Валерий Георгиевич Попов р. 1939

Жизнь удалась

Повесть (1977)

Это трагифарсовая, гротескная повесть, состоящая из десятка устных новелл. Сам автор рассказывает ее так: «Живут трое друзей, познако­мившихся еще в институте. Постепенно жизнь их разводит. Вдруг двое узнают, что третий провалился под лед недалеко от Ленинграда, в январе. Друзья приезжают его помянуть и вспоминают всю свою жизнь. А утром он выходит из-подо льда живой, здоровый и с рыбой под мышкой: оказывается, воду из-подо льда скачали и он спокойно просидел на сухом дне всю ночь. Автор хотел сказать, что умирать не­обязательно».

Автор хотел сказать также, что жизнь человеку дается единожды и глупо не полюбить ее, свою единственную. Еще глупее расходовать ее на такие мелкие, скучные вещи, как борьба, зависть: делать надо только то, что приносит наслаждение. Нет ничего, что нельзя было бы сделать за час. Можно локализовать несчастье, а не считать, что из-за него обрушилась вся твоя жизнь. Можно не натыкаться на пру­тья решетки, а спокойно проходить между прутьями. Такими афо­ризмами изъясняется автор, так думают и его герои.

Фрагментарная, со свободными перемещениями во времени и «сожженными мостиками» между главами (тоже авторское опреде­ление), повесть начинается как чистая фантастика, веселая, увлека-

тельная, ничем не омраченная. Герои — Леха, Дзыня и повествова­тель, излюбленная троица Попова, — острят и каламбурят, дружат и влюбляются, кое-как учатся в архитектурном (хотя трудятся исклю­чительно по вдохновению), а недостающие деньги (которых вечно не хватает) получают у слона в зоопарке — он им просто протягивает хоботом по сотне в случае необходимости. К сожалению, один из друзей автора — Леха выступает подлинным кузнецом своего несчас­тья: всегда принципиально выбирает в жизни самый трудный путь. Прежде за ним всюду ходили муравьи, которых он привел за собой в город из родной деревни. Потом колонна муравьев, изогнувшись во­просительным знаком, уходит от Лехи, который их стыдится: первый раз так наглядно видел, изумляется автор, как от человека его счастье уходит! С уходом муравьев заканчиваются и гротески: веселый еж уже не предлагает главному герою освежиться лягушкой с похмелья, слон не дает денег, жизнерадостные хомячки не знакомят с прекрас­ными девушками... С хомячком связана история женитьбы главного героя. Пока Леха поглощен борьбой, а Дзыня — карьерой (вследст­вие чего первый озлобляется, а второй обюрокрачивается), герой-по­вествователь пытается сохранить молодое легкомыслие. На улице он видит хомячка, стремительно бегущего куда-то от хозяйки. Эта хо­зяйка и становится женой поповского протагониста — после увлека­тельного, веселого и необычного романа, когда для свиданий исполь­зуется комнатка безногого инвалида, страшно гордого своим участием в чужом счастье.

Молодость, однако, проходит, и «Жизнь удалась» превращается во вполне реалистическое повествование. Герой, больше всего озабочен­ный тем, чтобы никого не уязвить, никому не создать неловкости своей тоской или недовольством, отнюдь не получает от окружающих воздаяния за свою легкость и необременительность. Все переваливают на него свои проблемы. Жизнь с родителями жены — не праздник, работа все более рутинна, а любимый афоризм «Хата богата, супруга упруга» все меньше соответствует действительности. Наконец, герой заболевает: это рецидив давней болезни желудка, которую когда-то, в молодости, удалось вылечить с прямо-таки волшебной легкостью. Те­перь ничего волшебного нет: болеют все — жена, дочь, песик; для героя дело и вовсе пахнет смертью; молодого врача, который когда-то делал ему операцию, теперь можно заполучить исключительно за большую взятку... Правда, и тут все разрешается почти чудесным об­разом: врач, несмотря на всю занятость и маститость, по старой па­мяти оперирует героя и тем спасает. Но жизнь его блекнет на глазах: быт, усталость, скука, отсутствие жизнерадостных и симпатичных то-

варищей превращают единственную и такую было удавшуюся жизнь в унылое и тоскливое выживание.

Вся вторая часть повести — тоска по легкости и веселью, по той «философии счастья», которой пронизана ранняя проза Попова и его главная книга. Восторженное удивление перед миром, любовь к вещам и помещениям, назначение которых таинственно и непонят­но, — все это девается неизвестно куда. Даже паучок в квартире героя, который умеет писать, окунаясь в чернила, — и тот пишет унылую фразу: «Хоть бы пальто жене купил, подлец!» И герой, все глубже погружаясь в так называемую Настоящую Жизнь, в которой есть место подвигу, но нет места радости, — все чаще думает про себя: «Эх, жи-зень!» К тому же и друзья подставляют его на каждом шагу, вечно выезжая на его горбу и за его счет.

Некое возвращение иллюзий, дружественности, надежды наблюда­ется лишь во вполне катартическом финале повести, когда три друга, постаревшие и с трудом находящие темы для разговора, встречаются на даче у главного героя (той самой даче, которую когда-то во время своей свадьбы спалил Леха). Дом с тех пор отстроился, да и дружба, как выясняется, никуда не делась. После долгих и безуспешных попы­ток растопить печку друзья мрачно собираются спать, но тут печка разгорается сама собою, безо всяких усилий со стороны наших дачни­ков. И среди этой идиллии, вспоминая молодость и чувствуя прилив взаимной нежности, Леха, Дзыня и автор смотрят, как розовые волны бегут по потолку.

Д. Л. Быков