Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Манифестация в критике отношения РЦ к М.
Но РЕГУЛЯРНЫМ образом это отторжение (6.1) проявля- ется в критике. «Унылых комментариев» было мало, а «свежего
1 Цит. по [94, с. 156]. 2 Соседям по квартире.
ветра вражды» сверхдостаточно. К отношениям М с критикой применимы слова Блока про художников 19 века: «Европейское общественное мнение и критика жестоко мстили художникам за измену началам гуманной цивилизации»; только слово «гу- манной» надо в случае М заменить на «российской»3. Критики не всегда могли осознать, почему М чужд и не- приемлем для них – часто это подсознательная реакция на его тексты. Вполне показательно, что это отторжение проявляется даже в «критическом дискурсе» друзей, поклонников и едино- мышленников, см. например, *Гумилев в 1914, *Эйхенбаум в 1933, *Пастернак в 1934, *Маковский в 1955, *Аверинцев в 1998.
* * *
Приводимая ниже выборка включает не только критические и мемуарные пассажи, но и, например, ряд стихотворных отрыв- ков, в которых проявляется восприятие личности и творчества М автором текста.
* 1909 г. А. Белый (Б. Бугаев) публикует в «Весах» взволнован- ную «антиеврейскую»4 статью «Штемпелеванная культура». До литературного дебюта М еще год, но ряд формулировок в статье Белого «предваряет» последующий критический дис- курс о М, задает темы и паттерны для этого дискурса. Белый пишет: «Нам грозит опасность “штемпелеванной”5 культуры, т.е. интернациональной фабрики по поставке гениев, нам гро- зит фабричное производство мыслей <…>. Кто же эти ПО-
3 В статье «Крушение гуманизма», 1919 г. 4 Белый, разумеется, не является рутинным антисемитом. В этой статье он (в обстановке обостряющегося конфликта РЦ и ЕЦ), фактически, заявляет о своем неприятии ЕЦ. Принадлежа к элите РЦ, Белый ощущает (в обычном для себя гипертрофированном формате) опасность, исходящую от ЕЦ, и пытается ее, эту опасность, вербализовать. Caveant consules! («Пусть консулы будут бди- тельны!») призывает он, правда, не ясно, кого. 5 Ср. распространенный впоследствии термин «мандельштамп». Странным и макабрическим совпадением выглядит то, что в одном из последних «мест свидания» М и РЦ – на допросе в Бутырке 17.05.38 – следователь Шилкин по ошибке вписал в протокол фамилию «Мандельштамп»! [146, с. 131].
СРЕДНИКИ между народом и его культурой в мире гениев? Кто стремится “интернациональной культурой” и “модерн- искусством” разделить плоть нации от ее духа <…>. Стран- но и страшно сказать, но приходится. Это – пришлые люди: обыкновенно оторванные от той нации, в недрах которой они живут <…>; конечно, не понимают они глубин народного духа в его звуковом, красочном и словесном выражении. И чистые струи родного языка засоряются своего рода безличным эспе- ранто из международных словечек, и далее: всему оригиналь- ному, идущему вне русла эсперанто и бессознательно (а иногда и сознательно), объявляется бойкот. Вместо Гоголя объявля- ется Шолом Аш, провозглашается смерть быту, учреждается международный жаргон <…>, в устах интернационалистов все чаще слышится привкус замаскированной проповеди са- мого узкого и арийству чуждого национализма: юдаизма <…>, бесспорно, что упорство воли и страстность, свойственная семитской расе, проявляется у евреев в форсированном инте- ресе одновременно к искусству ВСЕХ культур. Но, но и но… Интерес ко “всему культурному” порождает эклектизм; вместо глубокого проникновения в одну нацию (нация эта не родная) рождается поверхностный интерес ко всем нациям; так воз- никает международный базар искусства (нечто среднее из ис- кусств всех наций) <…>, и – пошла писать “штемпелеванная культура”<…>; и вот процесс этого инстинктивного и впол- не законного поглощения евреями чуждых культур (прило- жением своего штемпеля) преподносится нам как некоторое стремление к интернациональному искусству; вы посмотрите списки сотрудников газет и журналов России: кто музыкаль- ные, литературные критики этих журналов? Вы увидите почти сплошь имена евреев <…>. Общая масса еврейских критиков совершенно чужда русскому искусству, пишет на жаргоне “эсперанто” и терроризирует всякую попытку углубить и обо- гатить русский язык. <…> становится страшно за судьбы род- ного искусства» [145, с. 72–80].
* 1913 г. В. Хлебников выступил по отношению к М как критик очень коротко, но емко, в момент вполне знаковой «полеми- ческой дуэли» с М в ноябре в «Бродячей собаке», описанной
Н. Харджиевым6 (со слов М): «Одно неправильно понятое суж- дение Хлебникова7 вызвало возражения Филонова, Ахматовой и других посетителей подвала. С наибольшей резкостью вы- ступил против Хлебникова Мандельштам. Отвечая ему, Хлеб- ников ДАЛ ОТРИЦАТЕЛЬНУЮ ОЦЕНКУ ЕГО СТИХАМ. За- ключительная часть выступления Хлебникова озадачила всех присутствующих» своей неожиданностью: “А теперь Мандельштама нужно ОТПРАВИТЬ ОБРАТНО к дяде в Ригу”. Привожу устный комментарий Мандельштама: “Это было поразительно, потому что в Риге действительно жили два моих дяди. Об этом ни Хлебников, ни кто-нибудь другой знать не могли. С дядями я тогда даже не переписывал- ся. Хлебников угадал это только силою ненависти”»8.
* 1914 г. Н. Гумилев написал в двух (1914 и 1916 гг.) вполне по- ложительных рецензиях на издания «Камня»: «Его [Мандель- штама] вдохновителями были только русский язык, сложней- шим оборотам которого ему приходилось учиться, и не всегда успешно, да его <…> мысль» [2, с. 388]; «В “Камне” есть режу- щие ухо ОШИБКИ против языка…» [2, с. 390].
* 1910-е гг. С. Маковский пишет в поздних (50-е гг.) мемуарах о Мандельштаме 10-х гг.: «…магическая музыка сплошь да рядом так оригинально складывалась у него [у М], что самый русский язык начинал звучать как-то по-новому. Объясняется это, ве- роятно, и тем отчасти, что он не ощущал русского языка на-
6 Харджиев Н. В Хлебникове есть все! // Литературная газета, 1992, 3 июля, цит. по [66, с. 44]. 7 По свидетельству В. Шкловского [66, c. 43]: «Хлебников в “Бродячей соба- ке” прочел антисемитские стихи с обвинением евреев в употреблении христи- анской крови, там были Ющинский и “13”». 8 Вряд ли Хлебников знал что-либо о рижских родственниках М. Здесь имеет место, по-видимому, «цивилизационный дискурс»: «Рига» для Хлебни- кова – символ, архетип, ближайшая точка фокусировки чуждой (западноев- ропейской, германской, германско-еврейской и т.п.) цивилизации, из которой пришел (stammt) М, и в которую желательно отправить обратно НЕ-приятного, НЕ-приемлемого, ненавидимого и отторгаемого им в данный момент Ман- дельштама, со своими стихами, дядями, Бейлисами, ритуальными процессами и вообще со всем своим «Stamm-ом».
следственно своим, любовался им немного СО СТОРОНЫ, от- крывая его красоты так же почти, как красоты греческого или латыни, неутомимо вслушиваясь в него и загораясь от таин- ственных ПОБЕД над ним» [131, с. 402]. Дальше критик приво- дит примеры «нерусских» конструкций, которые М «как будто и убедительно» встраивает в свой русский текст. Например, про «арбу воловью» из стихотворения «О временах простых и гру- бых…» Маковский говорит: «…конечно – не совсем по-русски (мы не скажем “лошадиная карета” или “ослиная повозка”)». О языке стихотворения «На страшной высоте блуждающий огонь…» критик пишет: «Слова-символы НЕРАЗБОРЧИВЫ, СБИВЧИВЫ, ПОЛУЗАУМНЫ…» [131, с. 410]. О манере пись- ма более поздних («после “Тristia”») стихов М критик говорит, что она «доведена до предельной “КРИПТОГРАММНОСТИ”»; для ее описания критик употребляет также характеристики: «ребусность», «словесная эквилибристика у “мрачной бездны на краю”» и т.п. [131, с. 413-414].
* 1915 г. Художник Лев Бруни писал в критической статье (о Н. Альтмане)9: «Как в поэзии Мандельштам СДЕЛАЛ ИЗ РУССКОГО ЯЗЫКА ЛАТЫНЬ не потому, что язык нашел свои законченные формы и перестал развиваться, а потому, что ев- рейская кровь требует такой чеканки, что вялостью кажется ев- рею гибкость русского языка, – такое же желание вылить свое живописное чувство в абстрактные т.е. органические формы, есть и у Альтмана…»10.
* февраль 1916 г. В. Шершеневич (под псевдонимом В. Гальский) в рецензии на «Камень» говорит: «…из певучего, льющегося русского языка он сделал “медь торжественной ЛАТЫНИ”»11.
* 1916 г. С. Городецкий в рецензии указывает на «ограничен- ность словаря, ломкость скрепляющих союзов» в языке «Кам-
9 «Новый журнал для всех», 1915, №4, с. 37. 10 Ср. Ю. Тынянов в 1929 г. о «чужеземных арфах» в языке «чужеземца» Мандельштама. 11 Февральский номер журнала «Новая жизнь» за 1916, с. 219. Цит. по [144, с. 147].
ня» и снисходительно резюмирует: «Автор похож на человека, только что перешедшего через глубокий ручей по качающейся перекладине…»12.
* 1916 г. И. Оксенов в критической статье13 утверждал, что: «красота [стихов М] не их собственная… ЧУЖАЯ, Мандель- штама же, как поэта, нет»14.
* 1916 г. А. Серебров в критической статье назвал М «прекрас- ным ювелиром ЧУЖИХ драгоценностей»15.
* март 1916 г. М. Цветаева в «московских стихах» говорит о М так: «К Нечаянныя Радости в саду / Я ГОСТЯ ЧУЖЕЗЕМНОГО веду».
* 1920 г. И. Одоевцева: «Он был не лучше и не хуже, а совсем ДРУГОЙ. Это чувствовали многие, даже, пожалуй, все. Человек из другого мира…» [19, c. 129].
* апрель 1921 г. А. Блок в своей критической «антиакмеистиче- ской» статье «Без божества, без вдохновенья» не упоминает М вообще. Само по себе это «зияние» – знаково, оно показывает, насколько чужд и не-приятен, не-приемлем был для Блока «жи- дочек». Но чуть ранее, в октябре 1920 г., Блок16 записал в своем дневнике17: «жидочек прячется – виден артист», присвоив этим М, очевидно, высшую категорию по своей классификации.
12 Цит. по [I, с. 450]. 13 Цит. по [I, с. 449]. 14 Ср. аналогичный вердикт, вынесенный Мандельштаму поэтом Н. Глазко- вым уже в 1977 г.! 15 Цит. по [I, с. 449]. 16 Перешедший к этому моменту (под влиянием Шпенглера?) на позиции неприятия любой цивилизации вообще и объявивший в своей статье «Круше- ние гуманизма»: «Формируется новый человек: человек – животное гуманное, животное общественное, животное нравственное перестраивается в артиста, говоря языком Вагнера». 17 После выступления М на вечере в Клубе поэтов 21.10.20.
* В статье 1923 г. А. Горнфельд (критик, переводчик с немец- кого и будущий «враг» М по делу об Уленшпигеле) также снисходительно-доброжелательно называет М в числе «очень не значительных русско-еврейских писателей», которые «приш- ли с русских (больше с полу-русских) окраин, из ЧУЖОГО культурного мира, в их семьях говорили на жаргоне <…>. На чужом языке, который <…> стал для них родным языком, они, конечно, не могли быть самостоятельными;…» [4, с. 192].
* 1923 г. Критик С. Бобров пишет в рецензии на «Tristia» о всем предшествующем творчестве М: «Мандельштам <…> ухитрил- ся писать СТИХИ НИ О ЧЕМ, просто подбирать слова в том порядке, который был приятен при символистах, совершен- но не беспокоясь, чтобы этот склад захватанных выражений что-нибудь значил»18. Бобров далее говорит о «снобистской болтовне, ленивой и ЛИШЕННОЙ ВСЯКОГО СМЫСЛА» и о «роскошной БЕССМЫСЛИЦЕ» стихов М до книжки «Tristia», многие стихи которой критику нравятся.
* 1923 г. В. Брюсов: «Оторванная от общественной жизни, от интересов социальных и политических, оторванная от проблем современной науки, от поисков современного миросозерцания, поэзия Мандельштама…»19.
* 1923 г. М. Цветаева в письме: «Почему люблю Мандельштама, с его ПУТАННОЙ, СЛАБОЙ, хаотической мыслью, порой БЕС- СМЫСЛИЦЕЙ <…> и неизменной МАГИЕЙ каждой строчки. Дело не в «классицизме», – в ЧАРАХ…»20.
* 1924 г. Критик и литературовед Ю. Тынянов в статье «Про- межуток» пишет: «В видимой близости к Пастернаку21, а на самом деле ЧУЖОЙ ему, пришедший с ДРУГОЙ стороны – Мандельштам» [40, c. 190]. Далее Тынянов пишет о текстах М:
18 Печать и революция, №4, цит. по [51, т. 1, c. 389]. 19 Печать и революция, №6, цит. по [I, c. 454]. 20 Цит. по [51, т. 1, c. 388]. 21 Которого Тынянов здесь же называет “бродилом”, “дрожжами” современ- ной русской поэзии.
«СТРАННЫЙ порядок [слов] <…>, почти БЕЗУМНАЯ ассо- циация, <…> СТРАННЫЕ смыслы <…> ЧУЖЕЗЕМНАЯ арфа, построенная почти без чужеземных слов». Говоря о стихах М «Я изучал науку расставанья…» и «Идем туда, где разные нау- ки…», Тынянов замечает [40, c. 190]: «Достаточно маленькой ЧУЖЕЗЕМНОЙ прививки для этой восприимчивой стиховой культуры, чтобы “расставанье”, “простоволосых”, “ожиданье” стали ЛАТЫНЬЮ вроде “вигилий” <…>. Характерно призна- ние Мандельштама о себе: И с известью в крови для племени чужого Ночные травы собирать. Его работа – это работа почти ЧУЖЕЗЕМЦА над литера- турным языком»22.
* 1925 г. А. Лежнев в обзоре «Литературные заметки» о ШВ: «…cовершенно неуместен тон высокомерного превосходства, явственно звучащий у автора»23.
* 1925 г. А. Ахматова в «критическом дискурсе» об акмеизме в разговоре с П. Лукницким: «Мандельштам: его поэзия – ТЕМ- НАЯ, НЕПОНЯТНАЯ для публики, византийская…»24.
* 1925 г. Ю. Айхенвальд в критической статье об ШВ: «…верно то, что, вопреки психологии, память Мандельштама не любов- на, а ВРАЖДЕБНА, память у него злопамятна. Тон ВЫСОКО- МЕРИЯ и НАСМЕШКИ проникает всю его книгу…»25.
* 1925 г. Д. Святополк-Мирский в критической статье о ШВ: «Эти качества [острый ум, зоркая историческая интуиция] затемнены КОСНОЯЗЫЧИЕМ, и это косноязычие придает СТРАННУЮ ПУТАННОСТЬ его замечательной, очень мало известной прозе»26.
22 Ср. Л. Бруни (1915): «Мандельштам сделал из русского языка латынь…». 23 Печать и революция, №6, цит. по [II, с. 380]. 24 Дневник П. Лукницкого от 18.07, цит. по [57, с. 142]. 25 Газета «Руль», Берлин, 9 декабря, цит. по [II, c. 383]. 26 «Современные записки», XXV, Париж, цит. по [51, т. II, c. 620].
* середина 20-х (?) гг. В. Маяковский в разговоре с В. Шклов- ским после выступления В. Шкловского о М: «Не надо пропа- гандировать людей, которые нам ВРАЖДЕБНЫ»27.
* 1926 г. (и позже). Г. Адамович в парижских критических ста- тьях о о языке «Шума времени»: «Цветисто и чопорно…В про- зе своей Мандельштам как будто теряется <…> остается стрем- ление к латыни» [II, c. 385].
* 1926 г. В. Парнах в критической статье о русской литературе28 о М: «ОТОРВАННЫЙ совершенно от общественных движений своего времени, <…> он находил радость в сооружении самых СТРАННЫХ литературных построек, <…> он принадлежит девятнадцатому веку, а иногда даже Средним Векам. Несмотря на попытки усвоить манеру Пастернака, он всегда ОТСТАЕТ ОТ ВРЕМЕНИ»29.
* ноябрь 1928 г. Э. Герштейн вспоминает в мемуарах 90-х годов: «Я почувствовала в нем что-то ЧУЖОЕ. Как будто он уводил на какие-то боковые тропинки, причудливые, изысканные…» [8, c. 12].
* 1929 г. О. Бескин пишет в критической статье о сборнике «О поэзии»: «Логика рассуждений Мандельштама должна, есте- ственно, привести его к антиобщественной поэзии, поэзии экстерриториальной, подчиненной особым «консульским» за- конам своей же касты…»30.
* 1929 г. Н. Берковский в критической работе «О прозе Ман- дельштама» пишет: «… Мандельштам с умыслом именует вещи невпопад, берет их “не той рукою”, вместо “постиже- ний” у Мандельштама остроумная словесная игра…<…> из “широкого” факта приготовляется АББРЕВИАТУРА, стис- ну тый в малом пространстве отвар специфического. <…>
27 Цит. по [66, c. 49]. 28 В американском еврейском трехмесячнике “The Menorah Journal”. 29 Цит. по [51, т. 3, c. 400], см. еще 6.5.5. 30 Печать и революция, 1929, кн. 6, цит. по [II, c. 436].
Мандельштам работает в литерат уре, как на монетном дворе. Он подходит к грудам вещей и дает им в словах “денежный эквивалент”, приводит материальные ценности, громоздкие, занимающие площадь, к удобной монетной аббревиат уре»31. В этой же статье, перепечатанной (с небольшими измене- ниями) через год в сборнике критических работ автора, Н. Берковский пишет о М: «Эстетствующий разночинец, на- вьюченный филологическим богатством буржуазии. Точка. Да еще вдобавок норовящий указанные богатства сбывать на станциях СССР, на всех местах, где можно разгружать- ся. Пожалуй, такая характеристика останется для Мандель- штама правильной до конца, но дальнейший анализ пока- жет в этом разночинце <…> писателя нужного и во многом “ примерного ”32 для текущей советской литерат уры <…>. Мандельштам покамест только писатель о культ урном эпи- логе ПРОШЛОГО. Настоящего и будущего он не достигает» [167, с. 166].
* 1929 г. А. Тарасенков в критической статье о «Египетской мар- ке» пишет: «…писатель бесконечно далек от нашей эпохи»33. В статье 1930 г. А. Тарасенков писал: «…стиль Мандельштама – это стиль сумбурно смещенных плоскостей, стиль, порожден- ный распадающимся бытием буржуа, сознание которого ви- дит во всем хаос, анормальность, бессмысленное соединение несоединимого»34.
* 1929 г., осень. Поэт А. Сурков в разговоре в «доме Герцена» с начинающим литератором А. Глуховым-Щуринским: «Чего ради ты отираешься вокруг этих Городецкого и Мандельшта- ма? Ведь они ЧУЖДЫЙ нам элемент» [71, c. 24].
* конец 1929 г. Б. Пастернак пишет Н. Тихонову в связи с «делом Уленшпигеля»: «Мандельштам превратится для меня в совер-
31 Звезда, № 5, цит. по [51, т. 2, с. 554–556]. 32 За подобное снисхождение к «чуждому» Мандельштаму Берковский под- вергся нападкам коллеги-критика А. Тарасенкова, см. 6.5.11. 33 На литературном посту, №3, цит. по [II, c. 406]. 34 Печать и революция, №1, цит. по [51, т. 2, c. 559].
шенную ЗАГАДКУ, если не почерпнет ничего высокого из того, что с ним стряслось в последнее время»35.
* 1931 г. Искусствовед Л. Розенталь пишет в рукописной книге воспоминаний, датированной 1931 годом: «За годы скитаний поэзия Мандельштама не приобрела ни опыта, ни мудрости, а лишь утратила прежнюю образность. Стихи обращались в по- ток слов, в сплошной “улалюм”. В начале эпохи нэпа Мандель- штам читал стихи в Доме Герцена. В Москве он был ЧУЖИМ» [89, c. 35].
* 1932 г. Б. Пастернак сказал о стихах М и о нем самом после вечера (чтения) в редакции «Литературной газеты»: «Я зави- дую вашей свободе. Для меня вы новый Хлебников. И такой же ЧУЖОЙ. Мне нужна несвобода»36.
* 1932 г. «Литературная энциклопедия» о М: «Для миросозер- цания Мандельштама характерен крайний фатализм и ХОЛОД РАВНОДУШИЯ ко всему происходящему… Это лишь чрезвы- чайно “сублимированное” и ЗАШИФРОВАННОЕ идеологиче- ское увековечение капитализма и его культуры…»37.
* 1933 г. Очень характерны высказывания критика Н. Ковар- ского о сборнике «О поэзии»: «неприемлемо то высокомерие, с которым относится Мандельштам…<…>, система странных ассоциаций и сопоставлений, в которой смешаны все истори- ческие планы, <…> здесь есть только то ощущение, которое испытывает нумизмат, прикасаясь к металлической поверх- ности недавно приобретенной старинной монеты. Подлинно, для Мандельштама слово как монета для нумизмата». Вывод критика: «Здесь страшная опасность для современной поэзии, опасность срыва в систему Мандельштама»38.
35 Цит. по [94, c. 127]. 36 Письмо Н. Харджиева Б. Эйхенбауму, цит. по [13, с. 532]. 37 Цит. по [51, т. 1, с. 399]. 38 Лит. современник, №1, цит. по [II, c. 436]
* 1933 г., 14 марта. Критик Б. Эйхенбаум во вступительном сло- ве к «вечеру» М в Политехническом музее39: «…[Мандельштам] намеренно, почти программно УХОДИТ иной раз от русского синтаксиса. У него слово “штаны” неожиданно ЗВУЧИТ КАК ЛАТЫНЬ. Словозвучание многих стихотворений – как будто НЕ РУССКИЙ язык, нечто от Рима, от языков вымерших куль- тур. Не то у Пастернака. <…>. Предмет, вещь – вот мотивы его [Пастернака] творчества. А в стихах Мандельштама мы видим ТЕНЬ предмета» [129, с. 89]. В своем «конспекте» этого выступления Б. Эйхенбаум за- писывает: «У Мандельштама – филологизм, ХИМИЯ СЛОВ, не слова, а ТЕНИ СЛОВ <…> сначала кажется, что он говорит о предметах, но потом оказывается, что предметы превращаются в слова <…>. Отсюда его филологизм, его любовь к ЧУЖОЙ речи. Если у Пастернака – почти цирковой фокус, то у Ман- дельштама – ХИМИЧЕСКИЙ ОПЫТ. Мандельштам приглаша- ет читателя как бы в лабораторию. НЕОБХОДИМОСТЬ ИНО- СКАЗАНИЯ, “ЧУЖОЙ РЕЧИ”» [135, с. 591].
* 1933 г. О. Бескин в статье о «Ламарке»: «Нужна ли особая бди- тельность, чтобы распознать ОБЫЧНОЕ ВРАЖДЕБНОЕ нашей действительности утверждение о гуннах…»40.
* 1933 г., июнь. А. Белый пишет из Коктебеля: «…они41, един- ственно, из 20 с лишним отдыхающих нам неприятны и чужды»42. В другом письме оттуда же Белый пишет: «…словом, М мне почему-то исключительно неприятен, и мы стоим на противоположных полюсах»43.
* 1933 г. С. Розенталь в критической статье о «Путешествии в Ар- мению»: «Какой бедный мир, мир маркера и гурмана! <…> Весь «опус» О. Мандельштама наполнен рассуждениями. Рассуждени-
39 Конспектная запись Н. Соколовой. 40 Лит. газета, 23 апреля, цит. по [I, c. 520]. 41 Осип и Надежда Мандельштамы, питавшиеся за одним столиком с супру- гами Белыми в столовой Дома творчества в Коктебеле. 42 Письмо к П. Зайцеву от 07.06.33, цит. по [94, c. 154]. 43 Письмо к Ф. Гладкову, цит. по [94, c. 154].
ями, страдающими бедностью мысли, завуалированной пышной, но тем не менее анемичной декламацией… От образов Мандель- штама пахнет старым прелым великодержавным шовинизмом»44.
* 1933 г., начало ноября. В. Шкловский в критической статье «Путь к сетке» пишет о прозе М: «Этот45 мир – ЧУЖОЙ. Вто- рой мир – «хаос иудейский» <…> Мир описывает в своей про- зе Мандельштам спокойно, с почти незаметным для него ПРЕ- ЗРЕНИЕМ, <…> эта книга46 попутчика двух ЧУЖИХ, разно идущих миров. <…> Люди47 избегают прямого слова. <…> Пу- тешествие О. Мандельштама СТРАННО, будто он коллекцио- нирует эхо. <…> когда искусство становится манерой, мы сами оказываемся в клетке, ОТДЕЛЯЮЩЕЙ нас от мира»48.
* 1934 г., июнь. Сталин в известном телефонном разговоре с Б. Пастернаком, фактически, запрашивает у последнего «ква- лифицированный критический отзыв» о М («Но ведь он ма- стер, мастер?»), явно ожидая (и, может быть, желая) услышать от «друга» М абсолютно позитивный ответ. Пастернак же ему фактически сообщает, что М – не мастер, а что-то другое, не друг ему, а что-то другое, чем сильно удивляет и даже несколько раздражает Сталина, разыгрывающего, видимо, в этот момент роль «доброжелательного Воланда». Более точную демонстра- цию «чуждости» личности Мандельштама Пастернаку трудно получить, даже если заказать эту сцену Булгакову. См. ниже (1937) разговор Б. Пастернака с М. Богословской49.
* 1934 г. М. Цветаева в стихотворении 1934 г. пишет (явно о «Шуме времени» и явно, как о ЧУЖДОМ тексте): «Бог с ним, с громом, Бог с ним, с шумом / Времени не моего»50.
44 Правда, 30 авг., цит. по [II, c. 421]. 45 Т.е. российский. 46 Т.е. ШВ. 47 У Свифта, с которыми Шкловский сравнивает М. 48 Литерат. критик, 1933, книга пятая, с. 113–117. 49 О «чуждости» М Пастернаку см. здесь же высказывания Пастернака в 1929 и 1932 гг. 50 Цит. по [II, c. 385].
* 1934/35 г. О. Кретова вспоминала о М в Воронеже в мемуарах 80-х годов: «Для меня Мандельштам был ИНОПЛАНЕТЯНИ- НОМ, человеком ИНОГО мира». Перед этим мемуаристка на- зывает М человеком «совсем особенным», «ничуть не похожим <…> ни на кого из окружающих» [71, c. 36].
* 1930-е гг. К. Чуковский вспоминает о М 30-х гг. в своих позд- них мемуарах: «Он был НЕСОПРЯГАЕМ ни с каким бытом, ни с каким общественным укладом, ни с какой государственно- стью» [83, с. 186].
* около 1937 г. Б. Пастернак в разговоре с М. Богословской, женой поэта С. Боброва, о своем ответе на вопрос Сталина о М (в известном телефонном разговоре 13 июня 1934): «… я не могу говорить о том, чего не чувствую. Мне это ЧУЖОЕ. Вот я и ответил, что ничего о Мандельштаме сказать не могу» [66, c. 203].
* 1937 г. Л. Гумилев (сын Н. Гумилева, не профессиональный критик, но его восприятие личности и творчества М, по ряду причин, исключительно показательно), «неодобрительно», по словам Э. Герштейн, отзываясь о М51, «…говорил о монистиче- ском сознании Мандельштама, а христиане – дуалисты. Дух – это одно, плоть – другое. Только при таком понимании могло и явиться учение о бессмертии души» [8, c. 249]. Ранее (нача- ло 30-х) Л. Гумилев, по свидетельству той же Герштейн, назвал Мандельштамов «саддукеями»: «ВЫ – саддукеи» [8, c. 202].
* 1937 г., 23 апреля. О. Кретова, воронежская писательница, опубликовала в газете «Коммуна» статью, называвшую М (вме- сте со Стефаном и Айчем) «классово-ВРАЖДЕБНЫЕ люди» [71, c. 39].
* 1938 г., март. П. Павленко во «внутренней критической рецен- зии» писал о М для руководства Союза писателей (и НКВД):
51 «слишком цепляется за жизнь» – слова Л. Гумилева о М в этом разговоре, цитируемые Э. Герштейн.
«…он не поэт, а версификатор, холодный, головной составитель рифмованных произведений. <…> они [стихи] в большинстве своем холодны, мертвы <…>. Язык стихов сложен, темен и пах- нет Пастернаком. <…> много косноязычия…»52.
* 1945 г. Критик и литературовед К. Мочульский в парижском альманахе «Встреча» о стих. «Когда Психея-жизнь спускается к теням…»: «Они [стихи] вызывают изумление: слова звучат СТРАННОЙ, непривычной музыкой. Кажется, что написаны они на ЧУЖОМ языке, древнем и торжественном, как язык Пиндара» [59, c. 271].
* 1947 г. Критик Ан. Волков писал об М: «Он все время испыты- вает какую-то НЕУВЕРЕННОСТЬ В БЫТИИ»53.
* 1948 г. Н. Заболоцкий пишет стих. «Читая стихи», фактически, рифмованную критическую статью о М, в которой для наших рассмотрений важна каждая строка:
«Любопытно, забавно и тонко: / Стих, почти не похожий на стих. / БОРМОТАНЬЕ сверчка и ребенка / В СОВЕРШЕНСТВЕ писатель по- стиг / И в БЕССМЫСЛИЦЕ СКОМКАННОЙ речи / ИЗОЩРЕННОСТЬ из- вестная есть. / Но возможно ль мечты человечьи / В ЖЕРТВУ этим забавам принесть? /
И возможно ли русское слово / Превратить в ЩЕБЕТАНЬЕ ЩЕГЛА, / Чтобы смысла ЖИВАЯ ОСНОВА / Сквозь него ПРОЗВУЧАТЬ НЕ МОГЛА?
Нет! Поэзия ставит преграды / Нашим выдумкам, ибо она / Не для тех, кто, играя в шарады, / Надевает КОЛПАК КОЛДУНА. /
Тот, кто ЖИЗНЬЮ ЖИВЕТ настоящей, / Кто к поэзии с детства при- вык, / ВЕЧНО ВЕРУЕТ в ЖИВОТВОРЯЩИЙ, / Полный разума рус- ский язык»54.
52 Цит. по [146, c. 134–135]. 53 Звезда, кн. 1, цит. по [51, т. 1, c. 406]. 54 Цит. по [51, т. 3, c. 412].
* 1952 г. Вл. Марков писал в критическом тексте «Приглушен- ные голоса» (Нью-Йорк): «…тонкий, высокий, НЕ ОТ МИРА СЕГО Мандельштам не сдался и умер героем»55.
* 1957 г. Критик А. Коваленков в мемуарной работе продуци- рует, оценивая М, совершенно замечательный «цивилизаци- онный дискурс»: «…за каждой строкой этого оказавшего на- столько заметное влияние на литературные течения тридцатых годов поэта, что даже появился термин “мандельштамп”, стоял призрак БУРЖУАЗНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЗАПАДА. Сергей Есенин однажды даже пытался бить Мандельштама. И было за что»56.
* 1966 г. Критик А. Турков писал о строках М «На стекла вечно- сти уже легло…»: «Неповторимость и значительность даже от- дельного существования здесь слитно с ощущением его КРАЙ- НЕЙ НЕПРОЧНОСТИ»57.
* 1966 г. П. Громов в большой критической работе «А. Блок и его предшественники» писал о ранних текстах М: «…за этим стоит определенная тенденция и к содержательному, идей- ному внутреннему единству. Однако само это перспективное единство в идейном смысле таково, что оно парадоксальным образом как бы дематериализует, развоплощает, превращает в условные знаки жизненную предметность самого конкретного плана в стихе: “Кружевом, камень, будь <…> ”. Здесь цитиру- ется относительно позднее из его ранних стихов, крайне остро и прямо выражающее тенденцию к развоплощению, демате- риализации конкретно-жизненных начал, – в более сложном, неявном виде подобное стремление присуще всем ранним вещам Мандельштама. Получается СТРАННОЕ положение: стихи Мандельштама немыслимы без конкретности, однако сама предметность в них постоянно и неуклонно “опрозрачи- вается”, распредмечивается. Сами вещи как бы пронизываются
55 Цит. по [51, т. 3, c. 386]. 56 «Письмо старому другу», Знамя, 1957, №7. Цит. по [159, c. 247]. 57 В книге «Николай Заболоцкий», М., 1966. Цит. по [51, т. 1, с. 403].
какими-то спиритуалистическими токами, перестают быть ве- щами и потому начинают пугать читателя СТРАННОЙ, ПАРА- ДОКСАЛЬНОЙ беспредметностью»58.
* 1967 г. А. Кулинич в критической работе «Новаторство и тра- диции в русской советской поэзии 20-х годов» находит у М «РАЗЛАД с веком, НЕПОНИМАНИЕ происходящего», отра- жающиеся «в его стихах пугающими фантасмагориями»59.
* 1969 г. В. Тимофеева в коллективной академической «Истории русской литературы» называет поэзию М так: «ОТДЕЛЕННАЯ от современности завесой историко-культурных ассоциаций». Тимофеева утверждает далее, что в 1917 г. «…“ИСКАЖЕНИЕ перспективы” приняло уже открыто выраженный политиче- ский характер»60.
* 1969 г. В. Андреев, сын писателя Леонида Андреева, пишет в своих мемуарах: «Еще в отцовской библиотеке, в одном из но- меров «Аполлона» я прочел стихотворение «Имею тело – что мне делать с ним…», которое меня поразило НЕПРИЯТНЫМ оборотом «имею тело» и удивительным, похожим на мертвую зыбь, ритмом…» [25].
* В 1970-х гг. Пауль Целан, немецко-еврейский поэт и критик, переводивший М на немецкий, говоря о личности и поэзии М, характеризует и то, и другое понятием «ЧУЖДОСТИ» [6, c. 104].
* 1977 г. Н. Глазков, поэт, на заседании андерграундного литера- турного общества сказал: «Какое Мандельштам имеет отноше- ние к русской поэзии? Да он вообще не поэт!».
* 1977 г. М. Каганская, израильский русскоязычный критик пишет: «Не абстрактное и отвлеченное понятие “мировой
58 Цит. по [51, т. 1, c. 412]. 59 Изд. Киевского университета, 1967. Цит. по [51, т. 2, c. 548]. 60 Цит. по [51, т. 2, c. 548].
культуры”, но мир, саму ткань бытия ощущал Мандельштам САКРАЛЬНЫМ текстом, взывающим к обнаружению своей семантики <…>. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ буддизму, его духу небытия и мертвенной созерцательности наверняка пришло к Мандельштаму в процессе “ВЫЯСНЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ” с русской культурой, к буддизму традиционно чуткой и бла- госклонной». Далее критик говорит о «напряженном, а позд- нее – на грани РАЗРЫВА и СКАНДАЛА, – диалоге Мандель- штама с русской культурой…». В этой же статье критик пишет: «…мандельштамовская поэзия, в избытке наделенная “телео- логическим теплом” и трагической страстью, ЛИШЕНА ТЕП- ЛА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО, ДУШЕВНОСТИ, чем в избытке одаряет своих подданных поэзия русская». Статья завершается утверждением: «Мандельштам всегда писал на языке своего ДУХА, своей КРОВИ. «ЧУЖАЯ речь» была ему «оболочкой» [36, c. 177, 193, 195].
* 1980 г. Критик и теоретик В. Вейдле в критической статье ска- зал о «православном» стихотворении М «Люблю под сводами седыя тишины/ Молебнов, панихид блужданье / И трогатель- ный чин – ему же все должны, – / У Исаака отпеванье…» (1921), что это «быть может, высшее и, конечно, самое неожиданное из всего написанного Мандельштамом <…>. Пример медиумич- ности поэта, сквозь которого говорит, безошибочными слова- ми говорит, нечто ему ЧУЖДОЕ, и все-таки не в ком другом, а в нем обретшее и забытые эти слова, и нужный для произнесе- ния их голос» [3, c. 584].
* 1980-е гг. Критик-«почвенник» С. Куняев: «…Мандельштама в своем молодом славянофильском кругу мы читать продол- жали, несмотря на реплику одного из авторитетнейших наших мыслителей, что его поэзия «всего-навсего ЖИДОВСКИЙ НА- РОСТ на Тютчеве»61.
* 1990 г. Переводчик А. Илюшин в критико-исследовательской статье «Данте и Петрарка в интерпретациях Мандельштама»
61 Цит. по [3, c. 488].
пишет о лексике текста М: «Наш мастер [М] любит редкост- ные слова, часто предпочитает их общеупотребительным, лю- бит игру причудливо сдвинутых значений, так что порою даже привычное и широко употребительное слово НАСТОРАЖИ- ВАЕТ – при всей его стандартности оно все-таки нестандар- тно. Тем более УДИВЛЯЮТ и ТРЕВОЖАТ воображение слова- раритеты…» [71, c. 377].
* 1991 г. Мария Петровых, поэтесса, переводчик, «предмет стра- сти» М в 1933/34 г. и героиня «Мастерицы виноватых взоров», тоже ощущала, что «как поэт М для нее ЧУЖОЙ»62. В своих мемуарах М. Петровых писала: «Меня поражает и восхища- ет поэзия Мандельштама, но почему-то не была она “кровно моей”»63.
* 1998 г. С. Аверинцев писал в статье в отделе литературной критики «Нового мира»: «Автобиографическая проза — по- рождение того самого удушья, которое ретроспективно от- метит потом лирика: депрессивного перерыва, промежутка. В нее как раз уходит все то, чему сопротивляется и что ОТТОР- ГАЕТ от себя мандельштамовский стих. Это не продолжение поэзии другими средствами, а отсасывание из открывшихся ран поэзии СМЕРТЕЛЬНЫХ для нее ядов. И недаром Цветаева так ярилась на мемуарный (антимемуарный!) труд О. М.: по- жалуй, у нее были к тому основания и помимо политики (а так- же свойственного ей отсутствия склонности к юмору). “Шум времени” (как и “Египетская марка”) вправду содержит в себе некую (в контексте литературного пути О. М. — временную) капитуляцию, притом отнюдь не только “идеологическую”: предвещающая нынешний постмодернизм игра на пониже- ние, банализация всех тем, УСМЕШЕЧКА. Но дело не только в этом. “Еврейская тема”, как и вообще всякая постановка во- проса о собственной эмпирической идентичности (“Парнок”), подсказывала ЛОЖНЫЙ ответ на вопрос о главном, то есть о дистанции между миром державным (соответственно, мировой
62 В передаче Э. Герштейн [8, c. 422]. 63 Опубликовано посмертно в 1991 г. Цит. по [8, c. 420].
культурой) и моим “я”: просто-де вот я по случайности жидо- чек, как О. М. называли в кругу символистов, племя чужое, Пар- нок, отщепенец, а вообще-то все идет, как шло. Нет, в том-то и дело, что ни для кого оно не идет, как шло, шиш» [21]. В этой же статье Аверинцев писал: «Ведь мы все прошли через ПРЕ- СТРАННЫЙ первый опыт знакомства с О. М. — “замечательно, но местами как-то уж очень ИДИОТИЧНО”…» [21].
* октябрь 2004 г. Замечательный во многих отношениях при- мер дискурса о М в постсоветской критике. М. Золотоносов в критической статье (в газете «Московские новости») об издан- ной биографии М пишет: «Но хотя поэтом Мандельштам был именно русским, еврейство его имело важное значение. Судя по многим признакам, он специально, с нажимом, играл роль ЧУЖЕРОДНОГО еврея, которого свет отчасти презирает, от- части восхищается им. <…> абсурдное в условиях сталинского социализма ИЗГОЙСТВО-ИЗБРАННИЧЕСТВО, окрашенное злобой пророка, побиваемого каменьями. За КИЧЛИВОЙ де- кламацией «Четвертой прозы», за ПРЕТЕНЦИОЗНЫМ пафо- сом поведения – неумение расстаться с дореволюционной ро- лью «исключительного еврея».
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-01-26; просмотров: 95; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.235.76.155 (0.201 с.) |