Социальные утопии и архитектура

В 19 веке на развитие архитектуры начинают оказывать влияние – еще малозаметное – социальные утопии, которые в 20 столетии превратятся в один из важнейших факторов ее развития. Идея прогресса, которую наполняли смыслом успехи науки и техники, побуждала создавать гипотетические картины будущего блаженства. Наука и техника виделись не только основой умножения материальных благ, но и источником парадигм рациональной организации в социальной сфере. Предметом утопии стало устройство общества, описанное в категориях отношений классов и социальных групп. Утопия, “страна нигде”, обрела свое место – им стало будущее.

 

В утопической мысли первой половины 19 века наиболее значителен цикл социалистических утопий, авторы которых, развивавшие принципы французского просвещения, вошли в историю как социалисты-утописты. Ряд их открывает французский аристократ граф Клод-Анри де Рувруа Сен-Симон /1760-1825/, ученик Ж.-Л. Д’Аламбера. Основой существования общества он считал всеобщий производительный труд, организованный по законам науки. Его учение развивало как восходящий к утопии Платона архетип “порядка”, так и линию технократической организации. Последняя, как он считал, требовала объединения рабочих в трудовые армии, подразделениями которых будут руководить инженеры. В 20 веке идеи Сен-Симона вошли в исходный материал концепций футуризма, их отзвуки очевидны в идеологии российского военного коммунизма.

 

Сен-Симон, погруженный в идеи общесоциального порядка, не отвлекался на исследование пространственной организации общества. С этим направлением утопической мысли его идеи связал в следующем поколении Этьен Кабе /1788-1856/, автор популярного утопического сочинения “Путешествие в Икарию”, опубликованного в конце 1840-х годов /29/. Вслед за Сен-Симоном Кабе предлагал некое соединение христианского общинного идеализма с наполеоновским всепроникающим централизованным администрированием. Централизация предполагала высокую концентрацию общества, существование больших городов. Кабе соединил ее с представлением о тотальной унификации элементов городской среды – в этом он видел проявление социального равенства. В описанной им стране регулярно распланированные города расчленены прямоугольной сеткой улиц. Ячейки городского плана заполняют стандартные постройки из стандартных элементов заводского изготовления со стандартной мебелью. Тотальную обезличенность снимает разнообразие декораций фасадов. Кабе предложил образ среды технократического общества не менее радикальный, чем те, что появлялись в 20 веке.

 

Гораздо больше степеней свободы закладывали в свои версии идеального будущего “классики” утопического социализма – француз Франсуа-Мари-Шарль Фурье /1772-1837/ и англичанин Роберт Оуэн /1771-1858/. Оба они искали ключ к идеальному устройству общества в воспитании внутренних импульсов к труду и развитии гармоничных отношений между людьми. Необходимым средством ориентации и воспитания людей им виделось формирование рациональных пространственных структур для коллективного труда и общежития. Предложенные ими модели жизнеустройства неотделимы от принципов организации пространства. Оба они не принимали последствий урбанизации, побуждаемой промышленной революцией, предлагая системы расселения, в основе которых – сеть небольших самодостаточных общин, равномерно распределенных по территории. Население их должно заниматься и промышленным производством, и сельским хозяйством.

 

У Фурье первичные ячейки – “фаланги” – должны были иметь 1600-2000 обитателей, использующих территорию, равную квадратной миле. Посреди размещался “социальный дворец” – фаланстер. Схему последнего конкретизировал в 1840 году инженер В. Консидеран /1808-1893/, “апостол Павел фурьеристской религии” /30/. Схема здания на 400-6—семей основывалась на парадигме абсолютистского замка, вызывающей ассоциации с богатством и властью – дом-коммуна формировался как демократический Версаль, в пространстве которого протекала повседневная жизнь общины. Замысел включал обобществление быта. Схемы Фурье и Консидерана приблизительны, но принцип многофункционального дома-комплекса оставил устойчивый след в архитектурной мысли, провоцируя как архитектурные утопии, так и вполне практичные решения.

 

Оуэн предлагал систему расселения как равномерную сеть небольших общин, объединяющихся в федерации. Население каждой – от 300 до 2000 человек. Архитектор С. Уайтвелл разработал проект оуэновского поселения на 2 тыс. жителей /1841/ как симметричное квадратное каре трехэтажных корпусов вокруг регулярного сада с аудиторией в центре. Схема исходит от замкнутых комплексов английских колледжей. Регулярность и Оуэну представлялась необходимым следствием разумного порядка и равенства членов общины; она отвечала духу французских просветителей 18 века, перед которыми Оуэн преклонялся.

 

Социалисты-утописты первой половины 19 века не были отвлеченными мечтателями – их стремлением было переустроить мир в соответствии со своими интеллектуальными конструкциями. Первым к практическим экспериментам приступил Оуэн, основавший в США трудовую коммуну Нью Хермони /1824/, объединявшую до 800 человек. Она распалась через четыре года. Не были долговечны и другие его эксперименты. Фурье не дожил до начала попыток осуществить его идеи, но возлагал большие надежды на обустройство среды, которое направит “притяжение страстей” внутри фаланги. Толкователь его заветов, В. Консидеран, довел “архитектуроцентристский” аспект теории до степени догмы. Попытки реализовать ее он, как и Оуэн, перенес в Америку, более просторную и менее скованную утвердившимися традициями. Самая жизнеспособная из фурьеристских общин, ”Североамериканская фаланга”, просуществовала с 1849 по 1856 годы. Не имели успеха попытки создать фурьеристскую общину в России. Все эти эксперименты не внесли ничего конкретного в развитие архитектуры – в попытках выжить они не продвинулись дальше приспособления обычного и простейшего. Ихзначение в том, что утопия перестала восприниматься как нечто по определению нереальное. Она обратилась формой целеполагания. Убежденность в этом унаследовало 20 столетие.

 

Единственным успешным экспериментом, связанным с утопическими идеями Фурье, было строительство фабрикантом Ж.-Б. Годеном подобия “социального дворца” при своей чугунолитейной фабрике во французском городе Гиз /1859-1870/. Здание для 400 жителей, названное Фамилистером, основывалось на схеме фаланстера, повторяя симметричную группировку трех-четырехэтажных блоков, окружающих крытые дворы-атриумы. В этой машине коммунального быта социалистическую утопию, однако, сменила либерально-буржуазная патерналистская система; она лишь использовала элементы фурьеризма для повышения своей эффективности. Фамилистер успешно действовал 12 лет, оказав влияние на жизнестроительные эксперименты 20 века.

 

Ряд социальных утопий 19 века, связанных с концепцией утопического социализма, завершила работа англичанина Эбенизера Хоуарда /Говарда, 1850-1928/, опубликованная в 1898 году – “Завтра. Мирный путь к действительной реформе” /более известна по названию издания 1902 года – “Города-сады будущего”/. По мнению Л. Мамфорда, это книга больше, чем любая другая, повлияла на развитие градостроительства. Хоуард, стенограф парламентской комиссии, был как бы невидимым свидетелем конфиденциальных обсуждений социальных конфликтов викторианской Англии. Осмысляя информацию, он создал книгу, имевшую громадный успех. Секрет его – в соединении, скорее механическом, чем эклектическом, утопических идей и практических предложений, основанных на анализе фактов. Идеи его постулировались, но не доказывались. Приведенные к простейшим схемам, они, однако, казались убедительными для поверхностного восприятия.

 

Исходным постулатом служило для Хоуарда утверждение прямой зависимости между структурой среды, создаваемой обществом, и характером социальных отношений. Обновление среды должно было изменить и общество. Источником основных зол цивилизации его времени виделись Хоуарду громадные города с их средой, отделяющей человека от природы, и концентрацией социальных контрастов. Вслед за анархистом П.А. Кропоткиным, он полагал: “В малом масштабе общество можно сделать более индивидуалистичным и более социалистическим” /31/. Альтернатива виделась ему в кооперативной цивилизации, где малые общины складываются в децентрализованное общество. В качестве основной ячейки предлагалась община примерно из 30 тыс. человек, в экономической основе которой промышленное производство объединено с сельским хозяйством. Ее Хоуард назвал городом-садом. Он считал, что в его системе социальные проблемы можно будет решать средствами кооперативного движения, осуществится равновесие порядка и свободы. Город-сад должен был объединить физические и социальные преимущества деревни и города, а для его создания была необходима лишь разумная планировка, которая и обеспечит мирный путь к изменению общества.

 

Свою модель Хоуард зафиксировал в чертежах-диаграммах. Город-сад лежит посреди тяготеющей к нему территории с фермами и лесами. Система складывается из групп городов, объединенных вокруг центрального /население его – до 58 тыс./. Пределы каждого поселения конечны, потребности роста удовлетворяются увеличением числа городов в группе. Удобные связи между ними соединят для жителей группы преимущества малого и большого города. Благодаря этому новые системы начнут оттягивать в свою здоровую среду избыток населения перегруженных старых центров. Жесткая геометричность схем Хоуарда определялась как их абстрактной универсальностью, так и наивным символизмом аналогии с точной геометрией машинных форм.

 

Город-сад стал последней социалистической утопией 19 века. В отличие от других утопий, попытки осуществить которые быстро угасали, концепция “города-сада” стала началом международного направления в градостроительной практике, особенно активного в Англии и США. Первым городом-садом, построенным в соответствии с концепцией Хоуарда, стал Лечуорт близ Лондона /с 1903/. Генеральный план его разработали Б. Паркер и Р. Энвин /1863-1940/. Придерживаясь общих принципов теории Хоуарда, они конкретизировали их в соответствии с английской традицией живописной организации малых населенных мест. Создать задуманный экономически автономный и внутренне уравновешенный городской организм оказалось, однако, практически невозможно. К тому же благоустроенные коттеджи города были доступны среднему классу, но не заводским рабочим.

 

Р. Энвин пытался решить проблему, используя принцип города-сада для создания благоустроенных пригородов крупных городов, что снимало проблему автономии и внутренней сбалансированности функционального комплекса. В 1903 году он создал проект Хемпстеда, пригорода-сада Лондона. Живописная здоровая среда и хорошая связь с центром столицы привлекали семьи, принадлежащие к “среднему классу”. Производство, торговля, культурные функции не развивались. Складывался пригород-спальня.

 

Именно эта модель оказалась реальной; она довольно быстро /за 8 лет/ была осуществлена в Хемпстеде и получила широкое распространение во многих странах как форма упорядочения стихийных процессов субурбанизации, расползания территории больших городов. Типу “пригорода-спальни” отвечал и российский эксперимент – поселок Прозоровка /ныне Кратово/ на Московско-казанской железной дороге, план которого, основанный на трех лучевых аллеях, расходящихся от станции, спроектировал в 1912 году В.Н. Семенов. ”Пригороды-спальни” не сохранили главных содержательных начал утопии Хоуарда; но идея “города-сада” стала мифом, поддерживавшим их популярность вопреки социальным проблемам, которые ими порождались. Миф стал служить средством идеологического обоснования программ с самым различным содержанием. В 20 веке он использовался как фундамент радикальных концепций авангарда и как аргумент историзма, отсылавшего к доиндустриальному золотому веку.

 

Среди систем идей, унаследованных 20 веком от девятнадцатого, наибольшее значение для общих судеб человечества и развития архитектуры имел марксизм. Он прокламировал отказ от искусственно сконструированных идеалов в пользу принципов, вытекающих из анализа объективных законов развития. К концу 19 века утопические интерпретации, однако, стали возникать внутри самой марксистской теории. В России их побуждали контакты с крестьянскими массами, сохранявшими в своей культуре традиционные устремления к правде и справедливости, которые имели утопический характер. Эмоциональное теснило принцип исторической детерминированности. Мессианскую окраску получали представления об исторической роли рабочего класса. Противопоставления буржуа и пролетария, частной и общественной собственности, богатства и бедности приобретали характер, подобный противопоставлениям зла и добра. Это дало основание Бердяеву заметить: “Марксизм не есть только наука и политика, но есть также вера, религия. И на этом основана его сила” /32/.

 

Используя эту силу, марксизм, заявивший себя как наука, противостоящая утопии, положил начало реализуемым утопическим проектам, во многом определившим судьбы 20 столетия. Крупнейшим в истории человечества социально-утопическим экспериментом стало построение социализма в России. Эта осуществлявшаяся утопия породила ряд специализированных утопий, в том числе и архитектурных. Социалистический эксперимент, ставший фактом, побуждал и развитие архитектурных утопий несоциалистического /и антисоциалистического/ содержания – как реакцию в полемике. Но главное, изменив судьбу большой части мира, он побуждал изменения и в мире в целом.

 

История архитектуры за последние два столетия окончательно утратила простую линейную последовательность. Схему движения от одного стиля эпохи к другому, к которому она приводится упрощениями, уже никак нельзя считать справедливой в отношении 20 века. Параллельно существовали различные тенденции, темп развития которых часто не совпадал. Судьбоносные события, менявшие ход исторического процесса, не сразу получали отклик в архитектуре – не все рубежи истории поэтому точно соответствуют этапам архитектурного процесса. Ниже сделана попытка отразить эту сложность реального развития.

 

Литература

1. Ясперс Карл. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории. М., 1991 /С. 114/.
2. Свиязев Н.И. Практические чертежи по устройству церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Семеновском полку в Петербурге, составленные и исполненные… Константином Тоном. М., 1845 /С. 4/.
3. Кириченко Е.И. Архитектурные теории 19 века в России. М., 1986 /С. 27/.
4. Гоголь Н.В. Собр. соч. в шести томах. Т. 6, М., 1952 /С. 69,70/.
5. Гоголь Н.В. Указ. соч. /С. 37/.
6. Pevsner N. Nachwort // Yistorismus und bildende Kunst. Münhen, 1965 /S. 112/.
7. Кукольник Н.В. Новые постройки в Петергофе // Художественная газета. СПб., N 11-12, 1837 /C. 176/.
8. Krakowski P. Teoretyczne podstawy architcektury wieku 19. Warszawa-Krarow, 1979 /P. 35-37//
9. Rolt L.T.C. Victorian Engineering. London, 1970 /P. 49/.
10. Semper G. Vorläufige Bemerkungen über bemalte Architektur und Plastik bei den Alten // Kleine Schriften von Gottfried Semper. Berlin-Stuttgart, 1884 /S. 317/.
11. Kidney W. The Architecture of Choice: Eclectism in America 1880-1930.New York, 1974 /P. 10//
12. Van Zanten D. Architectural Composition at the Ecole des Beaux-Arts… // Architecture of the Ecole des Beaux-Arts. London, 1977 /P. 278/.
13. Architecture in America: a Battle of Styles. New York, 1962 /P. 150/.
14. Furneau-Jordan R. Victorian Architecture. London, 1966 /P. 72/.
15. Saint A. Richard Norman Shaw. New Haven and London, 1976 /P. 219/.
16. Забелин И.Е. Русское искусство. Черты самобытности в древнерусском зодчестве. М., 1900 /С. 47, 54/.
17. Султанов Н.В. Русское искусство в западной оценке // Зодчий, N 1,1880 /С. 8/.
18. Cantor N.F. Twentieth-century Culture. New York, 1988 /P. 14-15/.
19. Greenough H. American Architecture // Roots of contemporary American Architecture. New York, 1953 /P. 37-38/.
20. Condit C.W. The Chicago school of Architecture. Chicago, 1964 /P. 46/.
21. Мастера архитектуры об архитектуре. М., 1972 /С. 44-45/.
22. Ruskin J. The Seven Lamps of Architecture. London, 1904 /P. 33,34/.
23. Ruskin J. Stones of Venice, Vol. II. New York, 1900 /P. 164-166//
24. Виоле ле Дюк. Беседы об архитектуре / Пер. А. Сапожниковой. М., 1937. Т. 1/С. 320,321/.
25. Там же /С. 432/.
26. Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950 /С. 272/.
27. Виоле ле Дюк. Беседы об архитектуре. М., 1938.Т. 2 /Табл. 1-8/.
28. Зитте К. Художественные основы градостроительства / Пер. Я.А. Крастиньша. М., 1993.
29. Кабе Э. Путешествие в Икарию. Философский и социальный роман. М.-Л., 1935.
30. Ragon M. Historie mondiale de l’architecture et l’urbanisme modernes. Paris, 1971. T. 1 /P. 51/.
31. Howard E. Garden Cities To-morrow. Cambrige, Mass., 1965 /P. 131/.
32. Бердяев Н.П. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990 /С. 83/.