Двухлетний ребенок и котенок

Давайте посмотрим на следующий этап развития маленького П. Д., который начинается приблизительно в возрасте двух лет. Он становится очень любопытным. Слишком любопытным, как говорят его родители. Он лезет всюду. Маленький П.Д. изучил каждый дюйм своего окружения, включая пространство под раковинами, в ящиках, в корзинах для грязного белья и во всех других местах, куда он мог забраться. Он выбросил все из всех ящиков и вылил все из всех бутылок, до каких только могли добраться его руки, и возможно, попробовал в большей части их содержимое. Он настолько знает окружающую его обстановку, что его родители не могут принести в дом ничего нового, так чтобы он почти сразу же не обнаружил его.

Давайте посмотрим, как хорошо развиваются дислектические таланты маленького П.Д., дав ему маленького белого котенка. Но вместо того, чтобы дать ему котенка в руки, давайте свернем его в плотный белый клубочек и положим в углу гостиной. Теперь давайте приведем маленького П.Д. в комнату. Он делает не более трех шагов по комнате, прежде чем его внимание привлекает меховой клубочек в углу. Как только его взгляд останавливается на нем, он начинает ковылять к нему, покачиваясь вперед и назад. Менее чем через секунду он вскрикивает: "Котенок!" и направляется к пушистому комочку в углу.

Как мог двухлетний ребенок узнать в белом комочке меха котенка, а не кролика или какую-то меховую игрушку? Таким же образом он смог узнать свою мать почти два года назад. Как только его взгляд остановился на предмете и он не узнал, что это такое, он получил ощущение спутанности сознания. Ощущение спутанности сознания привело в действие часть мозга, которая меняет восприятие ребенка. Он мгновенно потерял ощущение равновесия. В комнате стало тихо. Его внутренние часы перестали идти. В течение этого мгновения его талант восприятия позволил ему посмотреть на комочек меха со всех углов и во всех направлениях.

Но котенок был плотно свернут. Комочек меха - это только комочек меха, с какой стороны на него ни посмотреть. Так как он мог узнать, что это котенок?

Если маленький П.Д. когда-нибудь видел, как вещи отсоединяются друг от друга, как например, бакалейные товары от хозяйственной сумки, когда их оттуда вынимают, или подарок от бумаги, когда его разворачивают, то этот процесс уже стал составной частью его мыслительного процесса. Так что после того, как он использовал эту способность восприятия для того, чтобы посмотреть на комочек меха во всех возможных направлениях, в его мысленном образе он стал раскладываться на составляющие. Появилась лапка, потом еще одна лапка и хвостик, потом высунулась головка, и П.Д. узнал котенка.

Как только произошло узнавание, ощущение спутанности сознания у П.Д. исчезло. Дезориентирующая деятельность мозга отключилась. В этот момент П.Д, восстановил чувство равновесия, так что он не упал, он только покачнулся. В это же самое мгновение его слух опять включился, его внутренние часы опять стали тикать, и он бросился к сидящему в углу котенку.

П.Д. не осознает, что его мозг только что просмотрел примерно 2000 образов возможных вариантов того, чем бы мог быть этот комочек меха. Это произошло слишком быстро. В лучшем случае маленький П.Д. мог бы осознать расплывчатость видимого им образа, моргнув два раза глазами, почувствовать, будто он плывет, или погружается в воду. Он мог даже почувствовать легкую тошноту. Но весь эпизод закончился так быстро, что он вряд ли это заметил.

К возрасту двух лет маленький П.Д. автоматически и подсознательно использует функцию дезориентации для распознавания объектов в своем окружении. Он вознаграждается за это использование, потому что создается впечатление, что этот процесс не дает ошибок.

ГЛАВА 15

Возраст от трех до пяти лет

Что же происходит в промежутке от трех до пяти лет такое, что позволит маленькому П.Д. иметь более высокий, по сравнению с нормальным, уровень интеллекта, но при этом также создаст для него потенциальную возможность развития неспособности к обучению.

При нормальном развитии в детском возрасте навыки аналитического обоснования и логики должны начинать развиваться в возрасте примерно трех лет. Это навыки осознанногоузнавания людей при виде их локтей и котят при виде белых комочков меха. Дети, которым нужны эти навыки, начинают развивать их. Но у маленького П. Д. Уже есть система, дающая более быстрые и более точные результаты по сравнению с теми, которые могли бы когда-либо дать аналитическое обоснование и логика. У него совсем нет необходимости в таких навыках, поэтому они не развиваются.

■

Дети, нуждающиеся в навыках аналитического обоснования и логики, должны также начать развивать свои
навыки вербальной концептуализации, потому что обоснование и логика являются процессами, основанными на языке. Эти формы мышления осуществляются по такому же образцу, что и предложения. Так что нормальный ребенок в своем мыслительном процессе должен использовать центр речи и языка, расположенный в левой части мозга.

Это объясняет тот факт, почему вербальная концептуализация во много раз медленнее, чем невербальная концептуализация: расположенный в мозгу центр языка и речи должен при необходимости работать с максимальной скоростью внятной речи - вероятно, максимум 250 слов в минуту, или примерно 4 слова в секунду. Результатом является то, что мыслительный процесс нормального ребенка очень сильно замедляется, тогда, как ум П.Д. продолжает мчаться на полной скорости.

П.Д., конечно, научился понимать разговорный язык и умеет разговаривать. Фактически, иногда он пытается говорить так же быстро, как он может думать, и его рот не поспевает за работой мозга. Когда он пытается сказать что-то, что считает важным, скорость его речи настолько повышается, что слова сливаются. То, что слышат его родители, представляет собой неразборчивое искажение звуков. Родители беспокоятся, что у него может развиваться заикание.

"Медленнее, дорогой", - говорит его мать. "Ты говоришь так быстро, что я не могу понять, что ты говоришь". Для П. Д., старающегося описать мысль, которую он визуализирует, речь матери звучит агонизирующе медленно.

Это как если бы она говорила со скоростью менее, чем одно... слово... в... секунду.

Измерения показывают, что разница в скорости между вербальной и невербальной концептуализацией находится в диапазоне от 400 до 2000 раз, т. е. во столько раз скорость больше, когда люди применяют невербальное мышление, в реальности эта цифра составляет, видимо, какое-то промежуточное число.

Процесс развития навыков вербальной концептуализации (мышление звуками языка) может занять до двух лет. Достигнув своего полного развития, он станет основным способом мышления для большинства детей. Так что к возрасту пяти лет, примерно к тому времени, когда начинается детский сад, нормальные дети уже начали думать звуками слов. Это может происходить медленно, но это очень пригодится, когда они начнут учиться читать.

Между тем, хотя он слышал, как люди говорят, и сам уже много говорил, П.Д. еще никогда не слышал ни одной из своих собственных мыслей. Он был слишком занят, думая образами, - занят процессом мышления, который происходит так быстро, что он даже не замечает, что он делает это.

ГЛАВА 16

Первый день в школе

Чтобы увидеть воздействие невербального мышления на маленького П.Д., давайте превратим его в шестилетнего ребенка и отправим его в первый класс. Независимо от того, насколько он был готов к этому дню, и независимо от того, с каким энтузиазмом он нетерпеливо ждал его, реальность ужасающа.

Он находится в странном месте. Вон там он сидит. Он напуган до смерти. Он предпочел бы находиться в любом другом месте в мире, чем там, где он находится сейчас.

Теперь давайте подведем к доске незнакомую даму с кусочком мела в руке, и пусть она напишет буквы К-О-Т. Она поворачивается и говорит: "Кто знает, что это такое?" Некоторые другие дети уже знают это слово, но П.Д. не знает. Даже когда они говорят "кот", он не делает никакой связи. Строки не формируют ничего похожего на его мысленный образ кота.

Когда он посмотрел на строчки на доске и не узнал, что они собой представляли, к нему пришло ощущение спутанности сознания. К этому моменту времени спутанность сознания автоматически приводит в действие тот участок его мозга, который изменяет его восприятие. В мгновение ока его мозг смотрит на слово в не менее, чем сорока различных конфигурациях. Он воспринимает слово в прямом и обратном направлении, в обоих этих направлениях вверх ногами, а также он видит его, плавающим в пространстве, из различных перспектив.

Затем, в следующее мгновение ока, будучи до сих пор неузнаным, слово будет разделяться и снова складываться во всех возможных конфигурациях, точно так, как это было с образом белого пушистого кота, когда ему было два года. Только на этот раз это не срабатывает.

П.Д. не осознает, что его мозг просто собрал все эти противоречащие друг другу порции информации. Самое большое, что он мог заметить, это то, что видимые им образы могли расплываться на протяжении того периода времени, который необходим для того, чтобы он смог два раза моргнуть глазами. У него могло появиться ощущение, что он плывет или тонет, и он мог почувствовать некоторую легкую тошноту. Но больше всего он ощущал спутанность сознания.

В тупике

Первый раз в жизни специальный метод, которым пользовался П.Д. для узнавания объектов, не сработал. Этот Метод не только не смог узнать слово и устранить состояние спутанности сознания. Он сделал слово по меньшей мере еще в сто раз более спутывающим. Ребенок пытался понять слово не как символ, а как объект.

 

Сорок видимых дислектиком вариантов слова КОТ.

Если бы учительница показала ему настоящего кота, П-Д- Узнал бы его в два мгновения ока, даже если бы тот был свернут в плотный комок меха. Он мог это делать еще за три года до того, как вошел в класс. Но учительница не показала ему кота; она показала ему слово КОТ. Та же самая функция, которую выполнил бы его мозг для узнавания объекта, почти мгновенно произвела многократные дислектические искажения слова, но без какого-либо разрешения его состояния спутанности.

Если мы посмотрим на это под другим углом зрения, то увидим, что П.Д. просто ввел по меньшей мере сорок порций информации в свой мысленный компьютер. Тридцать девять порций информации были неверными.

Единственный метод, который есть у маленького П.Д. для определения правильных данных, - это процесс устранения. Так что в отсутствие кого-либо, кто показал бы ему или сказал бы, как это надо делать, он, в конце концов, пришел к этому методу самостоятельно.

Когда-нибудь, после того, как он начнет реализовывать процесс устранения, учительница подойдет к нему и скажет нечто вроде следующего: "П.Д., дорогой, от тебя не требуется угадывать. Вот, попытайся...." То, что он делал, действительно выглядело как угадывание, но это было не так.

К тому времени, когда маленький П.Д. будет делать все то, что он должен делать, чтобы узнать слово КОТ, он проведет в своем мозгу по меньшей мере в четыре тысячи раз больше вычислений, чем другие дети. Это правда, что он может думать примерно в четыреста - две тысячи раз быстрее, чем большинство других детей. Но поскольку он должен проделать это по меньшей мере на четыре тысячи раз больше, то будет казаться, что он делает это очень медленно.

Несостоятельность

Замечание учительницы может показаться незначительным, но оно существенно для возникновения дислексии. Пока кто-нибудь не скажет П.Д., что его метод обращения с неверными данными и спутанностью сознания является неправильным, он не проявит эмоциональных реакций, ассоциирующихся с неспособностью обучения как признаком дислексии.

Если несостоятельность проявляется в детском саду, то его дислексия разовьется в детском саду. Если этого не случится до третьего класса, у ребенка не будет дислексии до третьего класса. Борьба за понимание будет присутствовать, но П.Д. не будет осознавать, что он не такой, как другие дети, и не понизит свою самооценку.

"Можешь ли ты поверить, что это происходит со мной? Она считает, что ее оценки очень низкие. "

 

Даже маленький П.Д. не осознает, что он использует процесс устранения. Он не осознает, что у него есть, по меньшей мере, тридцать девять порций неверной информации к каждому состоящему из трех букв слову, которое ему не удалось узнать.

Он не осознает, что процесс, который он использует для устранения неверной информации, является единственным имеющимся в его распоряжении процессом, если он хочет прийти к правильному ответу. В его возрасте он не знает разницы между угадыванием и деланием ошибок. Поскольку он обеспокоен, он делает ошибки.

Никто не любит делать ошибки, так что П.Д. демонстрирует естественную человеческую реакцию на ошибки. Он расстраивается. Вскоре его эмоциональные реакции расстраивают учительницу. Учительница, в свою очередь, расстраивает школьную администрацию, а она расстраивает родителей П.Д.

Кто-то в конце концов скажет родителям, что П.Д. недоразвитый или медленно развивающийся ребенок, или нечто вроде этого. Они обычно не употребляют слова глупый или тупой, но смысл передается очень понятно.

Как только П.Д. расстраивается из-за того, что он делает ошибки, остальные непременно расстраиваются вместе с ним, так что его состояние фрустрации усугубляется. Он находится в состоянии фрустрации, потому что эти слова должны быть легкими, такими же легкими, как и все остальное. Но они не являются легкими; они невозможные.

На этом этапе П.Д. приобрел эмоциональное расстройство, которое было необходимо ему для того, чтобы стать созревшим дислектиком.

ГЛАВА 17