Священное Писание в православной Традиции

 

На православном Востоке Писание и Предание нико­гда не рассматривались как два самостоятельных ис­точника христианской веры. Есть только один источ­ник — Предание, а Писание является его частью¹. Пи-

______________________________________________

¹ Arseniev. Teaching, 16ff.; Войдет. Eglise, 27-30; Idem. Meaning, 1; Bulgakov. Church, 20if.; Ware. Church, 196-197. См также Roques. Univers, 226 (понятие о Писании как час­ти Предания у Дионисия Ареопагита).

 

 

 

 

________________________ Глава I ________________________

сание не есть основа религиозной веры: оно само осно­вано на религиозном опыте и отражает этот опыт².

Будучи частью Предания, Библия, однако, играет в жизни Церкви совершенно особую, исключительную роль. Ветхий Завет, прообразующий христианские ис­тины, потом Евангелия, ставшие после смерти непо­средственных учеников Христа единственным источни­ком, доносящим до христиан живой голос Иисуса, и на­конец послания, написанные апостолами и принятые Церковью как наследие первого поколения христиан — вот три основные части, составляющие канон Писания:

Будем прибегать к Евангелию, как к плоти Иису­са, и к апостолам, как к пресвитерству Церкви. Бу­дем любить также и пророков, ибо и они возвещали то, что относится к Евангелию, на Христа уповали и Его ожидали и спаслись верою в Него³.

Эти слова священномученика Игнатия Богоносца обобщают основные принципы подхода к Священному Писанию в ранней Церкви: Евангелия понимаются как "плоть Иисуса", Его воплощение в слове, послания апо­столов — как церковный комментарий к Евангелиям, а творения пророков, или шире — Ветхий Завет, как ожидание и предвосхищение Пришествия Христа.

Учение о Евангелии как плоти Иисуса получило дальнейшее развитие у Оригена. Во всем Писании он видит κένωσις (истощание) Бога Слова, воплощающего­ся в несовершенные формы человеческих слов:

 

Все, признаваемое словом Божиим, есть открове­ние воплотившегося Слова Божия, Которое было в начале у Бога (Ин. 1:2) и истощило Себя. Поэтому

___________________________________________________

² О Предании как ύπόθεσις (основе) Писания см. Lossky.

Image, 142-143.

³ Игнатий Богоносец. Послание к Филадельфийцам, 5 [124].

 

Преподобный Симеон и Священное Писание ______

мы за нечто человеческое признаем Слово Божие, ставшее человеком, ибо Слово в Писаниях всегда становится плотью и обитает с нами (Ин. 1:14)⁴.

Ориген, в частности, создал многомерное пространство для христианского типологического толкования Писания, с сохранением основных принципов иудейской и эллинистической традиций. Согласно Оригену, помимо буквального, существует скрытый, внутренний смысл в каждом тексте Писания: кроме ιστορία (буквального значения) есть еще θεωρία ("созерцание",

скрытый смысл)⁵. Этот типологический подход в первую очередь относится к Ветхому Завету, где все может рассматриваться как прообраз жизни и учения Христа. Что же касается Нового Завета, то "зачем ис­кать аллегории, если буква сама назидает?"⁶

Христос есть исполнение ветхозаветного закона, в котором прообразуется Его Пришествие. Но подобно тому, как Ветхий Завет был всего лишь тенью Нового Завета, сам Новый Завет, в свою очередь, — лишь тень грядущего Царства⁷. Эта идея приводит Оригена не только к эсхатологическому толкованию отдельных библейских текстов, но также к такой форме экзегезиса, которая непосредственно связана с внутренней мис­тической жизнью каждого человека⁸. Как Ветхий, так и Новый Заветы, в конечном счете, являются прообразом

_________________________________________

⁴ Ориген. Добротолюбие, 15, 19, 26-31 (438].

⁵ Ориген говорит о трех смысловых пластах в Писании: бук­вальном, нравственном и духовном (анагогическом), что соот­ветствует трем составляющим человека (тело, душа, дух). Однако на практике Ориген обычно не проводит четкого раз­личия между нравственным и духовным смыслом, ограничи­ваясь двумя смыслами для каждого конкретного текста: исто­рическим (буквальным) и аллегорическим (духовным).

⁶ Беседы на книгу Чисел, 11, 1, 11-12 [77].

⁷ Danlelou. Origen, 170-171.

⁸ Ibid., 163 ff.

________________________ Глава I ________________________

духовного опыта отдельной человеческой личности. Од­ним из классических примеров мистической интерпре­тации подобного рода является толкование Оригена на Песнь Песней, где мы выходим далеко за пределы бук­вального смысла и переносимся в иную реальность, причем сам текст воспринимается лишь как образ, сим­вол этой реальности⁹. После Оригена такой тип толко­вания достиг своего полного развития в православной Традиции: мы находим его у Григория Нисского и дру­гих александрийцев, а также у таких аскетических пи­сателей как Евагрий, Макарий Египетский и Максим Исповедник.

Последний, будучи монахом по воспитанию, послу­жил связующим звеном между александрийским алле­горическим методом Оригена и последующей Традици­ей, включающей и Симеона Нового Богослова¹⁰. В тру­дах Максима мы находим все аспекты александрийского подхода к Библии. Подобно Оригену, он разделяет Пи­сание на тело и дух¹¹. Подобно Клименту Александрийскому, он говорит о двух видах, в которых Писание яв­ляет себя людям: первом — "простом и общедоступном, видеть который могут многие"; втором — "более со-

 

одобно Клименту Александрии? и-

⁹ Ibid., 166; Simonetti. Interpretation, 47-48.

¹⁰ Укажем на несколько исследований, посвященных связи между Максимом и Оригеном: Sherwood. Ambigua; Idem. Origenismus; Ivanka. Origenismus. О духовных толкованиях Максима см. Sherwood. Exposition; Thunberg. Symbol, 295-302; Blowers. Exegesis.

¹¹ "Ветхий Завет составляет тело, а Новый — душу, дух и ум. И еще: телом всего Священного Писания, Ветхого и Но­вого Заветов, служит историческая буквальность его, душой же — смысл написанного... Как человек смертен по своей ви­димой части, а по невидимой бессмертен, так и Священное Писание обладает, с одной стороны, преходящей явленностью буквы, а с другой — содержит сокрытый в ней дух, бытие ко­торого непреходяще и который составляет истинный предмет созерцания"; Мистагогия, 6 [684 AB].

 

 

Преподобный Симеон и Священное Писание ______

крыт ом и доступном лишь для немногих, то есть для тех, кто, подобно Петру, Иакову и Иоанну, уже стали святыми апостолами, пред которыми Господь преобразился в славу, побеждающую чувство"¹². Как все александрийцы, в своих толкованиях Писания Максим широко использует аллегорию. Так же, как у Оригена и Григория Нисского, аллегории у него обычно связаны с внутренней духовной жизнью человека:

Когда слово Божие становится в нас ясным и светлым, а лик Его сияет, словно солнце, тогда и одежды Его являются белыми, то есть слова Священного Евангельского Писания — ясными, прозрачными и не имеющими никакого покрова. И вместе с Господом приходят [к нам] Моисей и Илия, то есть духовные логосы Закона и Пророков¹³.

От александрийцев и частично от автора Ареопагитского Корпуса Максим унаследовал понимание толко­вания Писания как αναγωγή (возвышение)¹⁴. Букваль­ный смысл Писания — это лишь отправная точка: надо всегда искать высшее духовное значение в каждом

конкретном тексте, переносясь "от буквы (άπο του jbrjtou) священного Писания к его духу (ею. то πνεύμα)"¹⁵. Тай-

____________________________________________________________

¹² Главы богословские, 1, 97 [1121 С — 1124 А]. Ср. понятие γκωατακος των γραφών у Климента Александрийского: Строматы, 6,15 [498) и др.

¹³ Главы богословские, 2, 14 [1132 А].

¹⁴ Термин восходит к Филону Александрийскому и используется в Корпусе Ареопагитикум для аллегорического толкования Писания: см. Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии, 2, 5, 7-13 [16], и др. Ср. Rorem. Symbolism, 99-105; 110-116. Максим предпочитает термин αναγωγή термину αλληγορία; как отмечает П.Шервуд, последний термин редко встречается у Максима: Sherwood. Exposition, 207.

¹⁵ Главы богословские, 2, 18 [1133 AB].

 

________________________ Глава I ________________________

на библейского текста неисчерпаема¹⁶: только ιστορία Писания ограничена рамками повествования, a θεωρία беспредельна¹⁷. Все в Писании связано с опытом со­временного человека:

Нам следует придерживаться смысла, [а не буквы] написанного. Ибо если то, что некогда происходило преобразовательно в истории, но нас ради было опи­сано в наставление (1 Кор. 10:11) духовное — и это записанное постоянно соответствует происходя­щему, то... мы должны, по возможности, переместить в [свой] ум все Писание¹⁸.

Что касается монашеской традиции толкования Свя­щенного Писания, то прежде всего надо отметить, что у монахов было особое отношение к Священному Писа­нию как источнику религиозного вдохновения: они не только читали и толковали его, но еще и заучивали его наизусть¹⁹. Монашеская традиция знает совершенно особый способ использования Писания — так называtмую μελέτη ("медитацию"), предполагающую постоянное повторение, вслух или шепотом, отдельных стихов и отрывков из Библии²⁰.

Как правило, монахи не очень интересовались "научной" экзегетикой: они рассматривали Писание как руководство к практической деятельности и стремились понимать его посредством исполнения написанного в нем. В своих сочинениях Святые Отцы-монахи всегда

_________________________________________

¹⁶ Ср. Blowers. Exegesis, 149.

¹⁷ Sherwood. Exposition, 203.

¹⁸ Вопросоответы, 52, 173-177 [425].

¹⁹ В общежительных монастырях Пахомия Великого это было обязательно для каждого монаха: см. Rousseau. Pachomius, 81.

²⁰ См. Изречения пустынных отцов, Ахилла, 5 [125 AB]. Ср. Burton-Christie. Cassian, 343.

 

 

Преподобный Симеон и Священное Писание ______

настаивают на том, что все, сказанное в Писании, не­обходимо применить в собственной жизни: тогда станет понятным и скрытый смысл Писания. Такой практиче­ский подход к Писанию особенно характерен для "Изречений пустынных отцов". "Исполняй то, что на­писано", — говорит авва Терентий²¹; в этой простой формуле обобщен весь опыт толкования и понимания Писания в раннем монашестве. Знаменательно также высказывание Антония: "Куда бы ты ни шел, всегда имей перед глазами Господа; что бы ты ни делал, имей на это свидетельство Священного Писания"²². Таким образом, Писание должно было присутствовать в жизни монаха так же неизменно, как и Сам Господь: каждый отдельный поступок следовало сверять с евангельским свидетельством".

Монашеский подход к Писанию, который можно оп­ределить как экзегезис через опыт, обобщен у Марка Подвижника следующим образом:

Смиренномудрый и упражняющийся в духовном делании, читая Божественное Писание, будет отно­сить все к себе, а не к другим... Читая Божественное Писание, старайся уразуметь сокровенное в нем, ибо все, что писано было прежде, написано нам в на­ставление (Рим. 15:4)... Слова Божественного Пи­сания читай делами и не многословь, тщеславясь од­ним простым (буквальным) пониманием²⁴.

Подобный же тип экзегезиса характерен и для бого­служения Православной Церкви. Чтение Писания за

____________________________________

²¹ Геронтий, 1 [153 AB].

²² Антоний, 3 [76 С].

²³ Ср. Burton-Christie. Word, 166

²⁴ О духовном законе, 4 [905 В]; 24 [908 D]; 87 [916 С]. Вспомним, что Симеон был знаком с этой книгой: см. Житие, 4, 16-19.

 

________________________ Глава I ________________________

богослужением преследует одну цель — помочь верую­щим стать соучастниками описанных в нем событий, приобщиться к опыту библейских персонажей и сделать его своим собственным опытом. В Великом каноне Анд­рея Критского мы находим целую галерею библейских персонажей из Ветхого и Нового Заветов; в каждом случае пример библейского героя сопровождается ком­ментарием со ссылкой на духовный опыт слушателя (молящегося) или призывом к покаянию:

Достойно из Едема изгнан бысть, яко не сохранив едину Твою, Спасе, заповедь Адам; аз же что постражду, отметая всегда животная Твоя словеса?²⁵

Хананею и аз подражая, помилуй мя, вопию, Сыне Давидов (Мф. 15:22); касаюся края ризы, яко крово­точивая (Лк. 8:43-44); плачу, яко Марфа и Мария над Лазарем (Ин. 11:33)²⁶.

Священник мя предвидев мимоиде, и левит видев в лютых, нага презре (Лк. 10:31-33); но из Марии возсиявый Иисусе, Ты представ ущедри мя²⁷.

В такой интерпретации каждый библейский персонаж становится прообразом верующего.

В литургических текстах Страстной Седмицы мы встречаем множество примеров экзегезиса со ссылкой на личную жизнь христианина. Следуя за Христом день за днем, верующий сам становится участником собы­тий, описанных в Евангелиях. Например, эпизод с засо­хшей смоковницей (Мф. 21:19) комментируется так:

 

Изсохшия смоковницы за неплодие, прещения убоявшеся, братие, плоды достойны покаяния прине­сем Христу...²⁸

^{_________________________________________________________________}

²⁵ Песнь1.

²⁶ Песнь 8..

²⁷ Песнь 1.

\

______ Преподобный Симеон и Священное Писание ______

Рассказ о предательстве Иуды побуждает автора вместе со слушателем вступить в прямой диалог с Иу­дой:

 

Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования ис­целений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапе­зы отрину? Еда иных нозе умыв, твои же презре? О, коликих благ непамятлив был еси! И твой убо небла­годарный обличается нрав...²⁹

В песнопении, посвященном Распятию, автор говорит от лица Девы Марии, а в песнопении, посвященном по­гребению Христа — от лица Иосифа Аримафейского. В ночь после Великого Пятка Триодь Постная предписы­вает совершение чина погребения Иисуса Христа — бо­гослужения, в котором принимают участие все присут­ствующие с горящими свечами в руках и поются сле­дующие слова:

 

Животе, како умираеши? Како и во гробе обитав­ши?..

Иисусе, сладкий мой и спасительный свете, во гробе како темном скрылся еси?..

Иосифе треблаженне, погреби Тело Христа Жизнодавца³⁰.

Верующий настолько глубоко вовлечен в литургиче­скую драму Страстной Седмицы, что вступает в диалог со всеми ее героями и даже с самим Иисусом. Страда­ния Христа переживаются им и становятся частью его личного опыта.

_______________________________________________

²⁸ Святой и Великий Понедельник, Утреня, Стихира на сти­ховне, глас 8.

²⁹ Святая и Великая Пятница, Служба 12 Евангелий, седален.

³⁰ Святая и Великая Суббота, Утреня, Похвалы.

 

71

_________________________ Глава I _________________________

На примере мистической типологии Оригена и дру­гих александрийцев, а также монашеской и литургиче­ской традиций Православной Церкви мы видим, что це­лью библейской экзегетики является не столько про­стое разъяснение отдельных фрагментов, сколько поис­ки скрытого смысла с прямыми ссылками на личную жизнь слушателя (читателя, молящегося). Святые От­цы, интерпретируя тот или иной текст из Священного Писания, передавали читателю свой духовный опыт и приглашали его разделить этот опыт. Отыскивая "скрытый" смысл в священных текстах, они старались установить прямую связь между Писанием и духовной жизнью: при этом всегда преследовалась одна цель — преобразить ιστορία отдельной человеческой жизни в θεωρία Божественных тайн, в непрекращающееся по­знание Бога через Писание.