Манифестация в критике отношения РЦ к М. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Манифестация в критике отношения РЦ к М.



Но РЕГУЛЯРНЫМ образом это отторжение (6.1) проявля- ется в критике. «Унылых комментариев» было мало, а «свежего

 

1 Цит. по [94, с. 156].

2 Соседям по квартире.


 

ветра вражды» сверхдостаточно. К отношениям М с критикой применимы слова Блока про художников 19 века: «Европейское общественное мнение и критика жестоко мстили художникам за измену началам гуманной цивилизации»; только слово «гу- манной» надо в случае М заменить на «российской»3.

Критики не всегда могли осознать, почему М чужд и не- приемлем для них – часто это подсознательная реакция на его тексты. Вполне показательно, что это отторжение проявляется даже в «критическом дискурсе» друзей, поклонников и едино- мышленников, см. например, *Гумилев в 1914, *Эйхенбаум в

1933, *Пастернак в 1934, *Маковский в 1955, *Аверинцев в 1998.

 

 

* * *

 

Приводимая ниже выборка включает не только критические и мемуарные пассажи, но и, например, ряд стихотворных отрыв- ков, в которых проявляется восприятие личности и творчества М автором текста.

 

* 1909 г. А. Белый (Б. Бугаев) публикует в «Весах» взволнован- ную «антиеврейскую»4 статью «Штемпелеванная культура». До литературного дебюта М еще год, но ряд формулировок в статье Белого «предваряет» последующий критический дис- курс о М, задает темы и паттерны для этого дискурса. Белый пишет: «Нам грозит опасность “штемпелеванной”5 культуры, т.е. интернациональной фабрики по поставке гениев, нам гро- зит фабричное производство мыслей <…>. Кто же эти ПО-

 

3 В статье «Крушение гуманизма», 1919 г.

4 Белый, разумеется, не является рутинным антисемитом. В этой статье он (в обстановке обостряющегося конфликта РЦ и ЕЦ), фактически, заявляет о своем неприятии ЕЦ. Принадлежа к элите РЦ, Белый ощущает (в обычном для себя гипертрофированном формате) опасность, исходящую от ЕЦ, и пытается ее, эту опасность, вербализовать. Caveant consules! («Пусть консулы будут бди- тельны!») призывает он, правда, не ясно, кого.

5 Ср. распространенный впоследствии термин «мандельштамп». Странным и макабрическим совпадением выглядит то, что в одном из последних «мест свидания» М и РЦ – на допросе в Бутырке 17.05.38 – следователь Шилкин по ошибке вписал в протокол фамилию «Мандельштамп»! [146, с. 131].


 

СРЕДНИКИ между народом и его культурой в мире гениев? Кто стремится “интернациональной культурой” и “модерн- искусством” разделить плоть нации от ее духа <…>. Стран- но и страшно сказать, но приходится. Это – пришлые люди: обыкновенно оторванные от той нации, в недрах которой они живут <…>; конечно, не понимают они глубин народного духа в его звуковом, красочном и словесном выражении. И чистые струи родного языка засоряются своего рода безличным эспе- ранто из международных словечек, и далее: всему оригиналь- ному, идущему вне русла эсперанто и бессознательно (а иногда и сознательно), объявляется бойкот. Вместо Гоголя объявля- ется Шолом Аш, провозглашается смерть быту, учреждается международный жаргон <…>, в устах интернационалистов все чаще слышится привкус замаскированной проповеди са- мого узкого и арийству чуждого национализма: юдаизма <…>, бесспорно, что упорство воли и страстность, свойственная семитской расе, проявляется у евреев в форсированном инте- ресе одновременно к искусству ВСЕХ культур. Но, но и но… Интерес ко “всему культурному” порождает эклектизм; вместо глубокого проникновения в одну нацию (нация эта не родная) рождается поверхностный интерес ко всем нациям; так воз- никает международный базар искусства (нечто среднее из ис- кусств всех наций) <…>, и – пошла писать “штемпелеванная культура”<…>; и вот процесс этого инстинктивного и впол- не законного поглощения евреями чуждых культур (прило- жением своего штемпеля) преподносится нам как некоторое стремление к интернациональному искусству; вы посмотрите списки сотрудников газет и журналов России: кто музыкаль- ные, литературные критики этих журналов? Вы увидите почти сплошь имена евреев <…>. Общая масса еврейских критиков совершенно чужда русскому искусству, пишет на жаргоне “эсперанто” и терроризирует всякую попытку углубить и обо- гатить русский язык. <…> становится страшно за судьбы род- ного искусства» [145, с. 72–80].

 

* 1913 г. В. Хлебников выступил по отношению к М как критик очень коротко, но емко, в момент вполне знаковой «полеми- ческой дуэли» с М в ноябре в «Бродячей собаке», описанной


 

Н. Харджиевым6 (со слов М): «Одно неправильно понятое суж- дение Хлебникова7 вызвало возражения Филонова, Ахматовой и других посетителей подвала. С наибольшей резкостью вы- ступил против Хлебникова Мандельштам. Отвечая ему, Хлеб- ников ДАЛ ОТРИЦАТЕЛЬНУЮ ОЦЕНКУ ЕГО СТИХАМ. За- ключительная часть выступления Хлебникова озадачила всех присутствующих» своей неожиданностью:

“А теперь Мандельштама нужно ОТПРАВИТЬ ОБРАТНО к дяде в Ригу”. Привожу устный комментарий Мандельштама:

“Это было поразительно, потому что в Риге действительно жили два моих дяди. Об этом ни Хлебников, ни кто-нибудь другой знать не могли. С дядями я тогда даже не переписывал- ся. Хлебников угадал это только силою ненависти”»8.

 

* 1914 г. Н. Гумилев написал в двух (1914 и 1916 гг.) вполне по- ложительных рецензиях на издания «Камня»: «Его [Мандель- штама] вдохновителями были только русский язык, сложней- шим оборотам которого ему приходилось учиться, и не всегда успешно, да его <…> мысль» [2, с. 388]; «В “Камне” есть режу- щие ухо ОШИБКИ против языка…» [2, с. 390].

 

* 1910-е гг. С. Маковский пишет в поздних (50-е гг.) мемуарах о Мандельштаме 10-х гг.: «…магическая музыка сплошь да рядом так оригинально складывалась у него [у М], что самый русский язык начинал звучать как-то по-новому. Объясняется это, ве- роятно, и тем отчасти, что он не ощущал русского языка на-

 

6 Харджиев Н. В Хлебникове есть все! // Литературная газета, 1992, 3 июля, цит. по [66, с. 44].

7 По свидетельству В. Шкловского [66, c. 43]: «Хлебников в “Бродячей соба- ке” прочел антисемитские стихи с обвинением евреев в употреблении христи- анской крови, там были Ющинский и “13”».

8 Вряд ли Хлебников знал что-либо о рижских родственниках М. Здесь имеет место, по-видимому, «цивилизационный дискурс»: «Рига» для Хлебни- кова – символ, архетип, ближайшая точка фокусировки чуждой (западноев- ропейской, германской, германско-еврейской и т.п.) цивилизации, из которой пришел (stammt) М, и в которую желательно отправить обратно НЕ-приятного, НЕ-приемлемого, ненавидимого и отторгаемого им в данный момент Ман- дельштама, со своими стихами, дядями, Бейлисами, ритуальными процессами и вообще со всем своим «Stamm-ом».


 

следственно своим, любовался им немного СО СТОРОНЫ, от- крывая его красоты так же почти, как красоты греческого или латыни, неутомимо вслушиваясь в него и загораясь от таин- ственных ПОБЕД над ним» [131, с. 402]. Дальше критик приво- дит примеры «нерусских» конструкций, которые М «как будто и убедительно» встраивает в свой русский текст. Например, про

«арбу воловью» из стихотворения «О временах простых и гру- бых…» Маковский говорит: «…конечно – не совсем по-русски (мы не скажем “лошадиная карета” или “ослиная повозка”)». О языке стихотворения «На страшной высоте блуждающий огонь…» критик пишет: «Слова-символы НЕРАЗБОРЧИВЫ, СБИВЧИВЫ, ПОЛУЗАУМНЫ…» [131, с. 410]. О манере пись- ма более поздних («после “Тristia”») стихов М критик говорит, что она «доведена до предельной “КРИПТОГРАММНОСТИ”»; для ее описания критик употребляет также характеристики:

«ребусность», «словесная эквилибристика у “мрачной бездны на краю”» и т.п. [131, с. 413-414].

 

* 1915 г. Художник Лев Бруни писал в критической статье (о Н. Альтмане)9: «Как в поэзии Мандельштам СДЕЛАЛ ИЗ РУССКОГО ЯЗЫКА ЛАТЫНЬ не потому, что язык нашел свои законченные формы и перестал развиваться, а потому, что ев- рейская кровь требует такой чеканки, что вялостью кажется ев- рею гибкость русского языка, – такое же желание вылить свое живописное чувство в абстрактные т.е. органические формы, есть и у Альтмана…»10.

 

* февраль 1916 г. В. Шершеневич (под псевдонимом В. Гальский) в рецензии на «Камень» говорит: «…из певучего, льющегося русского языка он сделал “медь торжественной ЛАТЫНИ”»11.

 

* 1916 г. С. Городецкий в рецензии указывает на «ограничен- ность словаря, ломкость скрепляющих союзов» в языке «Кам-

 

9 «Новый журнал для всех», 1915, №4, с. 37.

10 Ср. Ю. Тынянов в 1929 г. о «чужеземных арфах» в языке «чужеземца» Мандельштама.

11 Февральский номер журнала «Новая жизнь» за 1916, с. 219. Цит. по [144, с. 147].


 

ня» и снисходительно резюмирует: «Автор похож на человека, только что перешедшего через глубокий ручей по качающейся перекладине…»12.

 

* 1916 г. И. Оксенов в критической статье13 утверждал, что:

«красота [стихов М] не их собственная… ЧУЖАЯ, Мандель- штама же, как поэта, нет»14.

 

* 1916 г. А. Серебров в критической статье назвал М «прекрас- ным ювелиром ЧУЖИХ драгоценностей»15.

 

* март 1916 г. М. Цветаева в «московских стихах» говорит о М так: «К Нечаянныя Радости в саду / Я ГОСТЯ ЧУЖЕЗЕМНОГО веду».

 

* 1920 г. И. Одоевцева: «Он был не лучше и не хуже, а совсем ДРУГОЙ. Это чувствовали многие, даже, пожалуй, все. Человек из другого мира…» [19, c. 129].

 

* апрель 1921 г. А. Блок в своей критической «антиакмеистиче- ской» статье «Без божества, без вдохновенья» не упоминает М вообще. Само по себе это «зияние» – знаково, оно показывает, насколько чужд и не-приятен, не-приемлем был для Блока «жи- дочек». Но чуть ранее, в октябре 1920 г., Блок16 записал в своем дневнике17: «жидочек прячется – виден артист», присвоив этим М, очевидно, высшую категорию по своей классификации.

 

12 Цит. по [I, с. 450].

13 Цит. по [I, с. 449].

14 Ср. аналогичный вердикт, вынесенный Мандельштаму поэтом Н. Глазко- вым уже в 1977 г.!

15 Цит. по [I, с. 449].

16 Перешедший к этому моменту (под влиянием Шпенглера?) на позиции неприятия любой цивилизации вообще и объявивший в своей статье «Круше- ние гуманизма»: «Формируется новый человек: человек – животное гуманное, животное общественное, животное нравственное перестраивается в артиста, говоря языком Вагнера».

17 После выступления М на вечере в Клубе поэтов 21.10.20.


 

* В статье 1923 г. А. Горнфельд (критик, переводчик с немец- кого и будущий «враг» М по делу об Уленшпигеле) также снисходительно-доброжелательно называет М в числе «очень не значительных русско-еврейских писателей», которые «приш- ли с русских (больше с полу-русских) окраин, из ЧУЖОГО культурного мира, в их семьях говорили на жаргоне <…>. На чужом языке, который <…> стал для них родным языком, они, конечно, не могли быть самостоятельными;…» [4, с. 192].

 

* 1923 г. Критик С. Бобров пишет в рецензии на «Tristia» о всем предшествующем творчестве М: «Мандельштам <…> ухитрил- ся писать СТИХИ НИ О ЧЕМ, просто подбирать слова в том порядке, который был приятен при символистах, совершен- но не беспокоясь, чтобы этот склад захватанных выражений что-нибудь значил»18. Бобров далее говорит о «снобистской болтовне, ленивой и ЛИШЕННОЙ ВСЯКОГО СМЫСЛА» и о

«роскошной БЕССМЫСЛИЦЕ» стихов М до книжки «Tristia», многие стихи которой критику нравятся.

 

* 1923 г. В. Брюсов: «Оторванная от общественной жизни, от интересов социальных и политических, оторванная от проблем современной науки, от поисков современного миросозерцания, поэзия Мандельштама…»19.

 

* 1923 г. М. Цветаева в письме: «Почему люблю Мандельштама, с его ПУТАННОЙ, СЛАБОЙ, хаотической мыслью, порой БЕС- СМЫСЛИЦЕЙ <…> и неизменной МАГИЕЙ каждой строчки. Дело не в «классицизме», – в ЧАРАХ…»20.

 

* 1924 г. Критик и литературовед Ю. Тынянов в статье «Про- межуток» пишет: «В видимой близости к Пастернаку21, а на самом деле ЧУЖОЙ ему, пришедший с ДРУГОЙ стороны – Мандельштам» [40, c. 190]. Далее Тынянов пишет о текстах М:

 

18 Печать и революция, №4, цит. по [51, т. 1, c. 389].

19 Печать и революция, №6, цит. по [I, c. 454].

20 Цит. по [51, т. 1, c. 388].

21 Которого Тынянов здесь же называет “бродилом”, “дрожжами” современ- ной русской поэзии.


 

«СТРАННЫЙ порядок [слов] <…>, почти БЕЗУМНАЯ ассо- циация, <…> СТРАННЫЕ смыслы <…> ЧУЖЕЗЕМНАЯ арфа, построенная почти без чужеземных слов». Говоря о стихах М

«Я изучал науку расставанья…» и «Идем туда, где разные нау- ки…», Тынянов замечает [40, c. 190]: «Достаточно маленькой ЧУЖЕЗЕМНОЙ прививки для этой восприимчивой стиховой культуры, чтобы “расставанье”, “простоволосых”, “ожиданье” стали ЛАТЫНЬЮ вроде “вигилий” <…>. Характерно призна- ние Мандельштама о себе:

И с известью в крови для племени чужого

Ночные травы собирать.

Его работа – это работа почти ЧУЖЕЗЕМЦА над литера- турным языком»22.

 

* 1925 г. А. Лежнев в обзоре «Литературные заметки» о ШВ:

«…cовершенно неуместен тон высокомерного превосходства, явственно звучащий у автора»23.

 

* 1925 г. А. Ахматова в «критическом дискурсе» об акмеизме в разговоре с П. Лукницким: «Мандельштам: его поэзия – ТЕМ- НАЯ, НЕПОНЯТНАЯ для публики, византийская…»24.

 

* 1925 г. Ю. Айхенвальд в критической статье об ШВ: «…верно то, что, вопреки психологии, память Мандельштама не любов- на, а ВРАЖДЕБНА, память у него злопамятна. Тон ВЫСОКО- МЕРИЯ и НАСМЕШКИ проникает всю его книгу…»25.

 

* 1925 г. Д. Святополк-Мирский в критической статье о ШВ:

«Эти качества [острый ум, зоркая историческая интуиция] затемнены КОСНОЯЗЫЧИЕМ, и это косноязычие придает СТРАННУЮ ПУТАННОСТЬ его замечательной, очень мало известной прозе»26.

 

 

22 Ср. Л. Бруни (1915): «Мандельштам сделал из русского языка латынь…».

23 Печать и революция, №6, цит. по [II, с. 380].

24 Дневник П. Лукницкого от 18.07, цит. по [57, с. 142].

25 Газета «Руль», Берлин, 9 декабря, цит. по [II, c. 383].

26 «Современные записки», XXV, Париж, цит. по [51, т. II, c. 620].


 

* середина 20-х (?) гг. В. Маяковский в разговоре с В. Шклов- ским после выступления В. Шкловского о М: «Не надо пропа- гандировать людей, которые нам ВРАЖДЕБНЫ»27.

 

* 1926 г. (и позже). Г. Адамович в парижских критических ста- тьях о о языке «Шума времени»: «Цветисто и чопорно…В про- зе своей Мандельштам как будто теряется <…> остается стрем- ление к латыни» [II, c. 385].

 

* 1926 г. В. Парнах в критической статье о русской литературе28 о М: «ОТОРВАННЫЙ совершенно от общественных движений своего времени, <…> он находил радость в сооружении самых СТРАННЫХ литературных построек, <…> он принадлежит девятнадцатому веку, а иногда даже Средним Векам. Несмотря на попытки усвоить манеру Пастернака, он всегда ОТСТАЕТ ОТ ВРЕМЕНИ»29.

 

* ноябрь 1928 г. Э. Герштейн вспоминает в мемуарах 90-х годов:

«Я почувствовала в нем что-то ЧУЖОЕ. Как будто он уводил на какие-то боковые тропинки, причудливые, изысканные…» [8, c. 12].

 

* 1929 г. О. Бескин пишет в критической статье о сборнике «О поэзии»: «Логика рассуждений Мандельштама должна, есте- ственно, привести его к антиобщественной поэзии, поэзии экстерриториальной, подчиненной особым «консульским» за- конам своей же касты…»30.

 

* 1929 г. Н. Берковский в критической работе «О прозе Ман- дельштама» пишет: «… Мандельштам с умыслом именует вещи невпопад, берет их “не той рукою”, вместо “постиже- ний” у Мандельштама остроумная словесная игра…<…> из “широкого” факта приготовляется АББРЕВИАТУРА, стис- ну тый в малом пространстве отвар специфического. <…>

 

27 Цит. по [66, c. 49].

28 В американском еврейском трехмесячнике “The Menorah Journal”.

29 Цит. по [51, т. 3, c. 400], см. еще 6.5.5.

30 Печать и революция, 1929, кн. 6, цит. по [II, c. 436].


 

Мандельштам работает в литерат уре, как на монетном дворе. Он подходит к грудам вещей и дает им в словах “денежный эквивалент”, приводит материальные ценности, громоздкие, занимающие площадь, к удобной монетной аббревиат уре»31. В этой же статье, перепечатанной (с небольшими измене- ниями) через год в сборнике критических работ автора, Н. Берковский пишет о М: «Эстетствующий разночинец, на- вьюченный филологическим богатством буржуазии. Точка. Да еще вдобавок норовящий указанные богатства сбывать на станциях СССР, на всех местах, где можно разгружать- ся. Пожалуй, такая характеристика останется для Мандель- штама правильной до конца, но дальнейший анализ пока- жет в этом разночинце <…> писателя нужного и во многом “ примерного ”32 для текущей советской литерат уры <…>. Мандельштам покамест только писатель о культ урном эпи- логе ПРОШЛОГО. Настоящего и будущего он не достигает» [167, с. 166].

 

* 1929 г. А. Тарасенков в критической статье о «Египетской мар- ке» пишет: «…писатель бесконечно далек от нашей эпохи»33. В статье 1930 г. А. Тарасенков писал: «…стиль Мандельштама – это стиль сумбурно смещенных плоскостей, стиль, порожден- ный распадающимся бытием буржуа, сознание которого ви- дит во всем хаос, анормальность, бессмысленное соединение несоединимого»34.

 

* 1929 г., осень. Поэт А. Сурков в разговоре в «доме Герцена» с начинающим литератором А. Глуховым-Щуринским: «Чего ради ты отираешься вокруг этих Городецкого и Мандельшта- ма? Ведь они ЧУЖДЫЙ нам элемент» [71, c. 24].

 

* конец 1929 г. Б. Пастернак пишет Н. Тихонову в связи с «делом

Уленшпигеля»: «Мандельштам превратится для меня в совер-

 

31 Звезда, № 5, цит. по [51, т. 2, с. 554–556].

32 За подобное снисхождение к «чуждому» Мандельштаму Берковский под- вергся нападкам коллеги-критика А. Тарасенкова, см. 6.5.11.

33 На литературном посту, №3, цит. по [II, c. 406].

34 Печать и революция, №1, цит. по [51, т. 2, c. 559].


 

шенную ЗАГАДКУ, если не почерпнет ничего высокого из того, что с ним стряслось в последнее время»35.

 

* 1931 г. Искусствовед Л. Розенталь пишет в рукописной книге воспоминаний, датированной 1931 годом: «За годы скитаний поэзия Мандельштама не приобрела ни опыта, ни мудрости, а лишь утратила прежнюю образность. Стихи обращались в по- ток слов, в сплошной “улалюм”. В начале эпохи нэпа Мандель- штам читал стихи в Доме Герцена. В Москве он был ЧУЖИМ» [89, c. 35].

 

* 1932 г. Б. Пастернак сказал о стихах М и о нем самом после вечера (чтения) в редакции «Литературной газеты»: «Я зави- дую вашей свободе. Для меня вы новый Хлебников. И такой же ЧУЖОЙ. Мне нужна несвобода»36.

 

* 1932 г. «Литературная энциклопедия» о М: «Для миросозер- цания Мандельштама характерен крайний фатализм и ХОЛОД РАВНОДУШИЯ ко всему происходящему… Это лишь чрезвы- чайно “сублимированное” и ЗАШИФРОВАННОЕ идеологиче- ское увековечение капитализма и его культуры…»37.

 

* 1933 г. Очень характерны высказывания критика Н. Ковар- ского о сборнике «О поэзии»: «неприемлемо то высокомерие, с которым относится Мандельштам…<…>, система странных ассоциаций и сопоставлений, в которой смешаны все истори- ческие планы, <…> здесь есть только то ощущение, которое испытывает нумизмат, прикасаясь к металлической поверх- ности недавно приобретенной старинной монеты. Подлинно, для Мандельштама слово как монета для нумизмата». Вывод критика: «Здесь страшная опасность для современной поэзии, опасность срыва в систему Мандельштама»38.

 

35 Цит. по [94, c. 127].

36 Письмо Н. Харджиева Б. Эйхенбауму, цит. по [13, с. 532].

37 Цит. по [51, т. 1, с. 399].

38 Лит. современник, №1, цит. по [II, c. 436]


 

* 1933 г., 14 марта. Критик Б. Эйхенбаум во вступительном сло- ве к «вечеру» М в Политехническом музее39: «…[Мандельштам] намеренно, почти программно УХОДИТ иной раз от русского синтаксиса. У него слово “штаны” неожиданно ЗВУЧИТ КАК ЛАТЫНЬ. Словозвучание многих стихотворений – как будто НЕ РУССКИЙ язык, нечто от Рима, от языков вымерших куль- тур. Не то у Пастернака. <…>. Предмет, вещь – вот мотивы его [Пастернака] творчества. А в стихах Мандельштама мы видим ТЕНЬ предмета» [129, с. 89].

В своем «конспекте» этого выступления Б. Эйхенбаум за- писывает: «У Мандельштама – филологизм, ХИМИЯ СЛОВ, не слова, а ТЕНИ СЛОВ <…> сначала кажется, что он говорит о предметах, но потом оказывается, что предметы превращаются в слова <…>. Отсюда его филологизм, его любовь к ЧУЖОЙ речи. Если у Пастернака – почти цирковой фокус, то у Ман- дельштама – ХИМИЧЕСКИЙ ОПЫТ. Мандельштам приглаша- ет читателя как бы в лабораторию. НЕОБХОДИМОСТЬ ИНО- СКАЗАНИЯ, “ЧУЖОЙ РЕЧИ”» [135, с. 591].

 

* 1933 г. О. Бескин в статье о «Ламарке»: «Нужна ли особая бди- тельность, чтобы распознать ОБЫЧНОЕ ВРАЖДЕБНОЕ нашей действительности утверждение о гуннах…»40.

 

* 1933 г., июнь. А. Белый пишет из Коктебеля: «…они41, един- ственно, из 20 с лишним отдыхающих нам неприятны и чужды»42. В другом письме оттуда же Белый пишет: «…словом, М мне почему-то исключительно неприятен, и мы стоим на противоположных полюсах»43.

 

* 1933 г. С. Розенталь в критической статье о «Путешествии в Ар- мению»: «Какой бедный мир, мир маркера и гурмана! <…> Весь

«опус» О. Мандельштама наполнен рассуждениями. Рассуждени-

 

39 Конспектная запись Н. Соколовой.

40 Лит. газета, 23 апреля, цит. по [I, c. 520].

41 Осип и Надежда Мандельштамы, питавшиеся за одним столиком с супру- гами Белыми в столовой Дома творчества в Коктебеле.

42 Письмо к П. Зайцеву от 07.06.33, цит. по [94, c. 154].

43 Письмо к Ф. Гладкову, цит. по [94, c. 154].


 

ями, страдающими бедностью мысли, завуалированной пышной, но тем не менее анемичной декламацией… От образов Мандель- штама пахнет старым прелым великодержавным шовинизмом»44.

 

* 1933 г., начало ноября. В. Шкловский в критической статье

«Путь к сетке» пишет о прозе М: «Этот45 мир – ЧУЖОЙ. Вто- рой мир – «хаос иудейский» <…> Мир описывает в своей про- зе Мандельштам спокойно, с почти незаметным для него ПРЕ- ЗРЕНИЕМ, <…> эта книга46 попутчика двух ЧУЖИХ, разно идущих миров. <…> Люди47 избегают прямого слова. <…> Пу- тешествие О. Мандельштама СТРАННО, будто он коллекцио- нирует эхо. <…> когда искусство становится манерой, мы сами оказываемся в клетке, ОТДЕЛЯЮЩЕЙ нас от мира»48.

 

* 1934 г., июнь. Сталин в известном телефонном разговоре с Б. Пастернаком, фактически, запрашивает у последнего «ква- лифицированный критический отзыв» о М («Но ведь он ма- стер, мастер?»), явно ожидая (и, может быть, желая) услышать от «друга» М абсолютно позитивный ответ. Пастернак же ему фактически сообщает, что М – не мастер, а что-то другое, не друг ему, а что-то другое, чем сильно удивляет и даже несколько раздражает Сталина, разыгрывающего, видимо, в этот момент роль «доброжелательного Воланда». Более точную демонстра- цию «чуждости» личности Мандельштама Пастернаку трудно получить, даже если заказать эту сцену Булгакову. См. ниже (1937) разговор Б. Пастернака с М. Богословской49.

 

* 1934 г. М. Цветаева в стихотворении 1934 г. пишет (явно о

«Шуме времени» и явно, как о ЧУЖДОМ тексте): «Бог с ним, с громом, Бог с ним, с шумом / Времени не моего»50.

 

 

44 Правда, 30 авг., цит. по [II, c. 421].

45 Т.е. российский.

46 Т.е. ШВ.

47 У Свифта, с которыми Шкловский сравнивает М.

48 Литерат. критик, 1933, книга пятая, с. 113–117.

49 О «чуждости» М Пастернаку см. здесь же высказывания Пастернака в

1929 и 1932 гг.

50 Цит. по [II, c. 385].


 

* 1934/35 г. О. Кретова вспоминала о М в Воронеже в мемуарах

80-х годов: «Для меня Мандельштам был ИНОПЛАНЕТЯНИ- НОМ, человеком ИНОГО мира». Перед этим мемуаристка на- зывает М человеком «совсем особенным», «ничуть не похожим

<…> ни на кого из окружающих» [71, c. 36].

 

* 1930-е гг. К. Чуковский вспоминает о М 30-х гг. в своих позд- них мемуарах: «Он был НЕСОПРЯГАЕМ ни с каким бытом, ни с каким общественным укладом, ни с какой государственно- стью» [83, с. 186].

 

* около 1937 г. Б. Пастернак в разговоре с М. Богословской, женой поэта С. Боброва, о своем ответе на вопрос Сталина о М (в известном телефонном разговоре 13 июня 1934): «… я не могу говорить о том, чего не чувствую. Мне это ЧУЖОЕ. Вот я и ответил, что ничего о Мандельштаме сказать не могу» [66, c. 203].

 

* 1937 г. Л. Гумилев (сын Н. Гумилева, не профессиональный критик, но его восприятие личности и творчества М, по ряду причин, исключительно показательно), «неодобрительно», по словам Э. Герштейн, отзываясь о М51, «…говорил о монистиче- ском сознании Мандельштама, а христиане – дуалисты. Дух – это одно, плоть – другое. Только при таком понимании могло и явиться учение о бессмертии души» [8, c. 249]. Ранее (нача- ло 30-х) Л. Гумилев, по свидетельству той же Герштейн, назвал Мандельштамов «саддукеями»: «ВЫ – саддукеи» [8, c. 202].

 

* 1937 г., 23 апреля. О. Кретова, воронежская писательница, опубликовала в газете «Коммуна» статью, называвшую М (вме- сте со Стефаном и Айчем) «классово-ВРАЖДЕБНЫЕ люди» [71, c. 39].

 

* 1938 г., март. П. Павленко во «внутренней критической рецен- зии» писал о М для руководства Союза писателей (и НКВД):

 

 

51 «слишком цепляется за жизнь» – слова Л. Гумилева о М в этом разговоре, цитируемые Э. Герштейн.


 

«…он не поэт, а версификатор, холодный, головной составитель рифмованных произведений. <…> они [стихи] в большинстве своем холодны, мертвы <…>. Язык стихов сложен, темен и пах- нет Пастернаком. <…> много косноязычия…»52.

 

* 1945 г. Критик и литературовед К. Мочульский в парижском альманахе «Встреча» о стих. «Когда Психея-жизнь спускается к теням…»: «Они [стихи] вызывают изумление: слова звучат СТРАННОЙ, непривычной музыкой. Кажется, что написаны они на ЧУЖОМ языке, древнем и торжественном, как язык Пиндара» [59, c. 271].

 

* 1947 г. Критик Ан. Волков писал об М: «Он все время испыты- вает какую-то НЕУВЕРЕННОСТЬ В БЫТИИ»53.

 

* 1948 г. Н. Заболоцкий пишет стих. «Читая стихи», фактически, рифмованную критическую статью о М, в которой для наших рассмотрений важна каждая строка:

 

«Любопытно, забавно и тонко: / Стих, почти не похожий на стих. / БОРМОТАНЬЕ сверчка и ребенка / В СОВЕРШЕНСТВЕ писатель по- стиг /

И в БЕССМЫСЛИЦЕ СКОМКАННОЙ речи / ИЗОЩРЕННОСТЬ из- вестная есть. / Но возможно ль мечты человечьи / В ЖЕРТВУ этим забавам принесть? /

 

И возможно ли русское слово / Превратить в ЩЕБЕТАНЬЕ ЩЕГЛА, / Чтобы смысла ЖИВАЯ ОСНОВА / Сквозь него ПРОЗВУЧАТЬ НЕ МОГЛА?

 

Нет! Поэзия ставит преграды / Нашим выдумкам, ибо она / Не для тех, кто, играя в шарады, / Надевает КОЛПАК КОЛДУНА. /

 

Тот, кто ЖИЗНЬЮ ЖИВЕТ настоящей, / Кто к поэзии с детства при- вык, / ВЕЧНО ВЕРУЕТ в ЖИВОТВОРЯЩИЙ, / Полный разума рус- ский язык»54.

 

 

52 Цит. по [146, c. 134–135].

53 Звезда, кн. 1, цит. по [51, т. 1, c. 406].

54 Цит. по [51, т. 3, c. 412].


 

* 1952 г. Вл. Марков писал в критическом тексте «Приглушен- ные голоса» (Нью-Йорк): «…тонкий, высокий, НЕ ОТ МИРА СЕГО Мандельштам не сдался и умер героем»55.

 

* 1957 г. Критик А. Коваленков в мемуарной работе продуци- рует, оценивая М, совершенно замечательный «цивилизаци- онный дискурс»: «…за каждой строкой этого оказавшего на- столько заметное влияние на литературные течения тридцатых годов поэта, что даже появился термин “мандельштамп”, стоял призрак БУРЖУАЗНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЗАПАДА. Сергей Есенин однажды даже пытался бить Мандельштама. И было за что»56.

 

* 1966 г. Критик А. Турков писал о строках М «На стекла вечно- сти уже легло…»: «Неповторимость и значительность даже от- дельного существования здесь слитно с ощущением его КРАЙ- НЕЙ НЕПРОЧНОСТИ»57.

 

* 1966 г. П. Громов в большой критической работе «А. Блок и его предшественники» писал о ранних текстах М: «…за этим стоит определенная тенденция и к содержательному, идей- ному внутреннему единству. Однако само это перспективное единство в идейном смысле таково, что оно парадоксальным образом как бы дематериализует, развоплощает, превращает в условные знаки жизненную предметность самого конкретного плана в стихе: “Кружевом, камень, будь <…> ”. Здесь цитиру- ется относительно позднее из его ранних стихов, крайне остро и прямо выражающее тенденцию к развоплощению, демате- риализации конкретно-жизненных начал, – в более сложном, неявном виде подобное стремление присуще всем ранним вещам Мандельштама. Получается СТРАННОЕ положение: стихи Мандельштама немыслимы без конкретности, однако сама предметность в них постоянно и неуклонно “опрозрачи- вается”, распредмечивается. Сами вещи как бы пронизываются

 

 

55 Цит. по [51, т. 3, c. 386].

56 «Письмо старому другу», Знамя, 1957, №7. Цит. по [159, c. 247].

57 В книге «Николай Заболоцкий», М., 1966. Цит. по [51, т. 1, с. 403].


 

какими-то спиритуалистическими токами, перестают быть ве- щами и потому начинают пугать читателя СТРАННОЙ, ПАРА- ДОКСАЛЬНОЙ беспредметностью»58.

 

* 1967 г. А. Кулинич в критической работе «Новаторство и тра- диции в русской советской поэзии 20-х годов» находит у М

«РАЗЛАД с веком, НЕПОНИМАНИЕ происходящего», отра- жающиеся «в его стихах пугающими фантасмагориями»59.

 

* 1969 г. В. Тимофеева в коллективной академической «Истории русской литературы» называет поэзию М так: «ОТДЕЛЕННАЯ от современности завесой историко-культурных ассоциаций». Тимофеева утверждает далее, что в 1917 г. «…“ИСКАЖЕНИЕ перспективы” приняло уже открыто выраженный политиче- ский характер»60.

 

* 1969 г. В. Андреев, сын писателя Леонида Андреева, пишет в своих мемуарах: «Еще в отцовской библиотеке, в одном из но- меров «Аполлона» я прочел стихотворение «Имею тело – что мне делать с ним…», которое меня поразило НЕПРИЯТНЫМ оборотом «имею тело» и удивительным, похожим на мертвую зыбь, ритмом…» [25].

 

* В 1970-х гг. Пауль Целан, немецко-еврейский поэт и критик, переводивший М на немецкий, говоря о личности и поэзии М, характеризует и то, и другое понятием «ЧУЖДОСТИ» [6, c. 104].

 

* 1977 г. Н. Глазков, поэт, на заседании андерграундного литера- турного общества сказал: «Какое Мандельштам имеет отноше- ние к русской поэзии? Да он вообще не поэт!».

 

* 1977 г. М. Каганская, израильский русскоязычный критик пишет: «Не абстрактное и отвлеченное понятие “мировой

 

 

58 Цит. по [51, т. 1, c. 412].

59 Изд. Киевского университета, 1967. Цит. по [51, т. 2, c. 548].

60 Цит. по [51, т. 2, c. 548].


 

культуры”, но мир, саму ткань бытия ощущал Мандельштам САКРАЛЬНЫМ текстом, взывающим к обнаружению своей семантики <…>. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ буддизму, его духу небытия и мертвенной созерцательности наверняка пришло к Мандельштаму в процессе “ВЫЯСНЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ” с русской культурой, к буддизму традиционно чуткой и бла- госклонной». Далее критик говорит о «напряженном, а позд- нее – на грани РАЗРЫВА и СКАНДАЛА, – диалоге Мандель- штама с русской культурой…». В этой же статье критик пишет:

«…мандельштамовская поэзия, в избытке наделенная “телео- логическим теплом” и трагической страстью, ЛИШЕНА ТЕП- ЛА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО, ДУШЕВНОСТИ, чем в избытке одаряет своих подданных поэзия русская». Статья завершается утверждением: «Мандельштам всегда писал на языке своего ДУХА, своей КРОВИ. «ЧУЖАЯ речь» была ему «оболочкой» [36, c. 177, 193, 195].

 

* 1980 г. Критик и теоретик В. Вейдле в критической статье ска- зал о «православном» стихотворении М «Люблю под сводами седыя тишины/ Молебнов, панихид блужданье / И трогатель- ный чин – ему же все должны, – / У Исаака отпеванье…» (1921), что это «быть может, высшее и, конечно, самое неожиданное из всего написанного Мандельштамом <…>. Пример медиумич- ности поэта, сквозь которого говорит, безошибочными слова- ми говорит, нечто ему ЧУЖДОЕ, и все-таки не в ком другом, а в нем обретшее и забытые эти слова, и нужный для произнесе- ния их голос» [3, c. 584].

 

* 1980-е гг. Критик-«почвенник» С. Куняев: «…Мандельштама в своем молодом славянофильском кругу мы читать продол- жали, несмотря на реплику одного из авторитетнейших наших мыслителей, что его поэзия «всего-навсего ЖИДОВСКИЙ НА- РОСТ на Тютчеве»61.

 

* 1990 г. Переводчик А. Илюшин в критико-исследовательской статье «Данте и Петрарка в интерпретациях Мандельштама»

 

61 Цит. по [3, c. 488].


 

пишет о лексике текста М: «Наш мастер [М] любит редкост- ные слова, часто предпочитает их общеупотребительным, лю- бит игру причудливо сдвинутых значений, так что порою даже привычное и широко употребительное слово НАСТОРАЖИ- ВАЕТ – при всей его стандартности оно все-таки нестандар- тно. Тем более УДИВЛЯЮТ и ТРЕВОЖАТ воображение слова- раритеты…» [71, c. 377].

 

* 1991 г. Мария Петровых, поэтесса, переводчик, «предмет стра- сти» М в 1933/34 г. и героиня «Мастерицы виноватых взоров», тоже ощущала, что «как поэт М для нее ЧУЖОЙ»62. В своих мемуарах М. Петровых писала: «Меня поражает и восхища- ет поэзия Мандельштама, но почему-то не была она “кровно моей”»63.

 

* 1998 г. С. Аверинцев писал в статье в отделе литературной критики «Нового мира»: «Автобиографическая проза — по- рождение того самого удушья, которое ретроспективно от- метит потом лирика: депрессивного перерыва, промежутка. В нее как раз уходит все то, чему сопротивляется и что ОТТОР- ГАЕТ от себя мандельштамовский стих. Это не продолжение поэзии другими средствами, а отсасывание из открывшихся ран поэзии СМЕРТЕЛЬНЫХ для нее ядов. И недаром Цветаева так ярилась на мемуарный (антимемуарный!) труд О. М.: по- жалуй, у нее были к тому основания и помимо политики (а так- же свойственного ей отсутствия склонности к юмору). “Шум времени” (как и “Египетская марка”) вправду содержит в себе некую (в контексте литературного пути О. М. — временную) капитуляцию, притом отнюдь не только “идеологическую”: предвещающая нынешний постмодернизм игра на пониже- ние, банализация всех тем, УСМЕШЕЧКА. Но дело не только в этом. “Еврейская тема”, как и вообще всякая постановка во- проса о собственной эмпирической идентичности (“Парнок”), подсказывала ЛОЖНЫЙ ответ на вопрос о главном, то есть о дистанции между миром державным (соответственно, мировой

 

 

62 В передаче Э. Герштейн [8, c. 422].

63 Опубликовано посмертно в 1991 г. Цит. по [8, c. 420].


 

культурой) и моим “я”: просто-де вот я по случайности жидо- чек, как О. М. называли в кругу символистов, племя чужое, Пар- нок, отщепенец, а вообще-то все идет, как шло. Нет, в том-то и дело, что ни для кого оно не идет, как шло, шиш» [21]. В этой же статье Аверинцев писал: «Ведь мы все прошли через ПРЕ- СТРАННЫЙ первый опыт знакомства с О. М. — “замечательно, но местами как-то уж очень ИДИОТИЧНО”…» [21].

 

* октябрь 2004 г. Замечательный во многих отношениях при- мер дискурса о М в постсоветской критике. М. Золотоносов в критической статье (в газете «Московские новости») об издан- ной биографии М пишет: «Но хотя поэтом Мандельштам был именно русским, еврейство его имело важное значение. Судя по многим признакам, он специально, с нажимом, играл роль ЧУЖЕРОДНОГО еврея, которого свет отчасти презирает, от- части восхищается им. <…> абсурдное в условиях сталинского социализма ИЗГОЙСТВО-ИЗБРАННИЧЕСТВО, окрашенное злобой пророка, побиваемого каменьями. За КИЧЛИВОЙ де- кламацией «Четвертой прозы», за ПРЕТЕНЦИОЗНЫМ пафо- сом поведения – неумение расстаться с дореволюционной ро- лью «исключительного еврея».

 

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-26; просмотров: 95; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.235.76.155 (0.201 с.)