Развитие революции в Одессе и уезде накануне прихода «Потемкина»

Изучая проблему революции, следует обратить внимание на вопросы о степени зрелости революционного процесса, расстановке партийно-классовых сил, состоянии и уровне партийного руководства борьбой масс. Рассмотрение этих вопросов на примере Одессы накануне прихода «Потемкина» позволяет шире исследовать проблему образования революционной армии из потемкинцев и одесских рабочих, выяснить возможности превращения Одессы в базу революции.

Забастовки в Одессе почти не прекращались с 27 апреля 1905 г. Особенно волновались рабочие кварталы Пересыпи. «Настроение на всех заводах приподнятое, — писала газета «Пролетарий». — Люди рвутся на улицу. Рабочие, даже несознательные, говорят: «Эх, если бы оружие! Где комитет с оружием? Пусть бы вооружал!»{136}

1 мая 1905 г. бастовало 5188 человек на 46 одесских заводах и фабриках. Против них были направлены драгуны. Но солдаты запасных частей, расквартированные в Одессе, пришли на помощь забастовщикам и не позволили драгунам избивать их. Солдаты заявили: «Если вы будете бить рабочих, то мы вступимся за них, у нас в казармах есть штыки!»{137}

В канун потемкинских событий забастовочная борьба в городе резко обострилась. 12 июня полиция арестовала 32 делегата предприятий, собравшихся для [56] организации всеобщей забастовки, сорвать которую полиции все же не удалось.

Утром 13 июня часть бастующих рабочих собралась на Московской улице у завода сельскохозяйственных орудий И. И. Гена. Пристав пересыпского участка пытался уговорить их разойтись. Рабочие ответили градом камней. Тогда пристав вызвал казаков. Казачий офицер предупредил рабочих, что если они не разойдутся, то он прикажет открыть огонь. В ответ из толпы раздалось несколько выстрелов и снова полетели камни. 20 казаков спешились и дали залп. Двое рабочих были убиты, один ранен{138}.

В этот же день забастовали рабочие адмиралтейства и эллинга Российского общества пароходства и торговли. Они заявили, что бастуют в знак солидарности с рабочими других заводов и требуют освобождения 32 выборных, арестованных накануне{139}.

Забастовка разрасталась, становясь всеобщей. Рабочие начали переходить к открытой борьбе с казаками и полицией, они нападали на полицейские участки и сооружали баррикады{140}.

Солдаты и казаки под влиянием агитации рабочих начали колебаться. Многие солдаты, сочувствуя забастовщикам, делились с ними продуктами питания из своего скудного армейского пайка{141}. В ночь на 13 июня 400 солдат гарнизона на митинге постановили не стрелять в народ в случае возникновения революционных волнений и помочь рабочим в поддержании революционного порядка{142}.

Пролетарии Одессы рвались в бой с царизмом, требовали оружие. Их делегаты обратились к социал-демократам и эсерам с просьбой принять на себя руководство движением и вооружить рабочие отряды. Одесские большевики выступили с призывом к политической забастовке{143}.

Перед Одесским комитетом РСДРП стояла задача объединить борьбу рабочих и направить ее на организацию восстания. Однако комитет находился в крайне тяжелом положении и оказался недееспособным. Еще 2 июня полиция арестовала почти все руководство большевистской организации Дальницкого района, где большевики имели партийные ячейки на 22 предприятиях, а 9 июня захватила типографию комитета{144}. У одесских большевиков не было денежных средств. Многие члены партии в поисках заработка были вынуждены [57] покинуть бастующую Одессу.

В комитет входили пять человек: Л. М. Книпович (секретарь), М. К. Кориневский (примиренец), И. П. Лазарев, В. А. Хрусталев и А. С. Шаповалов. Но к моменту восстания А. С. Шаповалов тяжело заболел и не смог работать.

Одесская организация РСДРП была значительно ослаблена арестами. Кроме того, она, по воспоминаниям А. С. Шаповалова, «представляла собой нечто переходное от старой организации, ограничивавшейся лишь выпуском листовок и работой в кружках, к новой, устраивавшей летучки, массовки, демонстрации, митинги, ведущей работу в массах и готовящейся к вооруженному восстанию... Но для проведения вооруженного восстания она еще совершенно не была готова... Даже для проведения забастовок она была недостаточно сильна...»{145}. Об этом же писал В. И. Ленин. «Комитет, — отмечал он, — был страшно слаб перед великими задачами...»{146}

Одесские большевики, объявив политическую забастовку, открыто развернули широкую агитацию{147}, но были не в состоянии немедленно организовать и возглавить восстание, объединить борьбу рабочих и восставших матросов.

Следует отметить, что среди рабочих Одессы еще существовали пережитки экономизма и зубатовщины, а борьба пролетариата развертывалась при наличии большой массы ремесленно-торговых и деклассированных элементов. Политической слабостью одесского пролетариата объясняется и довольно значительное влияние на рабочих, особенно на малосознательных портовых, меньшевистской группы РСДРП{*12}. Ее руководство ограничивалось, как известно, призывами к восстанию, не делая к нему практических шагов, даже когда об этом просили делегаты предприятий{148}. Однако оно поддержало большевистский призыв к политической забастовке, чтобы не потерять доверия рабочих.

Для более полного представления о возможностях развития борьбы и расстановке сил в пункте восстания необходимо также осветить положение эсеровских и бундовских организации, почти не изученное в литературе. Как следует из выявленных источников, Бунд [58] располагал в Одессе относительно многочисленной организацией. И хотя семь ее конспиративных квартир находились под контролем полиции, аресты ослабили ее незначительно. Бундовцы для поддержки своего влияния на массы последовали призыву большевиков к политической забастовке, усилили агитацию, перейдя к устройству открытых митингов, и выпустили специальную прокламацию. Для руководства забастовкой еврейских рабочих Бунд выделил комиссию из пяти человек, поручив ей войти в контакт с комитетом и группой РСДРП для объединения сил одесских рабочих{149}.

Эсеровский комитет вел в Одессе активную пропаганду со второй половины 1904 г. Он имел связи с рабочими (в основном ремесленниками) и учащимися во всех районах города, вооруженные рабочие дружины и небольшую организацию среди солдат гарнизона. Эсеры, чтобы сохранить свои позиции в рабочей среде, на словах поддержали призыв к забастовке и согласились передать рабочим имевшееся у них оружие. Но не сделали этого, заняв выжидательную позицию в связи с приходом в Одессу восставшего «Потемкина»{150}.

Крестьянское движение в Одесском уезде во время июньского восстания недостаточно освещено в литературе. Необходимость его изучения очевидна. Источники свидетельствуют, что выступления крестьян в уезде начались в конце мая в центре уезда (Раснопольской и Курисово-Покровской волостях) под влиянием агитации одесских социал-демократов и местного либерального земства. Волнения происходили на экономической почве и приняли пролетарскую форму борьбы — забастовку. Местные крестьяне (в подавляющем большинстве малоземельные) отказывались работать батраками у помещиков, требуя повышения заработной и снижения арендной платы за землю и угодья. Для руководства движением крестьяне выбирали комитеты (например, в селе Даниловском), которые вели переговоры с помещиками о заключении коллективных договоров. К 11–13 июня движение распространилось почти на весь уезд, а затем перешло в Ананьевский и Елизаветградский уезды{151}. К сожалению, одесские большевики не смогли возглавить борьбу крестьян и придать ей политическую окраску.

Революционный подъем рабочих Одессы и волнения крестьян уезда, а также начавшиеся колебания солдат [59] гарнизона создавали благоприятные условия для захвата города и уезда и образования новой революционной власти. С приходом восставшего броненосца «Потемкин» эти перспективы становились еще реальнее. Объединение восставших матросов и рабочих, вооружение пролетариата привели бы к созданию революционной армии и революционного правительства. Однако тяжелое положение Одесского комитета РСДРП и влияние на массы мелкобуржуазной пропаганды неблагоприятно сказались на развитии революционных событий. Приход восставшего «Потемкина» способствовал улучшению положения в Одессе, давая перевес в силах рабочим, укрепляя их революционный порыв и оказывая революционизирующее влияние на солдат гарнизона, а также помогая революционному воспитанию политически отсталых слоев пролетариата, отравленных мелкобуржуазной идеологией.