как группа досточек материала, который подлежит схематизации. В качестве такого материала могут рассматриваться подлинные тексты различных авторов, смыслы-результаты понимания ситуации, в которой вы находитесь.

Таким образом, у нас получается плот всего из девяти бревнышек, на котором мы отправимся в плавание по бурному схемопотоку. В процессе нашего движения, возможно, число бревнышек изменится, некоторые из них расколются и дифференцируются на группы новых бревнышек и досточек. Так, например, бревнышко мыслительных форм может расщепиться на два других: досточку категорий и досточку понятий, затем может появиться еще одна досточка позиционных схематизации. Другие же бревнышки начнут сцепляться и связываться друг с другом.

А ваша задача, Разведчик и Следователь, постоянно фиксировать и анализировать, что собственно происходит с плотом из организованностей в схемопотоке. Качественные изменения каждый раз будут фиксироваться в виде отдельного такта, то есть каждый этап нашей работы будет рассматриваться с точки зрения того, что же произошло со схемопотоком, как изменился ландшафт, по которому мы продвигались, и как перестроился и изменился сам плот, на котором мы отправились в путь. Таким образом, мы получаем две схемы, которые и будут организовывать наше движение в целом. Первая схема обозначает этапы процесса движения в схемопотоке, а вторая — имеющуюся в настоящий момент структуру плота из девяти бревнышек.

Перед нами первая принципиальная схема рассмотрения и анализа процесса изготовления и создания схем, — с основным важнейшим утверждением, что схемы рождаются в схемопотоке. Но есть и второе принципиальное утверждение: схема есть выявленный и зафиксированный способ действия социальной организации или социального института, осуществлявших коллективную мыследеятельность.

Поэтому способность построить схему — это способность выявить форму организации действия мыследеятельностного института и в дальнейшем освоить этот способ действия для индивидуального продвижения. С этой точки зрения, создание схематизма есть присвоение отдельным человеком принципов действия целой организации. Человек, построивший схематизм, в дальнейшем один может имитировать работу огромного коллектива людей, сворачивая форму организации действия этого коллектива в процесс мышления, который может быть осуществлен и индивидуально, и коллективно.

Теперь представим, что произойдет, если не отдельный человек, а целый коллектив освоит вновь построенный схематизм, за которым стоит работа целого мыследеятельностного института. В этом случае придется формировать и создавать новую форму организации мыследеятельнос-ти, которая бы сорганизовывала и объединяла группу людей, овладевших схематизмом, выявляющим и фиксирующим способ работы предшествующей формы организации мыследеятельности. Нам в принципе придется проделать несколько раз подобное движение, ведь после того, как мы построим схему коллективной учебно-обучающей мыследеятельности, работать по схематизму и строить учебно-обучающую работу вы теперь сможете сами.

Вы с этим новым способом действия придете в ситуацию учебно-обучающей мыследеятельности, где столкнетесь с педагогом. В старой своей функции педагог вам уже не нужен. Вы, освоив схему, сами можете делать то, что до этого делал он. Но педагог — личность, а не автомат, бесконечно повторяющий уже заученное. Он найдет новый способ взаимодействия с вами. Из этого следует, что педагог может управлять вашей учебной работой, вводя принципиально новые способы действия, которые потребуют изменения вашей учебной мыследеятельности. И в этом случае мы будем иметь некоторое достаточно сложное единое поле схемомыследеятельностных преобразований. Термин схемомыследеятелъностное состоит из двух слов — схема и мыследеятпельностъ.

А соотношение между этими терминами таково. Предшествующая форма организации коллективной мыследеятельности выявляется и фиксируется на схеме и после этого осваивается каждым членом коллектива. Затем происходит преобразование формы организации мыследеятельности из одной или другой позиции. Новая форма организации мыследеятельности вновь может быть выявлена, схематизирована и освоена членами коллектива. После этого способ мыследеятельности, представленный на схеме, может быть реализован всеми членами коллектива.

Поскольку на основе подобной схематизации и построения деятельности одной из позиций в соответствии с полученной схемой происходит захват деятельности всех остальных позиций и вытеснение их из мыследеятельности, то вполне понятно, что вытесняемые позиции могут осуществлять специальные действия, направленные на преобразование зафиксированной при помощи схематизма формы мыследеятельности. В результате подобных действий будет перестраиваться форма организации коллективной мыследеятельности в целом. Но затем и она осваивается индивидами.

Понимание подобной роли мыследеятельностной схематизации особенно важно в ситуации кардинальных изменений жизнедеятельности. Например, в настоящий момент в России происходит уничтожение фундаментальной науки и ряда элитных предприятий военно-промышленного комплекса. Возникает вопрос: будет ли выделена схема принципов действия различных институциональных гpynn и коллективных форм организации мыследеятельности, которые смогли бы стать предметом освоения в образова-нии? В случае гибели и уничтожения сложнейших общест-венных образований, таких, как афинский полис,, poccий-ская государственность, единственно возможный способ, спасения (если процесс гибели необратим) — превращение этих образований в культурное содержание, котрое осваивается массовым сознанием человечества.

Итак, осуществляя схематизацию, мы выявляем коллективный способ общественной мыследеятельности и превращаем его в предмет индивидуального освоения.

Вернемся теперь к первой принципиальной идее, к тому, в каком собственно пространстве развертывается схематизация, — к идее схемопотока, — и зададимся вопросом, а в каком отношении находятся друг к другу схемопоток и схемомыследеятельностное преобразование.

Схемопоток — это та область, которую человек выделяет индивидуально. Это не означает, что она, эта область, обладает индивидуальным существованием, она присутствует для всех людей, поэтому она имеет всеобщее существование, другое дело, что не все люди способны ее обнаружить и сделать предметом работы. Или, скажем, для ряда людей существование этой области принципиально неважно. А факт схемомыследеятельностного преобразования существует в коллективной работе людей и выступает как предмет коллективной работы — коллективного мыследействия. Таким образом, связь идеи схемопотока и схемомыследеятельностного преобразования — это соотношение представлений о том, как схемы существуют для человека в сознании и как схемы используются в коллективной мыследеятельности.

Кроме того, схемы позволяют выявлять и делать предметом видимого и очевидного то, как люди понимают разные сложные вещи: устройство атома, представление о государстве, понятия любви, свободы. Схемы позволяют превращать в чувственно-наглядный предмет и предмет преобразования скрытые идеальные сущности: идеи, понятия, формы рассуждения, смыслы.

Дело не только в том, что я вдруг начинаю видеть, как то, о чем мы рассуждаем с собеседником, видит и представляет собеседник, но еще и в том, что вещь о которой мы говорим, становится определенной лишь после того, как ее изобразили и нарисовали, до этого ее в единичной определенности просто и не существовало.

Можно сказать даже более точно, пока предмет не схематизирован и не нарисован, его не существует для нашего мышления и понимания, имеется лишь возможность существования подобного предмета. Очень часто мы путаем возможность понимания и мышления о каком-либо предмете и уже реально выделенный и промысливаемый предмет.

Идея роли схем и схематизации в мышлении и мыследеятельности была заново переоткрыта Георгием Петровичем Щедровицким в конце 1950-х годов в российской методологии и философии. Она очень существенно, на наш взгляд, отличается от учения знаменитого немецкого философа Иммануила Канта. Все дело в том, что для И. Канта понятие схематизма выполняет объяснительную функцию. Кант на основе понятия о схеме объяснял, как работает мышление и восприятие, но сам схем он не рисовал и не создавал схематических изображений.

Г.П. Щедровицкий разработал технологию построения схем — учение о схематизации, и начал активно сам рисовать схемы и включать в работу по созданию и анализу способов и принципов употребления схем своих учеников — членов Московского методологического кружка. Тем самым были созданы образцы мышления на схемах и при помощи схем. При этом оказалось, что для того чтобы создавать схемы и передавать технологию схематизации другим членам Московского методологического кружка, стремящимся научиться создавать схематизмы и схематизировать, необходимо каждый раз внешне представлять весь набор мыслительных форм: категорий, понятий, уже созданных схем, схематических дифференцированных конструктивов, которые функционально определяют возможность появления новой схемы.

Все эти формы и принципы мыслимости должны специально выкладываться на специальном верстаке схематического конструирования. Это не означает, что в результате подобной работы снимается и перестает существовать вопрос о творчестве в построении схемы и в выражении схематического видения. Этот вопрос остается, но при подобном подходе вопрос о построении схем оказался впервые связан с вопросом культуры схематизации.

Поскольку делая внешне представимыми все типы ограничений на вновь вводимую форму схематического изображения, мы можем определять принципы и правила создания схематических изображений и не считать, что построение схемы определяется лишь нашим желанием самовыражения.

В результате подобной работы может быть еще раз от-рефлектировано и осознано, что создание схематических форм для мышления и восприятия является, возможно, одним из наиболее важных продуктов всей всемирной истории и наиболее четко выделяемых и просматриваемых процессов развития мышления и деятельности.

Создание всего многообразия знаково-символических форм есть не что иное, как порождение самой синтетической способности видеть, причем видеть не только чувственно, но и сверхчувственно, то есть не глазами, но в мышлении и на основе мышления. И действительно, в результате подобной работы по схематизации возникает вполне определенный готовый предмет — схема. Другое дело, что это всегда сверхчувственный предмет, который воспринимается не только чувствами, за ним скрыты идеальный предмет мышления, операции мышления, понятийные различения, системы категорий.

Помимо понятия схемопотока, существует еще одно важное понятие — понятие схемополя, или символополя. Собственно схемополе — это и есть результат остановки схемопотока на основе выделения в нем некоторой более менее устойчивой (завершенной) конструкции в виде схемы, которая может выниматься из схемопотока и помещаться в ситуацию мышления и действия, индивидуального и коллективного, в виде работы общающихся, ком-муницирующих членов коллектива.

Что же собой представляет схемополе, что должно быть выделено и представлено в схемополе? Схемополе является предельной формой целостной расчлененности, которую может удерживать и выделять наше сознание.

Таким образом, схемополе — это всегда единство, но единство отделенных и противостоящих друг другу единиц. Эти единицы предварительно собраны, спроецированы на данное «схемополе» как самостоятельные целостности, готовые в любой момент отделиться друг от друга и распасться на не связанные друг с другом, самостоятельные существа, каждое из которых движется по своей собственной траектории и живет по своим собственным законам и принципам.

Таким образом, продолжая метафору и образ схемопотока, можно было бы сказать, что схемополе — это возможность на какое-то время закрепить и связать веревкой в потоке набор отдельных, самостоятельно существующих досточек. После того, как они выделены и связаны, возникает возможность освоения их как самостоятельного обособленного единства — плота, если подобная сущность у них действительно появится и будет за ними закреплена.

Что же должно выделяться и расчленяться в схемополе, или символополе для того, чтобы возникшее образование существовало как самостоятельный субъект и как единство. Целостностью всегда является мир, который и выступает субъектом жизни и самостоятельного существования. Миром же является проявленность и выделенность разных, отличных друг от друга голосов и видений, представленных в этом мире-эпохе людей. Таким образом, исходно всегда схематизируется и изображается общность разных, связанных друг с другом и одновременно противопоставленных друг другу голосов-видений людей. Поэтому по своему генетическому возникновению создаваемые схема-знак-символ являются способом понимать, думать, мыслить сообществами людей.

Человек осваивает, дифференцирует противостоящие друг другу голоса-видения людей и начинает их употреблять и использовать, одновременно помещая в том числе и себя среди людей, видения и голоса которых он осваивает. Возможно, первоначально схема была связана со способом реконструирования и восстановления в мышлении и сознании гибели сообщества людей (страны, государства) и затем осуществления мышления этим сообществом после того, как общность погибла и перестала существовать.

Тогда исходно формирование схемополя связано с прорисовкой и выделением самостоятельно движущегося МИРА — разносубъектного многовидения—многоголосия, за которым стоят и разные интересы носителей каждого из этих видений-голосов. Такая первоочередность и особая значимость в прорисовке и простраивании именно мира состоит в том, что мыслит и осуществляет общественно-историческое действие не отдельный индивидуум, но МИР (община-общность, полис, государство), он является тем лицом, которое способно осуществлять мышление. А отдельный человек мыслит лишь постольку, поскольку он включил себя в Мир, сделал себя агентом Мира (действующим лицом от имени Мира).

Создавая структуру подобного Мира, человек и самого себя должен поставить в отношение к этому миру, а возможно, и поместить себя в данный Мир. Поэтому первоначально создаваемое схемополе — это есть схема соучастия, или партиципативная схема (от английского слова participation — соучастие), где создающий данную схему человек не отличает себя от выделенного схемополя. Он то помещает себя в схемополе, то противопоставляет себя ему. Затем может начаться специальная работа по выделению и определению того, что объективно стоит за представленным на схеме изображением.

При попытках ответить на этот вопрос создающий схему человек может вообще потерять первоначально создаваемый и выделяемый им Мир и начать строить схему объекта, существующего независимо от него. Если произойдет подобное изменение задачи, то осуществляющий схематизацию человек будет не простраивать Мир, но создавать объектно-онтологическую схему — схему объекта, существующего самого по себе и независимо от действующего человека.

Объектно-онтологическая схема, вытеснившая и подменившая собою схему Мира (или иначе, схема Мира после появления схематической версии объекта оказалась потерянной), называется схематой.

Если же схематизатору будет важно организовать собственное действие, то он будет на основе схемы Мира создавать схему организации своей мыследеятельности, или института, осуществляющего действие, то есть строить организационно-деятельностную схему, вытеснять и замещать схему Мира организационно-деятельностной схемой.

Организационно-деятельностная схема, заместившая и вытеснившая схему Мира, образует схематизм.

Возможен и более принципиальный, более сложный случай, когда у человека, осуществляющего схематизацию, возникает необходимость соотнести схему Мира со схематой или схему Мира со схематизмом и восстановить смысл и содержание, которое было утеряно при первом или втором вытеснении.

Нетрудно заметить, что в случае первого вытеснения прежде всего схемата утрачивает содержание, связанное с действием и деятельностью. В случае второго вытеснения схематизм теряет по сравнению со схемой Мира объектно-онтологическое содержание. В том случае, если возникает специальная задача восстановить утерянное содержание на основе соотнесения более дифференцированного знаково-схематического изображения с исходным схемополем, появляется дополнительно вводимый по отношению к схемате схематизм и, соответственно, по отношению к схематизму — схемата, которые координируются друг с другом в специально создаваемом пространстве ортогональных проекций единого содержания процессов мышления. Специфическая особенность этого пространства состоит в том, что проекция содержания с одной плоскости на другую дает нуль.

Наконец, особым случаем проработок и соотнесений схематизма или схематы с исходным схемополем является появление схемы-принципа, которая может использоваться одновременно в двух функциях — как объектно-онтологическая и как организационно-деятельностная схема - на основе перефункционализаций, когда одно и тоже знаково-символическое изображение в одном случае в процессах мышления может использоваться в объектно-онтологической функции, а в другом случае — в организационно- деятельностной.

Так что же надо схематизировать?

Соотношение смысла и графемы.

«Ну, так что же надо схематизировать? — спросят удивленные читатели. — Вы здесь столько всего наворочали, наделали. А о чем же должна идти речь?»

Вопрос правильный. Схематизировать, то есть внешне выражать и представлять необходимо то, что понял.