Plural causality and psychology 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Plural causality and psychology



Plural causality and psychology

L. Ya. Dorfman

Perm State Academy of Art and Culture, Perm, Russia

Causal pluralism is the basic view as a background of causal analysis related to psychological phenomena. Complete and incomplete causes are considered. Besides, Aristotelian causes, transcendent and empirical causes, token-level and type-level causes are marked. Carriers of causes are called into question. The causal focus on an explanatory account is also yielded. The contribution of Salmon's mark transmission theory to causal processes is described based on notions of production and propagation. An attention is paid to Bertrand Russell's account of causal lines of quasi-permanence and persistence in things and continuous processes. Some perspectives on further progress of the causal processes approach are outlined.

Key words: causation, causal pluralism, causal processes, causal lines, transitivity

Введение

Познание сути явлений в значительной степени направлено на раскрытие их причин. Слегка перефразируя Эйнштейна (цит. по.: [28]), можно сказать, что никакая наука не имеет полной теории до тех пор, пока не опирается на каузальность. Леонтьев ([24]) отмечает, что причинность служит лакмусовой бумажкой научного мировоззрения, по ней проходит водораздел между наукой и религией, обыденным сознанием. Причинность служит не только эпистемологическим средством объяснения и понимания сути явлений. Сами причины должны быть предметом развернутых исследований и приводить к разработке концепций каузальности.

Причинность входит в сетку категорий, составляющих основания философии ([42], [44]). Важную роль играет причинность в философии науки ([5], [8], [30], [45]). Причинность имеет большое значение в понимании современной картины мира: в естествознании ([4], [16]), логике ([9], [19]), исторической науке ([18], [29]), социологии ([2], [6], [41]), культурологии ([31], [32], [33], [38]), языкознании ([43]).

В отечественной психологической науке многие десятилетия господствовал принцип детерминизма, понимаемый упрощенно, линейно, одномерно. Отличия причинности от детерминизма обозначались, но бегло, поверхностно. В последние годы большее внимание уделяется вопросам собственно причинности. Cмешение детерминизма и причинности преодолевается. Причинность рассматривается как относительно самостоятельное от детерминизмапонятие, которое нуждается в изучении ([15], [21], [22], [23], [24], [27], [35], [48], [49], [50], [52], [67]).

Со времен Юма идея причинности − «трудный ребенок» философии и науки (Вригт, 1986) С одной стороны, представления о причинности уходят вглубь истории (Фалес, Стагирит, Левкипп, Демокрит, Платон, Аристотель) и выдержали испытание временем. Применительно к причине Юм ([47]) употреблял метафору «цемент», а современные исследователи ([70]) − «клей». С другой стороны, начиная чуть ли не с Канта ([20]), поднимаются вопросы о кризисе идеи причинности ([2]). Витгенштейн ([7]) отвергал причинность и рассматривал ее как веру и предрассудок. Бертран Рассел ([71]) утверждал, что зрелые науки не нуждаются в каузальных понятиях и принципах. Последние принадлежат ранним усилиям науки понять универсум, зрелые науки опираются на функциональный подход. В поздний период научного творчества Рассел рассматривал причинность более позитивно и конструктивно ([72]).

Современные представления о причинности в психологической науке являются довольно противоречивыми.

1. Как известно, метафизика занимается выяснением сущности предельной реальности, поиском первых принципов и первых причин. Первопричина мыслится в виде конечного и неопровержимого начала, самопорождающегося, самообусловленного, законченного, объясняющего самого себя и не производного от чего-либо иного. Вслед за метафизикой, априорная психология занята поисками первопричин в предельной (сверхчувственной) реальности. Явно или неявно метафизическая (априорная) позиция подразумевает бесплодность поисков причин в эмпирически постигаемой реальности, коль существуют первопричины. Оппозиция представлений о первопричине (универсальной причине) представлениям о множестве (многопорядковых) причин образует фундаментальное противоречие, сдерживающее исследования каузальности в психологической науке.

2. Развитие представлений о причинности в психологической науке тормозится парадигмальными противоречиями. Традиционно причинность связывают с естественнонаучной парадигмой. В гуманитарной парадигме вопросы причинности мало привлекают внимание исследователей. Правда, в последние годы ситуация меняется. Тема причинности, в основном телеологический взгляд на человека и личность, проникает в гуманитарную парадигму ([24], [25]). Юревич ([49], [50]) указывает на перспективу парадигмального синтеза, усматривает комплексный подход как условие нового понимания причинности.

3. В отечественной психологической науке относительно новой и самостоятельной становится проблема психологической причинности. Ее развивают Корнилова ([21]), Корнилова и Смирнов ([22]), Леонтьев ([25]), Украинцев ([46]), Юревич ([49], [50]). Понятие психологической причинности является фундаментальным в мировоззренческом, методологическом, теоретическом, эмпирическом направлениях. Наряду с необходимостью самостоятельного изучения психологической причинности, возникает проблема ее отношений с другими видами причинности – физической, биологической, социально-культурной и т.д. Как отмечает Юревич ([49], [50]), комплексные, многополярные психологические причинные объяснения способствуют преодолению противостояния естественнонаучного и гуманитарного изучения психики. При определенном взгляде на психологическую реальность они не антагонистичны, а «соизмеримы» и друг в друге нуждаются. Впрочем, в достаточной степени проблема причинности не раскрыта в каждой из этих парадигм. Перспектива не только в их объединении под общим методологическим «зонтиком», а также развод их, дальнейший анализ, исследование, осмысление причинности внутри каждой парадигмы.

4. В отечественных психологических теоретических исследованиях употребление каузальной терминологии или близких к каузальности терминов (обусловливания, детерминации, влияния, воздействия, вызывания) носит довольно распространенный характер. Используются эти термины обычно нестрого и размыто. Правда, ряд исследователей обращают более серьезное внимание на вопросы причин ([14], [17], [24], [26], [21], [22], [35], [36], [48], [49], [50]). В эмпирических исследованиях, наоборот, понятие причинности скорее избегается, чем используется. Обычно изучаются всевозможные формы связи психических явлений и поведения в статистических терминах (корреляционного анализа, регрессионного анализа, факторного анализа). Проблема же собственно причинности затушевывается; каузальность ускользает или употребляется как гипотетический конструкт, которым объясняют другие, некаузальные по форме связи явлений.

5. Исследованию проблем причинности препятствуют стереотипы. Они упрятаны в мировоззренческие и философские традиции, глубоко укоренились в профессиональном сознании исследователей. Популярны стереотипы об универсальных причинах, их однозначном влиянии на свои следствия, об абсолютной детерминированности психических явлений биологическими, социальными, культурными факторами, и т.д. Необходимо преодолевать метафизические и иного свойства стереотипы данными научных исследований.

Здравый смысл – еще один барьер на пути изучения причинности. Его сердцевиной являются житейские рассуждения причинно-подобного порядка. К ним относят веру в вечность одних и тех же каузальных отношений, восприятие человека неизменным в прошлом и будущем, ориентацию на абсолютный самоконтроль. Игнорируя действие объективных причин, такие наивности позволяют человеку смотреть на мир как предсказуемый, воспринимать собственное поведение как самосогласованное и отвечающее его целям. Возникает психологическая почва для переживания человеком неограниченного чувства власти и контроля над собой и миром ([56]). Научный подход к каузальности противостоит житейским коннотациям каузальности.

Настоящий текст содержит опыт методологического анализа в русле естественнонаучного подхода некоторых вопросов каузального ресурса психических явлений. Акцент делается не столько на психических явлениях, сколько на каузальности как таковой. Но те или иные ее аспекты показываются на примерах изменений психики, сознания, личности, поведения, развития и т.п. Иллюстрации, как правило, не касаются причин в строгом, эмпирическом смысле этого слова, поскольку их разработка, во всяком случае в нашей психологической науке, находится в зачаточном состоянии. Тем не менее примеры дают намек на то, «где» причины могут иметь место.

Основополагающей является идея не первопричины, а некоторого множества причем разного порядка причин. Поиск причин уходит из области предельных начал и расширяется, направляясь в сферу эмпирически постигаемой реальности. Предпринимается попытка применить идею изменчивости и динамический подход к причинности. Рубинштейн ([39]) исходил из того, что существует не одна, а множествопричин. Другая его идея заключалась в том, что существуют особые «точки», некое общее пространство, в котором разные причины перекрещиваются. За немногими исключениями ([1]), эти фундаментальные идеи Рубинштейна до сих пор недоосмыслены и недооценены. В последние годы тема сосуществования множества причин поднимается и обсуждается в зарубежной философии науки ([54], [57]). Cartwright ([54]) утверждает видовое разнообразие причин, различия в действиях и механизмах причин даже одного вида.

В данной работе идея множественности причин (поликаузальность) рассматривается фундаментальной проблемой причинно-следственных отношений. Проблема исследуется кросстеоретически, а не с единой теоретической позиции, прежде всего в онтологическом, а не эпистемологическом ключе, скорее под углом зрения перспектив эмпирических исследований, чем ревизии метафизических первооснов и предельных принципов.

В силу большого объема текст состоит из двух статей. В первой статье излагаются общие представления о причинах, описываются теория каузального процесса Салмона ([75]) и теория каузальной линии Рассела ([72]), намечаются перспективы развития представлений о каузальном процессе. Темой второй статьи являются каузальная сеть и каузальные цепи. На примере четырех моделей разрабатываются вопросы порядка и последовательности в каузальных цепях. В заключении подводятся итоги работы.

Предварительные замечания

Иметь знание о явлении – значит, открыть его причину. В философии причину ищут в явлении, действие которого производит, определяет или вызывает другое явление; последнее называют следствием. Идея причинности направлена на то, чтобы понять, как одно явление приводит к появлению другого ([12], [40]). Одно явление производит изменения в другом явлении благодаря их внутренней связи. Это изменения между тем, что есть, и тем, что порождается, становится во времени. Связь причины и ее следствия толкуется как процесс. Одно явление (процесс), называемое причиной, при определенных условиях порождает другое явление (процесс), называемое следствием или действием ([40]).

Понятие причинности предполагает выработку базовых моделей бытия, задает схему их конструирования, при которой следствие необходимо выводится из причины ([12], [40]). Согласно Гутнеру ([12]), толкование причинности включает две важные посылки. Во-первых, природа явления должна быть объяснена из самой себя, что предполагает отказ от телеологии, поскольку понятие цели подразумевает внешний по отношению к природе явления замысел. Во-вторых, объяснению подлежит не сущность, а явление. Необходимо ответить на вопрос, как и почему совершается движение или изменение явления.

В Толковом словаре живого великорусского языка причина определяется как начало, источник, рычаг, основная сила, то, что производит последствия. Всему есть причина, всему своя причина ([13]). В обыденной речи каузальные отношения выражаются через набор специфических глаголов: причинять, учинять, чинить, делать, создавать, вызывать, творить, производить, определять, влиять, конструировать, составлять, конституировать, провоцировать, мотивировать, стимулировать, прилагать силу, способствовать, инициировать, запрещать, останавливать, прекращать, и т.п. Каузальный ресурс обнаруживается в каузативных именах: субъект, действующее лицо, автор, создатель, конструктор, изобретатель, разработчик, родитель, оригинал, сила, власть, доминирование, импульс, и т.п. Следствия выражают слова: последствие, окончание, продукт, результат, разрастание, развязка, происшествие, умозаключение, и т.п.

В отечественной литературе причинно-следственные отношения нередко относят к области явлений. В зарубежной литературе каузальный анализ распространен в терминах событий. Событие определяется местом, где оно произошло, и временем, когда оно произошло. По меньшей мере, психо-биографическое событие имеет тему и сюжет. Темой очерчивается круг жизненных явлений, которые служат основой события (учеба в вузе, бракосочетание, приобретение квартиры). Сюжет события − это развертывание действий, переживаний, взаимоотношений, поступков и обстоятельств, объединенных в событии общим смыслом.

Каузальный анализ предполагает обращение и к событиям, и к психическим явлениям, свойствам, поведению, его результатам. Я буду употреблять все эти термины как взаимозаменяемые. Конечно, для психологии это − грубое упрощение. Тем не менее так легче сосредоточиться на вопросах, относящихся к анализу именно причинно-следственных отношений.

Полные и неполные причины

В философской литературе выделяют два основных направления в опре­делении понятия причины. Под полной причиной имеют в виду со­вокупность необходимых условий, без которых явление не наступает. Такое широкое понимание причинности избыточно абстрактно и мало применимо к конкретным на­укам, в том числе к психологической науке. Современным научным представлениям больше соответствует идея о выделении в комплексе необходимых условий главного звена (причины), порождающего или изменяющего явление (следствие). Это главное звено (или совокуп­ность таких звеньев), генетически связанное со следствием, именуется неполной (специфической) причиной. Цен­ность этого понятия заключается в «отсечении» от причины других факторов, играющих относи­тельно пассивную роль по отношению к следствию.

Причинно-следственные отношения выражают одну из важнейших форм связи и обусловленности явлений и процессов бытия. Вместе с тем существуют иные, непричинные отношения: функциональные, коррелятивные, структурные, целевые, системные, типа обратной связи, вероятностные, и т.д. ([16], [34], [51]). В поле моего внимания находятся вопросы именно каузальных отношений, скорее неполные, чем полные причины.

Разновидности причин

Аристотелевские причины

Причина есть то, что предполагает вопрос «почему?», и ответ, который начинается с «потому, что …». Это очень общее понимание причины. Не всегда причина предполагает вопрос «почему?» и не всегда ответ «потому, что …». Понятие причины у Аристотеля имеет несколько расходящихся значений: материальная, формальная, действующая, финальная. Хотя выделение четырех причин началось не с Аристотеля и теоретики слегка меняли их значения на протяжении веков, преемственность этих фундаментальных значений причины сохранилась. Согласно Аристотелю ([3]), чтобы познать или объяснить явление, человек обращается (или должен обратиться) ко всем четырем значениям причины.

Аристотель начинает с материальной причины. Материальной причиной является субстанция, которая лежит в основе явлений: бронза, из которой сделана статуя, и серебро, из которого изготовлен кубок, а также классы, которые включают этот материал. Материальная причина схватывает субстанцию, которая конституирует объект. Это материал, из которого он состоит.

Формальная причина относится к форме и формулам, а также к классам, которые их включают. Отношение 2:1 и число вообще − причина октавы и частей формулы. В современных работах значение формальной причины расширилось. Формальной причиной вещи считается ее форма и организация. Когда расслабленное или напряженное действие выражается в скульптуре, формальная причина схватывает наиболее существенное в форме скульптуры и замысле скульптура. Бунге ([5]) относил к формальной причине качество вещи, созданное на основе замысла автора.

Действующей причиной является импульс, толчок, или движущая сила, которые вызывают события. Это источник, порождающий изменение или покой. Человек, который планирует, есть причина. Отец есть причина ребенка. В целом, все то, что производит, есть причина того, что производится, и то, что приводит к изменениям, есть причина того, что изменяется. Действующая причина является двигающей, потому что она вызывает перемены. Аристотель утверждал, что для стола действующая причина коренится в искусстве его изготовления, есть принцип, управляющий его созданием. Действующая причина подобна скульптору, который выбирает материал и искусно его обтесывает с помощью зубила и молотка.

Финальная причина − это «то, ради чего» явления и события происходят или существуют, нечто конечное, смысл или цель, как целью прогулок является здоровье. Для чего человек гуляет? Для здоровья, отвечаем мы. Смысл избавления от лишнего веса, чистки организма, приема лекарств находится в здоровье. Здоровье – объект финальной причины, хотя факторы, направленные на нее, не сводятся друг к другу ([73]). Зрелый дуб, писал Аристотель, есть telos, или цель развития, не столько как определенный замысел прорастающего желудя, сколько естественный результат внутренне направленного развития желудя, превращающего его в дерево. Аристотель увидел в этом развитии нечто существенное, так как из желудя вырастает дерево «дуб» и никакие другие деревья и кустарники не вырастают из него. Интенциональность (направленность на конечную цель) является важнейшим признаком финальной причины ([78]).

Ричлак ([74]) различает три типа телеологических (финальных) причин: человеческие, естественные и божественные. Переосмысливая Аристотелевские причины, он трактует их следующим образом: (1) форма объекта (которая под влиянием причины изменяется и перерабатывается), (2) материал объекта (который обычно не подвергается переработке в ходе изменений формы объекта), (3) субъект (agency), инициирующий изменения, и (4) цель (замысел, намерение, смысл), ради которой изменения производятся.

Покажем своеобразие аристотелевских причин на примере умышленного убийства. (1) Почему действие, которое привело к смерти человека, считается умышленным убийством (что есть умышленное убийство, какое значение содержит в себе это событие)? Эта постановка вопроса предполагает поиск формальной причины. (2) Почему произошло умышленное убийство: из-за отравления, выстрела из пистолета, удара в голову? Эта постановка вопроса предполагает поиск материальной причины. (3) Почему убийца совершил умышленное убийство: для того, чтобы завладеть деньгами жертвы? Эта постановка вопроса предполагает поиск финальной причины. (4) Почему убийца совершил умышленное убийство: потому что он был вспыльчив и обижен или сама жертва была алчной и угрожала своему убийце? Эта постановка вопроса предполагает поиск действующей причины ([58]).

Трансцендентные и эмпирические причины

До Канта господствовали две теории причинности. Одна из них полагала, что причинность возникает из опыта, результат привычки наблюдать постоянное следование одного явления за другим (эмпиризм); другая исходила из того, что идея причинности присуща человеческому мышлению помимо и вне какого-либо опыта (рационализм). Критическая философия полагает причинность априорным принципом, формой сознания: причинность допускается, хотя не доказывается опытом. Причины, устанавливаемые мышлением вне какого-либо опыта, называют метафизическими (или трансцендентными). Метафизическая причина соединяется со своими действиями и следствиями логической связью, которая недоступна восприятию. Имманентная (эмпирическая) причина, наоборот, не имеет логической связи с ее действиями и следствиями. Причины, устанавливаемые при помощи опыта, называют имманентными. Познать имманентную причину явления возможно при помощи опыта (закон Юма).

Эта старая проблема остается злободневной и актуальной в наши дни. Во-первых, взгляды на причины как имманентные и трансцендентные часто скрыты в острых, но закамуфлированных в другие концептуальные одежды, дискуссиях. Это дебаты сторонников естественнонаучного и гуманитарного (культурно-исторического) подходов, авторов теорий, основанных на фактах, или их предсказывающих, и тех, кто строит метафизические теории, не обременяя себя их эмпирической верификацией. Это столкновения исследователей, ориентированных на эмпирическое познание действительности, и тех, кто доверяет силе разума, обосновывая произвол «чистого» мышления. Во-вторых, оппозиция идей об имманентных и трансцендентных причинах не всегда оправдана и целесообразна. Заостряя вопрос их различий, уместно поставить вопрос об их дополнительности.

Категоризация каузальных отношений

В последние десятилетия предпринимаются попытки категоризировать причины. Решая эту задачу, Hausman ([61]) учитывает их класс, или «уровень». Он выделяет репрезентативные (token-level) и общие (type-level) каузальные отношения, а также каузальные отношения переменных. Репрезентативные каузальные отношения характеризуют единичные, или сингулярные события. Отдельные авторы ([53], [66]) относят к ним факты. Они занимают место в пространстве и времени, случаются однажды, им невозможно добавить новые значения. «Этим утром пронзительный звон моего будильника в 6.30 чуть позже отозвался стоном в моем голосе». «Боб много курил и заработал рак легких». Это примеры каузальных сингулярных отношений. Обычный человек хочет знать причины событий, которые происходят с ним, ищет их в каузальных сингулярных, а не общих отношениях. Общие каузальные отношения связывают события или их особенности на более высоком уровне обобщения, например, на уровне популяции. «Потребление шоколада в избыточном количестве часто вызывает боли в желудке». «Курение вызывает рак легких». Это примеры общих каузальных отношений.

Каузальные отношения переменных Hausman ([61]) выводит из понимания их устройства. Простой взгляд на переменную состоит в том, что она выражает отдельное свойство явления. Скажем, переменные «масса» и «цвет» выражают отдельные свойства кирпича. Более сложный и применимый в эмпирических исследованиях взгляд состоит в том, что переменная изменяется и имеет множество разных значений. В тесте на умственное развитие переменной является интеллект, а его значения варьируют от человека к человеку. Конкретный человек реально имеет (по меньшей мере, в данный момент времени) одно значение переменной. Петр имеет высокий или низкий IQ, но не высокий и низкий IQ одновременно. Одно значение переменной выражает конкретную особенность явления и обозначается термином «конкретная переменная». Она может иметь два значения, но реально только одно из них. Hausman ([61]) отмечает, что каузальное заключение о конкретной переменной зависит от других конкретных переменных. Отношения конкретных переменных – это репрезентативные каузальные отношения сингулярных фактов, или событий.

Общие каузальные отношения основаны на отношениях значений переменных в целом. Переменные эти есть некоторое обобщение (генерализация) конкретных переменных и репрезентативных каузальных отношений. Уровень моей креативности и продуктивность моей работы (репрезентативное каузальное отношение) – это конкретизация понятий креативного мышления и его продуктивности (общее каузальное отношение). В то время как общие каузальные отношения представляют собой значения не-конкретных переменных, репрезентативные каузальные отношения выражают значения конкретных переменных. Общие каузальные отношения возникают на основе генерализации каузальных сингулярных отношений, или конкретных переменных. Таким образом, возможно движение от каузальных отношений конкретных переменных к более широким обобщениям на уровне отношений переменных в целом.

Подход Hausman ([61]) подводит основание под анализ каузальных отношений как на уровне количественных, так и качественных исследований, позволяет рассматривать их в едином методологическом и теоретическом ключе.

Носители причин

Юм ([47]) полагал, что причинами являются частицы опыта. В наше время философы полагают, что причинами могут быть заряженные силой и энергией материальные частицы: химические, физические или генетические ([59], [76]). Другие философы связывают причинность с информацией ([10], [32], [69], [75]). Информационный аспект процессов причинения (информационные причины) является важным для понимания функционирования психики (человек, межличностные отношения, поведение) и социальной сферы (культура, образование, быт), выражая их существенные особенности. Третьи философы ([64]) увязывают каузальность с переносом и энергии, и информации. White ([78]) отмечает, что устойчивые условия, материальные субстанции и некоторые особенности вещей могут быть причинами. Объекты, состояния дел, факты и переменные также могут выступать в роли причин ([61]). Весьма распространенным является анализ каузальных отношений в терминах событий ([8], [55], [77]). В роли психологических причин могут выступать, в частности, события, привязанные к психологическому времени ([11]), как и черты личности, свойства темперамента, психические состояния и процессы при определенных условиях.

Транзитивность

Непрерывно−прерывный характер каузальности объединяется понятием «транзитивность».

В рамках психологической науки уместно рассматривать транзитивность, во-первых, как переход от события А (причины) к событию Б (следствию события А). Каузальный процесс служит опосредующим звеном между событиями А и Б. Во-вторых, транзитивность есть каузальный процесс в значении переноса. Скажем, информация, содержащаяся в событии А,переносится на событие Б. В-третьих, транзитивность − это след, отпечаток, который оставляет событие А (причина) в событии Б (следствие события А).

В-четвертых, обращает на себя внимание событие Б. У него двоякий онтологический статус. Событие Б существовало и/или существует до действия причины или вне зависимости от нее (которая в событии А).(1) Под влиянием причины из события А событие Б модифицируется:в нем возникает отпечаток причины из события А. (2) Отпечаток свидетельствует о переносе структуры причины из события А на ее следствие в событии Б. (3) Отпечаток свидетельствует о сохранении причины из события А в событии Б и в то же время о модификации события Б. Значит, след в событии Б есть результат взаимодействия причины, укорененной в событии А, и исходного состояния события Б.

Когда принимаются во внимание все обозначенные выше аспекты транзитивности, подразумевается полная транзитивность. Когда принимаются во внимание отдельные аспекты транзитивности, имеется в виду неполная транзитивность.

Внутренние механизмы

Условно, каузальный процесс можно рассматривать под углом зрения, так сказать, внутренних механизмов каузальности (микроанализ). При микроанализе исследовательское внимание сосредоточивается на транзитивности, раскрывающей, во-первых, связь причины с ее следствием, во-вторых, внутренний характер их отношений. Они рассматриваются в виде каузального процесса, который постепенно развертывается во времени. Ему сопутствуют какие-то промежуточные перемены, переходящие в конечные изменения. В связи с этим поставим вопрос о латентном вызревании причины. Для его описания в первом приближении годятся несколько метафор. Это снежный ком, который катится по склону горы и постепенно увеличивается в размерах за счет налипания новых порций снега (физическая метафора). Имеется в виду внутриутробное вынашивание плода (биологическая метафора). Это фаза инкубации в креативном процессе: латентное вызревание идеи и способа решения задачи, предшествующее инсайту ([37]) (психологическая метафора).

Внешние связи

При крупном анализе (макроанализ) исследовательское внимание сосредоточивается на транзитивности, которая объясняет связность каузальной сети и связность каузальных цепей. В самом общем виде, каузальная сеть есть матрица каузальных связей ее элементов. Благодаря каузальной цепи и промежуточным звеньям в ней, причина в событии A через событие Б влияет на событие B, удаленное во времени и в пространстве. В каузальной цепи каждое событие необходимо для конечного следствия и при этом есть часть его общей каузальной истории ([63]). На каузальную сеть и каузальные цепи можно распространить понятие каузального процесса ([75]).

Промежуточные итоги

В работе развивалась идея множественности причин как одной из фундаментальных проблем каузальности в психологической науке (каузальный плюрализм). Проблема исследовалась кросстеоретически, а не с единой теоретической позиции, прежде всего в онтологическом, а не эпистемологическом ключе, скорее под углом зрения перспектив философии науки и эмпирических исследований в психологии, чем ревизии метафизических первооснов и предельных принципов.

Обозначен основной перечень проблем каузальности, который позволяет создать общие представления о причинно-следственных отношениях у психологов-исследователей. Показаны причины разного рода и указаны основания их классификации: Аристотелевские причины, трансцендентные и эмпирические причины, категоризация каузальных отношений, носители причин. Центральной идеей работы являются представления о каузальном процессе. Эта идея идет от теории Салмона и развивается далее. Намечены перспективы разработки представлений о каузальном процессе по линиям совместного анализа континуальности/дискретности, транзитивности, его внутренних механизмов и внешних связей.

Литература

1. Абульханова К. А., Славская А. Н. Предисловие // Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. − СПб.: Питер, 2003. – С. 6−33.

2. Адорно Т. В. Негативная диалектика. − M.: Научный мир, 2003. − 374 с.

3. Аристотель. Метафизика // Соч. в 4 т. − М.: Мысль, 1976. − Т. 1. − 550 с.

4. Бом Д. Д. Причинность и случайность в современной физике. − Изд. 2-е, испр. – М.: Красанд, 2010. – 247 с.

5. Бунге М. Причинность: Место принципа причинности в современной науке. − Изд.2. – М.: УРСС, 2010. − 512 с.

6. Вебер М. Избранные произведения. − М.: Прогресс, 1990. – 808 с.

7. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. − М.: Гнозис, 1994. − 612 с.

8. Вригт Г. Х., фон. Логико-философские исследования. (Избранные труды). Часть I. Объяснение и понимание. − М.: Прогресс, 1986. − 600 с.

9. Гетманова А. Д. Логика. – М.: Омега-Л, 2009. – 415 с.

10. Голицын Г. А., Петров В. М. Социальная и культурная динамика: долговременные тенденции (информационный подход). − М.: КомКнига, 2005. – 272 с.

11. Головаха Е., Кроник А. Психологическое время личности (2-е изд., испр. и доп.). – М.: Смысл, 2008. – 267 с.

12. Гутнер Г. Б. Причина и следствие // Новая философская энциклопедия. В 4 т. – Т. 3. Н–С. – 2-е изд. – М.: Мысль, 2010. – С. 353.

13. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. – Т. 3. П−Р. − М.: Олма Медиа Групп, 2007. – С. 459−460.

14. Дорфман Л. Я. Детерминированность и свобода человека // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. - М.: Смысл, 1997. – С. 145–155.

15. Дорфман Л. Я. Методологические основы эмпирической психологии: от понимания к технологии. – М.: Смысл; Издательский центр «Академия», 2005. – 288 с.

16. Жданов Г. Б. Выбор естествознания: 8 принципов или 8 иллюзий рационализма? // Философия науки. − Вып. 1. Проблемы рациональности / Отв. ред. В. А. Смирнов. − М.: ИФ РАН, 1995. − С. 99−148.

17. Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Фундаментальная психология и практика: проблемы и тенденции взаимодействия // Психологический журнал, 2011, − № 3. − С. 5−16.

18. Ивин А. А. Философия истории. − М.: Гардарики, 2000. − 528 с.

19. Ивин А. А. Логика. − М.: Фаир-Пресс, 2002. – 239 c.

20. Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2006. – 736 с. (Первое оригинальное издание – 1781).

21. Корнилова Т. В. Экспериментальный метод как путь к причинному объяснению в психологии // Психология. Журнал Высшей школы экономики, 2006. − T. 3. № 2. − C. 3–22.

22. Корнилова Т. В., Смирнов С. Д. Методологические основы психологии. − СПб.: Питер, 2008. – 300 с.

23. Леонтьев Д. А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности // Психологический журнал, 2000. − Т. 21. № 1. − С. 15–25.

24. Леонтьев Д. А. Причинность и объяснение в психологии личности: от необходимого к возможному // Эпистемология и философия науки. 2008. − Т. 17. № 3. − С. 127–142.

25. Леонтьев Д. А. Новые ориентиры понимания личности в психологии: от необходимого к возможному // Вопросы психологии, 2011. – № 1. – С. 3–27.

26. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. – М.: Директ-Медиа, 2008. − 1174 с.

27. Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. – М.: Педагогика, 1986. – 256 с.

28. Молчанов Ю. Б. Современные аспекты ЭПР-парадокса // Философские проблемы физики элементарных частиц (тридцать лет спустя) / Отв. ред. Ю. Б. Молчанов. − М.: ИФ РАН, 1994. − С. 207−237.

29. Николаев А. Исторические циклы. − М.: Полиграфист, 2002. − 104 с.

30. Огурцов А. П. Философия науки. Двадцатый век. Концепции и проблемы: В 3 частях. – СПб.: Мiръ, 2011. − 502 / 495 / 336 с.

31. Петров В. М. Количественные методы в искусствознании. – М.: Академический проект, 2004. – 432 с.

32. Петров В. М. Социальная и культурная динамика: быстротекущие процессы (информационный подход). – СПб.: Алетейя, 2008. – 336 с.

33. Петров В. М. Социальная и культурная динамика: методология прогнозирования (информационный подход). – М.: Либроком, 2013. – 272 с.

34. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Психология. − М.: Академия, 2002. − 512 с.

35. Петровский В. А. Очерк теории свободной причинности //Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. - М.: Смысл, 1997. – С. 124–144.

36. Пономарев Я. А.Методологическое введение в психологию. − М.: Наука, 1983. – 206 с.

37. Пономарев, Я. А. Перспективы развития психологии творчества // Психология творчества: школа Я. А. Пономарева / Под ред. Д. В. Ушакова. – М.: Институт психологии РАН, 2006. – С. 145–276.

38. Розин В. М. Типы и дискурсы научного мышления. − М.: Эдиториал УРСС, 2004. − 248 с.

39. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. − СПб.: Питер, 2003. − 512 с.

40. Сачков Ю. В. Причинность // Новая философская энциклопедия. В 4 т. – Т. 3. Н – С. − 2-е изд. – М.: Мысль, 2010. – С. 355.

41. Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль / Под ред. В. И. Добренькова. − М.: Изд-во МГУ, 1994. − С. 372−392.

42. Спиркин А. Г. Философия. − М.: Гардарики, 2002. − 368 с.

43. Степанов Ю. С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности // Язык и наука конца XX века. − М.: РГГУ. 1995. − С. 35−73.

44. Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы. − М.: Гардарики, 2006. − 384 с.

45. Степин В. С. Наука и философия // Свободная мысль, 2010. − № 8. − С. 58−75.

46. Украинцев Б. С. Самоуправляемые системы и причинность. – М.: Мысль, 1972. – 254 с.

47. Юм Д. Трактат о человеческой природе. − М.: Директ-Медиа, 2002. − 1266 с.

48. Юревич А. В. Состав и структура психологического знания // Методологические проблемы современной психологии / Под ред. Т. Д. Марцинковской. – М.: Смысл, 2004. – С. 37–60.

49. Юревич А. В. Парадигмы в психологии // Методология и история психологии, 2007. − Т. 2, Вып. 3. – С. 3−17.

50. Юревич А. В. Естественнонаучная и гуманитарная парадигмы в психологии // Парадигмы в психологии: науковедческий анализ / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Т. В. Корнилова, А. В. Юревич. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. – С. 13−33.

Ярошевский М. Г. История психологии от античности до середины XX в. – М.: Академия, 1996. – 416 с.

52. Bandura, A. (1989). Human agency in social cognitive theory. Ameri



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-26; просмотров: 163; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.173.221.132 (0.094 с.)