Конфессиональный состав жителей Земли

По данным изд.: World Christian Encyclopedia. 2nd edition. A comparative survey of churches and religions inthe modern world. Oxford University Press. 2001.

Количество последователей наиболее распространенных религий в мире По данным Encyclopedia Britannica (источник)

Христианство - 2 млрд., в т.ч.: Католицизм – 968 млн. Протестантизм – 466 млн. Православие – 218 млн. Другие – 275 млн.

Ислам - 1 млрд. Индуизм - 780 млн. Буддизм - 324 млн. Китайские народные религии - 225 млн.
Нетрадиционные религии - 121 млн. Родоплеменные религии - 111 млн.
Сикхизм - 19 млн. Иудаизм - 14 млн. Спиритуализм - 10 млн. Бахаизм - 6 млн. Джайнизм - 5 млн. Конфуцианство – 5 млн.

Н е в е р у ю щ и е - 641 млн. А т е и с т ы - 220 млн.
По данным: World Christian Encyclopedia. 2nd edition. A comparative survey of churches and religions in the modern world. Oxford University Press. 2001.

Христианство исповедают 2 млрд. человек (33 % населения Земли), далее в скобках указывается % от численности всего человечества.

Католицизм - 1,057 млрд. человек. (17,5 %). Протестантизм - 342 млн. чел. (5,6%). Православие – 215 млн. чел. (3,6 %).
Англиканство – 80 млн. чел. (1,3%). Независимые церкви – 385,7 млн. чел. (6,4%). Маргинальные церкви - 26 млн. чел. (0,4%).

 

Ислам - исповедают 1,188 млрд. человек (19,6 %).

Суннизм – 1 млрд. (16,6), в т.ч. Ханафиты – 531,4 млн. (8,8), Шафииты – 239,9 млн. (4,0), Маликиты – 221,9 млн. (3,7), Ханбалиты – 2,3 млн. (0,0).
Сектантский суннизм: Ваххабиты – 7 млн. (0,1 %).

Суфизм – 237,4 млн. (3,9 %). Шиизм – 170,1 млн.(2,8 %).

Исламские схизматики –15 млн.(0,2 %):Ахмадие–7,95 млн.(0,1),Чёрные мусульмане–1,65 млн.(0,0),Хариджиты – 1,6 млн.(0,0),Друзы–834 тыс. (0
Другие мусульманские секты – 2,65 млн. (0,0 %).

 

Индуизм – 811,3 млн. (13,4 %).

Вишнуизм – 549,6 млн. (9,1 %), Шиваизм – 216,2 млн. (3,6 %), Шакхизм – 25,7 млн. (0,4 %). Реформированный индуизм – 4,5 млн. (0,1 %), Нео-индуизм (маргинальный индуизм) – 17,4 млн. (0,3 %).

Буддизм – 360 млн. (5,9 %): Махаяна – 202,2 млн. (3,3 %), Тхеравада – 136,3 млн. (2,3%). Ламаисты – 21,5 млн. (0,4%).

Этнические религии – 228,4 млн. (3,8 %): Анимисты – 216,2 млн. (3,6%). Шаманисты – 12,3 млн. (0,2 %).

Иудаизм – 14,4 млн. (0,2 %), в т.ч.: Ашкенази – 11 млн. (0,2 %). Восточные евреи – 2,4 млн. (0,0 %). Сефарды – 925 тыс. (0,0 %).

Направления в иудаизме Консервативный 4.500.000 Реформистский 3.750.000 Ортодоксальный 2.000.000 Реконструктивистский 150.000 Приверженцы других направлений и светские евреи 4.500.000(По данным сайта Adherents.com)

Тут необходимо вкратце остановиться на том, что такое неолибералы и чем они отличаются от либералов (поскольку у нас в стране эти два понятия постоянно путают). Отлича-ются же они вовсе не приставкой «нео». Неолиберализм вообще не имеет прямого отношения к классическому либерализму и не является его преемником. Неслучайно сам тер-мин «неолиберализм» (заведомо пропагандистский и демагогический) утвердился только в англоязычном мире и – под идеологическим давлением США – в Латинской Америке. В остальных развитых западных странах неолибералов называли и называют, наоборот, «неоконсерваторами». То есть подчёркивали и подчеркивают их принадлежность к правому и ультраправому спектру[15].

Итак, либералы считают, что формально-юридически все люди равны и от рождения обладают определенными правами (правами человека) и что им должны быть предоставле-ны – независимо от расы, национальной, религиозной и культурной принадлежности и т.п. – равные права и возможности (гражданские права), созданы равные стартовые усло-вия – а дальше пусть реализуют свои возможности, соревнуются. И государство в это вмешиваться не должно. Чем меньше государства – тем лучше (знаменитое «laissez faire, lais-sez passez» или, в английском варианте, «leave alone»). То есть идеология либерализма – эгалитарная, гуманистическая, и это – идеология развития, она предполагает, что каж-дый человек представляет собой ценность и каждому человеку должны быть созданы условия для развития и реализации заложенных в него природой способностей.

Разумеется, либералы лукавят. Они сознательно обходят тот факт, что в классовом обществе в имущественном, социальном плане люди не рождаются равными – и следовательно, у них далеко не равные возможности, и богатые изначально имеют значительные преимущества перед бедными (а следовательно, и «соревнование» между ними – отнюдь не честная игра). Но либералы считают это естественным и очень не любят вопросов о том, как именно разбогатели богатые, поскольку – отдадим либералам должное – они знают, что предки нынешних богатых стали богатыми именно потому, что сделали бедными предков нынешних бедняков.

Неолибералы тоже хорошо это знают, но в отличие от либералов не прячут голову в песок, а делают из своего знания вполне конкретные практические и политические выводы. Неолибералы уверены, что люди не равны (даже формально-юридически) и что равные возможности для всех представляют угрозу тем, кто уже находится в привилегированном положении. Неолибералы считают государство важнейшим инструментом – и считают главной своей задачей захватить управление государством, чтобы затем силой государства подавлять «чужих» и создавать благоприятные условия для «своих». Это точная копия системы мышления фашистов. Просто классические (довоенные) фашисты заменяли индивидуализм корпоративизмом, публично отрицали (или ставили на второе место, превращая в бутафорию) систему парламентаризма. Неофашисты 60-х годов XX века – так называемые новые правые – уже этого не делали и, таким образом, уже ничем не отличались от неолибералов. Неслучайно во многих странах термин «новые правые» применяется именно к неолибералам.

Классические фашистские движения, хотя они и приходили везде к власти только с помощью и при согласии традиционных элит и крупного капитала, сами по себе были движениями «среднего класса», пытавшегося потеснить у руля государства традиционные элиты. Отсюда и антикапиталистическая риторика традиционных фашистов, и их стремление к государственному вмешательству в экономику (хотя и без посягательства на «священный принцип частной собственности»). «Новые правые» (и неолибералы в том числе) уже были прямыми агентами крупного капитала – отсюда их ненависть к любым попыткам государства или общества ограничить произвол крупного капитала и их стремление технократически манипулировать «средним классом», навязывая ему идеологию и интересы большого бизнеса (крупного капитала), с тем чтобы «средний класс» не мог осознать своих собственных, отличных от крупного капитала интересов и тем более объединиться вокруг этих интересов.

Отсюда – массированная, настойчивая и действительно оголтелая пропаганда идей неолиберализма (на которую выбрасываются грандиозные средства), отсюда – технологии атомизации общества, направленные на разрушение всех видов социальной солидарности и на превращение населения в дезориентированную аморфную массу, которой можно манипулировать по фашистским образцам (это хорошо видно на примере «цветных революций»).

Логика мышления неолибералов совпадает с логикой мышления фашистов. Иконе неолибералов Маргарет Тэтчер принадлежит известное, широко растиражированное высказывание: «Нет никакого общества, есть только мужчины и женщины, вступающие между собой в отношения на рынке». Чилийскому неофашисту Аугусто Пиночету, которого так любят прославлять наши неолибералы, принадлежит не менее известное похожее высказывание: «Нет никакого “чилийского общества”. Это – выдумка марксистов. Есть чилийская армия, чилийская нация, чилийское государство, чилийский бизнес, чилийская церковь, чилийская семья – а “общества” никакого нет!» Это совпадение не случайно: оба высказывания восходят к одному и тому же источнику – к «Доктрине фашизма» Муссолини, где и содержится отрицание существования общества при признании существования корпораций, государства, нации, бизнеса и семьи.

Итак, идеология неолиберализма – это идеология элитаристская (оправдывающая неравенство и защиту интересов элиты, противопоставленных интересам всего общества), антигуманная («человек человеку – волк»), и это – идеология консервативная, охранительная, реакционная, она отказывает каждому человеку в праве на самостоятельную ценность, на развитие, духовный рост и самореализацию. С точки зрения неолибералов, право на развитие имеют лишь богатые, представители социальных верхов, а интересы социальных низов должны быть подчинены интересам рынка и интересам крупного капитала и связанного с ним государственного аппарата. Неолиберал не относит себя к обществу, он относит себя – как и полагается фашисту – к корпорации: корпорации предпринимателей, корпорации чиновников, корпорации «экспертов», обслуживающих (за большие деньги) интересы предпринимателей и чиновников. А. ТАРАСОВ из статьи «ГУМАНИЗМ» ( на сайте SCEPSIS)

Проблема беспризорности, трудных подростков и несовершеннолетних правонарушителей становится актуальной, как правило, в критические моменты истории. Это касается военных и послевоенных периодов, когда резко снижается доля взрослого населения и действуют другие негативные факторы.

В царской России данная проблема обострялась в аналогичные периоды, а также после подавления крестьянских бунтов или на захваченных территориях. Беспризорность была массовой после Гражданской войны — от 4,5 до 6 миллионов[2] на приблизительно 140 миллионов человек населения (а необходимо помнить, что Гражданская была после Первой мировой, оставившей около 2,5 миллионов детей без семьи и дома[3]). После Великой Отечественной войны количество беспризорных и безнадзорных детей «приближалось к трем миллионам»[4] при общей численности населения 170 миллионов человек.

Что же наблюдается сейчас, в «модернизируемой», «инновационной» России, которая стремится стать одной из мировых держав? По различным оценкам, количество беспризорников в составляет от 1 до 4 миллионов[5] — при общей численности в 146 миллионов человек (на 2002 год).

Как дети оказываются на улице, почему бегут из дома? Главными факторами риска являются алкоголизм и наркомания, домашнее насилие, отсутствие постоянной работы у родителей[6].

Есть ли условия для предотвращения ухода детей на улицу в современной России? Нет. В стране, на которую никто не нападал и массово взрослых не убивал, беспризорность приближается к показателям послевоенного времени (и то не всякого!), свидетельствуя о фактически ведущейся войне. Власти — со своим народом. И проявляется это не только в массовом обнищании — за счет низких зарплат и проблем с трудоустройством — но и в массовом одичании населения.

Сплошь и рядом психологический климат в семьях чудовищный, потому что люди находятся в отчаянии. Они теряют ориентиры, цель и смысл жизни. Конечно же, нам навязывают (и многие принимают) новый смысл жизни — обогащение. Но почему-то далеко не все согласны с этим бесчеловечным смыслом.

У власти нет никаких возможностей для реального решения проблемы. Поэтому и остаются только душеспасительные беседы и благостные рассуждения. Да еще прямая ложь: смотрите, не будете верить в бога — станете беспризорниками, ворами и проститутками. Легко снять ответственность с государства: мы здесь при чем? Духовность низкая, в бога не верят — вот и правонарушают...

А чтобы в этой истине никто не усомнился, чтобы ни в коем случае не начали сравнивать уровень беспризорности в Советском Союзе и сейчас, надо исказить и оклеветать советский опыт. Показать, что система Макаренко родилась не благодаря ранней советской власти, а вопреки ей. Что это — не одно из множества достижений, совершенных на революционном подъеме 20-х годов прошлого века, а исключение. Из ст.М.Алексеевой «Антипедагогические извращения…»

Абсолютно свободный рынок, где каждая автономная личность принимает независимые ответственные решения, – это не наука. Это идеология. Наука говорит нам, что капитализм действительно дает человеку большую свободу выбора, чем государственное распределение или натуральное хозяйство. Он действительно способствует эмансипации. Но полезная истина, возведенная в догму, оборачивается вредной ложью. В действительности личность отнюдь не автономна. А рынок, как и любой общественный институт, существует не сам по себе. Конкретные обстоятельства могут складываться таким образом, что на образцово-рыночной почве вырастают тоталитарные джунгли. Пример – наркомафия. “С начала 70-х гг. продажа различных видов наркотиков... выросла, по разным подсчетам, в 30, а то и в 50 раз. Только в США и Европе их продается ежегодно на сумму 120 – 150 млрд. долл. при фантастической прибыли (до 800 %)” (Хорос В.Г. Постиндустриальный мир – ожидания и реальность. В сб.: Постиндустриальный мир и Россия. ИМЭМО РАН, Эдиториал УРСС, 2001, с. 15).

Более того. Поскольку исторические закономерности, в отличие от физических, реализуются не сами по себе, а усилиями живых людей, среди этих закономерностей можно выявить и такую. Чем реже мы вспоминаем о социальном расслоении (“какие такие “классы”? это все выдумки старого трирского шарлатана, а современная социология никаких классов не признает, только рейтинги!”), тем жестче и бесчеловечнее неравенство. Чем простодушнее вера граждан в абстрактную свободу выбора, тем меньше этой свободы в действительности.

Права и социальные гарантии современной европейской демократии, включая право на образование и высокую – “господскую” – культуру, не выросли сами собой, как крапива на пустыре. И не подарены добрыми господами. Они завоеваны многими поколениями, начиная со Средних веков, с Уота Тайлера и Томаса Мюнцера, в тяжелой борьбе за равноправие. Стоит об этом забыть – и права улетучатся. Не под барабанный бой на площадях, а под мирную болтовню о “философии постмодернизма”, для которой “что воля, что неволя, что правда, что неправда – все одно”; под радостный визг школьников, которых добрый дядя Филиппов освободит от “избыточной” геометрии, биологии и литературы; под лирические напевы “поцелуй меня везде, я ведь взрослая уже” из каждого аудиоларька.

Если это рынок, то слишком уж он напоминает тот буфет, где г-н Соков торговал осетриной “второй свежести”. Судя по аудиту, проведенному иностранной фирмой Woland & Co (“Мастер и Маргарита”, гл. 18), предприятие оказалось коммерчески успешным. Но осетрина-то все равно была тухлая. И чай похож на помои. И.Смирнов «Буфетчик А.Ф.Соков как Аполлон Мусагет», статья на сайте SCEPSIS

 

 

Взгляды О. Конта
Введение

В эпоху Нового времени, эпоху расцвета естественных наук, классической европейской философии, возникает впервые и замысел создания науки об обществе, такой же точной, как науки естественные. В XIX в. настает время выхода из рамок философии социологии — науки, изучающей самую сложную форму движения материи — общественную. Это произошло в Западной Европе, где тогда наиболее развито было теоретическое осмысление процессов окружающей действительности. Кроме этой предпосылки причинами становления социологии были переход к рынку и связанные с ним усложняющиеся социальные процессы. Прежде всего — остро заявившая о себе необходимость осмыслить на качественно новом уровне диалектику прав и обязанностей гражданина и государства, которую тогда определял бурно развивающийся капиталистический способ производства. Лозунги «Свобода», «Равенство», «Братство», с которыми на заре XIX в. произошла Великая французская революция, в той или иной степени становились политическими, правовыми и нравственными реалиями в более развитых странах Западной Европы и в Северной Америке.
Экономический уклад капитализма с необходимостью требовал и добивался освобождения своей основной производительной силы — рабочих от традиционных для феодального общества кастовых, сословных, религиозных и других ущемлений и преследований. Понятно, что данные изменения происходили не сразу и весьма болезненно, что определялось специфическими традициями и укладом страны, порождая разного рода социальные конфликты. Кроме того, именно с середины XIX в. формируется статус науки в ее современном понимании как производительной силы. Поэтому среди других наук об обществе в тот период именно социология с ее универсальным и методологическим, и прикладным характером формировалась и развивалась наиболее ощутимо.
Термин «социология» ввел в 30-е гг. XIX в. Огюст Конт, которого и считают отцом-основателем новой научной дисциплины. По его представлениям, социология должна была интегрировать (объединить) все знания об обществе как едином организме и дать им подлинно научную (т.е. построенную на строгом изучении и проверке фактов) основу.
Иными словами, социология возникала в претензии: на изучение общества как целостной системы; изучение общества позитивным (научно-инструментальным) методом.
Она должна была отличаться от философии, которая подходила к изучению общества умозрительно, спекулятивно, а не путем строгого анализа фактов и научных обобщений; а также отличаться от психологии, которая интересовалась индивидуальными, а не типическими проявлениями социального поведения и взаимодействия.
Позитивистскую социологию Конта составляют две основные концепции. Одна из них – социальная статика – раскрывает взаимоотношения между социальными институтами. Согласно Конту, в обществе, как и в живом организме, части гармонично согласованы между собой. Но, будучи уверенным, что обществам в большей мере присуща стабильность, Конт проявлял также интерес к социальной динамике, к процессам социальных изменений. Изучение социальной динамики важно, так как она способствует реформам и помогает исследовать естественные изменения, происходящие в результате распада или переустройства социальных структур.
Все названные вопросы требуют дальнейшего рассмотрения и изучения, что является целью данного реферата.

 

1. Социологический проект О.Конта

Огюст Конт (1798—1857) — мыслитель, чей вклад в науку отнюдь не ограничен введением термина «социология» — достаточно резко противопоставил новую дисциплину философии. Огюст Конт хотел создать науку об обществе столь же точную, как науки естественные, достигшие к его времени значительных успехов. Однако социология до сих пор не сумела достичь этого идеала. Но современным исследователям, в отличие от Конта, уже очевидна невозможность создания науки об обществе, построенной по образцу Естественных наук: у социологии слишком своеобразный объект изучения.
По замыслу Конта, социология должна была венчать все здание наук, как естественных, так и наук о человеке. Этим проектам Конта не суждено было осуществиться. Обратимся к некоторым идеям «отца» социологии. Конт считал, что социология должна делиться на два раздела: социальную статику и социальную динамику. Социальная статика должна была изучать устройство общества, т.е. устойчивый аспект бытия общества. Социальная динамика Должна была изучать процесс социальных изменений. В области социальной динамики Конт сформулировал свой хрестоматийный «закон трех стадий» развития человеческого общества. Конт был сторонником идеи прогресса, он считал, что по ходу истории человеческое общество совершенствуется. Основным, фактором развития общества является развитие человеческого разума, и три стадии развития общества являются, в сущности, тремя стадиями развития разума: теологической, метафизической и позитивной[1].
На теологической стадии несовершенный человеческий разум еще не в силах объяснить происходящие в мире явления и прибегает к помощи фантастических образов. На этой стадии над умами людей господствует религия. На метафизической стадии человек объясняет мир, создавая сложные абстрактные теоретические построения (философия). Позитивная стадия ознаменована переходом человеческого разума к истинному типу познания мира — научному. Человек не старается придумать всеобъемлющие объяснения мировых явлений, но кропотливо собирает факты и устанавливает закономерности, позволяющие познать реальную природу явлений окружающего мира. Однако, считая теологическую стадию развития мысли преодоленной, Конт не отказался от религии вообще. Напротив, он решил создать свою, истинную религию, объектом поклонения которой было человечество — «Великое Существо», — по отношению к которому отдельный человек — лишь незначительная часть. «Великое Существо» включало все бывшие и будущие поколения. Эта новая религия должна была обеспечить духовное единство общества.
Более важным в свете последующего развития социологии было проведенное Контом разделение двух типов общества: военного, более примитивного, и промышленного, индустриального, которое складывалось как раз в эпоху Конта. Характерными чертами индустриального общества, по Конту, является появление крупного промышленного производства, научной организации этого производства, формирование нового слоя общества — рабочих, занятых в промышленности, возникновение противоречий между рабочими и предпринимателями. Конт считал, что в Дальнейшем совершенствование организации производства позволит преодолеть эти противоречия, а рост промышленной продукции приведет к материальному благополучию населения.
Большое значение в своем исследовании общества Конт придавал морали и нравственности. Так, он полагал, что высшие классы общества должны проникнуться чувством долга и ответственности, соответствующими их положению в обществе, и поддерживать в обществе социальную гармонию.
Вообще, прогресс в обществе, по мнению Конта, даже развитие промышленности, более зависят от моральных добродетелей, нежели, например, от политики. Конт, несмотря на свой лозунг научности социологии, все же больше похож на философа, чем на социолога, а многие свои идеи он почерпнул у своего учителя — социалиста-утописта Анри де Сен-Симона, у которого Конт долго работал секретарем. У него, в частности, Конт нашел идею индустриальною общества и развил ее.
О. Конт считал, что историческая логика развития науки состоит в переходе к наукам более высокого порядка, каждая из которых имеет предшествующей необходимую предпосылку: математика -» астрономия -» физика —» химия —» биология —» социология. Позитивистская доктрина, отстаиваемая Контом, была направлена против умозрительного теоретизирования социальной философии и философии истории, на создание «позитивной социальной науки», столь же доказательной и общезначимой, как естественнонаучные теории, основанные на фактах в их связи, изучаемых методами наблюдения, сравнения, эксперимента, точного измерения. Позитивисты рассматривали общество как эволюционизирующий социальный организм, законы которого имели общность с природными[2].

 

2. Позитивизм в социологии

2.1. Основные концепции позитивистской социологии Конта

Конт полагал, что с помощью науки можно познать скрытые законы, управляющие всеми обществами. Такой подход он назвал сначала социальной физикой, а затем социологией (т.е. наукой об обществе). Конт стремился выработать рациональный подход к изучению общества, основу которого составили бы наблюдение и эксперимент. По Конту, такой подход; часто называемый позитивизмом, обеспечит практическую основу для нового, более устойчивого общественного порядка.
Конт относится отрицательно ко всему отрицательному, разрушительному, критическому. Он противопоставляет духу отрицания и в теории, и в действительности, принесенному Революцией (впрочем, разрушившей то, что было достойно разрушения), созидательный, позитивный дух. Категория «позитивного» становится наиболее общей и главной в его мировоззрении, поэтому «позитивизм» и другие слова, производные от «позитивного», становятся основными терминами для обозначения контовского учения.
Что же такое «позитивное» в истолковании основателя позитивизма? Он указывает пять значений этого слова:
1) реальное в противовес химерическому:
2) полезное в противовес негодному;
3) достоверное в противовес сомнительному;
4) точное в противовес смутному;
5) организующее в противовес разрушительному.
К этим значениям Конт добавляет такие черты позитивного мышления, как тенденция всюду заменять абсолютное относительным, его непосредственно социальный характер, а также тесная связь с всеобщим здравым смыслом[3].
Место позитивного мышления в системе Конта можно понять только в связи с его знаменитым законом «трех стадий», или «трех состояний», который он считал своим главным открытием.
Согласно этому закону, индивидуальный человек, общество и человечество в целом в своем развитии неизбежно и последовательно проходят три стадии.
1) На теологической, или фиктивной, стадии человеческий разум стремится найти либо начальные, либо конечные причины явлений, он «стремится к абсолютному знанию». Теологическое мышление, в свою очередь, проходит три фазы развития: фетишизм, политеизм, монотеизм. Эта стадия была необходимой для своего времени, так как обеспечивала предварительное развитие человеческой социальности и рост умственных сил. Но притязания теологии проникать в предначертания Провидения безрассудны и подобны предположению о том, что у низших животных существует способность предвидеть желания человека или других высших животных.
2) На метафизической, или абстрактной, стадии человеческое мышление также пытается объяснить внутреннюю природу явлений, их начало и предназначение, главный способ их образования. Но в отличие от теологии метафизика объясняет явления не посредством сверхъестественных факторов, а посредством сущностей или абстракций. На этой стадии спекулятивная, умозрительная часть очень велика «вследствие упорного стремления аргументировать вместо того, чтобы наблюдать». Метафизическое мышление, составляя, как и теологическое, неизбежный этап, по своей природе является критическим, разрушительным. Его черты в значительной мере сохраняются и в современную эпоху.
3) Основной признак позитивной, или реальной, или научной стадии состоит в том, что здесь действует закон постоянного подчинения воображения наблюдению. На этой стадии ум отказывается от недоступного определения конечных причин и сущностей и вместо этого обращается к простому исследованию законов, т. е. «постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями».
Иногда Конт высказывается не только против изучения «конечных» причин, но и против исследования причинности вообще, утверждая, что наука должна заменить вопрос «почему» вопросом «как». Сам он, однако, в своих сочинениях нередко высказывается о причинах тех или иных явлений.
Позитивное мышление, которому свойственны отмеченные выше признаки, далеко и от эмпиризма, и от мистицизма. Согласно закону трех стадий, все науки и все общества неизбежно завершают свою эволюцию на позитивной стадии. Именно на третьей стадии формируется истинная, т. е. позитивная наука, цель которой - познание не фактов (они составляют для нее лишь необходимый сырой материал), а законов. Существование неизменных естественных законов - условие существования науки; их познание с целью рационального предвидения - ее предназначение.

2.2. Социальная статика