Теоретические основы методики пиктограмм

Херсонский Б. Г.

 

 

Метод пиктограмм

в психодиагностике психических заболеваний.

 

Херсонский Б. Г.

Х39 Метод пиктограмм в психодиагностике психических заболеваний.—,К.: Здоровья, 1988.—104 с., ил., 0,26 л. ил.— (Б-ка практ. врача)—15ВК 5-311-00071-6

В пособии отражены вопросы применения в клинической практике методики пиктограмм. Освещаются аналитические факторы методики, разработана многофакторная этапная схема полученных данных. Пиктограмма рассматривается в общем комплексе патопсихологического исследования применительно к конкретным задачам. Для патопсихологов, психиатров и невропатологов.

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Значение экспериментально-психологических исследований в психиатрической клинике в последние десятилетия неуклонно возрастает. Сотрудничество врача-психиатра и патопсихолога при решении диагностических и экспертных задач стало повседневной реальностью во всех крупных психиатрических учреждениях. Применение психологических знаний, и в частности методик экспериментально-психологического исследования, не исчерпывается деятельностью специализированных патопсихологических лабораторий. Ю. Ф. Поляков указывает, что экспериментально-психологические методики могут выступать «в качестве своего рода инструмента более утонченного психопатологического анализа, являясь его продолжением» и «активно используются не только специалистами психологами, но и психиатрами».

Накопление опыта работы с методиками экспериментально-психологического исследования в нашей стране привело к увеличению числа соответствующих публикаций и, что более существенно, к изменению их характера: от обзоров, дающих общее представление о тех или иных методиках (В. М. Коган, М. С. Роговин, 1964; В. Н. Мясищев с соавт., 1969; В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1972), к пособиям по применению конкретных методик, в том числе вопросников (Ф. Б. Березин, М. П. Мирошников, Р. В. Рожанец, 1976; А. Е. Личко,. Н. Я. Иванов, 1977, 1981; В. М. Мельников, Л. Т. Ямпольский, 1985), проективных методов (Л. Ф. Бурлачук, 1979; Б. Т. Соколова, 1980). Изданы монографии по вопросам психологической диагностики в психиатрической клинике (Б. В. Зейгарник, 1976; В. М. Блейхер, 1976; 1986; М. М. Кабанов, А. Е. Личко, В. М. Смирнов, 1983, и др.).

Среди методик экспериментально-психологического исследования особое место занимают традиционные — относительно простые нестандартизованные функциональные пробы, требующие исключительно качественного анализа. Эти методики хорошо зарекомендовали себя при решении общепсихиатрических задач, именно они составляют ядро «банка» методик, которыми оперирует отечественная патопсихология. Однако в ходе дискуссии, посвященной клиническому использованию экспериментально-психологических методик, подчеркиваются и некоторые отрицательные их качества: неполная сопоставимость полученных данных, сугубо теоретический подход к понятию нормы, затруднения при выявлении истинной валидности нестандартизованных методик.

Как отмечает И. А. Кудрявцев, «традиционные отечественные методики исследования больных, построенные по типу функциональных проб,...дают возможность выявить лишь качество психической патологии и, за редким исключением, не ориентированы на установление глубины, степени и объема психических нарушений.

Основная слабость этих методик — отсутствие нормативных данных, критериев и принципов квалификации психологических расстройств».

Неоднократно подчеркивалась необходимость дальнейшей разработки традиционных методик патопсихологии (Б. В. Иовлев, 1979), при этом главным направлением является не превращение этих методик в «микротесты», что снижает их диагностическую ценность, а углубление качественного анализа, исчерпывающее описание феноменов, с которыми сталкивается экспериментатор при исследовании, выявление чувствительности той или иной методики к различным формам психической патологии. Нестандартизованные функциональные пробы не являются совершенно однородной группой, они обладают.различными диапазоном чувствительности, селективностью, диагностической ценностью (Б. Г. Херсонский, 1984; Б. Г. Херсонский, И. Н. Гильяшева, 1985). Разумеется, как для патопсихолога, так и для психиатра наибольший интерес представляют не наиболее простые, а наиболее информативные методики. Настоящее пособие посвящено применению в клинической практике одной из наиболее информативных отечественных патопсихологических методик — пиктограмме. Предложенная более 50 лет назад, она завоевала признание не только при изучении опосредованного запоминания (А. Р. Лурия, 1962), но и как ценный диагностический инструмент для исследования мышления (Г. В. Биренбаум, 1934; С. Я. Рубинштейн, 1970; С. В. Лонгинова, 1972; С. В. Лонгинова, С. Я. Рубинштейн, 1972; М. В. Осорина, 1976) и аффективно-личностной сферы испытуемых (Л. С. Драгунская, 1976; А. И. Берзницкас, 1980; Б. Г. Херсонский, 1981, 1984).

Сложность и богатство феноменологии пиктограммы позволяет сопоставить ее с таким многофакторным методом психологического исследования, как тест Роршаха.

Однако если литература, посвященная применению теста Роршаха, практически необозрима, то публикации, посвященные методу пиктограмм, немногочисленны, при этом отсутствуют монографические исследования, которые явились бы пособием для практического применения методики.

Настоящее пособие призвано в какой-то степени восполнить этот пробел. В нем представлена модифицированная процедура проведения исследования с помощью пиктограммы, позволяющая получить сопоставимые данные и максимально реализовать диагностический потенциал методики. При описании многофакторной этапной схемы интерпретации полученных данных, включающей качественный анализ каждого пиктографического образа по нескольким параметрам с последующей формализацией, а также оценку количественных соотношений, мы придерживались основных принципов качественного анализа, который, по Б. Г. Ананьеву, включает «дифференциацию» материала по типам, группам, вариантам и составлению психологической казуистики, т. е. описание случаев, как наиболее полно выражающих типы и варианты, так и являющихся исключениями или нарушениями центральных тенденций».

Следует особо подчеркнуть, что анализируемые нами количественные соотношения не являются аналогом так называемого коэффициента интеллекта. Это не итоговая оценка, которая отражает успешность выполнения методики, а структурные формулы, которые позволяют анализировать не только каждый образ пиктограммы в отдельности, но и весь протокол исследования в целом.

В индивидуальной психодиагностике выявляемые изменения порой столь очевидны, что не нуждаются в уточнении и измерении. Формализация необходима тогда, когда нужно сопоставить результаты исследования нескольких больных или групп больных, когда важно сравнить в динамике результаты исследования одного больного.

Далеко не все полученные данные могут быть формализованы и переведены на язык цифр. В данном исследовании максимальное внимание уделяется особым феноменам — тем факторам анализа, которые не могут быть формализованы, но представляют значительную диагностическую ценность. Многие особые феномены являются общими для пиктограммы и других методик экспериментально-психологического исследования (тест Роршаха, рисуночные тесты), другие — специфичны именно для пиктограммы.

В пособии широко используются данные, полученные с помощью других методик, что позволяет читателю лучше понять место пиктограммы в комплексном патопсихологическом исследовании. Подчеркивая высокую диагностическую ценность методики, следует предостеречь от возможной абсолютизации получаемых данных, попыток получить с помощью пиктограммы патогномоничные симптомы того или иного психического заболевания. Наиболее адекватным и эффективным является синдромальный подход к оценке патопсихологических данных (Н. Я. Стани-шевская, В. В. Гульдан, 1967; И. А. Кудрявцев, 1982, 1985), при этом патопсихологические синдромы достаточно сложны и должны включать данные нескольких методик. Лишь правильная оценка данных пиктограммы в общем комплексе патопсихологического и клинического исследования позволит обеспечить адекватное применение методики.

 

ТЕХНИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Большинство методов экспериментально-психологического исследования проходит определенное развитие, в ходе которого вырабатываются оптимальный текст инструкции и стандартная процедура проведения исследования. Именно схожесть условий, в которые ставятся различные люди, обеспечивает более точную дифференциацию их индивидуальных, личностных реакций. Это правило касается не только психометрических тестов, где стандартизации придается исключительное значение, но и проективных методик, «развитие которых идет тем же путем, что и остальных тестов, т. е. путем отбора нормативных контингентов установления жесткой процедуры проведения теста и правил статистической выборки оценок».

Незначительное уменьшение пластичности метода может быть компенсировано после окончания основного исследования с помощью дополнительного, имеющего более индивидуальную направленность.

Исследования лучше начинать после применения какой-либо другой методики исследования памяти (10 слов, тест зрительной ретенции Бентона). На столе перед испытуемым лежит стопка бумаги стандартного формата, простой карандаш или ручка. Несколько листков кладется для того, чтобы испытуемый не чувствовал себя ограниченным размерами одного, а также для того, чтобы определить силу давления карандаша на бумагу: отмечаем, на каком листке еще заметны следы рисунка. Подготовив все необходимое для исследования, экспериментатор произносит текст инструкции: «Теперь мы проверим Вашу память другим способом. Будут названы слова и целые выражения, которые необходимо запомнить. Для того чтобы облегчить запоминание, на каждое слово нужно нарисовать рисунок, все равно какой, но так, чтобы он помог Вам вспомнить названное слово. Качество рисунка не имеет никакого значения, важно лишь, чтобы он помог Вам при запоминании. Слова и буквы не пишите». Инструкцию следует предъявлять один раз, повторение ее допускается лишь в ответ на прямую просьбу испытуемого.

Материал настоящего исследования накоплен в отношении стандартного набора из 16 понятий: «веселый праздник», «тяжелая работа», «вкусный ужин», «болезнь», «печаль», «счастье», «любовь», «развитие», «разлука», «обман», «победа», «подвиг», «вражда», «справедливость», «сомнение», «дружба».

Данный набор в большинстве случаев дает необходимый материал для анализа. Именно этот набор понятий приводится в руководствах по патопсихологии (С. Я. Рубинштейн, 1971; В. М. Блейхер, 1976) и применяется во многих патопсихологических лабораториях. Его достоинством является то, что он свободен от понятий, которые при обычной технике рисования могут быть легко переданы графически (мальчик-трус, голодный ребенок, слепой мальчик).

Для исследования через небольшой промежуток времени может быть использован параллельный набор понятий, которые фактически являются синонимами понятий первого набора и дают тождественные типы образов: «радостное торжество», «утомительный труд», «сытный обед», «нездоровье», «грусть», «радость», «любовь», «прогресс», «расставание», «ложь», «победа», «смелый поступок», «противоборство», «равенство», «раздумье», «дружба».

Понятия «любовь», «дружба» и «победа» сохраняются как в первом, так и во втором наборе, поскольку адекватные синонимы, позволяющие пользоваться каталогом образов и имеющимися нормативами, отсутствуют.

Этапы проведения исследования. Для повышения диагностической ценности пиктограммы экспериментатор должен стремиться к тому, чтобы исключить свое влияние на испытуемого. Целесообразно отделить опрос от выполнения задания, что вызвано следующими причинами.

Исследование проводится под предлогом проверки памяти, и, таким образом, наиболее важна для анализа именно та часть задания, которая испытуемому кажется несущественной (С. В. Лонгинова, 1972). Для успешного проведения исследования необходимо, чтобы испытуемый продолжал считать, что цель исследования — именно проверка памяти, чтобы он доверял инструкции. Это тем более существенно, что доверие к инструкции равнозначно доверию к экспериментатору, без которого невозможно продуктивное сотрудничество в рамках экспериментальной ситуации.

Стимулирование объяснений по ходу исследования порой вызывает у испытуемого подозрение (вполне обоснованное), что исследование имеет какую-то другую цель, что может существенно изменить позицию испытуемого.

Так, испытуемый С. при просьбе объяснить свой выбор прямо говорит: «Так я должен объяснить? Тогда совсем другое дело!» Испытуемый К. шутит: «Так мне предстоит отвечать за свои поступки?» (т. е. объяснить свой выбор).

Особенно негативную реакцию стимулирование объяснений может вызвать у подозрительных испытуемых, в частности у больных параноидной шизофренией, которые порой отказываются от дальнейшего исследования.

Больной Р. на понятие «веселый праздник» рисует бутылку. Когда экспериментатор задает вопрос о мотивах выбора, испытуемый говорит: «А, так вот в чем дело! Вам не нужна моя память. Вы хотите доказать, что я — алкоголик, чтобы мне не дали больничного листа!» Последовал категорический отказ от дальнейшего исследования.

Помимо исключения влияния экспериментатора отделение опроса от выполнения преследует и другую цель. Ряд испытуемых склонны к тому, чтобы давать разъяснения спонтанно, без соответствующих вопросов экспериментатора. Такие спонтанные разъяснения имеют самостоятельную диагностическую ценность. Если экспериментатор стимулирует разъяснения по ходу исследования, грань между спонтанными и вынужденными разъяснениями стирается.

Исследование проводится поэтапно. Первый этап — собственно выполнение. Задача экспериментатора сводится к тому, чтобы предъяв­лять понятия и фиксировать спонтанные замечания и разъяснения испытуемого. При этом исключается всякое влияние на испытуемого по ходу исследования. На все вопросы испытуемого, не содержащие просьбу повторить инструкцию, психолог ограничивается ответами типа «рисуйте так, чтобы легче было запомнить слово» либо «нарисуйте так, как позволяют Ваши способности». Иногда испытуемому можно напомнить, что качество рисунка не имеет значения, но делается это лишь тогда, когда испытуемый отказывается от исследования под предлогом неумения рисовать, а не тогда, когда он уделяет максимальное внимание изобразительной стороне выполнения методики. Если испытуемый все же отказывается выполнить рисунок, мотивируя свой отказ неумением рисовать, у него можно спросить: «А что бы Вы хотели нарисовать?» и записать ответ испытуемого. Этот простой прием позволяет установить истинную причину отказа.

Точный хронометраж с помощью секундомера смущает испытуемых, создает впечатление ограниченности времени, вряд ли уместное при выполнении пиктограммы. Оценка времени, ушедшего на выбор, проводится либо приблизительно, либо незаметно для испытуемого по секундной стрелке ручных часов.

Второй этап — опрос. Цель его — выяснить мотивы, по которым выбран тот или иной образ, либо внести необходимые уточнения в спонтанные разъяснения, если испытуемый их давал. Здесь также велика возможность повлиять на испытуемого, экспериментатор должен постараться провести опрос так, чтобы испытуемый не подумал, что его разъяснениям будет придано какое-то особое значение. Можно применить письменный опрос, который наиболее отвечает этому требованию.

Испытуемому объясняют: «Теперь, когда Вы закончили рисунки, возьмите листок бумаги и напишите, почему Вы выбрали именно эти рисунки. «Плохих» и «хороших» рисунков нет, каждый выбирает что-то свое, и Ваш выбор представляет определенный интерес. К тому же эта запись поможет Вам лучше вспомнить слова». Там, где требуется какое-то уточнение или дополнение, задается дополнительный вопрос в устной форме.

 

Рис. 1. Пиктограмма испытуемой М., страдающей истерией:

а — основное исследование, б — ретестирование

Разъяснение испытуемого позволяет отнести выбранный образ к той или иной группе. Воспроизведение слов проводится через час после окончания исследования.

Третий этап — после воспроизведения слов в ряде случаев проводится повторное исследование. Основ­ным объектом для повторного исследования являются неадекватные образы. Следует сказать, что такие образы, как правило, не помогают при запоминании слов даже при очень незначительной отсроченности воспроизведения.

Обращаясь к испытуемому, экспериментатор говорит: «По-видимому, Вы недостаточно серьезно отнеслись к исследованию и теперь не можете вспомнить те слова, которые я Вам называл. Я прочту Вам их еще раз, а Вы попробуйте выбрать какой-либо другой рисунок так, чтобы он действительно помог Вам при запоминании».

Приводим в качестве примера пиктограммы испытуемой М., 17 лет, страдающей истерическим неврозом (рис. 1).

В данном случае повторное исследование позволило избежать диагностической ошибки, поскольку тот факт, что испытуемая выбирала «выхолощенные образы», отражал не истинные нарушения мышления, а недостаточное понимание смысла задания и сниженную мотивацию. Как нам удалось выяснить, в момент, когда проводилось исследование, к испытуемой должна была прийти мать для беседы с врачом по вопросу о выписке, и испытуемая хотела «закончить все это (т. е. исследование) поскорее».

Вторым объектом для повторного исследования являются образы, где испытуемые, вопреки инструкции, употребляют буквенные и словесные обозначения. Характеризуя первый этап исследования, мы говорим, что экспериментатор не вмешивается в работу испытуемого даже тогда, когда испытуемый нарушает требование инструкции. Делается это потому, что образы с включением букв имеют самостоятельную диагностическую ценность. Коррекция производится лишь при повторном исследовании. Экспериментатор напоминает испытуемому требование инструкции и просит его выполнить рисунки еще раз, не прибегая к буквенным и словесным обозначениям. Там где нарушение инструкции явилось следствием недостаточности внимания, испытуемый, извинившись, достаточно легко выполнит это требование.

Если испытуемый рисует только сложные, сценоподобные образы, экспериментатор приводит пример более «экономичного» выбора (например, «флажок» на понятие «веселый праздник») и просит испытуемого выбрать еще несколько образов по такому же принципу.

Как видно из вышеизложенного, техника исследования с помощью пиктограммы чрезвычайно проста. Как для самого исследования, так и для обработки полученных данных не нужны специальные бланки. Однако для удобства можно пользоваться специально разграфленным листком для записи реакции испытуемого по ходу исследования, а результаты исследования заносить в особую таблицу -

(см. приложение 1).

Отказы, «шоковые» реакции.

Начальный отказ. Под этим понимается отказ от обследования тотчас после предъявления инструкции. Чаше всего предлогом для начального отказа служит неумение рисовать. Повторное разъяснение инструкции, подчеркивание того, что качество рисунка значения не имеет, в большинстве случаев приводит к тому, что испытуемый все же выполняет задание.

Отсроченный отказ. Отказ от дальнейшего исследования, возникший после того, как испытуемый столкнулся с трудностями интеллектуального либо эмоционального порядка.

Отказ от выбора. Испытуемый отказывается выбрать образ именно на данное понятие, соглашаясь продолжать исследование. Отказ тотчас после предъявления понятий чаще имеет эмоциональную природу, иногда после паузы испытуемый все же делает соответствующий рисунок. Отказ после длительного размышления чаще свидетельствует об интеллектуальных затруднениях. Так называемые парадоксальные отказы на «легкие» понятия (типа «вкусный ужин») свидетельствуют о том, что испытуемый занимает настороженную позицию и соотносит понятие со своим индивидуальным опытом.

Отказ от разъяснения. Испытуемый отказывается мотивировать свой выбор чаще всего под предлогом того, что сам по себе выбор не должен интересовать экспериментатора, что сопровождается ссылкой на инструкцию. Иногда испытуемые закрывают рисунок от экспериментатора.

«Шоковые» реакции возникают у испытуемых в ответ на понятия, имеющие эмоциональную значимость, как положительную, так и отрицательную. Подобные реакции типичны для всех методик, направленных на изучение ассоциативного, процесса и являются проявлением «парализующего» влияния аффекта на интеллектуальные процессы. В пиктограмме «шоковые» реакции проявляются в соответствующих репликах («я не маленький ребенок», «трудное слово» и т. п.), удлинении латентного времени, изменении характера выбранного образа (в сравнении с другими образами в данном протоколе), некоторых графических особенностях — более тщательная проработка рисунка, сильный нажим, относительное уменьшение размеров рисунка. Крайним проявлением «шоковой» реакции может быть отказ от выбора, который при сильном аффекте иногда перерастает в отсроченный отказ от исследования.

Употребление буквенных и словесных обозначений.]

Употребление букв в пиктограмме запрещается инструкцией. Появление буквенных обозначений — чаще результат сознательного игнорирования требований инструкции, что иногда сочетается с общей негативной установкой в отношении исследования. Выделяются три основные формы употребления букв в пиктограмме.

Включение надписи в рисунок. Чаще всего надпись включается в рисунок «органично»: можно привести в пример изображение транспаранта с надписью «1 Мая» на понятие «веселый праздник», книгу с над­писью «Конституция» на понятие «справедливость» и т. п. Включение буквы в рисунок может иметь иной характер — буква пишется как можно незаметнее, «маскируясь» в деталях сценоподобного образа.

Замещение рисунка надписью. Вместо рисунка ис­пытуемый делает надпись, например «Ура!» на понятие «победа», либо ограничивается тем, что пишет первую букву запоминаемого понятия, либо производит более сложные сокращения типа — буквы СМНН на понятие «сомнение», иногда употребляется надпись на иностранном языке («То bе оr поt tо bе» на понятие «сомнение»).

Замещение рисунка надписью с вторичным искажением с целью скрыть употребление букв. Записав букву или слово, испытуемый частично заштриховывает их, дорисовывает какие-либо детали, пытаясь «скрыть» от экспериментатора буквенный характер изображения. Эти попытки совершенно несостоятельны и носят нелепый, вычурный характер.

Высказывания испытуемых.

Спонтанные разъяснения. Испытуемый по собственной инициативе объясняет мотивы выбора.

«Я так считаю-». Давая разъяснение (чаще спонтанное), испытуемый подчеркивает, что данный образ выражает именно его собственное мнение, например, «мне думается, что лучше всего чистую любовь могут выразить два голубя».

Критика тестирования. Сталкиваясь с затруднениями при выполнении методики, испытуемый подчеркивает, что сама по себе методика ущербна, не может ни о чем свидетельствовать, исследование — «глупости», «детская забава», «выдумки врачей».

Самокритика. Испытуемый всячески подчеркивает собственную несостоятельность, высказывает предположение, что другие люди справляются с методикой намного лучше, обращает внимание экспериментатора на «банальность» своих рисунков и плохое качество их исполнения. Часто высказывания этого типа начинаются со слов «вот раньше» или «раньше, до болезни...»

Высказывания, находящиеся вне рамок экспериментальной ситуации. Выполняя задание или уклоняясь от его выполнения, испытуемый говорит о своих соматических жалобах, обстоятельствах интернирования и т. п.

Прочие особые феномены.

Фрагментация. Испытуемый изображает лишь часть задуманного им образа, какую-либо деталь, часто несущественную. При этом он прямо говорит обо всем замысле, подчеркивая невозможность его выполнения. Например, на понятие «веселый праздник»: «Нужно нарисовать демонстрацию... Как по улице! идет с флагами, портретами... Молодежь... А мы, тут, на скамеечке сидим, смотрим...» (на рисунке — человек с флагом, скамейка).

Дублирование. Испытуемый рисует на одно понятие несколько совершенно идентичных изображений. I

Замена, Выбрав образ для опосредования, испытуемый под тем или иным предлогом зачеркивает рисунок и выполняет новый.

Феномен возврата. При предъявлении следующего понятия испытуемый возвращается к предыдущему рисунку, занимаясь его графической доработкой.

Спонтанная нумерация. Испытуемый по своей инициативе нумерует рисунки.

Пунктуация — рисунки разделяются запятыми.

Пиктограмма и тест Роршаха.

Сходство между пиктограммой и тестом Роршада теоретически понятно. Оба метода направлены на, изу­чение ассоциативного процесса, стимульный материал методов отличается неопределенностью и многознач­ностью, хотя эта неопределенность имеет различный, характер. Наиболее же существенным объединяющим моментом является то, что как ответ — интерпретация в тесте Роршаха, так и образ пиктограммы — сложные многокомпонентные образования, где в едином комп­лексе выражены интеллектуальные и эмоциональные характеристики. Модифицированная процедура прове­дения исследования по методу пиктограммы еще бо­лее сближает направленность обоих методов, обеспе­чивая максимальную свободу испытуемых и проявле­ние ими спонтанной активности. Ретестирование в пиктограмме имеет ряд общих черт с определением пределов чувствительности в тесте Роршаха. Характерно также и то» что как карты Роршаха, так и поня­тия пиктограммы могут вызывать непосредственные эмоциональные реакции в ходе исследования, частич­но эти реакции могут быть вторичными, обусловлен­ными интеллектуальными затруднениями.

Детальное сопоставление данных пиктограммы и теста Роршаха — предмет самостоятельного исследо­вания (Б. Г. Херсонский, 1981). Ниже мы ограничиваемся перечислением сходных показателей обоих ме­тодов.

Соотношение ГС: М.: Ат: К имеет известную аналогию с типом восприятия по Роршаху, поскольку оба соотношения отражают уровень операционных характеристик мышления, мотивацию при исследовании и направленность интеллектуальной деятельности.

Вместе с тем практическое сопоставление этих двух характеристик не дает четкой корреляции. Аналогия прослеживается лишь там, где число ответов по Роршаху превышает 20—25. Если в протоколах иссле­дований по Роршаху число ответов достаточно вели­ко, то при значительном преобладании целостных, удачных по форме ответов в пиктограмме отмечаются геометрические и метафорические символы, конкрет­ные образы немногочисленны. Если же число ответов при исследовании по методу Роршаха невелико (10— 14), даже резкое преобладание целостных ответов не коррелирует с метафорическими и символическими (геометрическими, грамматическими) образами пиктограммы.

Совершенно аналогичны по своему психологическому значению характеристики пиктограммы и теста Роршаха, имеющие отношение по фактору частоты выбора (стандартные, оригинальные). Следует лишь отметить, что если у психически здоровых одаренных испытуемых стремление к оригинальности в тесте Рор­шаха не приводит к снижению четкости формы, то в пиктограмме прослеживается отчетливая тенденция к снижению количества адекватных образов. Введение фактора частоты в качестве критерия адекватности образа пиктограммы делает идентичными понятия адекватности в пиктограмме и хорошей формы в тесте Роршаха.

Пиктограмма, как и тест Роршаха, позволяет су­дить о степени стереотипизированности ассоциаций, однако если в тесте Роршаха стереотипия проявляется в повторении ответов категории «животные», то в пик­тограмме она проявляется в повторении человеческих фигур. Это можно объяснить тем, что ряд эмоций, связанных с понятиями, входящими в набор, воспри­нимается испытуемыми через переживания человека и выражается ими посредством движения, изменения схемы тела. Как отмечает Л. Г. Членов (1934), «схема тела не представляет ни суммы впечатлении, ни аб­страктного понятия, выведенного из них. Она представляет целостное образование. Схема тела представ­ляет непосредственное переживание».

В пиктограмме отсутствует прямой аналог типа переживания по Роршаху. Как отмечалось выше (см. «Основы интерпретации данных пиктограммы»), передача смысла понятия с помощью движения в пиктограмме широко распространена и не является прямым аналогом кинестезии в тесте Роршаха. Исключение представляют индивидуально-значимые и выразитель­но переданные графически движения, В применяемом нами варианте пиктограммы мы не пользовались цветными картинками, поэтому категория «цвет» как аналитический фактор пиктограммы нами не рассматри­вается. Имеются случаи употребления черного и белого цветов часто в символическом смысле. Иногда испытуемые «привносят цвет, описывая черно-белое изображение как цветное (сходный феномен отмечен в тесте Роршаха в ответах на черно-белые таблицы).

Можно лишь наметить факторы, свидетельствующие об экстраверсивных и интроверсивных тенденциях. У лиц с чисто экстратенсивным переживанием по Роршаху размеры рисунка больше, композиция менее упорядочена, больше индивидуально-значимых образов. Следует отметить также наличие банальных метафорических образов, отражающих лишь эмоциональное содержание понятия и обеспечивающих приблизительное воспроизведение.

Наиболее широкий спектр аналитических факто­ров, общих для пиктограммы и теста Роршаха, имеется в группе особых феноменов. Идентично психо­логическое значение «шоковых» реакций, при этом поведенческие реакции испытуемых практически иден­тичны. Как и в тесте Роршаха, можно говорить о скрытом шоке, проявляющемся лишь в удлинении ла­тентного времени, открытом, вербализованном, когда испытуемый прямо выражает свое неудовольствие. Иногда высказывания испытуемых носят «обратный» характер — «какое приятное слово», «это интересно...» В пиктограмме можно говорить о «сверхкомпенсиро-ванном шоке», если после проявлений «шоковой» реакции испытуемый продуцирует удачный оригинальный образ. Сходно психологическое значение отказов от выбора образа в пиктограмме и отказов от интер­претации в тесте Роршаха. Даже отказы на «легкие» карты теста Роршаха (третья, пятая), характерные для больных шизофренией, имеют аналог в парадоксальных отказах на легкие понятия пиктограммы.

Сходно проявляются персеверативные тенденции. Вместе с тем, если в протоколах больных с интеллектуальным снижением персеверации проявлялись как в тесте Роршаха, так и в пиктограмме, то у больных шизофренией с высоким интеллектом наличие персевераций было отмечено только в пиктограмме.

Совершенно идентично значение спонтанных высказываний по ходу исследования. Как в тесте Роршаха, так и в пиктограмме можно выделить такие типы высказываний, как критика тестирования, самокритика, обсуждение, разбор.

В целом следует сказать, что пиктограмма более чувствительна к интеллектуальным нарушениям и в меньшей степени отражает аффективные особенности по сравнению с тестом Роршаха. Это связано с тем, что процесс построения образа пиктограммы в боль­шей степени отражает концептуальный уровень познавательных процессов, а тест Роршаха — перцептивный, хотя истолкование «пятен» Роршаха включает в себя не только элементы восприятия, но и зритель­ного мышления (Р. Арнхейм, 1974, 1981). Следует со­гласиться с мнением Л. М. Веккера (1981), что чем на более «низком» уровне познавательных процессов ос­новано выполнение метода, тем более полно проявляются в его результатах особенности личности.

Наличие в пиктограмме и тесте Роршаха как значительного количества общих характеристик, так и существенных отличий, делает целесообразным сочетанное применение обоих методов.

Приложение 1

Бланк № 1. Регистрационный лист к методике «пиктограмма»

Понятие

Рисунок

Разъяснения (спонтанные, дополни­тельные)

Воспроиз- ведение

Формализован-ная оценка

 

Бланк № 2. Сводная таблица данных пиктограммы

ГС Инд Инд—Пс Инд—С

М
Ат Ст Ориг+ Ориг—

К- К—Фт- К—Кф- Показатель адекватности (%)-

Показатель воспроизведения-

 

 

Шок_______________ Отказ__________________Локальный_________________

Употребление букв_________________Созвучие___________________________

Выхолощенная символика _______Недиффиринциируемость________________

Фрагментация________________ Спонтанные разъяснения__________________

Критика тестирования __________________Самокритика___________________

Обсуждение, разбор _____________________ «Я так считаю» ________________

Стереотипия (изображения людей) ——————— Ч: ЧД; Чд ______________

Атипическая стереотипия.———————— Персеверации _________________

Единая система _______________________________________________________

Графические характеристики: размер ___________ стабильность______________

Нажим ___________________стабильность, композиция_____________________

Схематизм __________________ нумерация ______________пунктуация _______

Взятие в рамку____________ Органический графический симптомокомокомплекс

Приложение 2

Каталог образов пиктограммы с ориентировочной формали­зованной оценкой.

Краткое пояснение к каталогу. Каталог охватывает все стан­дартные и повторяющиеся образы, а также отдельные примеры редких, оригинальных образов, как адекватных, так и неадекватных. Образы приводятся с ориентировочной формализованной оценкой. Расхождения в опенке возможны в основном по фактору индивидуальной значимости. Там, где образ в подавляющем большинстве случаев выбирается формально либо, напротив, име­ет индивидуальную значимость, указывается лишь наиболее час­тая детерминанта. В случае, если возможны оба варианта, пер­вым указывается более частый, второй берется в скобки. Если варианты встречаются с приблизительно одинаковой частотой, указываются оба, скобки не ставятся. Для обозначения совокуп­ности повторяющихся, стандартных, удачных оригинальных обра­зов используется термин «адекватные». Указывается также число локальных отказов на каждое из понятий набора. Ниже приво­дится сводная таблица используемых буквенных обозначений.

Фактор абстрактности: конкретные— К, фотографические — К Тф, конфабуляторные— К—Кф, атрибутивные — Ат, метафорические— М, графические, геометрические, грамматические сим­волы — ГС.

Факторы индивидуальной значимости: выбранные формаль­но— Ф, индивидуально-значимые, персонифицированные — Инд — Пс, образы-стимулы — Инд-С.

Фактор частоты: стандартные — Ст, оригинальные — Ориг.

Фактор адекватности: адекватные—«+», неадекватные — «Ориг —».

Болезнь (нездоровье).

Стандартный образ: человек, лежащий в постели (К Ф -+ Ст).

Повторяющиеся образы: кровать, термометр, шприц, медика­менты (все — Ат Ф +), красный крест, змея над чашей (Ат Ф +), человек с признаками болезни и инвалидности (К Ф (Инд) +),.лицо с мимикой страдания (Ат — К Ф +), надгробие {Ат Ф +), темное пятно— (М Ф +-).

Пример редких образов: туча, закрывающая солнце (М Ф Орнг +), дом —«когда болеют, сидят дома» (Ат Ф Ориг —).

Адекватные образы охватывают 86 % ответов. Отказов нет..

Печаль (грусть).

Стандартный образ: лицо с печальной мимикой, слезами (Ат Ф Ст +).

Повторяющиеся образы: человек в печальной позе (К Ф Инд

—т-), следы <Ат Ф +), надгробие (Ат — К Ф Инд +), печальный осенний пейзаж (Ат (М — К) Ф (Инд) +).

Примеры редких образов: письмо — печальное известие — (К Ф (Инд) Ориг —), папироса — «когда печален, курю» (К Инд