Глава 5. Концепции информационной эпохи

Торонтская школа

• «Медиагуру»

Информационное общество — социологическая и футурологическая концепция, полагающая главным фактором общественно­го развития производство и использование научно-технической и другой информации. Рассматривая общественное развитие как «смену стадий», сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием «четвертого», ин­формационного сектора экономики, следующего за сельским хо­зяйством, промышленностью и экономикой услуг. Концепция ин­формационного общества является разновидностью теории постин­дустриального общества, основу которой заложили Дэниел Белл, Збигнев Бжезинский, Элвин Тоффлер. Однако корни этого подхо­да можно увидеть во взглядах Торонтской школы, ярчайшими пред­ставителя которой были Гарольд Иннис и Маршалл Маклюэн.

Традиционно Торонтскую школу относят к критическому куль­турному направлению. Выразителем этих идей стал литературовед Маршалл Маклюэн, который в своем анализе исторической роли медиа в основном опирался на труды Гарольда Инниса.

Иннис стал одним из первых ученых, кто систематически ис­следовал связи между медиа и разными видами социальной струк­туры, существовавшими на определенных этапах исторического развития. В работах «Империя и коммуникации» и «Предвзятость в коммуникации» он доказывал, что первые империи Египта, Греции и Рима базировались на контролируемом элитой письменном слове¹. Он противопоставил этим империям более ранние обще­ственные устройства, основанные на устном слове. Согласно Иннису, до того, как элита открыла письменное слово, превалирующей формой общественного дискурса был диалог, и политическая власть была более размытой. Постепенно письменное слово пре­вратилось в основной способ общения элиты с народом, и его власть значительно возросла с изобретением новых письменных материалов (т.е. бумаги). Благодаря бумаге и перу располагавшиеся в центре элиты могли управлять огромными регионами и созда­вать империи.

Иннис утверждал, что империи, опиравшиеся на письменное слово, расширялись, пока позволяла коммуникационная технология. Таким образом, размеры империи определялись не столько мастерством генералов, сколько возможностями медиа, использо­вавшимися для доставки указов из столиц. Аналогичным образом структуры последующих общественных устройств зависели от су­ществовавших в то время коммуникационных технологий. Напри­мер, благодаря телефону и телеграфу стал возможным эффектив­ный контроль над более обширными географическими районами. Следовательно, за счет прогресса технологии медиа централизо­ванные элиты постепенно приобретали все большую власть над пространством и временем.

¹ Innis H. A. The Bias of Communication. Toronto, 1951; Innis H. A. Empire and Communications. Toronto, 1950.

«Медиагуру»

 

Маклюэн — противоречивая фигура, которая стоит особняком и не укладывается в конкретную теоретическую категорию, по­скольку в своей работе он синтезировал очень много идей. В раздел критических культурных исследований его можно поместить лишь благодаря связям с Иннисом и литературоведением. Его теории носят макроскопический характер и в некоторой степени критич­ны по отношению к статус-кво. У Маклюэна не было никаких кон­тактов с политическими или общественными движениями. Он по­лагал, что необходимые и существенные социальные изменения неизбежно произойдут как следствие трансформаций в коммуни­кационной технологии.

Широко заимствуя у Инниса, Маклюэн не рассматривал про­блемы использования коммуникационных технологий для эксплу­атации или централизованного контроля. Его интересовали другие возможности новых медиа. На первых порах идеи Маклюэна соот­ветствовали духу начала 1960-х годов. В противоположность Иннису он с оптимизмом воспринимал глубокие и в конечном итоге положительные сдвиги, которые вызывала новая медиатехнология.

В исторически развивающейся системе культуры Маклюэн выделял устную, письменную и аудиовизуальную. В серии книг он утверждал, что человечество преодолевает линейное, базирующееся на грамотности мышление и восходит к нелинейной электронной мысли. Он провозгласил, что «средство информации есть сообще­ние»¹. Иначе говоря, новые виды медиа трансформируют собствен­ный опыт индивидов и всего общества, и в конечном итоге это влияние важнее содержания, передаваемого в конкретных сооб­щениях.

Под термином «глобальная деревня» Маклюэн подразумевал новую форму социальной организации, которая возникнет, когда сверхскоростные электронные медиа свяжут весь мир в одну ог­ромную социальную систему. В отличие от Инниса Маклюэн не задавался макроскопическими вопросами о власти элиты над этой деревней и возможной эксплуатации ее жителей. Его больше инте­ресовали такие проблемы, как воздействие медиа на органы чувств. Он объявил медиа «продолжением человека» и утверждал, что медиа буквально расширяли зрение, слух и осязание в пространстве и времени. Электронные медиа открывают новые горизонты для обыч­ного человека и позволят ему мгновенно быть повсюду. Но, как отметил один из критиков медиа, быть повсюду — значит не быть нигде, не обладать чувством места: «глобальная деревня» размеща­ется вне пространства и времени.

Среди наиболее популярных идей Маклюэна была его концеп­ция «горячих» и «холодных» медиа. «Есть основной принцип, от­личающий такое горячее средство коммуникации, как радио, от такого холодного, как телефон, или такое горячее средство ком­муникации, как кино, от такого холодного средства, как телеви­дение. Горячее средство — это такое средство, которое расширяет одно-единственное чувство до степени "высокой определеннос­ти". Высокая определенность — это состояние наполненности дан­ными... Горячие средства характеризуются, стало быть, низкой сте­пенью участия аудитории, а холодные — высокой степенью ее Участия, или достраивания ею недостающего».

По мнению Маклюэна, в 1960-е годы США выходили из эры, когда преобладали «горячие», печатные медиа. В будущем доминирующим станет новое, холодное средство коммуникации — телевидение. Во время просмотра зрителю приходится сильно на­прягаться, дополняя отсутствующую сенсорную информацию, в буквальном смысле соучаствовать в создании цельных образов. Маклюэн утверждал, что именно благодаря этому соучастию телеобразы кажутся такими неотразимыми и осмысленными — имен­но в этом секрет способности телевидения привлекать огромные аудитории.

Пресса, с другой стороны, — это горячее средство. Она обес­печивает всей информацией, необходимой для понимания про­исходящего, выполняя работу за людей, предлагая им готовые описания социального мира. Людям не надо участвовать в процес­се осмысления. Поэтому горячие медиа вне людей, а холодные внутри. Маклюэн развивал это понятие немного дальше, он дока­зывал, что одни формы содержания естественно подходят для хо­лодных медиа, другие — для горячих.

Согласно самой знаменитой интерпретации Маклюэна, у Кен­неди был холодный образ, который идеально соответствовал теле­видению. У Никсона, напротив, был горячий образ. Следовательно, привлекательность образа Кеннеди была значительно усилена с по­мощью телевидения, тогда как горячий образ Никсона пострадал. Этот вывод подхватили политтехнологи, и на его основе стали отби­рать кандидатов и формировать их общественный имидж.

Некоторое время Маклюэн был любимцем медиаиндустрии — ее пророком. Он получал огромные гонорары в качестве консуль­танта и руководителя семинаров для больших корпораций. Его идеи помогли обосновать быстрый рост электронных медиа, не обра­щая особого внимания на негативные последствия их деятельности.

¹ Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека / Пер. с англ. М.; Жуковский, 2003.

Примат информации

 

Информация все больше и больше начинает восприниматься как отличительный признак современного общества, однако сре­ди аналитиков нет единого мнения относительно того, что несет с собой революционизирующее действие информационной техно­логии. Но какими бы противоречивыми ни были точки зрения, все сходятся в одном: информация сегодня играет решающую роль.

Понятие информационного общества стало весьма популярным словосочетанием в широких кругах, а концепции информационного общества нашли отражение под тем или иным названием в вели­ком множестве теоретических работ на стыке таких дисциплин, как социология, философия, экономика, коммуникативистика и др.

В рамках идеологии информационного общества обозначились различные направления и тенденции, концентрирующие внима­ние на различных сторонах существующих в обществе отношений по поводу информации и технико-технологических средств ее пе­редачи, хранения и переработки, рассматривающие различные со­циальные перспективы в качестве возможных, желательных или негативных.

Адекватность теоретических концепций, имеющих отношение к складывающейся коммуникационной обстановке в современных об­ществах, как отмечает Денис Маккуэйл, небесспорна¹. Все подоб­ные теории существуют в ограниченных временных рамках, каждая имеет свои недостатки, а некоторые их формулировки попросту ус­тарели. Массовая коммуникация расширяется и меняется вместе с обществом. По своим основным чертам общество, в которое мы всту­паем, напоминает «постиндустриальное общество», описанное Беллом². И его образ корнями уходит в долгую традицию социологичес­кой мысли по поводу тех этапов, которые общества проходят по мере изменения основного способа производства (особенно переход от сельскохозяйственного к промышленному).

По сути, информационное (или постиндустриальное) обще­ство — это общество, в котором информация — самый ценный ресурс, ведущее средство производства, а также главный продукт, таким образом ее главенство в социальном и экономическом плане неоспоримо. Большую часть рабочей силы в нем должны состав­лять информационные работники. В самом общем смысле к кате­гории информационных работников можно отнести тех, кто за­нимается производством, обработкой и распространением инфор­мации, а также производством информационной технологии. Во всех развитых странах этот сектор экономики растет наиболее быстрыми темпами. Начиная с середины 1980-х годов в рабочей силе США преобладают (более 50%) информационные работники.

Как пишет Фрэнк Уэбстер, «в стремлении осознать смысл пе­ремен в информации авторам теорий зачастую не удается устано­вить, каким образом информация заняла сегодня центральное место в обществе, настолько важное, что даже стала фактором создания общества нового типа...

Мы можем выделить пять типов определений информацион­ного общества, и все они связаны с параметрами идентификации новизны. Вот они:

♦ технологическое;

♦ экономическое;

♦ связанное со сферой занятости;

♦ пространственное;

♦ культурное.

При этом они не обязательно взаимоисключающие, хотя тео­ретики выводят на первый план то или иное определение в соот­ветствии со своими представлениями».

По мнению Маккуэйла, концепции информационного обще­ства расходятся с рядом существующих теорий, утверждая, что революционный потенциал заложен не в содержании сообщения, а в средстве его производства и последующего манипулирования, что сказывается на характере труда, использовании времени, от­ношений с властью и системы стратификации и ценностей в об­ществе³.

Как уже говорилось, новые коммуникационные технологии и новые медиа меняют сложившуюся модель массовой коммуни­кации — одностороннюю передачу на большую аудиторию или в направлении из центра на периферию. Уже ясно, что происходя­щие изменения сказываются на характере связей между медиа и об­ществом, хотя «старые» медиа еще доминируют, а «новые» (на­пример, спутниковое ТВ и Интернет) в основном подстраиваются под существующие институционные формы. Это явление получи­ло название «неотехнологического детерминизма».

Хотя фундаментальные вопросы, затрагивающие борьбу за власть и проблемы интеграции, остаются в информационных об­ществах центральными, вполне вероятно, что ряд ключевых ас­пектов взаимоотношений медиа и общества придется пересмот­реть в свете происходящих изменений, в частности, в связи с ро­стом личной независимости получателя информации относительно ее отправителя, коим являются медиа; изменением приоритетности функций масс-медиа (больше информации и самообразова­ния); размыванием границ между масс-медиа (обозначенных как институт досуга) и коммуникацией в других сферах, например работы, образования и межличностных отношений.

Концепции информационного общества подробно рассмотре­ны в многочисленных научных трактатах, монографиях, статьях, докладах и пр. и обрели как многочисленных приверженцев, так и серьезных критиков.

Одним из активных пропагандистов теории постиндустриаль­ного общества стал профессор социологии Колумбийского и Гар­вардского университетов Дэниел Белл. В созданной под его руко­водством футурологической лаборатории была намечена основная идейная траектория для изучения перспектив развития всех сто­рон технического прогресса и информационной революции⁴.

В работе комиссии, возглавляемой Беллом, участвовал извест­ный футуролог директор Гудзоновского института Герман Кан. В его докладе (написанном в соавторстве с Энтони Винером) прогно­зируется глобальное распространение «ощущаемого искусства», ориентированного не на идейно-интеллектуальную содержатель­ность, а на спонтанно-чувственное отношение индивидов к окру­жающей их среде. Вместо идеи Маклюэна относительно грядущей «глобальной деревни» они выдвигают свое предвидение «глобального метрополиса», так как считают, что понятие деревни пред­полагает тесные родственные, соседские, общественные узы и единство морально-духовных идеалов, а понятие метрополиса до­пускает сочетание полной индивидуальной свободы с единством только в русле товарных интересов и обменов.

Прогнозируемая «мозаичная культура» получает глобальное рас­пространение не только благодаря средствам массовой информа­ции, но и потому, что ее базисом становятся транснациональные корпорации «постиндустриального общества», которым в будущем отводится роль «главной движущей силы мировой экономики и Мировой культуры и общества»⁵.

Подобно Беллу и Кану, американский политолог Збигнев Бжезинский также предсказывал усиление влияния новейшей ком­муникационной техники на все сферы развития общества в «технотронную» эпоху. «Постиндустриальное общество, — писал он, — становится технотронным — обществом, которое в культурном психологическом, социальном и экономическом отношениях фор­мируется под воздействием техники и электроники, особенно раз­витой в области компьютеров и коммуникаций»⁶.

Если раньше массы людей объединялись с помощью полити­ческих партий и профсоюзов, имевших свои идеологические про­граммы, утверждавшиеся с помощью печати, то в «технотронном обществе» эта функция переходит в основном к аудиовизуальным средствам массовой информации, а не к газетам, которые издавна были связаны с устаревающими традициями выражения нацио­нальных чувств на национальных языках. Телекоммуникации же в нарушении этих традиций «заменяют язык образностью, являю­щейся скорее интернациональной, нежели национальной», так как она знакомит с жизнью разных стран и тем самым предопределяет «космополитическое, хотя высшей степени импрессионистичес­кое, вовлечение в глобальные дела»⁷.

Подобно Маклюэну, Бжезинский высказывает предположение, что коммуникационно-телевизионное единство образует нечто вроде глобальной нервной системы, и отмечает, что такая систе­ма, основанная на чувственном отношении к миру, влечет за со­бой не столько рациональное понимание реальности, сколько ощущение ее изменчивости и неопределенности.

Технотронная революция носит не локально-территориальный, а пространственно-временной характер, охватывая весь мир по­средством новейших средств аудиовизуальной связи и распростра­няя повсюду единые стили одежды, поведения, сходство в орга­низации быта и досуга, возникающее благодаря глобальной эска­лации модных товаров массовой культуры.

Сравнение концепций Белла, Кана и Бжезинского показыва­ет, что всех их в той или иной степени и форме объединяет при­знание растущей роли средств массовой информации в судьбах культуры и общества, но между ними есть и различия. Белл боль­ше других озабочен будущим традиций духовной культуры. Кан переносит акцент на «ощущаемое общество» и досуговую «моза­ичную культуру», а Бжезинский — на «технотронную эру», подчеркивая решающее глобальное значение электронно-технической базы информационных связей, видоизменяющих мир⁸.

В методологическом плане наиболее увлекательной и полеми­ческой является теория известного социолога-публициста Элвина Тоффлера, изложенная в книге «Третья волна». В истории цивили­зации он выделяет три «волны»: аграрную (до XVIII в.), индустри­альную (до 1955 г.) и пост- или супериндустриальную. "Третья волна" не просто ускоряет информационные потоки, она транс­формирует глубинную структуру информации, от которой зависят наши ежедневные действия»⁹. Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за последнее время коренные изменения в культу­ре общества. Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила новый тип культуры, в которой все под­чинено необходимости классификации, унификации с целью наи­большей компрессии и повышения эффективности при передаче от человека к человеку, будь то напрямую или через средства мас­совой информации.

«Вместо получения пространных, соотносящихся друг с дру­гом "полос" идей, собранных и систематизированных, нас все больше пичкают короткими модульными вспышками информа­ции — рекламой, командами, теориями, обрывками новостей, какими-то обрезанными, усеченными кусочками, не укладываю­щимися в наши прежние ментальные ячейки. Новый образный ряд не поддается классификации, отчасти из-за того, что выпада­ет из наших старых концептуальных категорий, но еще и потому, что подается в странной, скоротечной, бессвязной форме....Люди Третьей волны... чувствуют себя неплохо под бомбардировкой блицев: полутораминутный клип с новостями, полуминутный рек­ламный ролик, фрагмент песни или стихотворения, заголовок, мультик, коллаж, кусочек новостей, компьютерная графика. Будучи ненасытными читателями дешевых книг и специальных жур­налов, они залпом глотают огромное количество информации. Но они также внимательно следят за тем, как в новых концепциях и метафорах собираются и организуются в некое целое эти кусочки информации. Вместо попытки втиснуть новые модульные данные в стандартные структуры и категории Второй волны, они учатся создавать свои собственные "полосы" идей из того разорванного материала, который обрушивают на низ новые средства информации»¹⁰.

Другими словами, чтобы максимально ускорить и упростить передачу информации между людьми и повысить ее «усвояемость» она стандартизируется и классифицируется. На самом деле блип-культура не является в полном смысле культурой, а служит ис­ключительно средством передачи и приема какой-либо информа­ции, традиционно относимой к сфере культуры.

Видоизменяя идеи Маклюэна о «глобальной деревне» и Кана о «глобальном городе», или «метрополисе», Тоффлер прогнозирует «электронные коттеджи» как основные структурные ячейки буду­щей новой цивилизации. Живя в этих коттеджах и разделяя между собой обязанности, родители и дети будут разумно управлять кноп­ками компьютерной техники, не создавая вещи руками, а управ­ляя автоматизированными процессами их производства и заменяя промышленные действия манипулятивно-информационными.

Говоря о создании новой мифологии информационного обще­ства, можно привести высказывание Фреда Фейеса и Джеймса Швоча о том, что каждая историческая эпоха имеет свои мечты и свои мифы. Христианство было идеологическим мифом для Сред­невековья, индустриализм — для XIX в., консьюмеризм — для «второй волны» XX столетия, а теперь наступила пора для мифов, прославляющих «информационное общество». Эти мифы зиждутся «на Святой Троице, состоящей из спутников связи, кабельного телевидения и персональных компьютеров: спутник — это возвы­шающийся над нами Отец, кабельная система — Сын, прохажи­вающийся или циркулирующий среди нас, а персональный ком­пьютер — Святой Дух, находящийся с нами во все моменты на­шей жизни. Эта Троица питает нас своим Евангелием — провидением веры в информационный век и сулит большое воз­награждение в будущем для тех, кто истинно веровал»¹¹.

Вывод о том, что технологические инновации вызывают соци­альные изменения, был бы слишком тривиальным, а логика за­мечательно прямолинейной¹². Технологический детерминизм, в са­мом начале увязанный с концепциями информационного общества и который долгое время доминировал в дискуссиях на тему информации, сейчас практически не упоминается в научных ис­следованиях.

¹ McQuail D. Op. cit. P. 75.

² Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1973.

³ Уэбстер Ф. Теории информационного общества / Пер. с англ. М., 2004. С. 13-14.

⁴ Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика. М, 1995. С. 193.

⁵ Kahn H., Wiener A. One Hundred Technical Innovations Likely in the Next Thirty-Three Years / Towards the Year 2000. Work in Progress / Ed. by D. Bell. Boston, 1968. P. 45.

⁶ Brzezinski Zb. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. N.Y 1970. P. 9.

⁷ Ibid. P. 13.

⁸ Землянова Л. М. Указ. соч. С. 205.

⁹ Тоффлер Э. Третья волна / Пер. с англ. М., 1999. С. 226.

¹⁰ Там же. С. 278-279.

¹¹ Fejes F, Schwoch J. Competing Ideology for the Information Age: A Two — Sector Model for the New Information Society / The Ideology of the information Age / Ed. ЬУJ. Slack and F. Fejes. Norwood, 1987, P. 159.

¹² Уэбстер Ф. Указ. соч. С. 361.

Резюме

 

Торонтская школа, будучи по существу культурологической, пе­ребросила мостик к концепциям информационного общества.

Иннис связывал эволюцию цивилизации с развитием коммуника­ционной технологии.

Наиболее ярким представителем Торонтской школы был Маклюэн.

Какими бы противоречивыми ни были точки зрения на совре­менное общество, все сходятся в одном: информация се­годня играет решающую роль.

Сравнение концепций Белла, Кана и Бжезинского показывает, что всех их в той или иной степени и форме объединяет признание растущей роли средств массовой информации в судьбах куль­туры и общества, но между ними есть и различия.

Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за после­днее время коренные изменения в культуре общества. На­растающая сила потока формационного обмена между людьми породила новый тип культуры.

Вопросы для обсуждения

 

1. Каковы взгляды Гарольда Инниса на историческое развитие общества?

2. Почему Маклюэна называли «медиапророком»?

3. Что он подразумевал под выражением «средство информации есть сообщение»?

4. Чем «горячие» медиа отличаются от «холодных»?

5. Почему Торонтскую школу относят к технологическому детерминизму?

6. Что является основным в концепциях информационного общества?

7. Какие аспекты жизни общества отражены в концепциях информационного общества?

8. Что общего во взглядах ведущих представителей этого направления на массовую коммуникацию и культуру?

9. Чем они отличаются?

Литература

 

Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации: Учеб. М., 1994.

Бакулев Г. П. Основные концепции массовой коммуникации. М, 2002

Белл Д. Социальные рамки информационного общества. М, 1980.

Землянова Л. М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: Толковый словарь терминов и концепций М, 1999.

Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика. М, 1995.

Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культуpa. M., 2000.

Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека / Пер. с англ. М.; Жуковский, 2003.

Мелюхин И. С. Информационное общество: Истоки, проблемы, тен­денции развития. М., 1999.

От книги до Интернета. Журналистика и литература на рубеже тыся­челетия / Отв. ред. Я. Н. Засурский, Е. Л. Вартанова. М._; 2000.

Ракитов А. И. Философия компьютерной революции. М., 1991.

Уэбстер Ф. Теории информационного общества / Пер. с англ. М., 2004.

Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social Forecast­ing. N.Y., 1973.

Brzesinski Zb. Between Two Ages: America's Role in the Technotronic Era. N.Y., 1970.

Innis H. The Bias of Communication. Toronto, 1951.

Innis H. Empire and Communications. Toronto, 1950.

McLuhan M. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man. Toronto, 1965.

McLuhan M., Fiore Q. The Medium is the Message. N.Y., 1967.

McLuhan M., McLuhan E. Laws of Media: The New Science. Toronto, 1988.

McQuail D. Mass Communication Theory: An Introduction. Beverly Hills, 1987.

Nora S., Minc A. The Computerisation of Society. A Report to the President of France. Cambridge, 1980.

Poster M. The Mode of Information: Poststructuralism and Social Context. Cambridge, 1990.

The Ideology of the Information Age / Ed. by J. Slack, F. Fejes. Norwood, 1987.