Никакого превратного толкования и последующего осуждения не происходит.

 

Следовательно, для уравновешенности требуется время. Уравновешенный человек понимает, о чем ведет речь собеседник. Неуравновешенный слышит то, что хотел услышать, то есть слышит то, чего хочет сам.

В материальной борьбе за жизнь удар наносится в первую очередь по душе. Будучи неуравновешенной, она легко поддается влиянию. В результате душа и тело образуют тандем, который принимается качать права, да так, что дух покидает тело. Дух не борется, не побеждает и не сдается, он уходит, потому что он не спешит. Дух отходит в сторону и ждет, ибо время для него не существует. Сумеет ли данный человек стать человеком в нынешней жизни или только в следующей, а может, ему потребуется на это еще больше времени – для духа не важно.

 

Моя 3‑летняя девочка до сих пор пользуется памперсами и писается ночью?

Да, памперсы – хорошая вещь. Наденьте их дней на 10, тогда будете также «делать» в памперсы. Конечно, ребенок писается ночью, днем ведь нельзя. Памперсы, если в них долго держат ребенка, уничтожают чувствительность таза. Нужно спокойно приучать ребенка обходиться без этого. Не надо издеваться над малышом, стыдить, обвинять. Надо признать, что я сделала ошибку. Памперсы ведь делают мам ленивыми. Мамы дают памперсам жить жизнью ребенка. Не дают ребенку жить его собственной жизнью. У кого памперсов не было, когда дети были маленькими, – проблем не было. У кого сейчас внуки – посмотрите, сколько проблем. У меня есть внуки. Я сказала дочке: «Ты в 4 месяца начинала на горшок ходить, а что, твои дети хуже, что ли?» Тоже с 4‑х месяцев приучили к горшку. В год ребенок не помнит уже, что такое памперс. Зачем такому солидному мужику памперс?

 

Что означает энурез? Я говорю о его значении на мыслительном уровне. Энурез – это страх потерять отца.

 

Теперь о том, как освободить разочарования. Представьте внутри себя камеру тюрьмы. Если хотите ее получше рассмотреть, представьте, что перед вами киноэкран. Можете выбрать себе одну белую или светлую стену и посмотреть туда. Мне так нравится. Смотрите внимательно, чтобы видеть все подробности камеры тюрьмы и в ней заключенного. Это мое разочарование. Представьте себе это сейчас. Перед вами ваша камера тюрьмы. Тюрьма страха. Здесь сидит заключенный. Его имя – ваше разочарование. Посмотрите на его. Если не видите, это означает, что сейчас пока не видите, тогда почувствуйте. Все‑таки есть, обязательно есть. Дайте себе время и начинайте его видеть. Все равно, как заключенный выглядит: человек, животное, птица, насекомое, или тень, или мокрое пятно – не имеет значения. Скажите ему: «Здравствуй, мое разочарование». Признайте, что оно ваше разочарование. Обращайтесь к нему, как вы хотели бы, чтобы кто‑то к вам обращался из любви. Признайтесь, что это ваша ошибка, что он до сих пор в вашей тюрьме. Представьте теперь, как вы пойдете и откроете одну стену камеры тюрьмы: распахнете большие‑большие двухстворчатые двери.

 

Что происходит с энергией, которую вы высвобождаете? Представьте себе человека, выпущенного вами из плена и от которого вы не требуете ни ответной услуги, ни вознаграждения. Даже не говорите ему, мол, когда со мной приключится беда, буду рассчитывать на твою поддержку. Иными словами, не связываете его никакими обязательствами, освобождаете даже от выражения признательности. Разве он бросится бежать и забудет вас навеки? Он навсегда останется вашим настоящим другом, который всегда окажется рядом, когда вам это будет нужно. Если с вами приключится небольшая беда, он будет рядом физически и поможет. Если придет большая беда, он будет рядом с вами духовно и поможет еще эффективнее. Откуда он узнает, когда и где появиться? Ему подскажет сердце.

 

Это значит, что, если вы оступитесь и упадете, он придет и протянет руку помощи. Беда эта мелкая и помощь небольшая. Если вы окажетесь в кромешном аду и по собственной глупости провалитесь там в бездонную пропасть, откуда не выбраться, то хотя бы за миг до смерти он придет к вам на память. А уже в следующий момент вы окажетесь наверху, возле края пропасти. Каким образом – останется для вас загадкой. То была духовная помощь вашего друга, которую вы приняли, поскольку дверь для нее была отворена. Что не смог сделать ум, сделала любовь. Сердце надоумило ухватиться рукой там, где не рвется, и поставить ногу туда, где есть опора. Сердце умеет то, чего не умеет разум.

 

А теперь я посоветую кое‑что еще. Представьте, что вы откроете еще одну такую же дверь – противоположную. Таким образом, вы теперь открыли две двери: дверь в будущее и дверь в прошлое. И скажите теперь своему заключенному: «Ты свободен, прости, я раньше не умела тебя освободить. Но теперь, насколько умею, настолько освобождаю. Я прощаю себе, что не умела освободить свое разочарование. И милое тело, милые почки, простите, я не умела раньше помочь вам, простите». И наблюдайте, как ваш заключенный идет. Что можно прочитать по его поведению? Посмотрите, как он изменится на свободе, станет, может быть, каким‑то другим.

И начинайте снова говорить это же новой категории энергии. Просите у нее прощения, что ее такой, какова она сейчас, не умели освободить. Простите себе опять и делайте это так не потому, что надо, а потому, что это ваше новое осознание, открытие, ваше удивление, что эта энергия сейчас выглядит так, а в следующий момент она выглядит совсем другим стрессом, но все‑таки она есть. Начинайте понемногу общаться со своим заключенным как с другим человеком, которого встретили только сейчас, хотя нужно было встретиться давным‑давно и поговорить о своих делах откровенно, чтобы понять друг друга. И вот обо всем, что забыли или чего не успели, вы просто договариваетесь, просите прощения и прощаете так, что душа будет довольна. Вы можете с одним стрессом как с другом идти во времени и в пространстве. Вы можете ложиться ночью спать и прощаться с ним до утра, он может вам показывать себя ночью, он встретит вас утром, и вы продолжаете свой путь. И он становится вашим настоящим другом, который становится все яснее и яснее. И вам интересно. Это может длиться недели, месяцы, может порой забыться, затем вспомниться и вернуться через год или два, потому что тогда вы уже будете в новом качестве и на пути вверх вам просто откроется глубина этой проблемы совсем с другого конца. И для вас откроется опять что‑то очень интересное, о чем раньше даже не могли подозревать.

 

Преждевременные роды – это всегда проблема жизни и смерти, потому что ребенок боится погибнуть. Когда мы боимся чего‑то, тогда мы убегаем. Чего мы боимся больше всего? Если хотим жить, то боимся смерти. Ребенок ведь духовный учитель своих родителей, пока он не собрал в себе все стрессы из внешнего мира, он знает и предвидит все. Если мама в проблемах и дитя понимает, что оставаться в утробе все 9 месяцев опасно для жизни, то выбирает себе самое хорошее время для выхода – это 7 месяцев. Тогда все уже и качественно и количественно в порядке, только отсутствует какой‑то маленький количественный рост. А вот когда в этот момент начинают сохранять беременность и как‑то продлять химикатами, тогда и проблему не решат и вред нанесут. Тогда это уже означает, что ограничивают свободный выбор ребенка. А свобода – это проблема легких. И 8‑месячные дети нежные, потому что у них легкие очень нежные. И те, кто родился 8‑месячными, страдают всю жизнь от того, что желания других важнее, чем то, что необходимо им.

 

Как вы знаете, три имени – Вера, Надежда, Любовь – женские имена. Почему такое имя не получили мужчины? Все в жизни так, как нужно, если только мы умеем замечать что‑то. Если что‑то нам кажется странным и мы начинаем «крутиться» вокруг этой проблемы, тогда эта проблема открывает сама себя как цветок. И мы будем, может быть, когда‑нибудь до самой сути это понимать. Тогда поставим перед собой новую проблему, которая через понимание перестанет быть проблемой. Это и есть развитие. Не случайно эти святые имена – женские, ведь женщина – творец духовного мира. А вам когда‑нибудь приходило в голову уважать себя только за то, что вы – женщина? Приходила в голову такая мысль? А сколько раз вы ругали себя? Ужасно ругали, ненавидели себя, просто уничтожали себя?

Теперь нужно по‑другому. Будьте человеком по отношению к себе, и все будет в порядке. И как ни странно, если мы живем, то от природы или от Бога мы все заслуживаем уважения в самом святом смысле. Мы ни хорошие, мы ни плохие, мы просто есть. Каждый из нас уникален. Другого точно такого на свете нет. Похожих много, но точно такого никогда не было, нет и больше уже никогда не будет. Так и должно быть. Когда мы понимаем это, знаем это и осуществляем это, то все в порядке. Тогда мы – счастливые, здоровые, удачливые люди. А когда мы не понимаем, кто мы есть на самом деле, не умеем простить себе, если что‑то не получилось сразу, как хотели, тогда мы теряем себя. Мы считаем себя плохими, одинокими, думаем, что не заслуживаем любви, и все больше и больше тоскуем о любви, которая есть, но которой мы не чувствуем. Потому что любовь – это только чувство. И весь мир может говорить мне, как меня любит, а я от своей печали, от разочарования, от огорчения, от никчемности своей просто тихо уничтожаюсь. Никто не может меня оставить в живых, если я сама себя своими стрессами убиваю. Это закон природы – никто не может прожить жизнь другого. Если вы запомните это, тогда многим людям станет легче. Почти 200 человек [5]из 6 миллиардов по‑настоящему помогут земному шару. И всем станет легче жить. Кто не чувствует этого, потому что настолько убил свои чувства, тот живет в своем замкнутом мире, но не уничтожает других, а только самого себя. Но мы этому помешать не можем.

Кто читал произведения святых, тот знает, как относятся святые к желаниям. Скажем, Саи Баба говорит просто: «Перестань жить по желанию, и все будет в порядке». И только не умеет сказать, что освободи свое желание, тогда то, что ты желаешь, будет необходимостью. Почему? Почему не учит? Знаете, святые тоже лишь люди, выросшие в своем окружении, и у них свои обычаи, свои умения. Восточные страны! Для них так естественно, что все сказанное люди воспринимают душой и понимают без слов. Но, как видите, восточные люди тоже развиваются, и у них появляется все больше и больше хороших желаний. Плохого ведь никто не желает. Они тоже желают все больше и больше красивого, хорошего, дорогого, комфортного, и желательно – побыстрее. Вот такая торопливость. Так наша алчность, которая хочет хорошего, становится жадностью, которая хочет побыстрее, побольше, получше. Алчность наша – как тот черт, о котором говорят: «Никогда не умрет». А жадность наша – это наша смерть. Не было бы алчности, не было бы жадности. Если мы освободим одно, то освобождается и другое. И когда мы уходим из этого мира физически, как на каникулы в другие пространства, то мы не уничтожаем себя духовно. Мы идем спокойно, здоровыми, потому что время настало. А когда мы не умеем так идти, значит, что‑то мы не выучили. И хорошо, если найдется здесь человек, который помогает тому, кто уходит, легче уходить. Но здесь таких людей тоже мало.

Мы привыкли плакать, когда кто‑то уходит, не понимая, что это жалость к самому себе. Причин жалеть себя у каждого много. Но нам из‑за эгоизма не приходит в голову, что этим мы не даем уходящим идти по выбранному ими пути. Это их необходимость. Если человек ушел в возрасте одного года, или в 10, или в 20, или в 30 лет – это печально. Печально, что этот человек пришел учиться на такой короткий срок. Но так уж он решил, когда выбирал свою жизнь. Если бы мы занимались собой каждый день хоть немного, то в случае, когда кто‑то уходит физически, мы не обвиняли бы себя. Мы ведь не можем прожить его жизнь. Если это наш ребенок и если бы мы по‑человечески думали вперед и занимались собой, то даже если он уходит в младенческом возрасте, мы поняли бы, насколько можно было, мы продлили его жизнь. Если бы мы не работали с собой до этого, этот ребенок ушел бы гораздо раньше. Теперь он исполнил свою программу, может быть, очень сложную и тяжелую, только в одном аспекте, но зато при помощи родителей выучил этот урок так, что эта энергия в его жизни в будущем до бесконечности мешать не будет. Так что все равно, кто ушел. Первое, что нужно сделать, – освободить его как заключенного из камеры тюрьмы.

 

Представьте себе, что у вас в душе расположена тюремная камера.

Это камера Страха.

В камере сидит заключенный.

Представьте, что вы распахиваете дверь комнаты настежь и говорите заключенному:

«Ты свободен. Прост, что до сих пор не предоставлял тебе свободы.

Прости, что взрастил тебя таким, какой ты есть. Отныне ты свободен!»

 

Глядите, заключенный встает, направляется к двери – зов свободы непреодолим. Наблюдайте, как он переступает через порог, как меняется весь его облик, когда он оказывается на свободе. Распрямляет спину, высоко держит голову, расправляет грудь, дышит легко, глаза светятся. По дороге шагает человек, который чувствует, что земля дарит ему тепло. Именно ему. Цветы цветут, птицы поют – и это тоже для него. Чувство одиночества улетучивается.

 

Если вы много плакали, потом забыли, это было давно, вы не освободили. Сделайте это сейчас. И близкие милые люди, которые ушли, оказывается, никуда далеко не ушли. Они стали вашими ангелами‑хранителями. Но это только, когда вы своими слезами, остальными стрессами перестали их уничтожать. Если с каким‑то человеком у нас отношения при жизни такие понимающие и полноценные, что мы даже не станем мешать, когда он начнет уходить, тогда, даже если мы эти духовные вещи не знаем, мы чувствуем его близость.

У меня с отцом были такие понимающие отношения. У него было очень много ошибок. Мама относилась к нему очень плохо, и, наверное, можно сказать, что было очень много плохого в ее отношении к нему. А я понимала его. И все равно, что мама и мир говорили о моем папе, я гордилась тем, что он – мой папа. Эти короткие и редкие разговоры между нами были настолько доверительными, что отец перед смертью мне сказал: «Ты единственный человек, с которым я во всей своей жизни мог разговаривать». Когда он умирал на моих руках, то я, врач, могла бы многое сделать. Скорая была близко, лекарства дома были. Можно было его еще насильно тащить обратно. Пожил бы еще какое‑то время. Но я чувствовала – нельзя. Мое чувство сказало: «Это не любовь». Нельзя мне было мешать своему отцу. Почему? Откуда я знала? Я про духовные вещи тогда ничего не знала. Для меня Бога не было. Я была 100 %‑ным атеистом. То, что я чувствовала, то, что я знала, будто была в том мире, – это мое дело. Этого я никому не говорила, т. к. знала точно, что меня посчитают сумасшедшей, этим я испугаю маму еще больше. Она и так жила в постоянном страхе. Поэтому я сохранила свою тайну в себе и делала так, как чувствовала. Как только отец умер, как только все хлопоты, связанные с похоронами, были позади, я начала чувствовать, что мой отец здесь, близко. И как только мне немного нужна поддержка, я знаю, он со мной. Рядом со мной очень много моих близких. Что вы думаете я на сцене одна? Нет, кто видеть хочет, кто медитирует, тот видит, что на сцене со мной рядом, конечно, меньше людей, чем в зале, но достаточно много. Были случаи, когда из аудитории приходили люди на сцену и показывали, что они нарисовали во время лекций, а именно – тех, кто со мной на сцене. Многие узнавали людей на рисунках. Это и есть настоящая жизнь. Если вы чувствуете, что вы не один, значит, вы умеете быть просто человеком, не отторгать от себя тех, кто был близок вам и покинул эту жизнь, тогда они точно знают, когда вам нужна поддержка. И они могут быть на другом конце света, но приходят со скоростью мысли, то есть мгновенно, сюда. Я не забыла их, и они приходят сами, когда это нужно. Насколько вы можете быть человеком, настолько вы способны ощущать их поддержку.

 

О желаниях и нежеланиях

 

И желание и нежелание представляют собой энергию страха.

 

Желание – страх не получить то, что я хочу.

Нежелание – страх получить то, что я не хочу.

 

Нежелание рождается от принуждения. Энергия нежелания обосновалась в нижней части туловища. Его верхняя граница совпадает с 1‑м поясничным позвонком, а нижняя включает в себя пальцы ног.

Не будь материальной жизни, не было бы и нежелания.

Страх перед материальными, в том числе экономическими, проблемами тормозит вплоть до остановки (в зависимости от роста страха) движение энергии любви. Неподвижность есть разрушение. Степени разрушения соответствует тяжесть болезни.

Все болезни нижней части тела происходят от нежелания. Нежелание бывает разное:

– не хочу потому, что…

– не хочу из‑за того, что…

– не хочу для того, чтобы…

– не хочу в том случае, если…

– не хочу принять то, что будет…

– не хочу смириться с тем, что было…

 

Нюансы нежелания определяют характер болезни. Величина нежелания определяет степень серьезности болезни. У нежелания есть много разных имен: непокорность, неприятие, упрямство, протест, сопротивление и др.

 

Нежелание возникает в ответ на физические экономические проблемы. Страх перед экономическими проблемами обязательно перерастает в неприятие экономических, или материальных, проблем. Раз уж имеется страх, то непременно имеется и злоба, даже если мы это отрицаем.

 

Нежелание является первым звеном в цепочке злобы. Оно подобно учителю, который говорит: «Милый человек, отпусти меня на волю, и тогда ты будешь с удовольствием делать все то, что раньше делал неохотно. Тогда ты сообразишь спросить у оказавшегося на твоем жизненном пути препятствия: „Чему ты хочешь меня научить?” И сам догадаешься чему, даже если оно не сможет сказать тебе словами».

Нежелание истребляет движение как в физическом, так и в духовном смысле. Всякое движение есть жизнь вообще. Движение есть развитие со всеми его качествами, обеспечивающими это развитие. Это и познание ребенком самого себя, и детсадовские игры, и учеба в школе, это и ходьба, и налаживание хозяйства. И зачатие детей также являет собой движение человека в будущее.

Нижняя часть тела заболевает из‑за всяческого нежелания. Например, человек испытывает неприязнь к бегу, поскольку в детстве его вынуждали участвовать в соревнованиях по бегу, либо его родители заняты хозяйственной беготней и принуждают его к тому же. Несмотря на старания, ни один из родителей не добился того, ради чего затевалась беготня. Или же человек испытывает отвращение к учебе, поскольку учиться ему приходилось из‑под палки. Нижняя часть тела заболевает также от неприязни к противоположному полу, от неприязни к половой жизни и т. д.

Кто испытывает в душе нежелание зачать ребенка с не самым лучшим представителем противоположного пола, тот может остаться бездетным, ибо нерожденный ребенок знает, что половина его самого нежеланна родителю. Если человек к тому же не желает признавать свои ошибки, то ребенку будет еще труднее явиться.

Нежелание, неприязнь – это как стена поперек дороги нашей судьбы. Ее высота и толщина зависят от того, какой мы ее сами выстроили. Как мы с этой стеной общаемся, так она и ведет себя, или, иначе говоря, так мы ведем себя сами перед всякими препятствиями. Ее можно разрушить, ее можно отпугнуть, ее можно преодолеть и ее можно обогнуть. Ее можно отрицать и тогда налететь на нее с разбегу, как на любое препятствие, которое не замечается, и растянуться в полный рост.

А как ведете себя вы? Каково ваше отношение к препятствиям?

Препятствие можно назвать плохим. Но его можно также назвать хорошим. Тогда это будет ложью, ибо препятствие – это всегда негативность, если оно является препятствием. Оно ждет, чтобы вы его освободили, тогда и вы от него освободитесь. Оно – тот же учитель, который не имеет права уйти прежде, чем ученик не усвоил его мудрость. Когда вы начнете его освобождать, то и болезнь пойдет на убыль. Они потихоньку уйдут вдвоем.

Надеюсь, вы помните про общение со стрессами. Что значит общение? Об этом говорится в моей второй книге.

Представьте себе, что перед вами стоит ваше нежелание и вы ведете с ним беседу:

I. Дорогое нежелание! Я прощаю тебе то, что ты во мне поселилось. Теперь я знаю, что ты явилось научить меня. Спасибо тебе.

II. Но прости и ты меня за то, что вместо того, чтобы научиться сразу и отпустить тебя на волю, я держал тебя у себя в плену и взрастил до таких размеров, что ты вынуждено причинять мне боль, подавая тем самым знак, чтобы я отпустил тебя. Прости, что я сам до этого не додумался. Теперь я тебя отпускаю. Я уже обнаружил, что причина очень многих неприятных жизненных событий кроется в моем неправильном мышлении, и я буду искать дальше. Я знаю, что ты это видишь и по мере этого освобождаешься.

III. Дорогое тело! Прости меня за то, что я прежде не умел тебе помочь, что и теперь тебе еще приходится идти по рытвинам и ухабам. Но теперь я, по крайней мере, от всего сердца хочу освободить тебя от своего нежелания.

 

Теперь поговорим о желаниях, чтобы вы свой стресс научились освобождать, искать в себе. Я не буду повторять вам то, что я писала в 4‑й книге. Там я говорю, как действуют стрессы, которые называются «желания», «требования» и «сверхтребования». Это материальные желания. Эти желания очень сильны у мужчин, потому что мужчины – творцы материального мира. Но если наши материальные желания в пределах «коридора нормы», тогда наши мышцы в порядке, потому что желания выражают себя мышцами. Как только ваши желания стали больше, чем нужно, сразу начинаются проблемы с мышцами. Как? Вся жизнь построена на движении. Жизнь – это движение. Все, что двигается, – это энергия любви. Энергия двигается как волна – энергетическая синусоида. И у каждой энергии есть своя длина волны. Маленькие энергии – у них своя длина волны, они суммируются. У этой суммы – своя волна. У каждого человека – своя волна. Моя волна одна, его волна немного другая, ваша волна тоже отличается от наших. У каждого своя волна жизни. Это святая волна. Когда мы умеем спокойно качаться вместе с этой волной, мы незаметно для себя далеко продвинемся. А вот если мы не умеем уважать себя, любить себя, то мы разрушаем эту волну. И тогда может случиться несчастье.

Физическая смерть – маленькая беда. Духовное заболевание – это самое ужасное, что может случиться, потому что сумасшедший человек – это уже не человек, это уже животное. И не имеет значения от какого физического заболевания мы умрем (скажем, от рака), тогда мы просто уходим на каникулы. Это не шаг назад. Не надо относиться к раку так, как часто говорят: кармическое заболевание, его лечить невозможно, не трогай. Будто это такая зараза, что сам заболеешь. Когда так говорят, истина есть. Это говорит о том, что нельзя вылечить другого человека, как какую‑то вещь отремонтировать. Человек – не вещь. И его рак – его невыученный урок. Этот человек не умел заботиться о себе должным образом, не умел решать свои проблемы сначала духовно, чтобы они решались материально. И насколько мы не умеем духовно делать то, что нужно, то есть насколько мы не умеем быть человеком, настолько нам нужны в виде материальных препятствий всякие тяжести, недостатки, страдания. Это святое дело – решать их. И знаете, человек, который вылечил себя от рака, может все.

Итак, энергетическая волна состоит из двух частей, которые от природы одинаковы.

 

Энергетическая волна в нормальном состоянии: «+» равен «‑»

Есть энергия работы и есть энергия отдыха. Работа и отдых должны чередоваться. «+» – это отдых, «‑» – работа. Поменяй я их местами – ничего не изменится – они всегда чередуются. Если мы хотим хорошего, то чего хотим? Отдыха, правильно? А чем больше мы хотим отдыха, тем больше мы искривляем свою волну, ведь длина ее остается постоянной. Оттого что вы хотите, жизнь другой не становится, вы другим не становитесь. Длина вашей энергетической волны прежняя. Если вы хотите больше хорошего, потом еще больше хорошего, что будет? Да мы просто убьем себя хорошим. У нас уже мышцы не будут работать. Ведь отрицательный импульс сокращает мышцы. Это как электрический ток. Электрический ток переносится электронами с отрицательным зарядом. А в какую сторону движется электрический ток? От минуса к плюсу. И жизнь построена так, что положительность – 51 %, отрицательность – 49 %. Очень маленькая разница, но достаточная, чтобы влечь нас в нужную, а потому хорошую сторону и заставлять нас работать. Но когда‑то мы ведь поймем это и будем осознано поступать так, как необходимо.

А если мы абсолютно уверены, что мы умные люди (а в этом большинство из нас уверены)? А те, кто считают себя в мире самыми хорошими, они в этом абсолютно уверены. Другие хотят еще больше хорошего, потому что считают, что заслужили, заработали это. Каков будет результат? Умная глупость – самая ужасная вещь в мире. Будет застой в развитии. И чтобы с человеком – духовным существом – не случилось самого ужасного, не ушел ум и сам он ушел из этого мира не как животное, то есть не сделал уходя из этого мира шаг назад, этому препятствует наше физическое тело. Кто же еще поможет вам, если не самый близкий друг? У вас есть такой друг? Есть у вас такой близкий друг, который всегда абсолютно честен? Хорошо, хоть понимаете, что есть, – это наше тело. Других таких честных на 100 % друзей у вас нет, потому что мы так прилипли к доброте, так хотим для самосохранения быть лучше, что мы просто боимся сказать всю правду даже самому близкому человеку. И чем мы умнее, тем больше этот самый близкий человек от нас отдаляется душой. Телесно мы рядом, вместе, соединяемся в одно, а как же с душой? Не надо думать, как другой относится ко мне и что прячет от меня, подумайте, сколько вы того же делаете в отношении него. Это вы можете понять. Он вам точно так же ответит. Это даже не жизнь животных, это жизнь машин. Машины не болеют и с ума не сходят. Они просто изнашиваются и становятся барахлом, которое увозят на свалку, и никому не жалко, и никто не сочувствует. В такие машины мы превращаем себя сами своими добрыми желаниями. И когда делаем это очень интеллигентно, так интеллигентно, что ни одна эмоция не выдает нас, то даже друг‑тело не может прийти на помощь. Тело заболеет у нас только тогда, когда мы уже не можем терпеть, когда мы впадаем в отчаяние, когда из нас выскочит то, что хотелось бы сказать. Хотя бы для себя выскочит, тогда тело заболеет. А очень интеллигентный человек даже до этого не дойдет. Он подавляет себя как очень уравновешенный пресс, как абсолютная машина, которая не имеет права ни на малейшее колебание, сомнение, отступление от правил. Когда человек хочет хорошего, то что этот человек начинает делать? Чтобы получить хорошее, нужно что‑то сделать. Лежать просто, ноги на стене, отдыхать без перерыва и хотеть, чтобы другие мне сделали это, могут немногие. Большинство думает так: поработаю, побольше получу, заслужу, тогда у меня все будет, вот тогда буду лежать – ноги на стену. То есть увеличиваем в своей волне сторону со знаком «‑».

Так, теперь я сколько всего сделал, я хороший человек и имею право лежать – ноги вверх. И лежу. Может, как живой труп, потому что мышцы заболели. А может, именно в труп и превращаюсь. У меня свекровь в деревне живет, рассказывает про старика, крепкого, сильного, работящего, но денег он много не заработал. Я не помню как, но однажды он получил порядка 15 тысяч крон. Встретился с моей свекровью и говорит ей: «Знаешь, у меня теперь очень много денег, у меня никогда столько не было. Теперь мне хватит до смерти». Он мог теперь лечь – ноги на стену. А назавтра его уже не было. Его убили ночью, потому что он ходил и всем рассказывал. Моя свекровь, чувствительная женщина, она такие вещи знала и раньше, а теперь оттого, что она воспринимает то, что я говорю, она очень сильно помогла себе. Она сказала этому мужчине: «Не говори так. Как ты можешь, ведь не молодой человек». Она думала, что он может умрет просто от этой радости. Она не догадывалась, что кто‑то может прийти и за 15 тысяч убить человека. Это наивность свекрови. Как не хочется верить, что в мире, в людях может быть так много ненависти! Это самозащита, но это очень наивно.

Если мы постоянно что‑то хотим, то неплохо вспомнить, что желание – это всегда энергия страха. Подавление страха – когда я боюсь быть трусом или я стыжусь быть трусом, то я уже сжал страх, подавил страх, я уже не боюсь, потому что страха уже не чувствую. Я не боюсь хотеть того, другого или третьего. Потому что я чувствую, у меня есть сила, у меня есть ум, а ум – самая сильная сила, у меня все это есть, чтобы получить то, что я хочу. Настоящая сила – это энергия любви, которая дает, потому что я даю. А та сила, которую я чувствую и на которой я строю все свои иллюзии, – это сила злобы. Это и есть сила воли. А если мы освобождаем силу воли, то это будет свободная воля, это будет любовь. А как хорошо чувствовать, что ты сильный, что ты можешь, что ты умеешь. И опять на эту провокацию мы и реагируем. Все так и продолжается, и мы уверены, что правы. А уверенность в своей правоте – это уже проблема страха. Напряженность, упрямство, жесткость, а жесткость – это абсолютная уверенность в своей правоте. Все это – сильные страхи. Жесткость сокращает мышцы, как судорога. Итак, мы продолжаем хотеть, продолжаем все делать, чтобы добиться желаемого, напрягаемся до судорог. И наши мышцы сокращаются все чаще и дольше, мы даем отдых мышцам все реже и меньше. Если мы становимся абсолютно бесчувственными, то есть становимся машинами, то мы действительно можем работать как рабы, но раб очень быстро умирает, потому что он все делает через протест, через ненависть. Он уничтожает этим себя. Он не хочет, но должен. Если хочет дожить до какого‑то возраста, то заставляет себя делать работу более радостно, и действительно живет дольше и учится больше. А вот если мы становимся машинами, трудоголиками от подавления своих стрессов, то мы не устаем.

Я проводила в Эстонии эксперимент. Приехала в Москву, времени свободного у меня не было совсем. Что я думала? А что бы умные люди думали? Так и я. Слежу за своими мыслями и смотрю, что будет. Это тоже эксперимент. Я очень люблю эксперименты. И потом начинаю детали обдумывать и делать выводы. Я думала так: людям нужно получить, мне нужно давать, очень нужно давать из себя то, что я знаю. Тогда душа спокойна. Я построила такой план: приеду в Москву, прочитаю семинар и не поеду, не буду тратить свои силы и время на поездку домой, а прямо из Москвы поеду в Литву, в Вильнюс. Поскольку я умный человек, сделаю так: в Москве в последний день семинара до вечера буду заниматься со здешними людьми, поздно вечером на самолете прилечу в Вильнюс, высплюсь хорошо ночью и утром начну там семинар. Без всякого отдыха. Вот так, между прочим, мы все экспериментируем. Хотим видеть, как закаляется сталь. Мы становимся сталью, металлической машиной, которая не болеет, а только изнашивается. И что случилось? Жизнь помогает нам. Если мы действительно плохого не хотели, только такие глупые от своих добрых желаний, то жизнь поможет. Мы поехали в аэропорт, ехали долго, не знаю сколько часов. Москвичи знают о транспортной проблеме не понаслышке, они знают, какие пробки на дорогах. И только я – такая птичка, ничего не знаю, и не нужно. Другие ведь проживают мою жизнь. Это было ошибкой. Нужно было заботиться о себе самой. Почувствовать, как это делать. Но если мы не делаем, как нужно для себя, то придет то, что необходимо для меня. Так и случилось. Мы ехали в аэропорт три часа и опоздали. То есть не опоздали, самолет еще там был, еще полчаса времени было, но регистрация пассажиров уже закончилась. И упрашивать было бесполезно. Бог нам не поможет, если мы себе не поможем. Вот эта вера, что люди называют верой в Бога, которая вас без перерыва подводит, – это не вера, милые люди, это религия, это догма. Зацепились за что‑то и думаете, что Он там проживает вашу жизнь. Нет. Верьте в себя. Если верите, что что‑то плохо, хорошо – верьте. Не надо проверять даже, потому что вы не будете страдать, когда ошибетесь. Когда это плохое покажет свою истинную суть, вы не страдаете, потому что сущность его хорошая. Никогда не верьте в хорошее, и особенно если это большое хорошее. Обязательно проверяйте хорошее. Если это хороший человек и на вашу проверку обижается, тогда спокойно объясните себе: это не было истиной, потому что истина никогда не обижается.

Я осматриваюсь в аэропорту, думаю, мне становится смешно. Другие волнуются за меня, а мне‑то как легко, странно, почему – не знаю. Выясняется, не о чем переживать. Нужно было, значит, нужно было. Что это означает? Жизнь покажет. Я дам жизни время, я не переживаю, не нервничаю, не бегаю туда‑сюда, я этим даю жизни время. Ничего ведь опасного не случилось. Я в Москве, а моя аудитория в Вильнюсе. Если мне нужно, чтобы я к утру была там, если им нужно, чтобы я к утру была там, – буду. Я не жду, что сейчас придет начальник аэропорта и предложит мне как богу личный самолет, нет. Я спокойно думаю, что делать, как вести себя в данной ситуации. Ну, думаю, поеду на поезде. Девушки в аэропорту очень дружелюбные, сразу предложили помощь, позвонили на железнодорожный вокзал. Нет, поезд уже уехал. Значит, не нужно мне на поезде, кто знает, что там случится. А может быть, если бы я полетела самолетом, самолет упал бы. Тогда я решаю ехать в Ригу, причем на поезде. Оказалось, что поезда нет, но есть самолет. И для меня место есть. Хорошо. Звоню в Ригу, у меня там приятель, прошу встретить меня. Ну, он встретил меня в Риге, принес большой платок, укутал меня, посидели, подождали автобус на Вильнюс. Я смотрю на автобус и чувствую, что не уверена, что он до Вильнюса дойдет. Автобус такой, что если хороший гладкий асфальт, то доедет, а вот если ухабы, то может развалиться. Но это не моя проблема. Я послала этому автобусу свою любовь и все свои добрые пожелания, поехала. Ехала шесть часов, к утру была в Вильнюсе. У меня осталось времени, только чтобы помыться, привести себя в порядок, и я пошла читать курс.

Как и следовало ожидать, туда не нужно было ехать, я ведь чувствовала это. Там была неподготовленная публика, там вообще организация была ниже нуля. Если человек поехал куда‑то, пошел куда‑то, значит, это нужно. Что нужно? Откуда я знаю? Но я стараюсь, спрашиваю у себя: «Почему я сюда приехала?» Это мой невыученный урок. Я чувствовала, что туда не надо сейчас ехать. Хороший человек поехал туда – не я. Понимаете? Хороший человек победил человека во мне. Я поехала. А то обидятся, подумают, что я считаю себя неизвестно кем.

Стрессы всегда выиграют у человека, поэтому нужно при малейшем колебании, спокойно сесть, освободить свои стрессы и почувствовать, какое решение принять. А что делает умный человек, хороший человек? Когда ему что‑то скажут, приглашают, просят, он быстро скажет «да». Человек никогда сразу не скажет «да». Он не говорит «нет» тоже. Он говорит: «Я подумаю». Особенно надо учитывать это в наше время, если вы пойдете предлагать себя, скажем, на работу в какую‑то большую фирму. У вас есть специальность, знания, опыт, все у вас есть. Но если дадите властвовать над собой хорошему умному человеку, тогда вы очень глупо поступите. Вам что‑то там говорят, какие‑то условия предлагают, и вы сразу будете «за». Может, то, что вам предлагали, им очень выгодно, потому что они делают из вас дурака, платят вам мало, а вы ведь «за» были, потом высказываете недовольство, но уже поздно. Они откажут вам. Почему? За вашу глупость. А пойдет другой человек: знаний меньше, опыта меньше, но мудрости больше. Он в большей степени человек. Ему предлагают что‑то, он скажет: «Хорошо, я подумаю до завтра». Меняют что‑то в этом договоре или нет, его берут на работу. Настоящее время нуждается в мудрости.