Влияние июньского восстания на события революции 1905–1907 гг.

Потемкинские события способствовали росту революционного сознания в самых широких слоях российской армии и флота. Например, В. Ю. Ульянинский, бывший в 1905 г. вольноопределяющимся расквартированного в Москве Ростовского гренадерского полка, впоследствии вспоминал: «Восстание матросов на «Потемкине» оказало на солдатские массы огромное влияние. До сей поры они знали, что бунтуют студенты, бастуют рабочие, иногда происходят аграрные беспорядки в деревнях, но войско было спокойно, войско подчинялось воле начальства, а тут ярко вспыхнул матросский бунт... Образцовый унтер-офицер, обучавший солдат в учебной команде, с восторгом рассказывал другому: «Потемкинцы-то, слышал, какие молодцы — всех своих офицеров побросали за борт. Так им... и надо!» Меня нисколько не поразило бы, если бы это говорил рядовой гренадер... Но это говорил образцовый унтер-офицер, для которого войсковая дисциплина и всякое начальство, казалось, были священны» {482}.

С большим сочувствием отнеслись к известию о восстании «Потемкина» солдаты, служившие в Вятке. «И нам бы также», — говорили они{483}.

Возвращавшийся в июне 1905 г. с Тихого океана вспомогательный крейсер «Днепр» получил приказ идти из Порт-Саида в Гибралтар вместо намеченного маршрута на Черное море {484}. Вероятно, его команда тоже выразила сочувствие потемкинцам.

Выступление «Потемкина» повлекло за собой целую полосу солдатских и матросских восстаний. Известия о «Потемкине» резко усилили революционные настроения среди солдат Тифлиса и Брянска. Солдаты Батума ждали появления «Потемкина» и собирались в день его прихода начать вооруженное восстание. Поднялись моряки-балтийцы: 25 июня произошли волнения на броненосце «Александр II», восстал крейсер «Минин», 9 июля начались кронштадтские события. Сведения о [171] потемкинском восстании вызвали сильное брожение среди военных моряков и рабочих Владивостока. Оно приняло такие размеры, что 1 июля 1905 г. главнокомандующий вооруженными силами Дальнего Востока генерал Н. П. Линевич попросил морского министра вице-адмирала А. А. Бирилева выслать неблагонадежных рабочих во внутренние губернии, а матросов — в Кронштадт для предания военному суду {485}. 15 июля вспыхнуло восстание матросов в Либаве. В июле — августе произошли солдатские выступления в Варшаве, Лодзи, Минске, Риге, Смоленске, Усть-Двинске и других местах.

Открыто выразили сочувствие потемкинцам солдаты частей, размещенных в Бердичеве, Гомеле, Луцке, Мариуполе, Митаве, Новой Александрии, Павловске, Ченстохове, Черкассах {486}. Осенью 1905 г. солдатские восстания вспыхнули в Киеве, Курске, Самарканде, Ташкенте и ряде других городов.

20 октября военные власти подавили восстание матросов Каспийского флотского экипажа в Баку. 30 октября восстали матросы Сибирского флотского экипажа и солдаты Владивостокского гарнизона.

Высшее морское командование после восстания на «Потемкине» перевело многих моряков-черноморцев на Балтику. Они не только принесли с собой мятежный дух «Потемкина», но и стали организаторами новых революционных кружков в балтийских экипажах, приняли активное участие в подготовке и проведении второго кронштадтского восстания 25–28 октября 1905 г.{487}

11 ноября вспыхнуло восстание в Севастополе. Красный флаг подняла революционная эскадра лейтенанта П. П. Шмидта. Вместе с нею снова восстал первый корабль революции. Арестованные ранее потемкинцы получили свободу и вновь приняли участие в восстании. Среди них — И. П. Задорожный, А. Н. Заулошнов, И. П. Киселев, Т. Г. Мартьянов, Г. П. Хаценко и Е. С. Шевченко. А. Н. Заулошнов вернулся на «Потемкин», вошел в состав новой судовой комиссии и стал одним из руководителей восстания. Машинист Е. С. Шевченко охранял на крейсере «Очаков» арестованных офицеров. Матрос Г. П. Хаценко при обстреле «Очакова» царскими войсками лишился ноги{488}.

14 ноября матросы Амударьинской флотилии предъявили свои требования командованию. [172]

24 ноября в Петербурге произошло возмущение матросов 8, 14 и 18-го флотских экипажей. Готовились к вооруженному восстанию матросы Гвардейского экипажа.

10 января 1906 г. восстали солдаты и матросы Владивостока.

6 июня вспыхнуло восстание солдат Севастопольского гарнизона и береговых батарей.

20 июня имела место попытка восстания на учебном судне «Рига» Балтийского флота.

27–30 июня произошли беспорядки на крейсере «Рында».

В ночь с 17 на 18 июля восстал Свеаборг, а 19 июля — Кронштадт. Выступили в защиту революции крейсер «Память Азова» и учебное судно «Рига». Открыто заявили о сочувствии восставшим моряки броненосца «Александр II». 20 июля происходили беспорядки на минных крейсерах «Казанец» и «Эмир Бухарский», 20 октября — на эскадренном броненосце «Слава».

В мае 1907 г. на Черноморском флоте готовилось восстание на броненосцах «Пантелеймон», «Ростислав», «Синоп» и «Три Святителя», но планы восставших были раскрыты. Последовали аресты и суд. Зачинщиков отправили на каторгу.

В сентябре 1907 г. имела место новая попытка восстания в Севастополе. 16 октября вновь восстали гарнизон и матросы Владивостока.

Источники и исследования показывают резкий рост революционных настроений на всех флотах и флотилиях после восстания «Потемкина», усиление революционного брожения во многих армейских гарнизонах. Только до октября 1905 г, произошло 42 массовых солдатских выступления, причем увеличилось количество выступлений с политическими требованиями. Борьба, начатая потемкинцами, революционная деятельность партии в войсках способствовали установлению равновесия сил революции и контрреволюции в дни октябрьской политической стачки 1905 г. В. И. Ленин писал, что царское войско «стоит накануне превращения в народное войско», и ставил задачу «добиться полного перехода войск на сторону народа» {489}.

Организация восстания на «Потемкине» являлась заслугой исключительно РСДРП. Под влиянием событий восстания партия эсеров, дабы не потерять доверия [173] масс, в свою очередь выдвинула ряд революционных лозунгов и поставила задачу усилить борьбу за армию. В связи с этим эсеры выпустили значительное количество агитационно-пропагандистской литературы о «Потемкине» {490}, что способствовало популяризации восстания и тем самым сыграло известную положительную роль. Но революционные лозунги эсеров на деле оказались «революционной фразой», а практические действия свелись к участию в организации преждевременных изолированных выступлений, которые закончились трагически, как, например, в Свеаборге.

Восстание «Потемкина» подорвало престиж самодержавия, вызвало страх и растерянность правительства и крупной буржуазии. Одним из проявлений этого явилось начавшееся 17 июня 1905 г. падение цен на петербургской бирже. «Русская газета» и «Русское слово» прямо связывали события на бирже с событиями в Одессе. Столь же быстрой была реакция на июньское восстание деловых кругов Западной Европы: на биржах Берлина и Лондона упали курсы русских государственных и частных ценных бумаг{491}.

Реакция представителей имущих классов России на потемкинское восстание широко отражена в прессе того времени. Анализ публикаций позволяет расширить и конкретизировать представления об отношении либеральных и консервативных слоев русского общества к развитию революционного движения в войсках летом 1905 г.

Русская печать до 21 июня 1905 г. писала о революционных событиях в Одессе без упоминания «Потемкина». Но после выхода правительственного сообщения о восстании либеральная пресса стала освещать каждый шаг броненосца. Газета «Сын Отечества» даже опубликовала 26 июня изложение обращения потемкинцев «Ко всем иностранным державам». События в Одессе и Либаве либеральные круги верно определяли как «новое явление общественно-политической жизни», «небывалое еще в нашей истории», «беспримерное событие в истории не только русского, но и всех европейских флотов». Газета «Вечерняя почта» отмечала, что «старый порядок... начинает постепенно деморализоваться в самой глубине своей, — в организованной материальной силе». «Эти события, — писала «Наша жизнь», — показывают, что море русской жизни взволновано до самого дна, что разлад между правительством [174] и обществом проникает все глубже и глубже... в массу». Газета «Русские ведомости», полемизируя с официальным сообщением, считала, что «причины мятежа матросов... невозможно усматривать, как то делает сообщение «Правительственного вестника», в одной только революционной пропаганде каких-то студентов-евреев и других штатских: это все равно, что видеть причину пожара в огне, охватившем здание». Причину военных восстаний либералы справедливо видели в невыносимых условиях службы и быта солдат и матросов, в насквозь прогнившей системе организации и снабжения войск, в бесконтрольном произволе самодержавия {492}.

Либеральная печать выражала внешнее сочувствие восставшим в борьбе с самодержавием. «Либеральная буржуазия, — отмечал В. И. Ленин, — «порозовела» после 9-го января; она начинает «краснеть» теперь, после одесских событий, ознаменовавших (в связи с событиями на Кавказе, в Польше и т. д.) крупный рост народного восстания против самодержавия за полгода революции». Причины такого отношения либералов к росту революции, и в частности к восстанию «Потемкина», В. И. Ленин раскрыл в работе «Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти». «Либеральная буржуазия, — писал он, — идет к народу. Это верно. Она вынуждена идти к нему, ибо без него она бессильна бороться с самодержавием. Но она боится революционного народа и идет к нему не как представительница его интересов, не как новый пламенный боевой товарищ, а как торгаш, маклер, бегающий от одной воюющей стороны к другой» {493}.

Либеральная буржуазия в июле 1905 г., сразу после восстания на «Потемкине», пыталась использовать развитие революции и растерянность правительства, чтобы добиться от царя буржуазных реформ. В. И. Ленин раскритиковал трусливый, двуличный характер либералов, их стремление к сделке с царизмом за счет народа. Истинные цели либералов наглядно отражены в их собственных статьях о «Потемкине». Например, газета «Наша жизнь» делала следующий вывод из потемкинских событий: «Необходимы радикальные реформы, которые установили бы прочную гармонию между стремлениями общества и действиями правительства, которые восстановили бы этим путем авторитет правительственной власти и которые дали бы [175] обществу возможность работать без помехи над поднятием в массе уровня просвещения и сознательного отношения к государственному и общественному делу». В этих словах ясно выражены цели либеральной буржуазии, ее страх перед народной революцией. Спасение от громадного роста народных волнений и выступлений в армии и флоте либералы искали в скорейшем созыве Государственной думы{494}. Они были напуганы развитием революции.

Страшную угрозу самодержавию увидели в восстании «Потемкина» реакционные круги. Все ближайшее окружение Николая II было потрясено самим фактом восстания. Великий князь Константин Константинович 23 июня 1905 г. записал в свой дневник: «Ужасны, невероятны известия из Одессы. Это — полная революция. Небывалый, позорный случай на броненосце «Кн. Потемкин-Таврический», где команда взбунтовалась и убила командира, моего милого товарища Женю Голикова и почти всех офицеров, тоже был бы невероятен, если бы не был действительным происшествием». Председатель комитета министров С. Ю. Витте назвал «историю» с «Потемкиным» «баснословной» {495}.

Растерянность и страх перед грядущим возмездием охватили карательные органы самодержавия. 17 июня 1905 г., еще не зная всех обстоятельств восстания, крупный чин департамента полиции, заведующий внешним наблюдением Е. П. Медников писал сотруднику охранки А. И. Спиридовичу: «Какое страшное волнение мы переживаем, упаси бог каждого; что черноморцы-то откололи на «Потемкине»: часть офицеров убили, часть спустили (за борт. — Б. Г.) живьем, часть оставили невольниками командовать броненосцем, а за командира комитет образовали из 20 матросов, они-то и командуют кораблем; такая ужасная история произошла в Одессе, боже избави каждого врага от такой обстановки... Что творится в Одессе, ничего подобного еще в России не бывало, следовательно, надо ждать больших перемен...»{496}.

События и значение восстания обсуждались правой прессой столь же широко, как и либеральной. «Вопрос о личном составе нашего флота есть вопрос первой и даже первостепенной важности», — подчеркивало «Новое время». Газета требовала немедленного сплочения и союза всех сил контрреволюции{497}. [176]

Махрово-черносотенная пресса писала о потемкинцах с дикой ненавистью, по ее словам, это была «свора бунтовщиков», «звери-грабители» и т. п. Черносотенцы утверждали, что «настоящих русских моряков на «Потемкине» не было» и что русская армия всегда будет «вне политики». «Армия — это до такой степени русское и православное учреждение, что у нее ничего общего с революционерами быть не может», — писала газета «Родная речь». Главной причиной выступлений в армии и на флоте черносотенцы объявили агитацию «поляков», «интеллигентов и евреев». Однако даже черносотенцы были вынуждены отметить прямую связь военных восстаний с рабочим движением: в числе зачинщиков бунта на «Потемкине» они называли матросов из запаса, среди которых имелись рабочие, и мастеровых Обуховского завода, находившихся на броненосце в начале восстания{*40}. После восстания «Потемкина» черносотенные организации усилили контрреволюционную пропаганду в армии и на флоте, перейдя к выпуску специальных листовок для солдат, матросов и офицеров {498}.

Царское правительство в поисках средств борьбы с революцией на флоте прибегло к смене высшего морского командования: 29 июня 1905 г. морским министром вместо Ф. К. Авелана был назначен вице-адмирал А. А. Бирилев. 5 августа были уволены со службы адмиралы А. X. Кригер и Ф. Ф. Вишневецкий, а вместе с ними командиры «Георгия Победоносца» И. Е. Гузевич и «Прута» А. П. Барановский{499}.

Июньское восстание способствовало подъему рабочего движения. Все большевистские комитеты РСДРП призвали рабочих России последовать примеру команды «Потемкина». По инициативе Петербургского комитета рабочие крупнейших столичных предприятий организовали политическую стачку солидарности с революционными матросами{500}.

Всеобщие забастовки солидарности прошли в Екатеринославе и Сморгони{501}.

Сообщения о «Потемкине» вызвали огромный революционный энтузиазм среди рабочих Варшавы, способствовали подъему революционных настроений среди рабочих Москвы, Баку и других городов{502}.

Пролетарии Саратова на митинге приняли резолюцию [177] о вооруженном восстании и образовании временного революционного правительства. Рабочие Бежицкого завода восхищались потемкинцами и выражали удивление, почему не был высажен десант. 18 сентября 1905 г. в Красноярске народ приветствовал ссылаемых на Дальний Восток моряков-черноморцев возгласами: «Да здравствуют солдаты, переходящие на сторону народа!», «Долой самодержавие!» {503}

Восставшим потемкинцам сочувствовали моряки торгового флота. 15 июня вспыхнула забастовка на пароходе Добровольного флота «Николай II», который заканчивал заграничный рейс и должен был возвращаться из Константинополя в Одессу. Узнав о восстании на «Потемкине», главная контора Российского общества пароходства и торговли приказала задержать пароход в Константинополе. Команда парохода во главе с кочегарами и машинистами объявила забастовку и потребовала немедленно идти в Одессу. Контора РОПИТ распорядилась уволить команду и набрать новую, но моряки Константинополя поддержали бастующих. Капитану судна В. К. Буракову пришлось удовлетворить требование команды. 24 июня пароход пришел в Одессу, где по приказу генерал-губернатора К. А. Карангозова все моряки подверглись аресту{504}.

16 июня в Измаиле началась забастовка на судне Русско-Дунайского пароходства «Болгария», команда которого открыто выражала солидарность с потемкинцами{505}.

Известия о восстании «Потемкина» вселяли бодрость и веру в борцов революции, находившихся на каторге и в ссылке. Видный ученый-большевик С. Г. Струмилин, отбывавший в 1905 г. сибирскую ссылку, вспоминал: «Совершенно сказочное впечатление какой-то феерии произвело на нас потемкинское восстание черноморцев 14–24 июня, в результате которого русская революция впервые обрела свои собственный краснознаменный броненосный флот»{506}.

Восстание «Потемкина» оказало влияние и на развитие крестьянского движения на Юге России. Наиболее ярко непосредственная связь восстания с подъемом крестьянского движения кроме Одесского уезда проявилась в усилении борьбы крестьян Елизаветградского уезда Херсонской губернии {507}.

Опыт «Потемкина» использовали рижские большевики при подготовке восстания в крепости Усть-Двинск. [178]

Они считали необходимым соединить восстание гарнизона с борьбой рабочих и выдвинули в качестве главной тактической задачи решительные наступательные действия {508}.

Обращение царского правительства к иностранным державам с просьбой о помощи в борьбе против «Потемкина», осуждение политики царизма мировой печатью свидетельствовали о большом международном значении восстания. События и значение июньского восстания широко обсуждались зарубежной печатью и политическими кругами Западной Европы. Например, английская «Вестминстер Газет» 1 июля 1905 г. в статье «Антиполитика и ее результаты» писала о потемкинцах: «...потрясающим фактом является не то, что они покорены, а то, что они вообще восстали. Для самодержавия это более значительный факт, чем все другие вспышки, о которых сообщалось за последнее время. Существующий в настоящее время в России режим полностью зависит от того, сможет ли он удержать власть над своими морскими и военными силами. Пока эта власть сохраняется, революция не может иметь успеха, если она будет потеряна, все может произойти». Далее в статье отмечались падение внешнеполитического престижа самодержавия и необходимость буржуазных реформ в России для сохранения царизма.

Турция использовала восстание на «Потемкине» в корыстных целях. В нарушение международных договоров она под предлогом борьбы с мятежным броненосцем дополнительно укрепила Босфор и Дарданеллы, не обращая внимания на протесты России. На случай появления в проливах «Потемкина» турки выставили минные заграждения в пять линий. Вместе с тем турецкое правительство опасалось повторения потемкинских событий и в своем военном флоте, поэтому оно поручило особой комиссии проверить состояние дисциплины и настроения матросов и офицеров. По той же причине был отменен поход трех турецких броненосцев в Ходейду для деблокады города, осажденного восставшими арабами {509}.

Пролетарии других стран приветствовали борьбу русских матросов. На митингах и собраниях они выражали сочувствие их подвигу, солидарность с российской революцией.

Трудящиеся Румынии братски приняли в свою [179] семью русских матросов-эмигрантов. Газета румынских социалистов «Ромыниа Мунчитоаре», приветствуя потемкинцев, писала: «Слава русским товарищам! Они нам дают доказательства глубины их веры и убеждений. Дело пролетариата и свободы всех народов будет делать успехи благодаря их усилиям»{510}. В июле 1905 г. в Бухаресте было создано общество «По оказанию помощи русским морякам». Общество имело филиалы в других городах.

В 1911 г. героический броненосец опять появился в Констанце. На этот раз он пришел во главе эскадры с официальным визитом. Одна из румынских либеральных газет опубликовала статью «Приветствуем «Потемкина»!», в которой говорилось: «...мы приветствуем во имя румынской демократии броненосец революции, который мечтал построить величие России не на рабстве, а на свободе»{511}.

В сентябре 1908 г. в Англии был создан «Фонд «Потемкина» для помощи потемкинцам-эмигрантам{512}.

Весьма популярно было восстание «Потемкина» в Венгрии, где народ поднимался на борьбу против монархии и буржуазии. Представители левого крыла Венгерской социал-демократической партии призывали народ следовать примеру потемкинцев{513}.

Эпопея «Потемкина» вдохновила на революционную борьбу моряков других стран. 7 июля 1905 г. в Специи взбунтовались моряки итальянского броненосца «Франческо Морозини»{514}. В Австро-Венгрии произошли выступления матросов на броненосце «Габсбург» и крейсере «Пантера», в Германии — на крейсере «Фрауэнлоб», в Англии — на крейсерах «Канада» и «Карнарвон». Имели место восстания на флотах Португалии и Бразилии.

15 декабря 1918 г. началось восстание на болгарском крейсере «Надежда», с которым «Потемкин» встречался в море. Крейсер в то время находился вместе с другими кораблями интервентов в Севастополе. Восставшие потребовали прекращения интервенции против Советской России и возвращения крейсера в Болгарию.

4 февраля 1933 г. около острова Суматра вспыхнуло вооруженное восстание на голландском броненосце «Семь Провинций». Корабль взял курс на Сурабайю, где местное население начало вооруженную борьбу против колониального ига Нидерландов. Большинство [180] экипажа броненосца составляли индонезийцы. Моряки голландского происхождения присоединились к восстанию. Своим гимном восставшие избрали «Интернационал». Восстание было подавлено воздушной бомбардировкой. На суде моряки заявили, что использовали опыт «Потемкина» {515}.

Потемкинское восстание не только потрясло всю Россию, но и приобрело мировое значение, превратив российскую революцию в международную силу. Уроки июньских событий способствовали дальнейшей разработке В. И. Лениным и большевиками революционной теории, заставили меньшевистское и эсеровское руководство из опасения потерять доверие масс фактически признать и поддержать большевистские лозунги о революции и восстании.

Революционный взрыв на «Потемкине» громовым эхом прокатился по стране. Борьба рабочих Одессы и моряков-черноморцев оказала сильное революционизирующее влияние на армию и флот, на развитие рабочего и крестьянского движения под руководством РСДРП, способствовала дискредитации самодержавия и консолидации сил революции. Восстание на броненосце «Потемкин» вызвало громадный всплеск революционного энтузиазма трудящихся масс, укрепило в них веру в конечную победу революции. По призыву потемкинцев на борьбу за свободу начали подниматься все новые и новые отряды матросов, солдат и рабочих. Восстание на «Потемкине» ускорило и углубило развитие революции, начав новую, высшую стадию революционной борьбы. [181]

Заключение

Восстание на броненосце «Потемкин» было важным этапом революции 1905–1907 гг. в России, оно явилось первой попыткой образования ядра революционной армии. Потемкинское восстание не было заговором «Централки». Оно стало итогом общего подъема революции, роста революционных настроений черноморцев под влиянием развития борьбы рабочих и крестьян России и поражений царизма в русско-японской войне. В. И. Ленин указывал, что революция «подготовлялась не субъективной волей партий или групп, а всем ходом событий с января 1905 года»{516}.

Революционные восстания в армии возникают в результате взаимодействия объективных условий казарменного гнета и субъективных усилий партии по революционизированию войск. Только с развитием в армии партийной работы стихийное недовольство солдат и матросов приобретает политическую форму и внутри армии возникают условия для ее перехода на сторону борющегося народа. Июньское восстание в Черноморском флоте готовила РСДРП, опиравшаяся на революционные массы рабочих и крестьян, одетых в матросские форменки. Именно партия большевиков, руководствуясь ленинской теорией революции, сумела поднять матросов на политическую борьбу.

К июню 1905 г. на Юге России начала складываться благоприятная для восстания политическая ситуация. Процесс этот был еще далек от завершения, но обстановка на флоте была настолько накалена, что малейшая искра могла вызвать взрыв. Таким взрывом стало восстание на «Потемкине», вспыхнувшее в результате возмущения матросов произволом офицеров. При этом решающее воздействие на сознание матросов оказали известия о революционных событиях в стране, и в частности в Одессе, что отразило зависимость уровня революционного движения в войсках от размаха борьбы [182] пролетариата. Однако восстание началось ранее намеченного срока. И хотя потемкинцы интенсивно готовились к нему, значительная часть команды, как показал ход событий, оказалась не готова к восстанию. Социал-демократы пытались не допустить преждевременного выступления, но, когда из-за угрозы расстрела своих товарищей команда восстала, они сумели направить стихийное возмущение матросов в русло революционной борьбы, возглавить ее и провести захват корабля быстро и организованно в соответствии с намеченным планом. На первом этапе восстания выявились значение организующей и направляющей роли партии в революции, важность заблаговременной практической подготовки к революционной борьбе.

Наиболее активное участие в восстании приняли матросы технических специальностей или бывшие рабочие. В этом нашла свое проявление ленинская теория о гегемонии пролетариата в революции. В. И. Ленин отмечал, что в процессе революции «вполне обнаружилась руководящая роль пролетариата. Обнаружилось и то, что его сила в историческом движении неизмеримо более, чем его доля в общей массе населения»{517}. Именно с ростом пролетарской прослойки на флоте матросы стали на путь политической борьбы. Даже их экономическая борьба с начала 1905 г. стала выливаться в пролетарскую форму — забастовку. По свидетельству участников восстания на «Пруте», «в военном флоте более ярыми приверженцами правого дела были машинные команды, минеры и минные машинисты; за ними комендоры, т. е. артиллеристы, а дальше шли сочувствующие офицеры и молодые механики»{518}. Активное участие в подготовке и ходе восстания данной категории моряков свидетельствует о том, что работа партии на флоте опиралась на матросов технических специальностей, и в этом — ее специфика.

Восстанием на «Потемкине» руководили 29 социал-демократов большевиков. Представителей других партий, кроме РСДРП, в команде не было. Программа действий восставших соответствовала общему плану большевистской «Централки», который предусматривал захват Черноморского побережья, превращение его в базу всероссийского восстания и провозглашение республики.

Одной из заслуг потемкинцев в развитии революционного движения является образование ими судовой [183] комиссии — прообраза судовых комитетов 1917 г. Судя по тому, что аналогичная комиссия вне связи с «Потемкиным» возникла на «Пруте», эта форма революционной власти, вероятно, являлась заранее запланированной. Руководство в комиссии принадлежало социал-демократам.

Революционеры «Потемкина» во время восстания проявили лучшие человеческие качества, в том числе революционный гуманизм. Они делали все, чтобы сплотить матросскую массу, политически просветить ее и направить на путь борьбы. Однако далеко не всегда комиссии удавалось повести за собой команду. Причины этого заключались в отсутствии у членов комиссии опыта руководства восстанием и политической отсталости подавляющего большинства матросской массы. В. И. Ленин писал о вооруженных восстаниях 1905 г.: «Военное и политическое руководство, вот чего нам не хватало. Геройства, энтузиазма бездна». Восстание показало возрастание роли партии в революции как организующей и направляющей силы, подчеркнуло необходимость и своевременность создания широкой сети военных партийных ячеек. Оно подтвердило слова В. И. Ленина, сказанные в феврале 1905 г.: «Сугубое значение приобретает роль партии, как авангарда класса, воспитателя, организатора» {519}.

Анализ событий в Одессе и расстановки сил на «Потемкине» показывает, что десант был возможен даже при наличии разногласий среди потемкинцев. Усиление борьбы рабочих оказало влияние на несознательную часть команды и способствовало переходу потемкинцев к решительным действиям. Осуществлению плана Соединенной комиссии по захвату города помешали пассивная тактика потемкинцев и предательство меньшевистского руководства Одесской группы РСДРП, а также трудное положение Одесского большевистского комитета.

«Немой бой» показал бессилие царизма в борьбе с революционным движением на флоте. Однако план восстания «Централки» не мог быть выполнен вследствие недостаточного уровня революционно-классовой сознательности матросов эскадры и отсутствия на кораблях крепких партийных организаций в результате проведенной командованием чистки, а также из-за отказа потемкинцев от преследования эскадры вместе с «Георгием Победоносцем». [184]

Восстанием на «Георгии Победоносце» также руководили социал-демократы, но революционные группы на нем были еще в большей степени ослаблены, чем на «Потемкине», и не имели достаточной подготовки. Наибольшую активность в восстании и здесь проявляли матросы технических специальностей. Недостаточно высокий уровень революционного руководства и промедление в борьбе с контрреволюционными элементами позволили врагам восстания осуществить контрреволюционный переворот. Присоединение «Георгия» к «Потемкину» означало образование революционной эскадры, создало благоприятные условия для развития восстания и позволило потемкинцам начать подготовку к десанту. Измена «Георгия» подорвала их веру в успех восстания, результатом чего явился первый поход в Румынию. События на «Георгии» подтвердили необходимость выполнения рекомендаций III съезда РСДРП и «Централки» о решительной борьбе с контрреволюционными элементами, о постоянной революционной пропаганде и агитации среди политически несознательных участников восстаний.

Поход «Потемкина» в Румынию содействовал превращению российской революции в международную силу.

События в Феодосии еще в большей степени, чем одесский период, вскрыли необходимость связи восстаний в армии с борьбой пролетариата. Именно отсутствие этого явилось причиной трагических последствий феодосийского похода. Потемкинцы после неудачной попытки войти в контакт с местным комитетом РСДРП отказались от взаимодействия с рабочими Феодосии. В свою очередь внешняя изоляция от борьбы пролетариата усугубила положение на самом «Потемкине», где враги восстания вели контрреволюционную агитацию. Выступление контрреволюционеров привело к тому, что команда потребовала прекратить борьбу ввиду отсутствия поддержки со стороны других частей армии и флота, недостатка угля, провизии и пресной воды. Группа руководителей восстания сразу после высадки в Констанце в открытом письме в газету «Искра» писала по этому поводу: «...смеем уверить всех товарищей, что лишь непреодолимые технические трудности и абсолютная невозможность достать угля поставили нас в печальную и трагическую необходимость покинуть наш броненосец»{520}. [185]

В ходе восстания значительно вырос уровень революционно-классового сознания рядовой массы его участников. В. И. Ленин указывал, что «только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его волю» {521}.

События в Севастополе и на кораблях Черноморской эскадры показывают резкое ускорение процесса революционизирования самых широких слоев моряков под влиянием восстания на «Потемкине». Попытки выступлений в помощь потемкинцам оказались неудачными вследствие мероприятий командования по борьбе с революционными группами на кораблях и в экипажах (казармах), что привело к нарушению координации и разобщенности действий матросов, а также из-за замены значительной части команд на кораблях политически несознательными, отсутствия контакта с рабочими Севастополя и городским комитетом РСДРП, а также недостаточной конспирации.

Восстание вызвало колоссальный резонанс в России и за границей. Оно явилось первой крупной победой партии в борьбе за армию, доказало правоту большевистской тактики, содействовало дальнейшему развитию революции. Изучение В. И. Лениным июньских событий помогло ему в дальнейшей разработке проблем вооруженного восстания и революционной армии.

Потемкинское восстание содействовало поляризации и оформлению революционных и контрреволюционных сил, углублению кризиса самодержавия.

Само выступление и сочувствие ему значительной части флота и армии вызвали такой страх у царских властей, что они были готовы пойти на крайнюю меру — уничтожить «Потемкин «, новейший броненосец российского флота, один из немногих, оставшихся после цусимского разгрома.

Июньское восстание занимало большое место в агитационно-пропагандистской работе партии по привлечению армии на сторону народа. Потемкинские события ознаменовали начало грандиозного переворота в сознании солдатских и матросских масс, открыли целую полосу военных восстаний. Между революцией и контрреволюцией развернулась острая борьба за армию, окончательную победу в которой одержала партия большевиков, опиравшаяся на ленинское учение. [186]

Главные причины неудачи восстания в значительной мере были обусловлены его преждевременностью и незавершенностью подготовки. «Поражение революции... — указывал В. И. Ленин, — обнаружило не неверность задач, не «утопичность» ближайших целей, не ошибочность средств и приемов, а недостаточную подготовленность сил, недостаточную глубину и ширину революционного кризиса...» Матросские массы не были вполне готовы к вооруженному выступлению, а руководители восстания не имели опыта его организации. «...В одесских событиях, — писал В. И. Ленин, — есть еще явные черты старого бунта. Но это значит, что передовые волны стихийного потока докатились уже до самого порога самодержавной «твердыни». Это значит, что передовые представители самой народной массы дошли уже не в силу теоретических соображений, а под давлением растущего движения до новых высших задач борьбы... Самодержавие все сделало для подготовки этой борьбы. Оно годами толкало народ на вооруженную борьбу с войском и теперь оно пожинает то, что сеяло. Из самого войска выходят отряды революционной армии»{522}.

Революция 1905–1907 гг. явилась школой для русского и международного революционного движения, «генеральной репетицией» Великого Октября. В огне этой первой революции большевики учились направлять энергию восставшего народа, руководить массами, накапливали опыт организации вооруженных восстаний, совершенствовали революционную работу в армии и на флоте. Главным итогом революционной деятельности партии в войсках и одним из важнейших результатов революции явилось начало открытого перехода отдельных частей армии и флота на сторону восставшего народа.

С самого начала революции перед партией встали острые проблемы классовой борьбы, организации революционной армии. Потемкинское восстание доказало возможность вовлечения царских войск в революционное движение и образования армии нового типа. Оно показало правоту большевистской тактики, но вместе с тем выявило и недостаточный уровень партийного руководства борьбой трудящихся. Опыт восстания и выводы, сделанные В. И. Лениным на его материале, обогатили революционную теорию и практику, внесли весомый вклад в грядущую победу социалистической революции в России. Ленинские положения о привлечении [187] армии на сторону революции подтвердились в Февральской буржуазно-демократической и Великой Октябрьской социалистической революциях.

* * *