Глава 4. Студенческие годы: прогрессирование болезни, рецидивы рожистого воспаления. Аутогемотерапия.

 

Как я уже писал, моим мечтам стать врачом не суждено было сбыться, ибо с моей болезнью в медицинские вузы не принимали. Я попытался поступить на физико-математический факультет Бердянского педагогического института, однако, именно в тот год его закрыли. Поэтому поступил в Мелитопольский институт механизации сельского хозяйства, где учился мой брат.

 

Быт мой во время учебы в институте (а это продолжалось пять лет) почти ничем не отличался от быта других студентов. Я жил в общежитии и непродолжительное время на квартирах. Простая железная панцирная койка в общежитии, обязательно по-военному стандартно заправленная в дневное время. Единственное, чем отличался мой отдых и сон – то, что я на это время ложил под ноги валик из одеяла для возвышенного положения ног. Почти все эти пять лет носил германские (ГДР) компрессионные чулки или гольфы («Диамант» и «Турмалин»). Отеки у меня были только ниже колен и такой компрессионный трикотаж великолепно сдерживал эти отеки в минимально допустимых пределах.

 

От занятий занятий физкультурой я освобождался, ни разу за пять лет на физкультуре не был. Даже в институтском спортзале был всего несколько раз, и то, как зритель или болельщик. Один раз правда участвовал там в соревнованиях, но это были соревнования по шахматам (у меня был второй разряд шахматиста).

 

Для освобождения от физкультуры чаще всего было достаточно справки врача-терапевта институтского медпункта, но временами деканат и кафедра физвоспитания почему-то ужесточали требования. Мне пытались навязать занятия в так называемых специальных и подготовительных группах, которые, как я знал, были простой формальностью, напрасной тратой времени (переодеться в спортивную форму и сидеть на скамейке, смотреть, как занимаются другие). Я предпочитал это время проводить с пользой для себя. Добывал медицинские справки любой ценой. Бывало, что врачебно-консультационная комиссия выдавала мне справку на месяц, на два…

 

Необходимо отметить, что совсем без физкультуры я не обходился. Покупал себе брошюры по физкультуре и гимнастике, искал книги в библиотеках. Например, приобрел книгу «Лечебная физкультура в хирургии», где в частности были рекомендации для слоновости, варикозного расширения вен и других болезней ног. Разрабатывал для себя комплексы утренней и общей гимнастики, в которых упражнения выполнялись частично стоя, частично лёжа на полу, на коврике. Пытался самостоятельно заниматься некоторыми рекомендуемыми при лимфедеме видами спорта (велоспорт и плавание). Одно время пытался бегать по утрам в парк – тогда пошло повальное увлечение «бегом трусцой» благодаря нескольким мировым бестселлерам, переведенным на русский язык, таким, как «Бег ради жизни» Г. Гилмора. Подробнее о моих занятиях физкультурой и спортом можно будет прочитать в Разделе 3.Частные вопросы жизни с лимфедемой.

 

Серьезные проблемы со здоровьем у меня начались на третьем курсе. Необходимо отметить, что после пребывания в Бердянской горбольнице еще в шестом классе, у меня никаких воспалений, приступов, похожих на рожистое воспаление или другое воспаление лимфососудов или лимфоузлов, совсем не было. А на третьем курсе института началось… Это было похоже на рецидивирующие приступы рожи. Сейчас уже не помню, когда и при каких обстоятельствах был первый приступ, но был он, как и все последующие в тот год, оченть тяжелым. Сильнейшая боль типа судороги, спазма, покраснение конечности. Боль была такая, что я даже не мог стать на ногу и пройти несколько шагов. Надо было прыгать на одной ноге. Температура резко поднималась до 39,5 – 40 градусов. Через несколько часов судорожная боль прекращалась и температура нормализовывалась. Но воспаление кожи (краснота) и боль при прикосновении к этой красноте продолжались в течение нескольких дней. Хоть лечился я в домашних условиях, хоть проходил курс интенсивной терапии в больницах, хоть и не лечил вовсе – через неделю-две наступал новый приступ. Вроде бы никаких причин для этого приступа не было: кожа у меня тогда на ногах была идеально чистая, белая, без никаких ран, царапин, трещин. Можно, конечно, было считать причиной рецидива неудачное приседание, например, или передавливание лимфоузла, но это, скорее всего, было уже, когда узел был увеличен.

 

Абсолютно разделяю мнение И.Г. Макарова и его коллег, что не рожа является причиной лимфедемы, а скорее наоборот.

 

Помню, приехал домой в село перед последним экзаменом – и опять начался рецидив, попал в больницу нашу сельскую, участковую. В те времена основным лечением были инъекции пенициллина. Пролежал в больнице три дня – надо было ехать сдавать экзамен. Поехал. По приезде снова приступ. На экзамене был с температурой, еле сдал. Когда отвечал возле цветных плакатов с машинами, они плыли у меня перед глазами.

 

После летних экзаменов у нас начинались летние практики, после каждого курса обычно две. В тот год были полевая и заводская. Полевая практика заключалась в работе на зерноуборочном комбайне, помощником комбайнера. Я получил направление в один из совхозов около Запорожья. Поехал в Запорожье, остановился у родственников, чтобы наутро ехать в совхоз. А утром почувствовал себя снова плохо. Я такое состояние называл «призрак рожи», когда еще температуры и других симптомов нет, но чувствуется, что вот-вот начнется… К тому же в то утро у меня почему-то было носовое кровотечение. У меня вообще-то носовые кровотечения были в детстве, а также в начале учебы в институте (тогда мне отоларинголог в поликлинике чем -то прижег в носу и больше кровотечений не было). А в Запорожье почему-то снова начала капать кровь из носа. Кровотечение я быстро остановил, меня ранее научили, как это быстро делать. Но что делать с ногами? Куда в таком состоянии работать на комбайне в жару, иногда круглосуточно, - так тогда работали на уборочной? Решил ехать обратно в Мелитополь, просить, чтобы перевели в родное село, в свой колхоз.

 

Доехал до Мелитополя, вышел из автобуса, прошел несколько сот метров, сел на лавочку в скверике. Почувствовал, что дальше идти не могу. Попросил одного парня, чтобы тот позвонил из телефона-автомата, вызвал «Скорую»… Повезла меня эта «Скорая» почему-то не в стационар, а в поликлинику. Фельдшер, маленькая, хрупкая девушка сказала, что я, несмотря на невыносимую боль в ноге, должен дойти до кабинета хирурга. Сказала идти, опираясь на её плечо, она будет меня поддерживать, выдержит мой вес. А у меня, как я уже говорил, адская боль в ноге, такая, что ступить невозможно. Пришлось, преодолевая мучения, шагать, не сильно всё-таки опираясь на девушку. Короче, попал я к хирургу, дал он мне направление в стационар, в хирургическое отделение. Обратно до машины пришлось шагать таким же образом, теряя сознание от боли. Но самое интересное было потом. В приемном отделении меня заставили обмыться под горячим душем, одеться в больничную пижаму. Меня привели в большую больничную палату, где лежало человек 20, положили на чистую постель, дали под мышку градусник… и забыли. Я то ли заснул, то ли потерял сознание…

 

Очнулся я как будто в раю: ничего не болит, блаженнейшее состояние… Никогда раньше в таком состоянии не пребывал. Почему-то вспомнил о градуснике, достал его, а на нем больше 40 градусов! Спасло меня то, что догадался попросить градусник, и что вокруг было много людей, пациентов из этой палаты. Сказал кому-то из них о своей проблеме, пошли искать кого-то из медперсонала. Оказалось, что все врачи на каком-то важном совещании, а все медсестры и санитарки, пользуясь случаем, разбежались по окрестным магазинам. Наконец нашли и привели какую-то медсестру из другого отделения. А она посмотрела на меня и говорит: «Без назначения врача я не имею права делать никаких процедур или инъекций. Но умница, спасла мне жизнь: принесла таблетку аспирина и мисочку с уксусом, мочила в этом уксусе кусочек марли и прикладывала мне ко лбу. Температуру сбила…

 

Так началось моё лечение в хирургическом отделении Мелитопольской городской больницы. Лечение было стандартным по тем временам: инъекции пенициллина, а также облучение пораженной конечности кварцевой лампой.

 

Когда меня выписали, я выпросил в институте направление на практику в свой колхоз и уехал в родное село. Работал слесарем в тракторной бригаде, собирал материалы об эксплуатации машинно-тракторного парка. Снова было несколько приступов рожистого воспаления, плохое самочувствие по вечерам. Помню, что вместе с другими препаратами пил на ночь «Адонис-бром», возможно от бессонницы или нервов.

 

После месяца сельскохозяйственной практики начиналась заводская, технологическая. Я, конечно, первую практику проходил значительно меньше месяца (десять дней ведь пролежал в Мелитопольской горбольнице). Но сроки были определены четко и к указанному дню нам необходимо было прибыть в Волгоград на Волгоградский тракторный завод (ВГТЗ).

 

В первый же вечер пребывания в Волгограде у меня случился сильнейший приступ рожистого воспаления. Так как идти на работу утром я не смог, ко мне в комнату общежития пожаловал сам мастер участка, где мне предстояло работать. Он понял, что работать я не смогу и рассказал, как добраться до заводской поликлиники. Здесь уместно отметить, что Волгоградский тракторный завод тогда был огромным предприятием, число рабочих которого равнялось количеству жителей небольшого города. Завод имел десятки общежитий, огромную больницу и даже собственный вуз.

 

С большим трудом я дошел до поликлиники и записался на прием к хирургу. Врач-хирург, высокая, красивая, белокурая женщина средних лет встретила меня очень недружелюбно (я часто наблюдал такое отношение к себе со стороны хирургов) и заявила, что больничный (или справку) она мне не даст. Не помню, в чем была причина. Но в конце-концов смилостивилась надо мною и направила к врачу-дерматологу. Дерматолог только посмотрел на мою ногу и без лишних слов выписал мне направление в стационар, в кожное отделение. Сказать, что меня туда положили из-за того, что у них не хватало больных (в советские времена такое бывало) нельзя, потому что отделение было переполнено, мне поставили кровать не в палате, а в больничном коридоре. До сих пор не понимаю всех хитросплетений больничной бюрократии. Очевидно, у нас в Украине были другие стандарты определения болезней, чем там, в Российской Федерации. Там было другое Министерство здравоохранения, хотя и существовало общесоюзное Министерство здравоохранения СССР. Я долгое время проработал в системе образования и могу сказать, что там почти такая же бюрократия, как и в здравоохранении. Например, у нас в Украине времен СССР школьники сдавали экзамены уже с 5 класса, тогда как российские дети экзамены сдавали только в выпускных классах. Возможно, были и другие причины, почему меня положили в Волгограде не в хирургию, а в кожное отделение. Во всяком случае, считаю, что рожу более логично лечить в кожном отделении, а не в хирургическом. Я вообще не помню, были ли тогда в украинских больницах кожные отделения вообще. То что были кожно-венерологические диспансеры, - это помню. В Волгограде в кожном отделении больные с венерическими болезнями не лежали, там были пациенты в основном с ожогами и другими поражениями кожи.

 

В те времена считалось (и это было во всех медицинских учебниках и справочниках), что рожу надо лечить мазями, лучше всего ихтиоловой. В Волгоградской больнице мне делали повязки с мазью Вишневского.

 

На рабочем месте многостаночника на ВГТЗ я так и не проработал ни одного дня. После выписки из больницы руководитель практики дал мне задание собирать материалы для курсового проекта (другие ребята этим занимались во внерабочее время) так как времени до конца практики оставалось очень мало. Нужно было скопировать вручную десятки чертежей, схем, планов, переписать много текстов. Я этим занимался вместе с однокурсником Сергеем, который, как и я попал в больницу, но из-за несчастного случая на производстве. Он работал на сверлильном станке. Вращающийся шпиндель захватил рукав его робы и его самого резко крутнуло, серьезно повредив кожу живота. Вообще, тем летом на заводе работало много студентов (кадровые рабочие были в отпусках), и было много несчастных случаев на производстве. Однажды мы с Сергеем шли по цеху и увидели на полу дорожку из крови. Как нам сказали, одному парню на прессе отрубило руку и он бежал в медпункт, оставляя кровавый след… Одну девушку-студентку на наших глазах раздело, слава Богу без печальных последствий. Она болтала с подругой возле своего работающего маленького токарного станка и не заметила, как край её халата и сарафана начал наматываться на медленно вращающуюся деталь. Подруга и все, кто оказался рядом кинулись выключать станок, но девушку прижало так, что кнопки управления оказались зажаты её телом. Пока кто-то додумался выключить общий рубильник, девушка оказалась без одежды. Она не пострадала, отделалась весьма нелегким испугом и весьма неприличным видом.

 

Моё личное самочувствие до конца практики оставалось хорошим. После Волгограда меня ожидал месяц каникул, который я провел в селе, в родительском доме. Не помню почему, но мы с родителями решили снова наложить на ноги цинкожелатиновые повязки. Материалы у нас имелись, мама еще не забыла, как правильно накладывать такую повязку. Наверное, думали, что от повязки исчезнут рецидивы рожистого воспаления. Ведь вылечивает же такая повязка трофические и варикозные язвы. Три года я обходился без ЦЖП, компрессионный трикотаж из ГДР прекрасно справлялся с отеками.

 

После каникул я жил на квартире в новопостроенном дальнем микрорайоне Мелитополя. И однажды у меня снова начался приступ. Очень серьезный. Было невыносимо больно и была очень высокая температура. Хозяйка квартиры вызвала «Скорую», которая приехала только через два часа (такой «дикий» и далекий был тогда еще этот микрорайон). Я уже приготовился умирать, но вдруг почему-то полез пальцами под цинкожелатиновую повязку и понял: высокая температура была оттого, что повязка сильно сдавливала воспалившуюся и пытавшуюся расшириться кожу. Я попросил у хозяйки ножницы, и вдвоем с ней мы разрезали и сняли повязку. К приезду «Скорой помощи» температура у меня была почти в норме…

 

Закончился 1975 год для меня полным выздоровлением от рецидивов рожистого воспаления. Минимум лет на пять я вообще забыл весь этот кошмар. Да и после приступы рожистого воспаления были чрезвычайно редки, без рецидивов, вызывались обычно травмами и протекали довольно легко. Расскажу, как я избавился от рецидивов. В начале зимы 1975 года я приехал на выходные в родное село и у меня снова начался приступ. Попал в сельскую больницу. Это еще одна из неразгаданных мною загадок медицинской бюрократии. Сейчас бы в участковой больнице никто со мной не разговаривал. Когда несколько лет назад я обратился к участковой терапевтше с небольшой проблемой, она даже не посмотрев меня, сказала ехать в районную больницу, а там бы, скорее всего, направили в областную… А тогда меня положили в палату, госпитализировали. Но так как хирурга в участковой больнице по штату не было положено (а может его на ту пору временно не было и в Андреевской центральной районной больнице), меня посадили в «Скорую» и повезли в Бердянск, в городскую поликлинику. Там принимавший врач-хирург, тихий, скромный, обаятельный мужчина, быстренько написал мне рекомендации, как и чем лечить меня в участковой больнице. Не узнал ни имени, ни фамилии этого хирурга, но буду благодарен ему всю жизнь. Еще одна из загадок медицинской бюрократии: меня не госпитализировали в стационар городской больницы, а привезли обратно в сельскую больницу, где начали лечить по рекомендациям того хирурга. И чудо свершилось – я надолго излечился от рецидивов рожистого воспаления. До сих пор считаю, что всё это произошло благодаря назначенной хирургом аутогемотерапии, потому что всё остальное лечение было обычным (инъекции пенициллина, таблетки…). Раз в день (или через день, точно не помню) у меня брали большим шприцом кровь из вены на руке и тут же вводили её внутримышечно в ягодицу. Вот и вся процедура. Курс такого лечения и заставил меня на время совершенно забыть о рецидивирующем рожистом воспалении.