Продолжение Поиска Парсифаля. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Продолжение Поиска Парсифаля.



Давайте снова вернёмся к нашей истории. Парсифаль покидает Замок Грааля, так и не поняв ничего из того, что он увидел там, и продолжает свой путь.

Он замечает свежие следы копыт на дороге, ведущей в лес. Следуя им, он приближается к дубу, под которым сидит рыдающая девушка, скорбящая по воину, голова которого отрезана, а тело она держит на коленях. Когда Парсифаль поздоровался с девушкой, она рассказала ему, что ее друг был убит сегодня утром неким всадником. Затем она спрашивает Парсифаля, где он провел прошлую ночь, так как на много миль вокруг нет ни одного дома, а когда он говорит ей где, она восклицает: "Так ты был с Королём-рыбаком"? Парсифаль отвечает, что он понятия не имеет, является ли хозяин замка Королём или нет, хотя он действительно видел как тот рыбачил. Затем он узнает от нее, что хозяин замка - Король, который был ранен в бою копьем через оба бедра так, что не может ни ходить, ни стоять. Так как он не в состоянии ездить верхом или на охоту, он иногда сам оправляется в лодке ненадолго порыбачить, и поэтому он известен как rot pkheur. У него дом, соотвествующий богатому Королю, построенный для него в лесу, где охотятся его люди и соколы, и там он любит жить.

Когда Парсифаль рассказывает ей о его приеме в замке, девушка спрашивает: "Ты видел Грааль? Кто его нес? Откуда его вынесли? Куда понесли?" Когда она узнает, что он не задал ни один их этих вопросов она восклицает: “Боже, помоги мне, это серьезно! Как тебя зовут, мой друг?” Хотя он до сих пор сам не знал своего имени, ему вдруг приходит в голову, что его зовут Perceval li Galois (Парсифаль Валлийский). Она говорит: "Не Парсифаль Валлийский, а Парсифаль Несчастный, потому что упустил возможность спросить о Граале. Столько всего было бы восстановлено, если бы ты только спросил.

Больной король выздоровел бы, и его тело снова бы стало сильным. Он бы снова правил своей страной, и все было бы хорошо. Но сейчас настанут худшие беды как для тебя, так и для других. Ты вел себя так неразумно по отношению к своей матери, за чью смерть ты в ответе. Ибо она умерла от боли, вызванной твоим уходом".

Девушка оказалась двоюродной сестрой Парсифаля. Она какое-то время жила в доме его матери, и поэтому так хорошо информирована о нем. Она ничуть не меньше расстроена тем, что Парсифаль не спросил о Граале, чем смертью своего друга. Парсифаль глубоко потрясен, узнав о смерти своей матери. Куда теперь ему идти? Он хотел найти

ее.

Однако праздный плач это не в его стиле. Он готов к дальнейшим действиям, он предлагает девушке поехать вместе с ним, вместо того, чтобы оставаться с мертвым человеком, за которого он пообещал отомстить. Она указывает направление, куда скрылся убийца, но отказывается следовать за Парсифалем, пока не похоронит своего друга. Вдруг она замечает меч Парсифаля и спрашивает откуда он у него. Она знает, что меч еще не соприкасался с человеческой кровью и не был испытан в опасностях.

Кроме того, она знает, кто его изготовил, и предупреждает Парсифаля не рассчитывать на него, поскольку он коварен и сломается в первом же бою, а может быть отремонтирован лишь Требушетом, кузнецом, сковавшим этот меч. На этом они расстаются.

Позже Парсифаль встречает другую девушка, едущую ему навстречу на кляче, и сама она в столь же плачевном состоянии - страдающая после жестокого обращения. Это та самая молодая женщина, у которой он украл кольцо и насильно поцеловал в шатре, теперь она строго наказана своим ревнивым рыцарем l'Orguelleus de la Lande ("Гордость земли). Парсифаль обещает загладить проявленную несправедливость по отношению к ней. Возможность сделать это вскоре предоставилась, поскольку гордый рыцарь появляется сам лично и получает вызов от Парсифаля. L'Orguelleus был побеждён, и вместе с молодой женщиной направлен к Артуру в качестве пленника. Когда Король узнает, что оба были отправлены "Красным рыцарем" - так теперь называли Парсифаля из-за цвета его доспехов, он решает разыскать человека, который так надолго пропал без вести, и отправляется со своим двором на его поиски.

Вечером они разбили палатки на ночь на лесной поляне. По счастью, Парсифаль проводит ночь совсем близко к тому же месту; когда он просыпается утром, то вокруг лежит свежий снег. Еще до того, как он заметил лагерь, он увидел стаю диких птиц, преследуемых соколом с большим шумом. Одна ранененая птица падает на землю, но когда Парсифаль бежит за ней она улетает, оставляя три капли крови на снегу. Парсифаль стоит, как зачарованный, поскольку кровь на снегу напоминает ему лицо Бланшефлор и погружает его в состоянии глубокой медитации. Слуги из лагеря Артура увидели его и сообщили Королю, что рыцарь, по всей видимости заснувший верхом на коне, находится за пределами лагеря. Король посылает одного из его товарищей за ним. Парсифаль, однако, не видит и не слышит ничего, и выигрывает бой, в котором участвует, не очнувшись от сна. То же самое происходит и со вторым рыцарем. Наконец прибывает Говейн и находит Парсифаля все в том же завороженом состоянии.

Однако солнце частично высушило две капли крови, в результате чего заворожённость Парсифаля пошла на убыль. Он выслушивает Говейна и объясняет, почему он погрузился в такое состояние. Парсифаля приводят к Артуру, и тот радостно встречает его. Затем вся компания возвращается к Каерлеон, где пировали всю ночь и весь следующий день. На третий день веселью приходит внезапный конец с появлением отвратительной девицы на буром муле; на неё страшно смотреть, словно она - порождение ада. Её волосы заплетены в две короткие черные косички, её шея и руки черные, как железо, и у нее маленькие крысиные глаза. Нос её, как у обезьяны, губы, как у осла, зубы, как яичный желток, и борода, и плюс к этому добавляются горб спереди и сзади и кривые ноги. В руках её плеть. Она подъезжает к Королю и здоровается со всеми, кроме Парсифаля, которого она ругает за то, что тот не спросил о Граале и о копье, когда был с Королём-рыбаком: “ Ты был с Королём-рыбаком и увидел кровоточащее копье. Неужели так трудно было открыть рот и спросить почему эти капли крови появляются из белого метала? И об увиденом Граале ты также не задал вопрос и не поинтересовался, чем Грааль услужил богатому человеку. Если бы ты спросил об этом у богатого короля, который находится в таком бедственном положении, то его раны зажили бы, и он снова бы правил своими землями, которые он больше никогда не вернёт. Знаете ли вы, что случится, если Король вынужден будет потерять свои земли и не выздоровеет? Женщины будут терять своих мужей, страны будут разорены, девицы будет беспомощны и покинуты, а многие рыцари по этой причине погибнут. И всё это из-за тебя.”

Повернувшись к Королю, она спрашивает, слышал ли он о Chastel Orguelleux (замке Гордости). В этом замке, где она проведёт ночь, есть 566 рыцарей, каждый со своей дамой. Тому, кто желает служить рыцарскому делу необходимо только направиться туда, и там он найдет безграничные возможности для этого. Но самым главным призом будет победа при Montesclaire, где девушка осаждена. Тот, кто снимет осаду и осободит девушку, достигнет высокой славы, и, кроме того станет обладателем Vespee as estranges renges - меча со странной перевязью. На этом она оставляет Круглый стол.

Некоторые из рыцарей, и в том числе Говейн, решают отправиться в Chastel Orguelleux, а Парсифаль утверждает что он проведёт не одну ночь в этом месте, пока не узнает о том, кому служит Грааль и в чём смысл кровоточащего копья.

Следующая часть рассказа у Кретьена касается приключений Говейна, поэтому здесь мы остановимся и рассмотрим, что произошло с Парсифалем в этой части истории с психологической точки зрения.

Сначала он встречает рыдающую девушку, которая держит мертвеца на коленях. Оказывается, что она является близкой родственницей Парсифаля, его двоюродной сестрой, воспитываемой в доме его матери, и поэтому очень тесно связанна с ним. Похоже неслучайно она является его кузиной, поскольку та, что несла Грааль, племянница Короля, также является двоюродной сестрой или тетей Парсифаля. В ней, как уже говорилось, мы видим проявление анимы. На самом деле она, как и всё в Замке Грааля, появляется sub specie aeternitatis, она не связана с ним непосредственно, но лишь косвенно (когда посылает ему плащ или меч). Она - анима, поскольку живет, как божественный архетип, в подсознании, слишком экзалтированная и далёкая, чтобы к ней обращаться.

Когда Парсифаль снова встречает аниму перед воротами замка, эта девушка связана с ним и скорбит над покойником. С ней он может говорить. Поэтому она является более человеческой формой анимы, с которой он может войти в личные отношения. Мертвец, над которым она плачет, на самом деле является одним из аспектов самого Парсифаля; он случайно стал свидетелем чуда, абсолютно не думая, “без головы”, не спросив об этом, и поэтому, с точки зрения мира Грааля, он, как мертвый.

Что эта девушка, как и та, что несла Грааль, связаны с Парсифалем по материнской линии, имеет большое значение; это иллюстрирует тот аспект анимы, который затрагивает проблему инцеста. Как Юнг объяснил

в работе "Психология Переноса", инцест, вероятно, основан на подлинном основном инстинкте, который можно охарактеризовать как родственное или эндогамное либидо, т.е. оно возникает в человеке из его подлинного желания, которое направлено на сохранение семьи и её защиту от разрушительных влияний внешнего мира. В противовес этому инстинкту существует, однако, противоположный градиент экзогамной психической энергии, которая в действительности является причиной вожделения странных и далёких вещей, что противодействует инбридингу и психической стагнации, связанным с этим.

Попытку примирить эти две основные психические тенденции в сфере эротических отношений можно найти в обычае браков между кузенами, который существует у многих примитивных народов, а также может быть прослежен в прошлом во многих цивилизованных странах. Согласно этой практике, мужчина должен жениться на двоюродной сестре по материнской линии, на самой ближайшей по родственной связи женщине после матери или сестры. Со временем повсюду распространилась экзогамная тенденция на социологическом уровне. Но поскольку противоположная эндогамная тенденция базируется на реальных инстинктах, она не исчезает, а сохраняется, прежде всего, как идея инцеста между богами и представители божества, как, например, у древнеегипетских богов-королей. Таким-же образом в мире алхимического символизма Король и Королева празднуют кровосмесительный hieros gamos ( божественный брак). В то же время алхимический символизм стремиться к цели, на службе которой находится эндогамный градиент энергии. Это уже не семья, а внутренние психические компоненты индивидуума, объединённые вместе, т. е. стремление к индивидуации. В отличае от дизинтеграционного проявления душевной общности, эндогамный импульс работает в направлении психической консолидации личности, символизируемой алхимическим ляписом. Поэтому, когда племянница или дочь Короля Грааль, который сам является братом матери Парсифаля, приносит Грааль в замок, или, по другим версиям, дарит Парсифалю меч и плащ, она как бы олицетворяет эндогамный аспект анимы и, следовательно, относиться к полному развитию той функции анимы, которая способствует процессу индивидуации. По этой причине Бланшефлор, которую он покинул из-за тоски по матери, можно рассматривать в качестве представителя противоположного, т. е. экзогамного аспекта анимы. Главным образом благодаря ей Парсифаль освобождается от матери и погружается в мир опыта и переживаний, и тем самым находит свою собственную сущность. Благодаря ей он расскрывает в себе мужественность, и в то же время приобретает опыт с настоящей женщиной. Но если бы он остался с ней, он бы не смог встретиться с другим внутренним аспектом анимы, а именно с хранительницей Грааля. Если образ анимы не будет познан отдельно от внешней женщины, возникает опасность вышеупомянутого accidie (несчастья), в более глубоком смысле, возникнет опасность застрять в проекциях и планах на будущее и не выполнить процесс индивидуации. Надо отметить, что, покидая Бланшефлор, Парсифаль не осознавал это, а просто был ведом желанием действий, которые вызвали его на дальнейшие приключения. По этой причине три капли крови на снегу напомнили о Бланшефлор, и он вынужден был размышлять о ней.

Подобно тому, как он покинул Бланщефлор, не понимая глубокий смысл своего поступка, он упускает возможность спросить о значении Грааля, который несла фигура эндогамной анимы и, как следствие исключается из царства Грааля.

Девушка с покойником на коленях также передает идею pieta. Она олицетворяет страдающую мать, оплакивающую своего божественного сына-любовника, то есть тот аспект Парсифаля, который квалифицирует его как "божественного сына матери", как прообраз Христа или образ Спасителя. Через собственную смерть в реальности Грааля- в мире будущих прообразов архетипических идей - Парсифаль, как человеческое существо, в котором впервые проявилось сознание, теперь на самом деле родился в этом мире, мире круга рыцарей Артура, с которого он начал путь. И, хотя он был изгнан из мира Грааля как грешник, он все-таки получил кое-что из этого мира, и мысли об аниме, как о внутреннем образе, направляющим его к процессу индивидуации. Конечно, он не связан с ней постоянно, и она является ему лишь в переходные моменты, меняя формы, то полезная и привлекательная, то антагонистическая и зачастую даже опасная, она соблазняет и направляет его к своей цели.

Это нейтральное, все еще далекое и не очень личное отношение к аниме, соответствует более ранней стадии, чем та, когда существует сильная и долговременное связь с Леди Анимой, например такая, как между Данте и Беатриче и у других известных пар. В историях Бретона есть аналогичные влюбленные пары, такие, как Тристан и Изольда, Ланселот и Гвиневер. Но эти образы меньше отражают отношения, чем неквалифицированное мистическое участие, выразажающееся, к примеру, ситуацией, когда рыцарь мгновенно теряет рассудок из-за гнева своей дамы и убегает в лес, где превращается в животное и остаётся в этом сотоянии пока, совершенно случайно, не воссоединяется со своей любовью. Такие катастрофические события являются результатом общей проекции анимы. Поскольку анима эквивалентна душе, которая, как известно, представляет жизненный принцип, разлука с объектом проекции анимы естественно приводит к потере души и жизни. Поскольку анима настолько полностью проецируется, душа тоже принимает материальную форму, и по этой причине человек находится под угрозой. Культивирование индивидуальных отношений, как было принято в Minnedienst, было связано с преодолением этого состояния участия и заменой более сознательными и личными отношениями. Но вместе с этим более сознательным отношением, как мы знаем из нашего понимания современной психологии, должно быть сделано различие между настоящей женщиной и анимой, как архетипическим образом души; и в то же время необходим инсайт на функции анимы, как на руководство к повышению внутренних сил целостности на пути к сознанию.

Девушка с мертвым человеком на своих коленях упрекает Парсифаля из-за того, что он упустил шанс спросить, куда несли Грааль, и кто был подвержен его заботе. Тем же тоном, полным упрёка,она сообщает Парсифалю, что его мать умерла от страданий, вызванных его отъездом, и что из-за этого греха, который он не осознавал, он не смог задать вопросы, касающиеся Грааля. Таким образом он осознал совершенное им преступление. Он вдруг озвучивает своё имя, которое он знать не знал. Он осознает себя как личность.

В этом заключается очень древнее и глубокее осознание: рост сознания себя происходит одновременно с осознанием вины. Это понимание уже было изложено в библейском повествовании о Рае, где говорилось о концепции первородного греха, а также в Восточной вере в карму, где грех приравнивается к долгу, который должен быть оплачен, что человек уже рождается с ним.

Теперь Парсифаль уже не сыночек и красотуля, а Парсифаль Несчастный, осознавший свою вину. Конечно, он не вкусил от Древа Познания, как Адам и Ева. Наоборот, его ошибка заключается в том, что он не вкусил, не спросил, не осознал таину увиденной вещи. Таким образом, он становится своего рода компенсационным образом Адама, и мы увидим, что эта роль была ему предначертана.

Таким образом, Парсифаль испытывает двойное чувство вины: он не был рядом со своей матерью, и он не спросил о Граале - и этот проступок на самом деле является следствием первого. Таким образом, можно сказать, что так как он не спросил о своей матери, он также не задал вопрос о Граале. Это становиться понятно, поскольку основным образом Грааля является образ матери, так что в более глубоком смысле - это тот же самый грех. Аналогичный проступок в отношении женского начала упоминается в более позднем этапе истории. Говорят, что злой Espinogre, чьи призрачные руки связаны с тайной Грааля, убил его мать в часовне Черная Рука. При первом появлении Парсифаля при дворе Короля Артура Королева переживает возмущение из-за того, что на неё пролили вино из украденного кубка.

У Вольфрама тоже есть отрывок, который имеет значение здесь, где нечто подобное выражается более библейским языком. Тревризент расказывает Парсифалю об Адаме и Еве, и как один из их сыновей, словно хищник, лишил свою бабушку девственности. На возражения Парцифаля о том, что это врядли могло случиться, Тревризент продолжает:

“Земля была матерью Адама,

Он был вскормлен её плодами;

Она достойно называлась девственницей.

Когда сын Адама брата своего убил

Безжалостно, с презрением к добру

И окрасил чистые колени земли

Кровью головы Абеля,

В тот момент её лишили девственности.

Беспорядки возникли среди людей,

И с тех пор так было всегда.”

Это преступление Парсифаля против женского начала, как оказалось, повлекло за собой четыре несчастья. Во-первых, была женщина, у которой он украл кольцо и насильно поцеловал, что навлекло на неё несчастье. Затем смерть его матери, потом он не смог задать вопрос о Граале и, наконец, воспоминания об оставленной им Бланшефлор. В определенном смысле он совершил один и тот же проступок: вёл себя черезчур несознательно. И дело было не в том, что его поступки были настолько плохи, а в том, что он не думал о тех, кто был в этом задействован. Подводя итоги, мы видим что, конечно же, нет греха в том, что он должен был оставить свою мать, поскольку, как мы видели ранее, он должен был оставить ее, чтобы идти дальше по жизни; но он больше не думал о ней после того, как они расстались. Поскольку он не знал, что делает, он даже не допускал того, чтобы быть отягощеным страданиями по поводу возникшего в нём конфликта - остаться со своей матерью или покинуть её. Поцелуй девушки в шатре был ничто иное как бесхитростная наивность, и он даже не подозревал, что ее друг, один из его собственных теневых аспектов, так превратно это поймёт. Оставляя Бланшефлор, чтобы не быть виновными в accidie, он не понимал, какие эмоциональные страдания таким образом он возлагает как на нее, так и на себя. Его настоящий проступок на самом деле заключается в примитивной недвусмысленности его поведения, которая вытекает из незнания внутренней проблемы противоположностей. Дело не в том, что он сделал, а в том, что он не был способен оценить то, что он сделал. Его односторонний подход согласуется с идентификацией с мужским принципом логоса, когда эмоциональная и чувственная сторона анимы, конфликт и страдания, переживаемые в результате такого отношения, не получают достаточного внимания. Именно поэтому он сейчас сталкивается со страдающим образом анимы, и кровь раненой птицы напоминает ему о Бланшефлор. В связи с этим образ диких птиц, преследуемых соколом, имеет более глубокое значение. В поэзии Миннезингеров сокол является символом влюбленного, действующий как хищная птица, охотящаяся за своей добычей. У Вольфрама, например, когда Гамурет видит Королеву Уэльскую, говорится, что "благородный герой приподнялся, как сокол, наблюдающий за своей добычей".

Утка, с другой стороны, довольно часто появляется в сказках, как аналог невесты. Так в русской сказке отец говорит сыну: "Поезжай в Москву. Там есть пруд. На пруду есть сеть. Если утка попала в сеть, бери её, если нет, то вытягивай сеть". Сын возвращается домой со своей предопределённой невестой. Во многих других сказках утка является символом невесты или жены, заколдованной ведьмой. Здесь описывается анима, находящаяся еще под влиянием образа матери, не принявшая ещё человеческую форму, и появляется она лишь ненадолго в виде животного, которое затем внезапно исчезает.

Словно Парсифаль получает знак из подсознания в образе сокола, который наносит ущерб своей добыче, и это заставляет его задуматься, ибо на языке auguria (птица эгидой), ему поведали, что произошло с ним на самом деле; его мужской Логос нанёс ущерб его душе, которая живет чувственными отношениями. Его отношение к Бланшефлор было похоже на поведение хищной птицы. Он вопринял ее в качестве вознаграждения и завладел ею. Чувство было повреждено, однако, поскольку его овладение Бланшефлор до сих пор не является примером человеческих отношений, пролитая кровь, кажется, ставит ему обвинение в нанесении бессознательной травмы. Как уже упоминалось, кровь символизирует душу, и страдания души, которым Парсифаль не придал должного внимания. Капли крови на снегу отображают красный и белый цвета, цвета классической алхимии, где они указывают на мужское и женское начала, которые должны быть объединены.

Классической парой в алхимии являются "красный человек или раб" (servus rubeus) и "белая женщина" (mulier Candida). Поэтому не случайно, что после своего первого сражения Парсифаль был назван Красным Рыцарем и объединился с Бланшефлор - "белый цветок". Этот своеобразный нюанс с двумя именами поддтверждает, что Парсифаль представляет собой соответствие homo altus и lapis алхимиков. Кроме того, капли крови на снегу являются широко распространеным мотивом в сказках, и в этой связи иногда имеют функцию создания основного ключа, с помощью которого достигается цель. Поэтому, идти по следам крови означает, в психологическом смысле, следовать градиенту психической энергии, т.е. следовать за тайным движением души.

Парсифаль понимает все это через столкновение с анимой. Мы видим, таким образом, какую важную роль она играет в достижении сознания. В ходе знакомства с ней в нём просыпается совершено особая форма сознания, известная, как совесть.

Интересная связь между словами "имя" и "анима'' найдена в книге J. Rhys “Кельтский фольклор”, и её стоит рассмотреть. Автор ставит вопрос: с какой частью человека ассоциируется, связано его имя? Rhys видит ответ в том, что староарийское слово, переводимое как "имя", как и ирландское ainm,

староваллийское anu, староболгарское imen, санскритское ndman, латинское nomen и греческое onoma, удивительно похожи на ирландское и валлийское слова, обозначающие "душа"! Например, по ирландски ainm это "имя", а anim - это “душа, анима” В некоторых случаях они склоняются одинаково, и поэтому часто путаются студентами. Rhys прослеживает связь обоих с очень старым арийским словом, означающим "дыхание", потому что “душа” можно рассматривать как дыхание жизни, что, безусловно, выражается в словах Atem, atmen ("дышать" по-немецки), анима, анимус и дыхание. На аналогичную связь намекается, когда Парсифаль узнает своё собственное имя и одновременно знакомится с анимой. Необходимо обратить внимание на тот факт, что имя "Парсифаль" не удалось до сих пор удовлитворительно объяснить. Дословный перевод - "Проходящий (или преодолевающий) долины", кажется наиболее вероятным и означает, что герою суждено проникнуть в темную долину подсознания. В Perlesvaus акцент делается на то, что имя значи per-les-vaux, то есть “в долинах”. Мальчик был так окрещён в память о том, что его отец потерял долины, принадлежащие ему, или потому, что он проникает в тайные долины, которые приводят его к Граалю. Вольфрам объясняет смысл имени как "прямо через центр", ибо " плугом верности великая любовь пропахала глубокую борозду через центр сердца своей матери”. Имя, таким образом, связано с идеей центра и сердца – смысл, на самом деле, придуманный Вольфрамом, который, тем не менее, чрезвычайно хорошо выражает символический характер Парсифаля.

Наряду с анимой, Парсифаль также осведомляется о своём задании, которое он в настоящее время четко определил, и о своей цели, которую, несмотря на возможный вред от поворотов и объездов, он больше никогда не потеряет из виду. Возможность ставить цель и следовать ей последовательно является важным достижением в процессе развития человека. Дети и примитивные люди не очень на это способны. Они действуют инстинктивно, и позволяют себе быть ведомыми любым мгновенно возникающим импульсом. Им по прежнему не хватает воли, необходимой для любых действий, осознаваемых своей целью, и в отношении которых эго сознания является необходимым условием. Парсифаль в настоящее время, определённо, достиг этого осознания. Это можно рассматривать как важный результат его инициации, его первого визита в Замок Грааля.

ГЛАВА 11

Страдающий Король Грааля.

Теперь мы видим, что встреча с анимой действительно стала причиной дальнейший роста сознания нашего героя. Помимо всего прочего он узнает от неё, что Хозяин Замка был так тяжело ранен в бою копьем, что не может ни ходить, ни ездить, поэтому рыболовство является его единственным занятием. Отсюда и его имя.

Это имя вызвало много размышлений и до сих пор нуждается в более ясном и удовлетворительном объяснении. А. Хилка, редактор Парсифаля, считает, что это имя стали использовать, поскольку Парсифаль встретился с королем случайно, когда тот ловил рыбу. Это кажется маловероятным, поскольку короля постоянно называли "Королем-рыбаком", даже когда он не был связан с рыбалкой. В "Иосифе Ариматейском" Иосиф просит своего шурина Бронса сходить на рыбалку, а позже приносит к Столу Грааля рыбу, которая удовлетворяет голод всех присутствующих. По этой причине хранитель Грааля известен как Король-рыбак. Это неправильно звучит, однако, более поздний Король Грааль, как и все более ранние, стали называться так после этого события, несмотря на то, что сам Грааль предоставлял пищу даже без присутствия рыбы. Конечно, согласно рукописи рыба, как правило, присутствует на столе наряду с такой едой, как хлеб, хотя нигде не говориться, что рыба была съедена. Напротив, отшельник сообщает Парсифалю, что Грааль не содержит рыбу, а скорее Гостию.

Рыба, как еда, несомненно, сыграла определенную роль среди ранних христиан, как это можно увидеть на фресках. Рыба, как символ Христа, по-видимому, были частью сакраментальный еды в те дни. Мы также встречаем пищу в виде рыбы в Евангелии: кормление пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами и, в частности морсой пищей в Тверии, где воскресший Христос предстает перед учениками, когда они рыбачат, и принимает участие в рыбной трапезе с ними.

Блаженный Августин пишет: "Эту еду, которую Господь дал своим ученикам и которой он накормил их, рыбу они увидели в пламене углей, вместе с хлебами и рыбой, пойманной ими, это был Христос, кто страдал, и он был на самом деле этой жареной рыбой ". Проспер Аквитанский говорит о «большой рыбе, которая одна утолила голод учеников, и в тот самый момент отдала себя всему миру, как рыба!» В Талмуде сказано, что: "Только сын человеческий, с именем рыбы может привести сынов Израилевых в землю обетованную, а именно Иисус, сын рыбы (Иисус, сын Навина)".

В других религиях рыба также часто выступает в роли спасителя. В такой роли он появляется, как спаситель человечества в легенде Брахманический Ману: "Ради спасение природы Вишну принял форму рыбы." Ассирийский человек-рыба Oannes принес людям письменные знаки и научил их мудрости, науке и искусству. Согласно кельтской легенде "лосось мудрости, живший в зарослях орешника, получил свою мудрость, поедая орехи, которые падали с деревьев. Слияния этой идеи с христианской можно найти в Бретонской легенде, согласно которой Святой Корантен кормил заблудившегося во время охоты короля и его свиту мясом чудесной форели, которую он держал в колодце.

Рыба, живущая во тьме глубокой воды, часто является изображением бессознательного контента, находящегося ниже порога сознания, и содержащего инстинктивные и духовные аспекты, по-прежнему объединеные в недифференцированном состоянии. Таким образом, рыба является вдохновителем, приносящим мудрость, и в то же время, полезным животным – одновременно проницательным и искупительным, инстинктивным порывом.

В Юнг подробно останавливается на символике Христа, как рыбы; ссылки на это могут быть внесены в данную работу. Во многих религиях рыба, как уже отмечалось, является главным символом спасителя и поэтому также отождествляется с Христом. В то же время необычное возрождения символики рыбы в раннем христианстве имело, конечно, синхронную связь с началом астрологической Эры Рыб. Рыба появилась в то врем, как образ из глубин бессознательного и стала ассоциироваться с фигурой Христа. В особом смысле рыба символизирует тот аспект Христа, который является контентом бессознательного, проявлением, как это было, бессознательной Самости. В связи с этим, его животная природа относится к инстинктивным импульсам, включающие в себя либо биологические импульсы, либо убеждения и эмоции. Когда они выходят из бессознательного, они могут либо подавлять, либо "питать" и обогащать сознание. Поскольку символ рыбы был связан с фигурой Христа, он образовал мост к психической природе человека и позволял ему принять образ Христа в свою психической матрицу. В коптском магическом папирусе, Христос изображен как рыбак, ловящий самого себя в форме рыбы. Он тот, кто делает свою собственную природу сознательной и в этой связи указывает другим путь к высшему сознанию. В то же время он является образом того бессознательного процесса, благодаря которому Христос стал архитипом Самости и, следовательно, контентом, который может быть субъективно воспринят человеком, возникающим из глубин психики, удивляя, пугая, неся понимание, способность проникновения в суть или искупление.

Однако, наша история рассказывает не о рыбе, а о рыбаке. Рыбак, также, является очень популярной фигурой в мифах и легендах. В своей книге «Орфей Рыбак» Р. Эйслер даёт обширную информацию о великом или "божественном" рыбаке. По его словам, имя Орфей может означать «рыбак». Рыбак – это тот, кто достаёт что-то из глубин вод. Как и рыбак Орфея, достающий рыбу при помощи волшебной музыки. Он также говорит о нашем Короле-рыбаке в том смысле, что тот также обладал магическими силами. Среди прочих моментов Эйслер цитирует греческую историю о богатом рыбаке, которую он связывает с Королём-рыбаком из истории о Граале. В этой сказке рыбак находит золотую чашу в чреве пойманной рыбы. Каждый раз, когда он наливает вино в чашу, она наполняется золотыми монетами. "Когда рыбак стал богатым человеком благодаря этой чаше, он посвящает себя музыке, научившись играть на лире так чудесно, что ни одно сердце не может устоять против чар его мелодий".

Этот рыбак с чудесным бокалом и волшебной лирой напоминает Короля-рыбака, которому, однако, не присущи музыкальные способности. По крайней мере, можно было бы отметить, что в целом, в кельтском сказочном фольклоре было много музыки, и что во многих отношениях король Грааль был сказочным Королём.

Из того, что Замок Грааля считался потусторонним миром и, поскольку, согласно кельтской концепции этот мир находился в воде в виде острова, или же лежал под водой, следует, что правитель Королевства Грааль, во всяком случае, должен был тесно связан с этим элементом. Можно проследить связь между Королем-рыбаком и широко почитаемым кельтским богом моря Мананнаном (Валлийский Manawydan), сыном Лира. Племена богини Дану считали его своим главным богом; он даровал способность быть невидимым и бессмертие богам и давал им магическую пищу. Кроме того, он вероятно обладал различными магическими предметами, среди которых был меч, Отвечающий, устрашающий всех, кто видел его; скатерть, дающая еду, если её перевернуть, а также кубок или чаша, разбивающаяся, когда звучала ложь. Два этих сокровища сильно напоминают легенду о Граале.

Христос, однако, не только является рыбой, но и рыбаком, который назначил своих учеников, и особенно Петра, быть ловцами людей. Поскольку Король Грааля питается исключительно гостией, он вряд ли может по этой причине рассматриваться в отрыве от этих христианских мотивов; вместо этого мы должны уделить наше внимание значению этого символа в этом контексте.

Среди первобытных людей Король, особенно в его первоначальной роли вождя племени, представляет в своем лице центр жизни людей. В нем воплощен божественный "дух" племени, на него зависит психическое и физическое благополучие народа, даже дождь и плодородие полей и скота. Психологически он является символом Самости, проявленном в человеке, с которым связана вся социальная и психическая организации его народа.

То, что король является воплощенным символом Самости, видимым в жизни общества, также связано с тем фактом, что в более примитивных по уровню культурах его всегда ритуально убивают, если он проявляет признаки болезни или преклонного возраста, для того, чтобы "дух" племени мог лучше работать в теле его преемника. Фрэзер собрал множество примеров ритуального убийства короля. Он также показал, что следы этого ритуального убийства прослеживаются во многих обычаях более цивилизованных рас, таких, как египетский праздник в честь бога Сета и даже в современном Королевском Карнавале. Похоже, что тот же архетипический мотив используется, когда речь идёт о старом Короле Граале не имеющем возможность умереть. Хелен Адольф считает, что Король Грааль является символом "разбитого общества", а Уилсон рассматривает его как

«человечество в упадшем состоянии». В главе «Король и Королева» в книге «Mysterium Coniunctionis» Юнг показал, что мистерия убийства и обновления Короля также существует, как символическая концепция в алхимии, что указывает на огромное и универсальное значение этой идеи. В этой же работе он также объяснил, что образ Бога, существующий в коллективном сознании, требует обновления время от времени, так как доминирующая позиция сознания лишь тогда "верна", когда она согласуется с требованиями обоих сознания и бессознательного. Только тогда она может объединить их противоположные тенденции к единству. Если, с другой стороны, ведущая позиция либо слишком слаба, либо неполная, то «жизнь поглощается и расходуется в бесплодных конфликтах». Но если старая позиция сознания обновляется через её погружение в бессознательное, то из последнего возникает новый символ цельности, как сын старого короля. Как мы знаем, Парсифаль был выбран "сыном" в легенде о Граале, но в начале этот процесс трансформации как-то тормозился, и поэтому старый король не мог умереть, а Парсифаль не мог облегчить его страдания.

Подобное состояние описывается в «Historia regum Britanniae», где повествуется о Короле Кадуолладере, который мирно правил вначале, но спустя 12 лет он заболел, после чего вспыхнули разногласия среди британцев. В результате такой преступной гражданской войны богатая земля была разорена. Затем она страдала от последующего бедствия, а именно голода. Повсюду была резкая нехватка всего жизненно необходимого «excepto venatoriae artis solatio»; единственным их утешением или возможностью была охота, как и рыбалка была единственным оставшимся утешением для Короля-рыбака. За голодом последовали страшные язвы, обезлюдевшие страну. Выжившие объединились и мигрировали в Арморику, исполняя печальные песни, когда паруса раскрылись над ними:



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-26; просмотров: 197; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.167.52.238 (0.052 с.)