Внешнеполитическая стратегия американских администраций 1990 – 2000 гг.

В начале 1990-х гг. у власти в США находилась республиканская администрация президента Дж. Буша-старшего (1989-1992). Внешняя политика Буша-старшего, как и его предшественника Р.Рейгана, определялась неоконсерваторами. Она отличалась жёсткой установкой на мировое лидерство и готовностью обеспечить условия для этого любой ценой. Утверждение американского лидерства подавалось как необходимый противовес экспансии СССР, якобы угрожавшего свободе и безопасности во всём мире.
Однако распад СССР не внёс изменений в стратегические установки республиканцев. В последний год правления администрации Дж. Буша были приняты «Рекомендации для оборонного планирования». В документе отмечалось, что США должны употребить своё положение признанного гегемона для укрепления нового мирового порядка с тем, чтобы не позволить какому-либо государству приблизиться к статусу глобальной державы и стать геополитическим конкурентом США [14, C. 217].
Окончание «холодной войны», исчезновение глобального противника и вместе с ним - глобальной угрозы, ослабили позиции неоконсерваторов. Пришедшая в США к власти в 1993 г. демократическая администрация Б. Клинтона (1993-2000) взяла на вооружение либерально-консервативную концепцию глобального лидерства. Её идеи вошли в «доктрину Клинтона», получившую официальное наименование «Стратегия национальной безопасности посредством вовлечения и расширения». При её разработке были поставлены задачи:
- дать новое толкование американскому лидерству с тем, чтобы сделать его привлекательным для союзников, а у других - не вызывающим отторжения;
- снять с США обвинения в гегемонизме, диктате, возврате к временам холодной войны;
- обеспечить более благоприятные возможности для контроля над развитием международной ситуации в соответствии с американскими интересами и планами.
На первый план в международной деятельности США была выведена идея «расширения демократии». Основной акцент был сделан на продвижении демократии и рыночной экономики по следующим направлениям: 1) укреплять сообщество стран с рыночной экономикой; 2) поощрять и укреплять новые демократии и общества с рыночной экономикой; 3) способствовать либерализации недемократических стран; 4) оказывать поддержку развитию демократии и рыночной экономики в регионах, вызывающих наибольшую тревогу [13, C.115-120].
Усилия по «расширению» сосредотачивались на тех регионах, которые оценивались как наиболее важные с точки зрения экономических и стратегических интересов США: Азиатско-Тихоокеанский, Ближний Восток, но в первую очередь – Европа.
Содействие демократизации Восточной Европы и бывшего СССР провозглашалось приоритетом американской внешней политики. Осуществлённая под американским патронажем трансформация должна была привести к распространению влияния США на обширные пространства, ранее для такого влияния малодоступные. Более того, страны, прошедшие «демократический транзит», должны были стать опорой США в европейском регионе. Гарантированное продвижение американских интересов обеспечивалось включением этих стран не только в экономические, но и в военно-политические структуры Запада, находящиеся под контролем США. Таким образом, «расширение демократии» в европейском регионе означало и расширение НАТО за счёт бывших членов Организации Варшавского Договора.
«Доктрина Клинтона» объявляла основной стратегической задачей поддержание превосходства во всех сферах для защиты интересов США, однако особое внимание уделялось экономическим факторам. Разработчики доктрины исходили из того, что привлекательность для всего мира американской модели и лидирующее положение США в XXI веке будут определяться отнюдь не военной мощью, а американским экономическим процветанием, способностью успешно конкурировать с другими странами и одерживать победу в завоевании международных рынков. США должны были занять центральное место в системе международных экономических связей.
«Доктрина Клинтона» (именуемая также доктриной «демократического лидерства»), являлась продолжением векового курса предшественников на строительство Pax Americana. Однако теперь это понималось как постепенный и преимущественно не силовой процесс, успех которого обеспечивался в первую очередь экономическим лидерством США.
Последнее не означало пренебрежения военной составляющей и силой как таковой. Именно при Клинтоне США провозгласили за собой право на односторонние действия для решения проблем безопасности, включая военные методы. Односторонние – без учёта мнения международного сообщества в лице Организации Объединённых Наций. Объявлялись также возможными, а при определённых обстоятельствах и необходимыми, военно-силовые акции в ходе межгосударственных и внутригосударственных конфликтов для предотвращения «гуманитарных катастроф» («гуманитарные интервенции»). И тоже без согласия ООН, на основе одностороннего решения США и их союзников по блоку НАТО.
В марте 1998 г. США, не имея на то международно-правовой санкции, нанесли серию ракетных ударов по Судану и Афганистану, стремясь разрушить на территории первого фармацевтический завод, где предположительно производился нервно-паралитический газ, и предполагаемые базы террористов на земле второго. В декабре того же года США совместно с Британией провели мощную бомбардировку территории Ирака, поводом для которой стало нежелание иракского правительства удовлетворить ряд требований инспекторов ООН, проводивших проверки с целью не допустить производства Ираком оружия массового поражения. Санкции на нанесение ударов Совет Безопасности ООН не давал. И наконец – натовская агрессия против Югославии в 1999 году.
Администрация Клинтона продемонстрировала готовность США энергично бороться за доминирующее влияние на мировые процессы, не ограничивая себя в методах и средствах. Для недовольных и неприсоединившихся «демократическое лидерство» обретало черты самой жёсткой гегемонии.
В 2001 г. демократов у власти сменили республиканцы, традиционно отдающие предпочтение во внешней политике концепции неоконсерваторов. Однако было очевидно, что администрация Дж.Буша-младшего продолжит внешнюю политику Б.Клинтона, поскольку она отвечала интересам США и в главном не противоречила позиции неоконсерваторов. Ещё в 1997 г. группа видных «неоконов», среди которых были будущие члены кабинета Буша, разработали проект «Новый американский век», ставивший задачи: 1) обеспечить «глобальную руководящую роль Америки»; 2) «преобразовать новый век в духе американских принципов и интересов»; 3) «подавлять режимы, которые намерены наносить ущерб нашим интересам» [6, C.181].
Единственное принципиальное отличие от политики Клинтона – приоритет военного фактора. Авторы проекта были убеждены в том, что уважение к силе должно быть основой политики США и поэтому главным средством решения указанных задач является превосходящая всех военная мощь Америки.
В Республиканской партии накануне выборов 2000-го года существовали два подхода к решению внешнеполитических задач - более умеренный и более жёсткий. Первоначально Буш склонялся к умеренному варианту и даже призывал к отказу от практики «гуманитарных интервенций». Такое миролюбие объясняется тем, что в XXI век Америка вступала, исполненная уверенности в своих силах и беспрецедентных возможностях, не видя на мировой арене ни одного равного по мощи соперника. Однако события 11 сентября 2001 года положили конец эйфории. Америка обнаружила, что сверхдержавность не гарантирует ей неуязвимости и что характер угроз для США коренным образом изменился. Главная опасность исходит не от оппозиционных стран, а от внегосударственной структуры – международного терроризма. Этот противник фанатичен и иррационален, поэтому с ним нельзя договориться или принудить к сдаче. Он не имеет атрибутов государства и глобально рассредоточен, поэтому традиционные средства и способы ведения войны против него малоэффективны.
Под влиянием событий 11 сентября и формируется «доктрина Буша», изложенная впервые в Стратегии национальной безопасности США 2002 года (СНБ 02) [11,C.65-79].
В качестве стратегической цели США доктрина утверждала сохранение однополярного мира, в котором у США нет соперников. Для этого прежде всего необходимо окончательно закрепить за США силовое лидерство. В СНБ 02 говорится: «…наши вооружённые силы будут такими мощными, что это убедит наших потенциальных противников не наращивать военный потенциал в надежде превзойти силу Соединённых Штатов или сравняться с ней» [9, C.70].
На первый план выдвигалась задача борьбы с терроризмом по всему миру до окончательной победы. По словам Дж. Буша, «война против террора не закончится до тех пор, пока все террористические группы в глобальном измерении не будут обнаружены, остановлены и уничтожены» [9, C.63,64]. Решение этой задачи должно вестись по двум направлениям: а) ликвидация собственно террористических групп; б) удары по странам, поддерживающим терроризм. Возникающая при этом проблема соблюдения государственного суверенитета снималась ссылкой на то, что поскольку терроризм носит глобальный характер и не признаёт границ, то и боевые действия против него должны вестись по всему миру, невзирая на государственные границы: в борьбе с терроризмом государственный суверенитет должен быть отброшен.
Наступательно США намерены были действовать не только в случае террористической, но и любой другой серьёзной угрозы. В доктрине Буша традиционные задачи сдерживания и устрашения противника были дополнены принципиально новой концепцией превентивных ударов: «Америка, - заявил Дж.Буш, - будет действовать против возникающих угроз прежде, чем они полностью сформируются». Министр обороны Д. Рамсфельд конкретизировал это положение доктрины следующим образом: «Отсутствие очевидности существования не означает отсутствия оружия массового поражения, поэтому США оставляют за собой право на превентивные действия или даже превентивный удар» [9, C.264]. Из этого следует, что США были готовы к упреждающему применению оружия не только в случае неизбежной вражеской атаки, но и в случае одного лишь подозрения в намерении осуществить такую атаку или даже наличия потенциала для такой атаки.
В декабре 2005 г. Дж.Буш подписал директиву о превентивных ударах по странам, угрожающим безопасности США. Но уже в 2003 г. превентивному удару подвергся Ирак. В последние годы угроза превентивного удара неоднократно нависала над Ираном.
Важнейшей целью американской стратегии, неразрывно связанной с искоренением терроризма, «доктрина Буша» называла повсеместное распространение демократии и устранение диктаторских режимов. В своих выступлениях Дж.Буш постоянно подчёркивал, что США видят своей миссией в мире «срыв планов тиранов и террористов» и обеспечение «дара свободы для миллионов людей, которые её никогда не знали» [7].
Доктрина Буша исходила из того, что терроризм – продукт политического гнёта, а не экономических, социальных или каких-то иных факторов. По Бушу, терроризм порождается не бедностью, не глобальной социальной несправедливостью, не безудержной политической и культурной экспансией Запада, а острым недовольством людей отсутствием в своих странах демократических институтов. Первоочередной регион, подлежащий демократизации – основной центр терроризма, Ближний Восток. Но не только он. Выступая в 2005 г. перед выпускниками военной академии, Дж. Буш заявил, что демократические революции в ряде стран, включая Грузию и Украину, - «это только начало. По всему миру свобода находится на марше» [7].
Таким образом, доктрина Буша:
Во-первых, была более активна и наступательна, в отличие от доктрины предшественника.
Клинтон исходил из того, что движение в направлении демократии после «холодной войны» стало необратимым. Задача США – энергично содействовать развитию этого процесса в регионах, наиболее важных с точки зрения американских интересов.
В доктрине Буша идея продвижения демократии приобрела глобальный характер и агрессивность. Демократию можно было навязывать извне, не считаясь с тем, насколько данной стране свойственна данная система государственного устройства, насколько к её принятию готово население.
Во-вторых, главный упор делался на наращивание и использование военной силы, а не на экономическое влияние.
Военная сила может быть применена в любом месте по собственному усмотрению США, даже если это не получит поддержку союзников: «Мы не будем колебаться действовать в одиночку», - провозглашал Буш [9, C.67].
В-третьих, доктрина безапелляционно утверждала право Вашингтона на бесконтрольную внешнюю политику, игнорируя международно-правовую систему.
Вершиной реализации стратегии Буша стала оккупация Ирака. Для США это событие имело только негативные последствия:
1) вторжение в Ирак повело к напряжённости и разногласиям в отношениях с ведущими странами мира, в т.ч. Германией, Францией, Россией. Лишь восемь европейских стран поддержали действия США; 2) повсеместно выросли антиамериканские настроения, особенно в странах ислама. Во всём мире США стали восприниматься в качестве силы, насаждающей под дулом пистолета чуждый уклад жизни. Претензии США на право управлять мироь воспринимались как более чем неуместные; 3) упало влияние самой идеи демократии. Было поставлено под серьёзное сомнение господствовавшее ранее утверждение, что демократия несовместима с агрессивной политикой, является гарантом взвешенности и предсказуемости поведения страны на мировой арене; 4) уменьшилась безопасность самих США. Вторжение в Ирак стимулировало международный терроризм, дало весомый аргумент антиамериканской и антизападной пропаганде экстремистов и фанатиков. Ирак, противостоявший ранее международному терроризму, превратился в один из его мировых центров; 5) война потребовала огромных финансовых и материальных затрат, повела к неизбежным людским потерям.
Авторитет и влияние Дж. Буша и Республиканской партии резко пошли вниз. В американском обществе всё более утверждалось мнение, что наступательная политика неоконсерваторов, контролировавших Белый Дом, завела США в тупик, что Америке необходима иная внешнеполитическая стратегия.
В 2009 г. республиканцев у власти меняют демократы. В своём первом обращении к американской нации и Конгрессу президент Барак Обама подтвердил, что международный терроризм является главным врагом США и что целью Америки остаётся, как это и было всегда, мировое лидерство. Однако Обама не заявил о себе как о стороннике неограниченного использования силы. Силу следует применять без колебаний, но только если в этом действительно есть необходимость, выборочно.
Решающую роль президент отвёл не военным мерам, а распространению ценностей и идеалов американского общества. Обама заявил: «…чтобы победить экстремизм, мы должны быть настойчивыми в отстаивании ценностей, которые защищают наши войска, потому что в мире не существует более могущественной силы, чем сила американского примера» [3]. Сила притяжения, считает президент, превосходит силу принуждения.
Таким образом, уже первое выступление Б.Обамы в качестве президента США показало, что новый лидер ориентирован на существенное изменение внешней политики.
В мае 2010 г. Обама утвердил очередную Стратегию национальной безопасности США [5, C.1], которую, по устоявшейся традиции, можно считать изложением внешнеполитической доктрины нового президента.
Стратегия Обамы – это, естественно, стратегия глобального лидерства и национальной безопасности США. Принципиально новым является следующее:
во-первых, Обама признаёт – вызовы современности таковы, что ни одна страна не может справиться с ними в одиночку. Если Буш уповал на силу Америки, то Обама делает ставку на способность выстраивать коалиции и становиться их лидером. Структура современных международных отношений определяется по формуле: одна глобальная держава (США) плюс несколько центров влияния. США намерены углублять с ними сотрудничество, строить совместные действия;
во-вторых, под национальной безопасностью понимается не только безопасность территории, но главным образом - способность Америки оставаться мировым лидером на ключевых направлениях прогресса. Основы силы и влияния США видятся в экономике, финансах, образовании, инновациях.
Другие существенные отличия от доктрины Буша:
- отказ считать борьбу с терроризмом организующим принципом внешней политики США;
- укрепление международного порядка рассматривается как самостоятельная ценность, а не только как инструмент продвижения интересов США;
- приоритет норм и институтов, лежащих в основе международного порядка.