Аад ван маррело и тон ван дер стэп

Чтобы ощутить правду чьей-то жизни, внешние голоса должны молчать

(E. Drewermann)

Мистицизм – это в первую очередь опыт. Хотя описания этого опыта (когда это возможно) неизбежно связаны со временем и культурой, все они содержат одно главное утверждение, а именно, что объект этого опыта – не только часть действительности, а действительность во всей ее полноте как единое целое. Субъект мистического опыта верит, что он общается со сферой, охватывающей все сущее, со сферой, не отделенной от действительности, но не полностью познаваемой в обычном восприятии. Кажется, что эта сфера открывает субъекту самоочевидную истину, находящуюся выше пределов досягаемости разума и чувств, представляющую кульминацию всего.

Во всех религиях мистицизм предшествовал всему прочему: невозможно представить какую-либо форму религии (какой бы ни была культура, ее породившая), лишенную фундамента мистического опыта. Древний японский синтоизм был основан на опыте божественного в природе; буддизм родился в момент просветления Будды; христианство явилось результатом неожиданных личных встреч людей с Богом в виде человека Иисуса из Назарета. В каждом случае вначале был опыт, только позже за ним следовали доктрина, структурированная форма внутри данного общества и соответствующий моральный кодекс.

Хотя мистический опыт, имея в виду природу его объекта, не поддается рациональному объяснению, он сам по себе не противоречит здравому рассудку. Каким бы высоким ни было уважение нашего общества к разуму, оно еще не настолько возвысилось, чтобы опыты вне круга его знаний автоматически отвергались как нереальные. На протяжении столетий как на Востоке, так и на Западе делались попытки найти философскую основу мистического опыта. Возможно, наиболее известен пример буддистской школы в Киото (Япония), где многовековая традиция дзэн-буддизма сочетается с философским наследием Запада. В христианстве в XIII столетии Meister Eckhart выделялся среди тех, кто придает личному мистическому опыту убедительную теологическую и философскую форму.

Однако какой бы ни была культура, все мистики подчеркивают, что сам по себе опыт остается недоступным для аргументации и что он как необъясним, так и непередаваем. Это означает, что содержание такого опыта недоказуемо и может быть известно только тем, кто имеет подобные ощущения, и тем, кто открыт и восприимчив к мистическому опыту. Характеристика недоказуемости аргументами присуща также различным другим фундаментальным человеческим восприятиям, которые склонны быть лучше осознанными, будучи выражены языком телесным или поэтическим.

Объект мистического опыта (восприятие реальности как живого исключительного единства) называется Богом в религиозных традициях Запада и всегда носил личностный характер. Эта персонификация предельной сущности не является, конечно, исключительной принадлежностью западной культуры; ее версия, заложенная в христианстве, может быть прослежена в монотеизме иудаизма. Согласно этой модели, исходное положение о существовании Бога ведет к верованию в то, что Он станет известен людям и что они будут искать Его; из этого следует, что этот Бог проявляется через слово. Везде в еврейской Библии Бог обращается к людям с речью. Он призывает их к ответу, вступает в диалог с ними и выслушивает их вопросы. Несмотря на влияние других религиозных традиций (например, неоплатонизма), христианство, всегда сохраняло свою концепцию личности Бога. Следовательно, мистический опыт всегда, без исключения, выражался в личной неожиданной встрече. В христианском сознании народа Бог – это внешняя реальность, в то время как воспринимаемый мир, творение – это, так сказать, не-Бог. Эта дихотомия*, свойственная монотеизму Запада, определяет форму мистического опыта, даже несмотря на то, что сам опыт показывает ложность дихотомии. Это создает дополнительную дилемму для западных мистиков, что несвойственно, например, буддизму.

* Деление на две противопоставляемые сущности – Прим. переводчика.

Поскольку предельная реальность в буддизме не характеризуется как персонифицированный Бог, ясно, что для этой реальности невероятен разговор. Мы ограничиваемся здесь наиболее высокоразвитой формой буддийского мистицизма, а именно дзэн, которая не допускает какого-либо слышания голоса. Конечно, опытный учитель дзэн знает, что у его учеников время от времени может быть впечатление, будто они слышат голоса, и понимает, что эти голоса могут казаться настолько убедительными, что слышащий может точно указать место, откуда исходят звуки. Но учитель знает, что подобно восприятию необычных образов или другим паранормальным опытам, это просто часть определенной фазы, которую должен пройти ученик в процессе обучения медитации. Учитель обязательно посоветует любому, столкнувшемуся с таким переживанием, оставаться спокойным и сосредоточенным и, кроме того, не придавать значения этому феномену. Современные учителя дзэн объясняют, что это сенсорные восприятия, высвобождаемые бессознательным. Спокойная уверенность, с которой эти учителя дают советы своим ученикам, вероятно, проистекает из многовекового знакомства этой школы с мистицизмом. Благодаря длительному историческому опыту, они знают, что может быть полезно для их учеников на пути к просветлению, так как знакомы с целью и средствами его достижения.

Это полностью отличается от христианской традиции, где мистический опыт так часто принимает форму диалога с говорящим Богом. Вообще христианство подозрительно относится ко всякого рода необычному опыту, который затрагивает мистику, как, например, экстаз, говорение на незнакомых языках, левитация и т.п.; но оно намного меньше сопротивляется видению образов и слышанию голосов, если они, понятно, исходят от Бога, Иисуса или от другого почитаемого святого, такого как Дева Мария. Для того чтобы определять, действительно ли такой голос исходит от подлинно божественного источника, христианская церковь развила особую традицию, известную как Discernment of Spirits (распознавание духов), которая является по существу разновидностью теста на психическое здоровье, проводимого церковными властями. Мистики часто содействуют такой оценке описанием своих переживаний. Так, английский мистик Julian of Norwich провозгласил, что чувство внутренней уверенности в мистической способности проникновения само есть гарантией его достоверности. Подобным образом Игнатий Лойола* предлагал своим клиентам самим решать, действительно ли особое вдохновение, которое могло казаться очень мудрым или благородным, дарует внутренний мир. Вообще говоря, основным критерием самой церкви для оценки мистических переживаний служит то, разделяются ли эти переживания другими.

* Основатель ордена иезуитов – Прим. переводчика.

За редкими исключениями, мистики утверждают, будто они переживают видения и одновременно слышат голоса, и часто ссылаются на это как на доказательство того, что эти голоса восприняты изнутри. Голос предлагает объяснение образа, который видит внутреннее око. Иногда голос делает таинственные невразумительные заявления, напоминающие многозначительное размышление. Иногда голос может давать ответ на глубокий давнишний вопрос о жизни или удовлетворять более или менее бессознательные страстные духовные стремления. Неизменны общие элементы, касающиеся того, что может быть определено как скрытое значение сущего (например, исключительность творения в Боге, природа греха или уверенность в том, что индивидуум, даже испытывающий чувство одиночества, сотворен и опекаем Богом). Иногда голоса могут вызвать чувство глубокого сожаления о таких переживаниях, как грех и страдание, но когда это действительно случается, переживание всегда достигает высшей точки в переполняющем чувстве блаженства от осознания великодушия подлинной сущности Бога. Протекание этого процесса обусловлено характером индивидуума, интенсивность проникновения в значительной степени зависит от уровня личной погруженности в сферу этого переживания. Но покой, однажды достигнутый, никогда не покидает мистика, который выделяется своим ясным нравственным взглядом и защищенностью этим оптимистическим взглядом на жизнь. Короче говоря, слышание голосов вселяет таким индивидуумам удивительную веру в себя, спокойную убежденность, которая воздействует сильнее, чем просто верование в соответствии с учением церкви.

Голоса, слышимые мистиками, склонны выражаться современными им идиомами. Например, голоса, о которых сообщали мистики из Средней Азии, сильно окрашены современными им формами и способами богослужения. Выявляется также тесная связь между господствующими социальными структурами и зависящими от их культуры изречениями, присущими каждому данному периоду. Hildegard van Bingen отмечает, что в XII столетии Бог выступает как организующая первопричина всей Вселенной, в ретроспективе можно увидеть в этом образ хорошо организованного общества Гогенштауфенов*. В середине XIII века, на вершине эры трубадуров, Hadewijch видит мистицизм в выражениях благородных переживаний с особым ударением на чувстве беззаветной любви и абсолютной преданности. Catherine of Siena в XIV веке поглощена страданиями Иисуса, и ее общение с Богом, соответственно, переживалось как мученичество Иисуса.

* Династия германских королей и императоров "Священной Римской империи", XII и XIII вв. – Прим. переводчика

Около XVI столетия мистический феномен стал более редким, сообщения о пророческих посещениях голосов и видений – случайными, хотя те, что записаны, по-прежнему несут на себе отпечаток тех же культурных и социальных факторов. К XIX столетию сообщения, содержавшиеся в видениях Девы Марии, больше не касаются основополагающих вопросов, обычных для всех мистиков, а ограничиваются моральными повелениями, командами и предостережениями, отражающими статус кво и распространяемыми через консервативное духовенство, работающее с небольшим, простым и закрытым окружением. При таких обстоятельствах слышание голосов ограничивалось рамками религиозных видений, не затрагивавших глубокой мистической основы. Это положение (его можно было бы аргументировать) продолжает существовать в новые времена: голоса и видения долгое время рассматривались как ограниченные религиозные переживания. Хотя и признанные до некоторой степени в своих рамках, они рассматриваются как имеющие только индивидуальное значение и, вопреки опыту великих мистиков, не имеющие общественного значения.

МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ

Ингрид Элферих

Я по профессии геронтолог. Вы можете поэтому удивиться, с какой стати я пишу о метафизике в книге о феномене слышания голосов. Это началось, когда я руководила в колледже изучением способов, благодаря которым люди, страдавшие из-за огромной личной утраты, сумели найти новый смысл жизни. Все, кто больше всего преуспел в этом, оказались людьми, которые, как они говорили, нашли контакт с чем-то более высоким. Поразительно, насколько легче эти люди справлялись со своими проблемами, если обладали тем, что можно было бы определить как трансцендентальный опыт.

Во время работы у меня была также возможность общения с теми, кто приближался к смерти. При этом я обнаружила, что умирающий часто находит облегчение и успокоение в переживании, которое стало известно как предсмертный опыт. Некоторые из этих людей дали мне знать, что они слышали голоса. Обычно они узнавали в них голоса тех умерших, кого они знали и любили, хотя я отдаю себе отчет в том, что многие другие слышащие голоса не всегда имеют столь определенное представление о происхождении их голосов.

Этот опыт побудил меня к поиску системы взглядов, которые были бы более справедливы к тем, кто слышит голоса, но психически совершенно здоров, а также более справедливы, чем те, которые находятся в рамках ортодоксальной психологии.

Этот поиск был вызван по крайней мере тремя обстоятельствами. Во-первых, в некоторых случаях голоса делают конкретное разумное сообщение, хорошо согласующееся с фактами нашего видимого мира, и действительно приносят в этот мир новую информацию. Эти сообщения содержат материал, которого, насколько можно проследить, не могло быть в сознании личности, слышащей голос. Во-вторых, эти люди полностью уверены в том, что они слышат сообщения, которые не могут быть услышаны никем иным; не может быть ошибки в их так называемом тестировании на реальность, которое более чем адекватно. В-третьих, некоторые из этих людей ясно различают свои собственные мысли и голоса; даже в то время как они активно заняты разговором или мыслями о себе, полностью заняты конкретными делами, голоса могут заявить о себе.

Эти три факта не укладываются в обычную модель понимания слышания голосов, которая заявляет, что это внутрипсихологический феномен. Мы нуждаемся в новой гипотезе и должны признать эту потребность.

Те, кто слышит голоса, испытывают трудности, когда у них самих или у их близких отсутствует адекватная система взглядов. Положение может ухудшиться, если они принимают теорию, которая делает их бессильными. Ясно, что альтернативный взгляд должен помочь им прийти к согласию со своими переживаниями. Даже простое знание того, что слышание голосов может быть результатом формы восприятия, неизвестной ортодоксальной психологии и психиатрии, может принести большое облегчение.

Встречаясь с этими людьми и изучая такие вопросы, я все больше убеждалась, что наше традиционное представление о мире и о людях слишком ограничено. Многие ученые пришли к подобному заключению и в поисках нового понимания начали рискованное проникновение в области, обычно считающиеся не относящимися к их профессии.

Более широкий взгляд

Я хотела бы предложить метафизический взгляд, который включает феномен слышания голосов в более широкое видение существования человека в мире.

Для начала следует сослаться на двух голландских философов. Первый, Berger, написал введение в метафизику, в котором заявил, что буквальное значение метафизического стремление по ту сторону или перенесение по ту сторону. Метафизическая гипотеза подразумевает слоеную реальность, состоящую из различных взаимосвязанных пространственно- временных измерений, которые не могут быть восприняты нашим обычным повседневным сознанием. Второй философ, Poortman, считает, что наш разум (или дух) может иметь собственную энергию, которая является в каком-то смысле физической. Будь это так, можно было бы предположить, что эта духовная энергия полностью заполняет физический уровень нашего существования.

Согласно этой философии, возможно существование планов и измерений, окружающих и пронизывающих наши физические жизни, влияя на нас способами, которые еще не полностью понятны. Этот метафизический взгляд предполагает, что на каком-то уровне нашего сознания мы связаны не только с живым, но и с умершим, который может все еще существовать в другом измерении действительности и в более тонком теле. При таком подходе слышание голосов может быть понято как акт общения с человеческими существами на другом плане действительности, как такая способность восприятия, на которую претендуют некоторые ясновидящие. Возможно, что эмоциональная травма может прорывать обычные границы поля, в котором мы существуем, создавая отверстие, через которое голоса из другого измерения получают возможность овладевать травмированной личностью. Ясновидящие и яснослышащие иногда утверждают, что способны даже видеть эти отверстия; но если считать, что это не обычные, физические, сенсорные восприятия, то может быть, более корректно говорить об экстрасенсорном восприятии. Как бы то ни было, в рамках более широкого подхода эти чрезвычайные ощущения вполне могут быть обычными восприятиями метаорганизма – организма, состоящего из другой материи.

Наш поиск не ограничен этой парапсихологической областью; полезно также рискнуть вторгнуться в область физики и новых исследований природы сознания.

Физика

Современные физики стараются привлечь внимание к тому, что унаследованный нами взгляд на действительность совершенно неадекватен: структуры, лежащие в основании нашей Вселенной, оказываются гораздо более сложными, чем мы были склонны предполагать. Как полагает один физик, "квантовая теория показала, что субатомные частицы являются не изолированными частичками материи, а вероятностными моделями, соединениями в неразделимом космическом сплетении, которое включает человека-наблюдателя и его сознание. Теория вероятности оживила космическую ткань, обнаруживая присущий ей динамический характер. Образ Вселенной как машины уступил место взгляду на нее как на неделимое динамическое целое, части которого взаимосвязаны и могут быть поняты только как модели космического процесса" (Сарга, 1982).

Несколько других современных физиков пытались, подобно Сарга, приложить этот взгляд современной физики к физическому, психическому и духовному здоровью (Bohm, 1985; Wolf, 1986; Hayward, 1987; Zohar, 1990). Согласно некоторым из них, мистицизм (особенно восточный) выражает характер действительности более адекватно, чем объяснения, которые нам давали в школе и которые убедили нас, будто мир состоит из полностью самодостаточных сущностей и что наш разум как-то отделен от Вселенной. Кажется, что наоборот, структуры, которые мы воспринимаем в трехмерном пространстве, целиком вплетены во Вселенную. Голографическая модель, например, – это пионерская теория, использующая математику и логику с целью показать, что сверхъестественное, возможно, является частью обыкновенной привычной природы.

Мы не можем уйти от вывода, что должен быть трансцендентальный порядок, духовный принцип, который созидательно воздействует на материю. Знаменательно, что физика была вынуждена прибегнуть к помощи метафизики точке зрения, которая предполагает совершенно другой порядок во Вселенной, чем тот, который предлагала традиционная наука. Возможно, для нас наступило время осознать метафизические проблемы, скрытые за очевидными законами природы, рассмотреть версию, которая содержит совершенно другие принципы времени и пространства. Безусловно, многие физики теперь согласны с тем, что современная физика имеет важные приложения к некоторым фундаментальным концепциям психологии и психиатрии: она ставит под вопрос принятые представления о личности, чувствах, разуме и, наконец, последнее (но не по значению) – о действительности.

Исследование сознания

До недавнего времени западная наука была убеждена, что все аспекты человеческого сознания могут быть объяснены в понятиях физиологического взаимодействия клеток мозга. Однако теперь возрастает убеждение в том, что этот электрохимический процесс сам должен быть объяснен ссылкой на автономный духовный принцип. Исследователь мозга G.R.Taylor (1979) приводит многочисленные примеры возникновения ощущений без какого-либо различимого предшествующего сенсорного возбуждения. Он заключает, что одной мозговой деятельности недостаточно для объяснения функционирования сознания: иногда кажется, будто наш разум имеет в своем распоряжении энергию, которая полностью является его собственной и иной, чем та, которая характеризует доступную для наблюдения мозговую деятельность.

Несколько ученых, изучавших человеческий разум, обнаружили убедительные признаки того, что его следует рассматривать как духовный элемент, связанный с другими измерениями действительности, как энергию, которая в продолжение нашей физической жизни по крайней мере частично независима от деятельности мозга. Stanislav Grof, американский психиатр в результате 30-летнего изучения измененных состояний сознания внес большой вклад в исследование так называемых трансперсональных переживаний. Он развил метод проникновения в более глубокие слои сознания и открыл, что в этих слоях наша психика может затрагивать конкретную реальность, которая недоступна нашему обычному бодрствующему разуму. Grof перекликается со многими идеями современной физики и рассматривает измененные состояния сознания как источники информации о природе Вселенной и человеческого разума. Его наблюдения больных с психозами чрезвычайно уместны в отношении слышания голосов:

Все западные определения психоза придают особое значение неспособности индивидуума отличать субъективное переживание от объективного восприятия мира. Ключевым в определении психоза является тестирование на правильное восприятие действительности.

Таким образом, очевидно, что концепция психоза решающим образом зависит от бытующих научных представлений о действительности. Традиционно психиатрия определяет здоровье как соответствие восприятия и познания механистическому взгляду на мир. Если восприятие мира индивидуумом серьезно отклоняется от этой модели, это рассматривается как симптом патологического процесса, затрагивающего мозг, или как болезнь. Диагностирование психоза не будет отделено от определения реальности и будет зависеть от него до тех пор, пока сдвиг научной парадигмы не изменит представление о природе реальности. Grof заключает:

В соответствии с представленной здесь новой моделью функциональные матрицы, служащие инструментом в психотических эпизодах, являются существенными и неотъемлемыми частями человеческой личности. Решающей проблемой в понимании психоза, таким образом, является опознание факторов, отличающих процесс психоза от мистического процесса (Grof, 1985).

Мистический опыт

Мистический означает "в прямой связи с абсолютной реальностью" или "переживание единства мира". Мистический опыт – это восприятие (вне средств связи) высшей реальности и наиболее мощный способ, которым человек может получить силу из потустороннего источника. Благодаря этому опыту мы можем заключить, что наш обычный взгляд на действительность – это только один из многих способов восприятия. Мы можем быть подняты на более высокий план силами из другого измерения и подведены к убеждению, что наше сознание неразрушимо. Мы можем прикоснуться к реальности, которая превышает то, что мы всегда принимали. Те, кто прошел такие испытания, склонны описывать их как состояние познания, но это знание, по-видимому, трудно воссоздать, учитывая ограничения нашего обычного состояния сознания; вследствие этого новое знание не может быть передано другим. Но психологическое воздействие этого опыта ясно: прямой контакт с единством Вселенной ведет к немедленному осознанию того, что небеса и Земля сложнее, чем, воображает наша философия.

Мистическая версия действительности очень хорошо согласуется с версией, выдвинутой современными физиками. В 1966 году психолог Le Shan провел показательный опыт. Он отобрал 62 различных утверждения об устройстве Вселенной: половина из них принадлежала физикам (Эйнштейн, Оппенгеймер, Бор, Гейзенберг, Планк), а вторая половина мистикам (Ekhart, Aurobindo, Vivekanada). Он перетасовал их и представил, не указав авторов, группе людей, которые изучали либо физику, либо мистику. Когда они определили, кто автор каждого утверждения (физик или мистик), правильные ответы составили не более 60%: подобие точек зрения было слишком большим, заключения о природе реальности – слишком близкими друг другу.

Поражающим примером осведомленности о существовании внеиндивидуальной психики является предсмертный опыт. Изучение ощущений умирающих показало, что люди могут иметь переживания, подобные переживаниям мистика. Возможно, наиболее поразительное открытие автономной динамической природы нашего разума и существования во Вселенной других измерений получено на основании опыта тех, кто пережил клиническую смерть. Отсутствует научное объяснение того факта, что такие люди после возвращения к жизни могут точно описать события, происходившие вокруг их мертвого тела в то время, как не регистрировалась активность мозга. Почти во всех случаях, когда факты могли быть независимо проверены, восприятия умершего в деталях соответствовали действительным событиям. Отсутствуют сенсорные объяснения этой точности. Более того, содержание таких переживаний у различных людей совпадает гораздо полнее, чем можно было бы ожидать, если бы они были просто продуктом индивидуальных изолированных мозгов. Многие из тех, у кого был такой опыт, убеждены, что им была дарована мимолетная картина другой формы существования.

Многие ученые, глубоко изучавшие этот предмет, склонны видеть в предсмертном опыте веское указание на то, что человеческий разум может быть активным и сознающим в другом измерении реальности, независимо от деятельности мозга. Наука в целом не должна пренебрегать фактами, с которыми мы столкнулись лицом к лицу.

Заключение

Современная исследовательская работа как в физике, так и в области человеческого сознания подкрепляет метафизический взгляд на мир, а именно: человек может переступать пределы своего физического существования и находить доступ к другим измерениям, которые являются такой же частью реальности мироздания, как и видимый мир.

Каково же применение этого метафизического взгляда для человека, слышащего голоса? Его потенциальная польза состоит в том, что он делает возможным для голосов представлять феномен, превосходящий индивидуальность слышащего. Такая модель помещает наши восприятия в более широкие рамки понимания, подразумевает способность контактировать с другими планами существования. В случае отрицательных голосов это будет наводить на мысль, что с человеком борется нечто, действительно существующее, даже если его реальность не постигается другими. Тогда слышащему голоса необходимо развить душевную силу и способность изолировать себя от этих восприятий.

Главным психологическим приложением такого взгляда является необходимость (особенно в случае отрицательных голосов) проработки эмоций или событий, которые не были правильно разрешены в прошлом. Гармония, достигаемая в результате принятия самого себя, может быть лучшей защитой для человека, когда ему противостоят такие отрицательные энергии.

Те, кто боится, что из-за слышания голосов на них будут смотреть как на ненормальных, могут найти большое облегчение в простой уверенности, что в их опыте нет ничего ненормального, поскольку его разделяют многие психически здоровые люди. Худшее, что может случиться со слышащим голоса, это оказаться в руках того, кто не осведомлен и рассматривает каждый случай слышания голосов как патологический. С другой стороны, психолог или психиатр, осведомленный о возможном воздействии трансцендентальных переживаний, может быть способен помочь другим в здоровом освоении этих познаний, которые обогатят смысл их жизни.

Необходимо осуществить сдвиг в традиционной точке зрения, который помог бы прояснить тот факт, что мы живем в мире, состоящем из взаимопроникающих уровней реальности. Слышание голосов благодаря богатству информации, которую несут некоторые из них, может даже помочь в осуществлении этого сдвига. С помощью самих слышащих мы можно открыть законы, управляющие нашей способностью настраивать себя на другие измерения этой пространственно-временной реальности.

Ссылки

Bohm, D. (1987) The Enfolding-Unfolding Universe; Revision Journal; reprinted in Wilber (1982).

Bohm, D. (1985) Unfolding Meaning; Routledge & Kegan Paul, London.

Capra, F. (1982) The Turning Point: science, society and the rising culture; Simon & Schuster, New York.

Grof, S. (1970) Beyond Psychoanalysis: implications of LSD research for understanding dimensions of human personality; Darshana International, New York.

Grot, S. (1985) Beyond the Brain: birth, death and transcendence in psychotherapy; State University of New York, Albany, NY.

Hayward, J. (1987) Shifting Worlds, Changing Minds: where the sciences and Buddhism meet; Shambala, Boston.

LeShan, L. (1966) The Medium, the Mystic and the Physicist: towards a general theory of the paranormal; Thurstone Books.

Pribram, К. Н. (1982) What the Fuss is All About; in Wilber (1982).

Taylor, G. R. (1979) The Natural History of the Mind; Martin Seeker, Warburg.

Wilber K. (1982) The Holographic Paradigm; Shambala, London.

Wolf, F. A. (1986) The Body Quantum: the new physics of body, mind and health; MacMillan, New York.

Zohar, D. (1990) The Quantum Self; Morrow, New York.