Видение Последнего Суда (20,11-15).

 

¹¹ И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. ¹² И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. ¹³ Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. ¹⁴ И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. ¹⁵ И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.

 

Наступило время последнего Суда. До сих пор было сказано о вечной погибели земных представителей сатаны: зверя-антихриста и лжепророка. Сказано было и о погибели дракона-сатаны. Но помощники зверя были только убиты, то есть находятся в преисподней, во власти ада и смерти, но еще не погибли окончательно. Они должны воскреснуть на суд. Дождавшись окончания Тысячелетнего царства, они и воскресают, и предстают перед Судией Богом, Который восседает на великом белом престоле, который символизирует неприступную чистоту. Сам Бог именуется Сидящим на престоле. Это именование Бога, с которым мы первый раз встретились в 4-й главе, употребляется в Откровении 7 раз, что символизирует совершенство власти и Суда.

Обычно в Новом Завете в качестве Судии выступает Иисус Христос. Так, в Евангелии от Иоанна Иисус говорит: «Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин 5,22). В притче об овцах и козлищах Судией тоже выступает Иисус Христос на престоле славы Своей (Мф 25,31-46). В речи Апостола Павла в Афинах говорится, что Бог назначил день, в который будет праведно судить мир через Иисуса (Деян 17,31). И так далее. Да и в нашем Символе веры мы исповедуем Иисуса Христа как Судию, который придет судить живых и мертвых (согласно 2 Тим 4,1). Здесь же, в Книге Откровения говорится о том, что Судией будет Бог, а имя Иисуса Христа при этом не упоминается. На это есть два ответа.

Во-первых, Отец и Сын настолько едины, что нет ничего особенного в том, что действия Одного приписываются Другому. Ведь уже в 5-й главе мы видели, что Бог и Агнец находятся на одном престоле, и Им обоим воздается поклонение в равной степени. Во-вторых, вся книга Откровения ориентирована на ветхозаветную образность, а в Ветхом Завете, разумеется, говорится только о Боге-Судии.

И здесь, как и в прочих местах книги Откровения, Бог не описывается. О Его присутствии говорится образно: Он – тот, «от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места». Это, конечно, из Псалма Давида: «Море увидело и побежало; Иордан обратился назад. Горы прыгали, как овны, и холмы, как агнцы. Что с тобою, море, что ты побежало, и [с тобою], Иордан, что ты обратился назад? Что вы прыгаете, горы, как овны, и вы, холмы, как агнцы? Пред лицом Господа трепещи, земля, пред лицом Бога Иаковлева» (Пс 113,3-7). Такая вот восточная поэтическая образность. Бог положил основание земли, и небеса – дело рук Его. И тем не менее справедливо, что «они погибнут... и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, – и изменятся» (Пс 101,25-27). «Небо и земля прейдут» (Мк 13,31). «Небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр 3,10). Ветхий мир исчезает.

За этим следует суд человечества. Это суд малых и великих. Нет таких великих, которые могут избежать суда Божия, и нет таких малозначительных, чтобы они не получили свое воздаяние. Упоминаются два рода книг. В первой книге записаны дела людей. Это типичная для Писания идея: «книга судьбы человека». «Судьи сели, и раскрылись книги» (Дан 7,10). Мысль в том, что у Бога есть книги всех дел людей. В течение всей нашей жизни мы пишем свою судьбу. Получается, что не столько Бог судит человека, скорее человек сам записывает свое осуждение или оправдание.

Вторая книга – книга жизни.Она тоже часто упоминается в Писании. Так, Моисей готов быть изглаженным из книги, если Бог не может простить его народу его грех (Исх 32,32). Псалмопевец молит Бога изгладить нечестивых из книги живых и не писать их с праведниками (Пс 68,29). О книге жизни писал пророк Исаия (Ис 4,3), Апостол Павел (Флп 4,3). Сам Иоанн в Откровении (Откр 3,5; 13,8). За образом «книги жизни» стоит идея, что у каждого правителя была книга – список живущих у него граждан, и, конечно, когда человек умирал, его имя вычеркивалось из списка. Записанные в книгу жизни - это живые, активные граждане Царствия Божия.

Во время суда море отдаст мертвых. Дело в том, что в древнем мире захоронение было крайне важным актом; считалось, что дух человека, не получившего захоронения, должен блуждать бездомно; он ни на небе, ни на земле. И, конечно, те, кто умер в море, не могли быть захоронены. Даже такие, – говорит Иоанн, – должны явиться на суд Божий. Иначе говоря, как бы человек ни умер, при каких бы обстоятельствах это ни произошло, он не уйдет от наказания и не лишится своей награды.

И, наконец, смерть и ад повержены в озеро огненное. Ненасытные чудовища, поглотившие стольких, в конце концов, истреблены сами. На суде все те, кто не записан в книгу жизни, осуждены на озеро огненное вместе с диаволом, их хозяином, с антихристом и лжепророком. А для тех, чьи имена записаны в книге жизни, смерть исчезла навсегда.

Новое творение (21,1-8).

Новое творение (21,1).

 

¹ И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

После видения свершившегося Суда, наказания нечестивых и даже уничтожения самого источника зла, Иоанн получает новое видение. Он видит блаженство оправданных. Их новая жизнь – на новой земле. Отрывок 21,1-8 делится на две части. Стихи 1-4 описывают видение нового мира. Стихи 5-8 подтверждают это новое откровение и содержат увещевание к читателю.

Мечта о новом небе и о новой земле имела глубокие корни в иудейском мировоззрении. Эти образы основаны на пророческих обетованиях, данных Исаие: «Ибо вот, – сказал Бог Исаии, – Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце» (Ис 65,17). «Новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь» (Ис 66,22).

Это не будет «обновление» или «возрождение» или «преображение» ветхого, но творение нового! Об этом говорят слова «прежнее небо и прежняя земля миновали». Особенно замечательно упоминание того, что «моря нет уже». Дело в том, что море – непременный библейский символ хаоса, бездны и погибели. После потопа Бог обещал, что море больше никогда не будет уничтожать землю. Но в этом мире символическое «море» все же существует как потенция, как возможность, как угроза зла и погибели. Его Бог удерживает в рамках. Но оно существует. И здесь, в этом мире мы всегда ощущаем, что наша жизнь удерживается Богом над бездной небытия. В новом мире ничего такого уже не будет, то есть не будет самой возможности зла. Моря нет. Печаль будет забыта, грех исчезнет, тьма прекратится, преходящее во времени станет вечным.

 

Новый Иерусалим (21,2).

 

² И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.

 

Первая стародавняя мечта, отраженная в писаниях пророков, была о новом небе и земле. Вторая заветная мечта иудеев – мечта о новом Иерусалиме, святом городе. «Вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце». – И пророк Исаия продолжает: «А вы будете веселиться и радоваться вовеки о том, что Я творю: ибо вот, Я творю Иерусалим веселием и народ его радостью. И буду радоваться о Иерусалиме и веселиться о народе Моем; и не услышится в нем более голос плача и голос вопля» (Ис 65,17-19). Новый мир и новый Иерусалим – библейские понятия, не отделимые друг от друга. Это единство двух понятий сохраняется и в книге Откровения, явно опирающейся на пророчество Исаии. Оно придает городу Иерусалиму космический масштаб. Иерусалим – образ, метафора самой сущности нового мира.

Итак, новый Иерусалим, «святой город», – как он называется в Священном Писании, – нисходит с неба. Этот таинственный образ тоже имеет свои корни в иудейской апокалиптической сфере. Он же был воспринят и ранними христианами, например, Апостолом Павлом в Послании к Галатам (Гал 4,26), или Посланием к Евреям (Евр 12,22). В этой иудейской сфере существовала мысль о том, что новый Иерусалим уже от века предсуществует на небе. И этот небесный, но пока еще невидимый город спустится на эту землю, а именно в Палестину, чтобы заменить собою оскверненный или уничтоженный ветхий Иерусалим.

Иначе картина представлена у Иоанна в Откровении. Здесь сначала возникает новый мир – указание на то, что все представление теряет свой национально-иудейский характер. Новый Иерусалим – не возобновление Иерусалима в его идеальном состоянии, не замена одного города другим, подобным, но лучшим. Нет, Новый Иерусалим – метафора Царства Божия, населенного Церковью спасенных, народом Тела Христова.

Если же смотреть вглубь иудейской мечты о Небесном Иерусалиме, то мы увидим влияние эллинизма на формирование такого представления. Первоисточник его – философия Платона, величайшего философа древности. Он учил об идеях, о том, что в высшем невидимом мире существуют идеи всех вещей, то есть их идеальные, совершенные прообразы. Все, что есть на земле – лишь несовершенные копии небесных идей. Согласно этой философии, должен существовать и Небесный Иерусалим, несовершенной копией которого является Иерусалим земной. Эллинская философия и вообще культура оказала большое влияние на иудеев межзаветной эпохи. Ведь у пророка Исаии еще не говорится о Небесном Иерусалиме. У него речь идет о земном обновленном Иерусалиме. А в апокалиптической литературе эпохи смены тысячелетий появляется и представление об идеальном небесном Иерусалиме. Это город ослепительно прекрасный, так что человеческие глаза не могут вынести зрелище его славы, как написано в Третьей книге Ездры.

В Иоанновом видении красота Нового Иерусалима изображена как красота невесты. Однако, не следует путать этот образ невесты с часто упоминавшимся образом Церкви как невесты Агнца. Новый Иерусалим – не Церковь, но место обитания Церкви. А образ невесты снова заимствован у пророка Исаии: «Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством» (Ис 61,10). Пророк очень красочно описывает обновленный Иерусалим, который украшен как невеста. «Вот, Я … сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои - из жемчужин, и всю ограду твою - из драгоценных камней» (Ис 54,11-12). Эти другие, еще более яркие краски мы увидим в дальнейшем описании Нового Иерусалима в Откровении.

В этих древних образах отразилась вера и надежда. Даже тогда, когда Иерусалим был стерт с лица земли, иудеи никогда не теряли веру в то, что Бог восстановит его. Они, правда, выражали свои мечты в материальных образах, как-то по-детски трогательно и наивно, но это всего лишь символы их веры и надежды на вечное блаженство. Эта же вера вместе с ее образами как по эстафете была от иудеев, одного народа, передана Церкви Христовой, объединяющей в себе уже все народы земли.

 

Единение с Богом (21,3-4).

 

³ И услышал я громкий голос с неба, говорящий: