Телесно-психологические проблемы как нарушения психологической адаптации

Наиболее общим подходом к описанию телесно-психологических проблем, служащих точкой приложения телесной психокоррекции, служит представление о психологической дезадаптации как механизме их формирования. На значимость проблемы адаптации в психотерапевтическом контексте, пожалуй, впервые обратил внимание основоположник гештальт-терапии Ф.Перлз. Для описания базовых механизмов психокоррекции он использовал модель «организм-окружающая среда», в которой адаптация рассматривается как результирующая взаимодействия двух самостоятельных процессов: воздействия окружающей среды и связанных с ним ответных реакций организма.

По-видимому, для описания закономерностей психической адаптации эта модель является оптимальной с точки зрения ее практических приложений. При этом со стороны окружающей среды рассматриваются различные варианты психотравмирующего воздействия, в первую очередь в зависимости от их интенсивности и длительности воздействия (Сидоров П.И., Парняков А.В., 2000):

1) шоковые (внезапные, сверхсильные) психотравмы;

2) кратковременные психотравмирующие ситуации;

3) затяжные, хронические психотравмирующие ситуации;

4) эмоциональная депривация (дефицит внимания и любви).

Последняя наиболее значима в раннем возрасте и может лежать в основе происхождения личностных дисгармоний, нарушая нормальное протекание возрастного развития психики. Конкретные же причины психотравм можно свести к известной классификации фрустрирующих факторов по С.Розенцвейгу (цит. по Левитову Н.Д., 1967). Это такие универсальные психотравмирующие факторы, как лишения (и внешние – материальные, социальные, – и внутренние, связанные с психологическими самоограничениями, комплексом неполноценности), потери (внешних объектов или внутренних ресурсов), конфликты (которые также могут быть внешними или внутренними).

Со стороны организма ответными реакциями на физиологическом уровне являются соответствующие вегетативные сдвиги, на психоэмоциональном уровне – аффективные и когнитивные сдвиги, связанные с субъективным переживанием стресса (фрустрацией), на уровне поведения – приспособительное поведение и поисковая активность. Эти реакции соответствуют трем основным видам психологической адаптации (Платонов К.К., 1986; Сандомирский М.Е., 2000а), которые включают:

1) психофизиологическую адаптацию, или способность организма человека целесообразно перестраивать функциональное состояние в соответствии с требованиями среды. Сюда относятся в первую очередь физиологические проявления стресса.

2) Собственно психологическую, или психическую адаптацию, нарушения которой проявляются в первую очередь на эмоциональном и когнитивном уровне.

3) Психосоциальную адаптацию, или приспособление личности к взаимодействию с обществом.

Представления о психической адаптации дополняются известной классификацией К.Хорни, рассматривающей универсальные стратегии адаптации по отношению к внешнему воздействию.

1. Движение «от» внешнего воздействия. Это стратегия капитуляции, смысл которой – в первую очередь сохранение (физического) существования. Результатом же данной стратегии является расщепление тела и психики, на телесном уровне – конверсия, или трансформация психологических проблем в психосоматические нарушения, на психологическом уровне – отрыв от реальности, бегство в мир иллюзий, призрачных фантазий и несбыточных надежд.

2. Движение «вместе», или согласование внутреннего состояния с внешним воздействием. Целью этого варианта приспособления является интеграция сознательных и подсознательных механизмов психики, позволяющая добиться снижения эмоциональной фрустрации и уменьшения телесного дискомфорта. (Последнее всегда доступно с помощью разнообразных техник психологической саморегуляции, и практически все подобные техники функционируют именно в рамках данного способа адаптации). На экзистенциальном уровне этой стратегии адаптации соответствуют так называемые ценности переживания (В.Франкл).

3. Движение «против», или противостояние проблеме лицом к лицу, активное противодействие внешним обстоятельствам и преодоление их. Это конструктивный способ разрешения проблем, не мечтательный, а конкретно-действенный. В психоанализе подобный способ описывается как сублимация (по З.Фрейду), в терминах НЛП – как настройка на конкретный положительный результат, или создание позитивного образа будущего. По В.Франклу, данной стратегии адаптации соответствуют так называемые ценности отношения. Их осознавание помогает человеку обрести жизненный смысл и сформулировать для себя те конкретные и практически достижимые цели, движение к которым требует от него мобилизации всех душевных, психологических ресурсов, способствуя развитию его личности.

С этой точки зрения наличие у человека нерешенных психологических проблем не только не влечет за собой фатальную жизненную неуспешность, но и содержит в себе позитивные моменты. Это не что иное, как проявление «кризиса развития», в котором тем самым заложен мощный потенциал обновления, резерв для изменения жизни, движения к лучшему, перехода на иной уровень организации собственного существования, личностного роста. Подобные представления лежат в основе парадигмы гуманистической психотерапии (К.Роджерс, А.Маслоу), согласно которой психологические проблемы представляют собой блокированное стремление человека к самоактуализации, личностному росту. В трансперсональной психотерапии подобные проблемы рассматриваются именно как «болезни роста», преодоление которых необходимо для роста личности (С.Гроф). С этой же точкой зрения связано разделяемое большинством практических психологов убеждение, что психологическая проблема всегда имеет внутреннее решение, существующее на подсознательном уровне, но до определенного времени не осознаваемое самим носителем этой проблемы (М.Эриксон). Можно упомянуть в этой связи о взглядах А.Адлера, согласно которым каждому человеку изначально присущ комплекс неполноценности, преодоление которого по закону гиперкомпенсации может приводить к усилению личности. Аналогичное мнение высказывалось представителями «академической» психологии (Л.С.Выготский): наличие у человека некоторой изначальной неполноценности какой-либо высшей психической функции стимулирует развитие, так как компенсация этого дефекта достигается за счет большего развития других психических функций.

Соответственно описанному делению различных видов психологической адаптации, в условиях патологии традиционно рассматриваются такие виды реакций на психотравмирующую ситуацию, как:

1) реакции с преобладанием собственно психоэмоциональных нарушений – психогенные расстройства;

2) на уровне нарушений поведения – расстройства психосоциальные (нарушения социальной адаптации);

3) с преобладанием физиологических, соматических нарушений – психосоматические расстройства.

В случае затяжного протекания психотравмирующей ситуации упомянутые реакции формируются поэтапно (Сандомирский М.Е., 2000а). Это происходит в порядке нарастания степени выраженности стрессовых нарушений, когда преодолевается один барьер психологической адаптации (в терминологии Ю.А.Александровского, 1997) вслед за другим.

1. Вначале происходит нарушение собственно психической адаптации, приводящее к снижению адекватности функционирования психической сферы и соответственно эффективности интеллектуальной деятельности. Происходит это вследствие того, что при дезадаптации функциональные звенья, обеспечивающие переработку информации – ее поиск, восприятие, анализ и синтез, хранение и использование – могут разрушаться, функционировать извращенно или на сниженном уровне (Гримак Л.П., 1987). Психическая напряженность проявляется в снижении устойчивости психических функций, приводящем к снижению эффективности деятельности, ее дезинтеграции (Наенко Н.И., 1976), протекающем в следующих формах: тормозной (замедление выполнения интеллектуальных операций), импульсивной (ошибочные действия, суетливость) и генерализованной (срыв деятельности, сопровождаемый чувством безразличия, обреченности и депрессией).

2. На втором этапе добавляется ухудшение межличностного взаимодействия, то есть нарушение адаптации социально-психологической. Показано, что следствием любого пограничного психического расстройства является развитие в той или иной мере выраженной социальной дезадаптации (Александровский Ю.А., 1997). Последнее закономерно включает определенные черты психопатизации – нарушения коммуникации, чувство отчужденности от других людей, неприязнь ко всякой инициативе, а также уход от ответственности (Китаев-Смык Л.А., 1989), неуверенность в собственной способности справляться с жизненными трудностями и кризис идентичности (Положий Б.С., 1996).

3. Дальнейшее ухудшение состояния психической адаптации приводит к формированию более или менее отчетливых физиологических сдвигов – расстройствам психофизиологической адаптации. В выраженных случаях подобные нарушения проявляются как клинически очерченные расстройства психического (а в связи с изменениями психофизиологических соотношений и соматического) здоровья, характер которых в существенной степени определяется преимущественным ухудшением того или иного аспекта психической адаптации (Березин Ф.Б., 1988). При этом, по мнению того же автора, граница между дезадаптивными проявлениями (нормальные реакции личности, акцентированные личностные черты или адаптационные вегетативные реакции) и клинически выраженными психическими или психосоматическими расстройствами представляет собой не четкую линию, а более или менее широкую полосу с довольно большим числом переходных вариантов. Именно возможность выявления таких зон неустойчивой адаптации позволяет своевременно осуществлять диагностику дезадаптоза и проводить психокоррекционные мероприятия (в рамках медицинской парадигмы – донозологическую диагностику и донозологическую терапию).

На физиологическом уровне различные фазы развития стрессовых нарушений, закономерно сменяющие друг друга по мере накопления отрицательных эмоций, ухудшения состояния нервной системы (и организма в целом) вследствие затяжного характера стрессогенной ситуации и отсутствия выхода из нее описаны Г.И.Косицким (1985):

1. Фаза ВМА – внимание, мобилизация, активность.

2. Фаза СОЭ – стенические отрицательные эмоции (гнев, агрессия).

3. Фаза астенических отрицательных эмоций (тоска, отчаяние, депрессия, связанные с невозможностью выхода из психотравмирующей ситуации). Известно, что отрицательные эмоции длительно удерживаются в центральной нервной системе и переходят в «застойное» состояние (Ведяев Ф.П., Воробьева Т.М., 1983), или стационарную форму (Судаков К.В., 1981) за счет физиологических механизмов, уподобляемых эпилептиформному синдрому (Гелльгорн Э., Луфборроу Дж., 1966).

4. Фаза срыва адаптации (невроз). В этой фазе хроническая психическая напряженность, «застойные» отрицательные эмоции приводят к формированию нового устойчивого состояния мозга, при котором происходит перестройка взаимоотношений коры и подкорковых образований, проявляющаяся в частности нарушением вегетативной регуляции деятельности внутренних органов (психосоматическая патология) и рассматриваемая в качестве динамического церебровисцерального синдрома эмоционального стресса (Судаков К.В., 1981). Нарушения адаптации проявляются также в форме эмоционально-волевых расстройств, развития неврозоподобных состояний, неадекватного поведения (Короленко Ц.П., 1978).

Т.А.Немчин (1984) выделяет 4 степени нервно-психического напряжения, рассматриваемые также как последовательные стадии формирования последнего:

I степень – слабое нервно-психическое напряжение. Оно проявляется преимущественно на эмоциональном и когнитивном уровне, при этом показатели высшей нервной деятельности и основные физиологические характеристики организма соответствуют нормальным.

II степень – умеренное нервно-психическое напряжение. При этом система адаптации целостного организма функционирует оптимально, происходит активация психической и психомоторной деятельности с повышением ее продуктивности за счет усиления регуляторной роли ведущего полушария. Одновременно происходит возрастание показателей напряженности функционирования сердечно-сосудистой системы.

III степень – чрезмерное нервно-психическое напряжение. Это состояние, переходное от нормального к патологическому и сопровождающееся уменьшением адаптированности, в частности дезорганизацией психомоторной деятельности со снижением роли доминантного полушария, а также ухудшением гемодинамических показателей.

IV степень – патологическое нервно-психическое напряжение. Эта стадия представляет собой уже патологическое состояние, сопровождающееся развитием психосоматических заболеваний и неадаптивными формами психологического реагирования, которые влияют не только на поведение, но и непосредственно на различные физиологические функции организма, вызывая их значительные изменения.

В психиатрии уже давно высказано мнение о том, что различные неврозы представляют собой не самостоятельные заболевания, а только клинические варианты единого психогенного расстройства, связанные между собой многочисленными переходными и смешанными формами (Ковалев В.В., 1974). В качестве последнего и выступает синдром психической дезадаптации. При этом, насколько парадоксальной ни представлялась бы подобная точка зрения, многие клинические проявления невротических и психосоматических расстройств являются по сути адаптационными феноменами. Как указывает А.А.Нальчаджан (1988), неадекватные адаптивные стратегии или их патологические эквиваленты (невротические симптомы, психопатические формы поведения и даже психотические феномены) обладают определенной целесообразностью на внутрипсихическом уровне, так как уменьшают психическую напряженность, но в то же время на более высоких уровнях снижают психическую адаптированность. В качестве подобных неоптимальных механизмов психической адаптации в стрессовых ситуациях описывается использование неэффективных психологических защит, неадекватных ситуации (вытеснение, рационализация и др.) либо подавление отрицательных эмоций вкупе с избеганием поиска поддержки (Kotler T. е.а., 1994). При этом подобное посттравматическое подавление и отрицание эмоций оказывается адаптивным лишь в течение короткого времени (Boehnlein J.K., Sparr L.F., 1993).

С медико-психологической точки зрения среди патологических эквивалентов адаптации в первую очередь необходимо отметить такие проявления, как тревога, депрессия, невротизация, психопатизация и связанные с ними проявления психовегетативного синдрома (Сандомирский М.Е., 2000а). Это – наиболее общие проявления психологических проблем, универсальные клинико-психопатологические механизмы их формирования, в основе которых лежат базовые физиологические механизмы стресса. В этом свете главной задачей психокоррекции представляется повышение стрессоустойчивости, а на психологическом уровне – фрустрационной толерантности.

Представления о дезадаптации как основном механизме формирования психологических и психосоматических расстройств сведены воедино в следующей схеме.

 

 

Рис. 1. Механизмы нарушения психологической адаптации.

 

Отсюда проистекают и все те дисфункциональные проявления психологических проблем, которые сопровождаются негативными эмоциями тоски и печали (депрессивно-самокритичные воспоминания о прошлом и депрессивно-пессимистический прогноз на будущее), страха и тревоги (нереалистичных, не связанных с действительной угрозой), гнева (подавляемые или дезадаптивные проявления агрессии, как физической, так и словесной, и самоагрессии).

 

2.2. Соматический (клинический) подход к психологическим проблемам

 

Как известно, в перечень собственно психосоматических заболеваний (традиционная «чикагская семерка») входят гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, бронхиальная астма, язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки, язвенный колит, гипертиреоз, сахарный диабет. В данном же контексте, применительно к целям телесно-ориентированной психокоррекции, психосоматические нарушения рассматриваются расширительно. Во-первых, мы придерживаемся не узко-клинического, а расширенного, клинико-психологического понимания психосоматики. Последнее включает не только клинически выраженные психосоматические расстройства, но также и непатологические, но от этого не менее болезненные для пациентов телесные проявления негативных эмоций. Подобные длительно сохраняющиеся или регулярно и закономерно повторяющиеся дискомфортные телесные ощущения – не что иное, как психосоматические эквиваленты психологических проблем. Эти телесные проявления застойных отрицательных эмоций, фактически представляющие собой психосоматические предболезненные состояния, являются материалом для психокоррекционной работы.

Во-вторых, при наличии клинически выраженных психосоматических расстройств необходимо выяснить, помимо их первоначальных психологических корней, еще и внутреннюю картину болезни, включающую тот набор вторичных психологических проблем, которые возникают в связи с переживанием человеком своего болезненного состояния.

В-третьих, говоря о психосоматике с клинической точки зрения, в дополнение к традиционному подходу мы включаем сюда не только перечисленные выше заболевания, но и практически любые соматические расстройства, в развитии которых можно проследить отчетливые психоэмоциональные компоненты. Это как правило те клинические случаи, в картине которых наиболее ярко выражены психоэмоциональные нарушения, а соматический компонент как бы отступает на второй план. Исключительно важно, что подобные расстройства бывают внешне очень схожи с болезненными проявлениями заболеваний внутренних органов, представляя тем самым дополнительный источник негативных, ипохондрических переживаний. Подобные нарушения входят в диагностическую группу соматоформных расстройств (F45 по МКБ-10).

В первую очередь, к последним необходимо отнести различного рода вегетативные дисфункции (F45.3), которые могут затрагивать сердечно-сосудистую (F45.30) или дыхательную систему (F45.33), желудочно-кишечный тракт с раздельной заинтересованностью его верхнего (F45.31) или нижнего отдела (F45.32), мочеполовой системы (F45.34) и проч. При доминировании в клинической картине аффективных проявлений – таких, как повышенная тревожность, склонность к депрессии – можно говорить о наличии собственно соматизированного расстройства (F45.0), а в случае чрезмерной, ипохондрической озабоченности больного своим состоянием, сопровождающейся попытками манипулировать мнимой тяжелой болезнью – об ипохондрическом расстройстве (F45.2). Крайне неприятной разновидностью психосоматических нарушений являются упорные психогенные боли (устойчивое соматоформное болевое расстройство, F45.4). Сюда же относятся другие соматоформные расстройства (F45.8) – такие, как «истерический ком» в горле и нарушения глотания, тонические мышечные спазмы (например, кривошея) и кожный зуд, психогенные нарушения менструального цикла у женщин.

Близкими к описанным нарушением являются классическая неврастения (F48.2), или «раздражительная слабость», а также невротическая деперсонализация (утрата ощущения собственной идентичности) и дереализация (нереальность, отдаленность, кажущая безжизненность окружающей действительности – F48.1).

Сюда же примыкают такие пограничные нервно-психические нарушения, как реакции на тяжелый стресс, сопровождающиеся нарушением адаптации (F43.2), с тревогой или депрессией, а также различные диссоциативные (конверсионные) расстройства (F44), охватывающие нарушения сознания, расстройства движений и чувствительности (некогда именовавшиеся «истерическими»).

Говоря об упомянутой ранее внутренней картине болезни применительно к психосоматическим нарушениям, представим подобные расстройства на обыденном уровне, как бы глазами пациента. В самом деле, закономерным психологическим проявлением стресса является тревожно-ипохондрическая настроенность. Соответственно в условиях стресса почти для каждого человека, почувствовавшего какое-либо недомогание, даже незначительное, свойственно прежде всего думать о самом худшем – нет ли у него серьезной болезни. Иногда это может служить причиной безрезультатных хождений по лечебным учреждениям: если врач не находит никаких объективных признаков болезни и сообщает об этом пациенту, то последний ему не верит: ведь он испытывает боль, как же может при этом не быть болезни? (Последнее характерно для соматоформных расстройств как таковых. Негативное отношение больного к попыткам объяснить беспокоящие его болезненные явления сугубо психологическими причинами служит одним из диагностических признаков данной категории заболеваний.) Пациент думает, что нужно пройти дополнительные, более сложные обследования… или обратиться к другому врачу – может быть, предыдущий специалист просто оказался недостаточно компетентным и поэтому не смог поставить диагноз… Если же и новые обследования не выявляют никаких объективных нарушений, да и очередной консультант не обнаруживает предполагаемой болезни – все повторяется сначала. Подобное хождение пациента по замкнутому кругу может привести к его «уходу» в болезнь (формированию специфического, так называемого ипохондрического расстройства).

Чаще же в клинической практике происходит следующее: людей абсолютно здоровых в наше время встретить трудно, у каждого есть какие-то проблемы – будь то следы перенесенных ранее недугов или же хронические заболевания вне обострения. На них-то и возлагается вина за нынешнее плохое самочувствие, по сути вызванное стрессом. И пациент начинает добросовестно выполнять медицинские назначения, принимать лекарственные препараты и лечебные процедуры – только вот облегчения не наступает, ведь причина расстройств лежит совсем в другой области. Отсутствие же видимого успеха от лечения может еще более усугубить переживания пациента, который начинает терять надежду, перестает верить в возможность избавиться от своих страданий. Постепенно на этой почве могут сформироваться ощущения безнадежности, безысходности, которые обычно сопровождают депрессивные состояния. Продолжается же подобный лечебный процесс с переменным успехом до тех пор, пока не наступит действительное исцеление, связанное с устранением источника стресса, разрешением конфликтной жизненной ситуации.

В рамках традиционной медицинской парадигмы психосоматические расстройства представляют собой результат сочетания трех факторов:

1) вызванное эмоциями нарушение деятельности внутренних органов (физиологическая реакция напряжения);

2) «застойное», тоническое мышечное напряжение, также представляющее собой остаточные явления неотреагированных эмоций;

3) негативное рефлекторное влияние (Вельховер Е.С., Кушнир Г.В., 1991):

а) от внутренних органов к поверхности тела и мышцам (отраженные боли и зоны повышенной болевой чувствительности Захарьина-Геда);

б) обратные рефлекторные связи от кожных покровов (классические меридианы рефлексотерапии) и мышечно-связочного аппарата (мышечно-сухожильные меридианы) к сегментарным центрам вегетативной нервной системы, нарушающие регуляцию деятельности внутренних органов.

Таким образом, «застойное» мышечное напряжение, вызванное стрессами, не только является причиной эмоционального дискомфорта, постоянной усталости, снижения жизненного тонуса и работоспособности (астенических состояний). Оно также лежит в основе многочисленных психогенных болевых синдромов, а на рефлекторном уровне становится еще и важным механизмом формирования психосоматических заболеваний.

Каковы же наиболее типичные «маски» мышечного напряжения, имитирующие разнообразные болезни? В основном они определяются местонахождением участков повышенного мышечного тонуса (часто обнаруживаемых в теле в виде болезненных мышечных уплотнений). Перечислим их в порядке частоты встречаемости:

1) Головные боли, включая как головные боли напряжения, так и мигренеподобные боли, связанные с напряжением задних шейных мышц (может присоединяться также головокружение, шум в ушах, тошнота/рвота).

2) Напряжение мышц в области грудной клетки, вызванное эмоциями, служит распространенной причиной болей в области сердца (ошибочно расцениваемых как заболевания сердца, особенно если они связываются с сердцебиением или перебоями). При этом возможны и затруднения дыхания (чувство «нехватки воздуха», ограничение глубины вдоха) в стрессовых ситуациях, имитирующие проблемы с бронхо-легочным аппаратом.

3) Участки хронического напряжения мышц передней брюшной стенки вызывают появление болей, имитирующих заболевания пищеварительной системы.

4) Связанное со стрессами напряжение мышц, окружающих позвоночник, которое прячется за маской остеохондроза с его мышечно-тоническими проявлениями.

Подробнее на описании проявлений мышечно-тонических расстройств, ввиду их исключительной важности для телесной психокоррекции, мы остановимся при описании клинической симптоматики психосоматических заболеваний.

 

 

2.3. Когнитивные механизмы формирования психологических проблем

В общем смысле эти механизмы связаны с противоречием, взаимным противостоянием двух форм организации когнитивных процессов: логической и дологической (первичный процесс по З.Фрейду, организмический оценочный процесс по К.Роджерсу). Представление о существовании двух принципиально различных видов когнитивных процессов, различающихся по их роли в психологической адаптации индивида, повторяется с некоторыми вариациями во многих моделях личности, как абстрактно-теоретических, так и сугубо прикладных (психокоррекционных). В нижеследующей таблице сведены воедино положения ряда подобных моделей – общепсихологических (отражающих эволюционное и онтогенетическое развитие психики, а также связанных с отражением на уровне когнитивных процессов функциональной асимметрии полушарий) и частных, созданных авторами отдельных психотерапевтических методов (включая психоанализ З.Фрейда, когнитивную терапию А.Бека, личностно-центрированное консультирование по К.Роджерсу, рационально-эмотивную терапию по А.Эллису).

 

Таблица 1. Различные модели адаптивных и дезадаптивных когнитивных механизмов.

 

Модели психики	Когнитивные	механизмы
	Правополушарные	Левополушарные
	О б щ и е
физиологическая	Конкретно-образное мышление	Абстрактно-логическое мышление
онтогенетическая	Детское мышление	Зрелое мышление
эволюционная	Дологическое мышление	Логическое мышление
	Ч а с т н ы е
З.Фрейд	Первичный процесс *	Вторичный процесс
А.Бек	Первичная когнитивная обработка *	Вторичная когнитивная Обработка
К.Роджерс	Организмический оценочный процесс	Условные ценности *
А.Эллис	Иррациональное мышление *	Рациональное мышление

 

Примечание: * - дезадаптивные когнитивные механизмы

 

С точки зрения организации когнитивных процессов, общий механизм формирования психологических проблем представляется следующим образом. В ситуации стресса, замешательства и неопределенности спонтанно формируется измененное состояние сознания, связанное с регрессией, переходом к первичному процессу по З.Фрейду, или в терминологии А.Бека – когнитивный сдвиг. Иными словами, происходит возврат к правополушарному, «детскому» (образному, дологическому или «ино-логическому»), эволюционно древнему подсознательному способу когнитивной переработки информации. По образному выражению Д.М.Каммероу, Н.Д.Баргер и Л.К.Кирби (2001), в ситуации острого стресса и потери самообладания «мы ведем себя как дети или настаиваем на беспочвенной точке зрения», теряя способность рассуждать логично. С точки зрения юнговской психологической типологии (подробнее см. раздел, посвященный типологическому подходу к психокоррекции), при этом происходит временный переход от ведущей (сознательной) типологической функции к подчиненной (ранее подсознательной, вытесненной). С точки зрения психодинамической модели, наблюдается активизация типовых механизмов психологических защит (подробно рассматриваемых в разделе «Детские причины взрослых проблем»), в так называемой нейролингвистической мета-модели (НЛП) – включение индивидуальных «фильтров» сознания, таких как обобщения, исключения (упущения) и искажения (Вильямс К., 2002).

Отсюда вытекает нелогичность решений, принимаемых человеком в подобном состоянии, с позиции формальной логики, обыденного сознания. А зачастую соответственно и их неадаптивность, неприемлемость в глазах окружающих, с точки зрения принятых в обществе норм и стереотипов поведения (в сравнении с примитивно-наивной, «первобытной» логикой подсознания). Возвращаясь же в обыденное состояние, человек испытывает негативные последствия рассогласования сознательных и подсознательных когнитивных и мотивационно-эмоциональных механизмов психики, описываемых как ее «расщепление», «фрагментация» с формированием противостоящих сознательным устремлениям подсознательных структур. Эти относительно автономные фрагменты личности описаны под разными названиями во многих психотерапевтических теориях: сюда можно отнести юнговские и адлеровские «комплексы», «субличности» в психосинтезе (Р.Ассаджиоли), «внутренние части» в НЛП, «незавершенные гештальты» в гештальт-терапии или «подавленные целостности» по В.В.Козлову (1993) в трансперсональной терапии, «кластеры» по М.Щербакову (1994) в глубинной интегративной психотерапии. Именно подобные механизмы, на физиологическом уровне связанные с рассогласованием активности левополушарной (сознательной) и правополушарной (в обыденном состоянии – подсознательной), лежат в основе представлений о множественности «Я» (Гурджиев Г.И., 2001, 1992) или мозаичной, матричной структуре личности (Скворцов В., 1993).

Собственно, идея «раскола» психики как механизма телесно-психологических проблем, была выдвинута еще в конце XIX в. французским клиницистом и психологом П.Жане. В труде «Психологический автоматизм» (1889 г.) он описал реакцию человека на психотравмирующую ситуацию как раскол, или отщепление от сознательной части личности отдельных частей, содержание которых связано с переживанием данной ситуации. Эти фрагменты личности были им названы «идеями-фикс»: «Такая идея, подобно вирусу, развивается в недоступном субъекту углу личности, действует подсознательно и вызывает все нарушения… психического расстройства» (цит. по Руткевич А.М., 1997). Эти «обломки», погружаясь в глубины подсознания, в дальнейшем ведут относительно автономное сущестование. Периодически, в моменты слабости сознательной части личности, они могут «овладевать» сознанием человека, сужая сферу внимания и вызывая разнообразные болезненные проявления – как душевные, так и телесные.

Отсюда вытекает практическая важность для психокоррекции представлений о полярности/амбивалентности как основе «мозаичности» психики, а также об интеграции конфликтующих друг с другом частей личности как способе устранения внутренних психологических конфликтов (см. описание метода Ретри).

Конкретные механизмы нарушения адаптивной роли когнитивных процессов при переходе к дологическому, «детскому» мышлению приведены в таблице {2. Наиболее же детально проявления упомянутой дезадаптивной «детскости» мышленияописаны Ф.Перлзом в виде так называемых нарушений границы контакта (или универсальных невротических механизмов, по М.Папушу), включающих следующие разновидности:

1) чужая точка зрения искренне воспринимается как собственная; происходит автоматическое подчинение внешнему воздействию через инкорпорированные убеждения, родительские установки (интроекция). В психоаналитической модели личности это соответствует гипертрофии «морализаторской» функции Супер-Эго.

2) Отсутствие собственной точки зрения; гипертрофированный конформизм и зависимость от окружающих, нарушение самоидентичности (слияние) – аналог детской несамостоятельности, слабость сознательного Эго.

3) Трудность выбора собственной точки зрения, перекладывание ответственности на чужие плечи, на «старших» в прямом или в переносном смысле, а также приписывание собственных желаний окружающим (проекция). Боязнь ответственности, неспособность принимать ее на себя также связаны с незрелостью Эго.

4) Склонность к признанию собственной точки зрения ошибочной и вытекающее отсюда самонаказание, вплоть до самоагрессии (ретрофлексия). Причина подобной мазохистической настроенности зачастую кроется в чрезмерном усилении воспитательно-наказующей функции Супер-Эго.

В духовно-философской традиции к наиболее общим, базовым механизмам формирования психологических проблем (и препятствиям для личностного роста) принято относить следующие (Успенский П.Д., 2002):

1) неискренность. Имеется в виду не столько корыстный обман или ложь, вызванная конкретными жизненными обстоятельствами, сколько привычка человека к «двоемыслию», внутренняя раздвоенность, нестабильность. Неискренность распространяется и на отношение человека к себе самому, перерастая в поверхностность и несерьезность, а то и в самообман, когда желаемое выдается за действительное. Особенно часто встречаются такие виды самообмана «во благо», как игнорирование имеющихся проблем (маска показного благополучия), а также, если скрыть проблему не удается – переоценка возможностей справиться с ней собственными силами (неистинный, кажущийся контроль человека над собой, особенно над собственными чувствами). Подобные игры взрослых людей (по выражению Э.Берна), являются также «островками детства», по сути трансформацией детской игры.

2) Воображение. Имеется в виду воображение избыточное, оторванное от жизни, которое человек использует не для разрешения проблем, а для их создания. (Вспомним классическое определение Шарко: «Невроз – это болезнь воображения»).

3) Отождествление – состояние, когда человек, по выражению П.Д.Успенского (2002), «не может отделить себя от идеи, чувства или поглотившего его объекта». Здесь можно усмотреть прямую аналогию с таким невротическим механизмом, описанным Ф.Перлзом, как слияние и приводящим к расстройствам личности по типу зависимости или нарушения идентичности. Подобная поглощенность – будь то захваченность эмоцией или самозабвенное увлечение процессом какой-либо деятельности, обычно игры, – также является характерной чертой детского поведения. Психологически это объясняется недостаточной дифференцированностью у ребенка собственного «Я», его слияния с окружающим миром, который воспринимается как часть самого себя (детский синкретизм).

 

Здесь вставка таблицы №2 «Сопоставление когнитивных моделей психол.дезадаптации» – см. отдельный файл

tabl2.rtf

 

Таблица занимает 2 страницы

 

Ориентация таблицы на листе –

 

в «альбомном» формате страницы