Энгель (Engel) и другие против Нидерландов

Энгель (Engel) и другие против Нидерландов

Судебное решение от 8 июня 1976 г.

Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела

А. Основные факты

Пятью заявителями по данному делу являются Корнелиус Й.М. Энгель, Петер Ван дер Виел, Геррит Ян Де Вит, Йоханнес С. Дона и Виллем А.С. Шул, все - граждане Нидерландов, проходившие в 1970-1971 гг. срочную службу в различных сержантских званиях в вооруженных силах Нидерландов. По разным поводам соответствующими командирами на них были наложены различные наказания за нарушения воинской дисциплины. Г-н Энгель и г-н Ван дер Виел обвинялись в самовольной отлучке, г-н Де Вит - в нарушении правил управления автомобилем и неисполнении приказов. Г-н Дона и г-н Шул были редакторами газеты "Аларм" ("Тревога") Ассоциации военнослужащих; они подверглись наказанию за появление в газете материалов, направленных на подрыв воинской дисциплины.

Наказанием, наложенным первоначально на г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула, было направление в дисциплинарное подразделение. Наказаниями для г-на Энгеля и г-на Де Вита были несколько дней ареста с "мягким", "усиленным" и "строгим" режимом содержания. Поскольку г-н Энгель проигнорировал свое первое взыскание, он был временно подвергнут аресту со строгим режимом содержания до определения ему дальнейшего наказания.

Каждый из заявителей обратился к офицеру, занимающемуся разбором жалоб, а затем в Высший военный суд, который по существу подтвердил оспариваемые решения. Высший военный суд тем не менее снизил наказание для г-на Де Вита до 12 дней ареста с усиленным режимом содержания и срок заключения для г-на Шула с четырех до трех месяцев. Пока рассматривались апелляции г-на Дона и г-на Шула, они временно находились под стражей в виде ареста с усиленным режимом содержания чуть меньше месяца; их наказание было осуществлено вскоре после того, как Высший военный суд принял решение по этому делу.

Рядовой военнослужащий или сержант, отбывающий арест с мягким режимом содержания, как правило, находится в казарме, но может свободно передвигаться в расположении части во внеслужебное время. Содержание под стражей с усиленным режимом изоляции означает заключение, но только во внеслужебное время, в специально предназначенное для этого, но не запирающееся помещение. Рядовые и сержантский состав, находящиеся под строгим арестом, запираются в камере как в служебное, так и внеслужебное время. Направление в дисциплинарное подразделение, которое применялось только к рядовому составу, означало более строгие, чем обычно, дисциплинарные меры в виде направления правонарушителя в специальное учреждение на период от трех до шести месяцев. Последние два вида наказания были отменены в 1974 г.

Извлечение из судебного решения

Вопросы права

54. Правительство, Комиссия и заявители единодушны в том, что Конвенция в принципе распространяется не только на гражданских лиц, но и на военнослужащих. В статьях 1 и 14 Конвенции указывается, что каждый человек, находящийся под юрисдикцией Высоких Договаривающихся Сторон, должен пользоваться "без какой-либо дискриминации" правами и свободами, перечисленными в разделе I. Статья 4 п. 3 (b), которая исключает из запрета принудительного или обязательного труда военную службу, далее подтверждает тем самым, что, как правило, гарантии Конвенции распространяются и на военнослужащих. То же самое верно и в отношении статьи 11 п. 2 in fine, которая позволяет Договаривающимся Сторонам вводить специальные ограничения на использование свободы собраний и объединений в вооруженных силах.

Тем не менее, толкуя и применяя нормы Конвенции в настоящем деле, Суд не должен забывать об особенностях армейской жизни и последствиях этого для военнослужащих.

55. Установив эти предварительные моменты, Суд далее последовательно рассмотрит каждую из жалоб, поданных пятью заявителями или некоторыми из них, в свете всех вышеупомянутых статей.

О применимости статьи 6

(а) О наличии "любого уголовного обвинения"

80. Все Договаривающиеся Государства уже давно проводят в той или иной форме и степени разграничение между дисциплинарным и уголовным судопроизводством. Тем, на кого это распространяется, первое обычно дает существенные преимущества по сравнению с последним, например, в отношении наказания; дисциплинарные наказания в общем менее суровы, не вносятся в досье лица, совершившего правонарушение, и влекут за собой более ограниченные последствия. Однако может быть и иначе; более того, уголовное судопроизводство, как правило, сопровождается более полными гарантиями.

Таким образом, необходимо задать вопрос, является или нет решение, принятое в этой связи на национальном уровне, убедительным с точки зрения Конвенции. Прекращается ли применение статьи 6 только потому, что компетентные органы Договаривающейся Стороны классифицируют какое-либо действие или бездействие, а также судебное разбирательство в отношении нарушителя как дисциплинарные, или, напротив, эта статья применяется в некоторых случаях независимо от этой классификации? Данная проблема, важность которой признает Правительство, была справедливо поднята Комиссией; это, в частности, происходит, когда действие или бездействие рассматривается по внутреннему законодательству государства-ответчика как смешанное преступление, т.е. и уголовное, и дисциплинарное, и в таком случае существует возможность выбора между уголовным и дисциплинарным производством или даже их объединения.

81. Суд уделил внимание соответствующим утверждениям заявителей, Правительства и Комиссии относительно того, что касается "автономности" понятия "уголовное обвинение", но не может полностью согласиться с каким-либо из этих утверждений (доклад Комиссии п. 33-34, п. 114-119 и отдельное мнение г-на Велтера; памятная записка Правительства п. 25-34; памятная записка Комиссии п. 9-16, п. 14-17 Приложения I и п. 12-14 Приложения II; стенографический отчет о слушаниях 28 и 29 октября 1975 г.).

В решении по делу Неймастера от 27 июня 1968 г. Суд уже указывал, что слово "обвинение" следует понимать "по смыслу Конвенции" (Серия А, т. 8, с. 41, п. 18 в сравнении с подпунктом 2 на с. 28 и подпунктом 1 на с. 35; см. также решение по делу Вемхофа от 27 июня 1968 г. Серия А, т. 7, с. 26-27, п. 19, и решение по делу Рингейзена от 16 июля 1971 г. Серия А, т. 13, с. 45, п. 110).

Вопрос об "автономности" понятия "уголовный" не ведет к точно такому же ответу. Конвенция, без всякого сомнения, позволяет государствам при выполнении ими функций блюстителей общественных интересов сохранять или устанавливать разграничение между уголовным и дисциплинарным правом, а также проводить между ними разграничение, но только с учетом определенных условий. Конвенция предоставляет государствам свободу определять как уголовное преступление какое-либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает. Это особенно ясно следует из статьи 7. Такой выбор, который является следствием прочтения статей 6-7, в принципе не подпадает под контроль Суда.

Противоположный выбор ограничен более строгими правилами. Если бы Договаривающиеся Государства могли по своему усмотрению классифицировать правонарушение как дисциплинарное вместо уголовного или преследовать исполнителя "смешанного" правонарушения на дисциплинарном, а не на уголовном уровне, действие основных положений статей 6 и 7 было бы подчинено их суверенной воле. Такое расширение полномочий могло бы привести к результатам, несовместимым с целями и задачами Конвенции. Поэтому Суд в соответствии со статьей 6 и даже без ссылки на статьи 17 и 18 вправе убедиться в том, что дисциплинарное никоим образом не заменяет уголовное.

Короче говоря, "автономность" понятия "уголовный" действует, так сказать, только в одном направлении.

82. Отсюда следует, что Суд должен точно установить, ограничиваясь сферой военной службы, каким образом он будет определять, считается ли данное "обвинение", выдвинутое государством и носящее дисциплинарный характер, тем не менее "уголовным" по смыслу статьи 6.

В этой связи необходимо прежде всего узнать, принадлежат соответствующие статьи во внутреннем праве государства-ответчика к уголовному или дисциплинарному праву или тому и другому одновременно. Это, однако, не более чем отправная точка. Полученные таким образом данные имеют только формальную и относительную ценность и должны быть изучены в свете общего знаменателя, выводимого из законодательств различных государств-участников.

Сам характер правонарушения является гораздо более важным фактором. Когда военнослужащий обвиняется в каком-либо действии или бездействии, противоречащем правовой норме, регулирующей деятельность вооруженных сил, государство в принципе может применить против него дисциплинарное, а не уголовное право. В этом отношении Суд выражает свое согласие с Правительством.

Однако контроль Суда на этом не заканчивается. Он окажется иллюзорным, если не учитывается также степень суровости наказания, которому обвиняемый рискует подвергнуться. В обществе, где действует принцип верховенства права, наказания в виде лишения свободы отнесены к "уголовной сфере", за исключением тех, которые по своему характеру, продолжительности или способу исполнения не могут считаться наносящими ощутимый ущерб. Серьезность того, что поставлено на карту, традиции государства и значение, придаваемое Конвенцией уважению физической свободы личности, - все это требует, чтобы именно так и было (см. mutatis mutandis решение по делу Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии от 18 июня 1971 г. Серия А, т. 12, с. 36, последний абзац и с. 42 in fine).

83. Именно на основе этих критериев Суд будет выяснять, все ли заявители или только некоторые из них были объектами "уголовного обвинения" в контексте статьи 6 п. 1.

В данных обстоятельствах обвинение, которое следует оценить, заключалось в решении командира и затем было подтверждено или смягчено офицером, занимающимся разбором жалоб. Несомненно, именно это решение установило окончательно характер наказания, поскольку судебное учреждение, т.е. Высший военный суд, не был компетентен определить более суровое наказание (см. п. 31 выше).

84. Правонарушения, в которых обвинялись Энгель, Ван дер Виел, Де Вит, Дона и Шул, подпадают под статьи, относящееся по законодательству Нидерландов к дисциплинарному праву (Закон 1903 г. и Дисциплинарный устав вооруженных сил), хотя те правонарушения, за которые должны отвечать г-н Дона и г-н Шул (статья 147 Военно-уголовного кодекса) и, возможно, даже г-н Энгель и г-н Де Вит (статьи 96 и 114 указанного Кодекса, по мнению г-на Ван дер Шанса, слушание 28 октября 1975 г.), подпадают также и под уголовное производство. Кроме того, все правонарушения свелись, с точки зрения военных властей, к нарушению правовых норм, регулирующих деятельность вооруженных сил Нидерландов. С этой точки зрения выбор дисциплинарных мер был оправдан.

85. Максимальное наказание, которое мог определить Высший военный суд, составляло четырехдневный арест с мягким режимом содержания для г-на Ван дер Виела, двухдневный арест строгого режима для г-на Энгеля (третье наказание) и трех- или четырехмесячное содержание под стражей в дисциплинарном подразделении для г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула.

Следовательно, г-н Ван дер Виел подлежал только легкому наказанию, не влекущему за собой лишение свободы (см. п. 61 выше).

В то же время наказание в виде лишения свободы, которое теоретически угрожало г-ну Энгелю, было слишком коротким по времени, чтобы относить его к "уголовному" праву. Более того, он не рисковал подвергнуться этому наказанию по окончании судебного разбирательства, возбужденного им в Высшем военном суде 7 апреля 1971 г., поскольку он уже отбыл его с 20 по 22 марта (п. 34-36, 63 и 66 выше).

С другой стороны, "обвинения" против г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула действительно подпадают под "уголовную" сферу, поскольку вели к назначению серьезного наказания в виде лишения свободы (см. п. 64 выше). Правда, Высший военный суд приговорил г-на Де Вита только к 12-дневному аресту с усиленным режимом содержания, т.е. к наказанию, не связанному с лишением свободы (п. 62 выше), но окончательное решение по жалобе не может снизить серьезность того наказания, которое грозило ему изначально.

Конвенция, конечно, не обязывает компетентные органы преследовать г-на Де Вита, гна Дона и г-на Шула в соответствии с Военно-уголовным кодексом в военном трибунале (см. п. 14 выше), т.к. такое решение могло бы оказаться менее благоприятным для заявителей. Однако Конвенция обязывает органы власти предоставить им гарантии по статье 6.

(b) О наличии "определения" "гражданских прав"

86. Трое из пяти заявителей утверждали, что разбирательства, возбужденные против них, касались "определения" "гражданских прав": г-н Энгель характеризует как "гражданскую" свободу собраний и ассоциации (статья 11), г-н Дона и г-н Шул - свободу выражать свое мнение (статья 10).

87. Статья 6 оказалась менее точной при определении таких прав, чем при определении "уголовных обвинений"; если ее п. 1 относится к обоим случаям, то п. 2-3 защищают только лиц, "обвиняемых в уголовном преступлении". Поскольку г-н Дона и г-н Шул были объектами "уголовных обвинений" (п. 85 in fine), статья 6 могла быть применена к ним полностью и вопрос об определении "гражданских прав" лишен какого-либо практического интереса. Что касается г-на Энгеля, который не был "обвинен в уголовном преступлении" (п. 85 абз. 3), то судопроизводство против него было возбуждено исключительно из-за нарушения им военной дисциплины, а именно из-за его отсутствия по месту проживания 17 марта 1971 г. и дальнейшего несоблюдения взысканий, наложенных на него в течение последующих двух дней. При таких обстоятельствах нет необходимости давать какое-то определение по этому делу о том, является ли свобода собраний и ассоциации "гражданским" правом.

88. Короче говоря, Суд должен рассмотреть в контексте статьи 6 наказания, назначенные г-ну Де Виту, г-ну Дона и г-ну Шулу, но не то, на что жалуются г-н Энгель и г-н Ван дер Виел.

О соблюдении статьи 6

89. Высший военный суд, перед которым предстали г-н Де Вит, г-н Дона и г-н Шул, является "независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона" (см. п. 30 и 68 выше), и нет никаких указаний на то, что он не обеспечил им "справедливое разбирательство". "Срок" между "обвинением" и решением также является "разумным". Он составлял менее шести недель для г-на Дона и г-на Шула (8 октября - 17 ноября 1971 г.) и чуть больше двух месяцев для г-на Де Вита (22 февраля - 28 апреля 1971 г.). Приговор был "объявлен публично".

С другой стороны, слушания были закрытыми в соответствии с установившейся практикой Высшего военного суда при проведении дисциплинарных разбирательств (см. п. 31 выше). Фактически заявители, по-видимому, никоим образом не пострадали из-за этого, т.к. по сути дела вышеупомянутый суд облегчил участь двоих из них, а именно г-на Шула и даже в большей степени г-на Де Вита. Тем не менее сфера применения статьи 6 требует в самом общем плане, чтобы судебное разбирательство проводилось публично. Статья 6, конечно, предусматривает исключения, и они в ней перечислены, но ни из заявления Правительства, ни из документов дела не следует, что обстоятельства данного дела сводятся к одному из случаев, в которых статья 6 предусматривает, что "пресса и публика могут не допускаться". Следовательно, по этому конкретному вопросу имело место нарушение статьи 6 п. 1.

90. Г-н Дона и г-н Шул высказали жалобу относительно того, что Высший военный суд принял во внимание их участие в публикации (до выхода N 8 "Alarm") двух материалов, распространение которых было только временно запрещено согласно Указу от 21 декабря 1967 г. и за которые они никогда не преследовались в судебном порядке (см. п. 49 выше). Как утверждается, Высший военный суд тем самым пренебрег презумпцией невиновности, провозглашенной в статье 6 п. 2 (доклад Комиссии, п. 45, третий от конца абзац).

В действительности вопреки мнению этих двух заявителей статья 6 п. 2 относится только к доказательству вины, а не к виду или степени наказания и не препятствует национальному судье при принятии решения о наказании учитывать факторы, относящиеся к характеристике данной личности.

Г-н Дона и г-н Шул Высшим военным судом были "признаны виновными в соответствии с законом" в совершении инкриминированного им правонарушения. Исключительно с целью определения им наказания с учетом их характеристик и предыдущего послужного списка вышеуказанный суд также принял во внимание некоторые установленные факты, достоверность которых они не оспаривали. Суд не выносил им наказания за эти факты как таковые (статья 37 Закона 1903 г. и памятная записка, поданная Правительством в Комиссию 24 августа 1973 г.).

91. Г-н Де Вит, г-н Дона и г-н Шул не отрицают, что нормы статьи 6 п. 3 (а) были по отношению к ним соблюдены, и, естественно, не ссылаются на подпункт (е). С другой стороны, они утверждают, что не пользовались гарантиями, предусмотренными подпунктами (b), (с) и (d).

Однако их утверждения слишком неопределенны, чтобы подвести Суд к выводу о том, что было нарушено их право "иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты", как это предусмотрено статьей 6 п. 3 (b).

К тому же у каждого из трех заявителей была возможность "защищать себя лично" на различных этапах судебных разбирательств. Кроме того, они получили привилегию иметь в Высшем военном суде (а в деле г-на Де Вита при рассмотрении его жалобы у инспектора) "выбранного им(и) самим(и) защитника"; этим защитником был их сослуживец, который до службы в армии был юристом. Услуги г-на Эггенкампа были, конечно, ограничены только спорными правовыми вопросами. В обстоятельствах этого дела данное ограничение совместимо с интересами правосудия, поскольку заявители были в состоянии сами представить объяснения по очень простым фактам, в которых их обвиняли. Следовательно, никакого посягательства на право, предусмотренное в подпункте (с), из материалов этого дела не вытекает.

В свете информации, полученной Судом, в частности, по поводу слушаний 28 и 29 октября 1975 г., не обнаружено никакого нарушения подпункта (d). Хотя заявители придерживаются противоположного мнения, статья 6 п. 3 (d) не требует присутствия и допроса всех свидетелей со стороны обвиняемого. Ее основной целью, как это следует из слов "на тех же условиях", является в данном случае полное "равенство сторон". С этим условием статья предоставляет компетентным национальным органам решить вопрос, какие свидетельские показания необходимы по данному делу в целях справедливого судебного разбирательства - основного требования статьи 6. Статья 65 Закона 1903 г. и статья 56 "Временных инструкций" от 20 июля 1814 г. ставят обвинение и защиту в равные условия: свидетели с каждой стороны вызываются только в том случае, если инспектор по разбору жалоб или Высший военный суд сочтут это необходимым. Что касается применения этих норм в данном деле, Суд отмечает, что по делу г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула в Высшем военном суде свидетели, дававшие показания против них, не заслушивались и в документах по делу нет указаний на то, что эти заявители просили вышеуказанный суд заслушать свидетелей с их стороны. Несомненно, г-н Де Вит может возразить, что инспектор по разбору жалоб заслушал только одного из трех предложенных им свидетелей, но этот факт сам по себе не может считаться достаточным для утверждения о нарушении статьи 6 п. 3 (d).

V. О применении статьи 50

109. В соответствии со статьей 50 Конвенции, если Суд установит, "что решение или мера", принятые каким-либо органом власти Высокой Договаривающейся Стороны, "полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из... Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры", то Суд предусматривает "справедливое возмещение потерпевшей стороне".

Регламент Суда устанавливает, что, когда "Суд находит, что имеет место нарушение Конвенции, он должен в том же самом решении применить статью 50 Конвенции, если этот вопрос, после того как он поставлен в соответствии со статьей 47 bis, готов для решения; если вопрос не готов для решения, Суд должен отложить его целиком или частично и назначить дополнительное разбирательство" (статья 50 п. 3, первое предложение, прочитанное вместе со статьей 48 п. 3).

110. На слушании 29 октября 1975 г. Суд, согласно статье 47 bis, предложил всем выступившим представить соображения по вопросу о применении статьи 50 к данному делу.

Из ответа главного представителя Комиссии следует, что заявители не выставляли никаких требований о компенсации материального ущерба. Однако они надеются получить справедливое возмещение, если Суд обнаружит несоблюдение требований Конвенции по одному или более пунктам, но пока что они не указали сумму своего иска на случай, если такое возмещение будет иметь форму денежной компенсации.

Правительство со своей стороны заявило через своего представителя, что оно оставляет этот вопрос полностью на усмотрение Суда.

111. Вопрос о применении статьи 50 Конвенции не возникает в отношении дела г-на Ван дер Виела или по тем претензиям г-на Энгеля, г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула, которые Суд не поддержал. Но с другой стороны, он возникает в связи с нарушением статьи 5 п. 1 в деле г-на Энгеля и статьи 6 п. 1 в деле г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула (см. п. 69, 89 выше). Информация, предоставленная главным представителем Комиссии, однако, показывает, что вопрос не готов для принятия решения, поэтому его целесообразно отложить и назначить в этой связи дополнительное производство.

По этим основаниям Суд

1. Постановил единогласно, что статья 5 неприменима к аресту с мягким режимом содержания г-на Энгеля (второе наказание) и г-на Ван дер Виела;

2. Постановил двенадцатью голосами против одного, что эта статья неприменима к аресту с усиленным режимом содержания г-на Де Вита и к предварительному аресту с усиленным режимом содержания г-на Дона и г-на Шула;

3. Постановил одиннадцатью голосами против двух, что направление г-на Дона и г-на Шула в дисциплинарное подразделение не являлось нарушением статьи 5 п. 1;

4. Постановил девятью голосами против четырех, что весь период предварительного ареста строгого содержания г-на Энгеля представлял собой нарушение статьи 5 п. 1, поскольку он не находит оправдания в ее тексте.

5. Постановил десятью голосами против трех, что помимо этого вышеуказанный арест был произведен в нарушение статьи 5 п. 1, поскольку его срок превысил период в 24 часа, предусмотренный статьей 45 нидерландского Закона о военной дисциплине от 27 апреля 1903 г.;

6. Постановил единогласно, что направление г-на Дона и г-на Шула в дисциплинарное подразделение, а также предварительный арест г-на Энгеля не являлись нарушением статьи 5 п. 1 в сочетании со статьей 14;

7. Постановил двенадцатью голосами против одного, что нарушение статьи 5 п. 4 в отношении направления г-на Дона и г-на Шула в дисциплинарное подразделение не имело места;

8. Постановил одиннадцатью голосами против двух, что статья 6 не могла быть применена к г-ну Энгелю на основании слов "уголовное обвинение";

9. Постановил единогласно, что она также не могла быть применена к заявителю на основании слов "гражданские права и обязанности";

10. Постановил единогласно, что она также неприменима к г-ну Ван дер Виелу;

11. Постановил одиннадцатью голосами против двух, что в деле г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула имело место нарушение статьи 6 п. 1, поскольку слушания в Высшем военном суде были закрытыми;

12. Постановил единогласно, что в деле г-на Дона и г-на Шула нарушение статьи 6 п. 2 не имело места;

13. Постановил единогласно, что в деле г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула нарушение статьи 6 п. 3 (b) не имело места;

14. Постановил девятью голосами против четырех, что в деле этих трех заявителей нарушение статьи 6 п. 3 (с) не имело места;

15. Постановил девятью голосами против четырех, что в деле г-на Де Вита нарушение статьи 6 п. 3 (d) не имело места;

16. Постановил двенадцатью голосами против одного, что в деле г-на Дона и г-на Шула нарушение статьи 6 п. 3 (d) не имело места;

17. Постановил единогласно, что в деле г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула нарушение статьи 6 в сочетании со статьей 14 не имело места;

18. Постановил единогласно, что нет необходимости принимать решение по жалобе г-на Дона и г-на Шула о предполагаемом нарушении статей 6 и 18 в сочетании;

19. Постановил единогласно, что в деле г-на Дона и г-на Шула не было нарушения статьи 10, взятой отдельно и в сочетании со статьями 14, 17 и 18;

20. Постановил единогласно, что в деле г-на Дона и г-на Шула нарушение статьи 11 не имело места;

21. Постановил единогласно, что вопрос о применении статьи 50 не возникает в деле г-на Ван дер Виела, а также в отношении тех жалоб г-на Энгеля, г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула, которые Суд не поддержал в данном решении (п. 1-3; 6-10 и 12-20);

22. Постановил двенадцатью голосами против одного, что вопрос о нарушениях, обнаруженных в деле г-на Энгеля (статья 5 п. 1; п. 4-5 выше) и в деле г-на Де Вита, г-на Дона и г-на Шула (статья 6 п. 1; п. 11 выше), еще не готов для решения;

Соответственно,

(а) откладывает рассмотрение всего вопроса о применении статьи 50 в отношении четырех заявителей;

(b) предлагает представителю Комиссии представить в письменном виде свои замечания по вышеизложенному вопросу в течение месяца со дня оглашения данного решения;

(с) выносит решение о том, что Правительство будет иметь право ответить в письменном виде на эти замечания в течение месяца с того дня, когда грефье передаст их Правительству;

(d) откладывает судопроизводство по этому аспекту дела.

Совершено на французском и английском языках, причем французский текст является аутентичным, и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 28 июня 1976 г.

Марк-Андре Эйссен Герман Мослер

Грефье Председатель

 

В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 50 п. 2 Регламента Суда к настоящему решению прилагаются следующие отдельные мнения судей.

Энгель (Engel) и другие против Нидерландов