Глава 81. Эпилог: возвращение к началу.

Хенея наблюдала за двумя мужчинами, лежащими в голубоватых коконах света, и размышляла о том, что случилось, о том, что знала сейчас только она одна. С момента финальной битвы прошло двадцать лет.

"Это не реальность моих мальчиков, я не могу позволить им застрять здесь. Если они останутся, то никогда не узнают правду ни о своей связи, ни о своих семьях, ни тем более о себе.

Наверное, я могла бы им все объяснить, но к чему бы это привело? Какие бы были последствия?

Отражение – это лишь отражение, когда реальность переплетается непонятно с чем, когда правда и ложь так сплетаются воедино, что понять, где что, не представляется возможным. Как только я почувствовала, что кто-то в стенах Хогвартса наложил заклятие отражения – Des illusio komforto uli regrosio. Мне не составило труда понять, на кого оно было наложено. Хогвартс и я, Хенея, всегда знали, что маленький светлый человечек по имени Гарри Поттер никто иной, как наследник вех четырех Основателей. Неужели, кто-то мог подумать, что это только удача помогает ему выходить из всех приключений с минимумом неприятностей? Конечно, нет. Хогвартс и я всегда старались ему помочь, но так чтобы об этом никто не догадался. Все пять лет мы пытались смягчить удары судьбы для нашего мальчика, но с каждым годом это становились все труднее делать незаметно. Это было просто счастье, что все еще считали его везение лишь удачей.

Я долго пыталась пробиться сквозь щит, наложенный на мальчика. Сначала мне казалось, что его наложил директор Хогвартса – Альбус Дамблдор, но на третьем курсе стало понятно, что заклятие древнее, ему не меньше трехсот лет. Тогда я стала пытаться обойти щит и выяснить, кто и зачем мог наложить на род такое заклинание. Каково же было мое удивление, когда к середине пятого курса мне удалось понять, кто же мальчик на самом деле. И мне хотелось саму себя стукнуть пару раз. Все было так просто. Я не увидела за внешностью то, что должна была. Гарри Поттер был прямым потомком Ровены и Салазара, а как сын Джеймса Поттера – еще и Годрика. Я долго не могла понять, откуда же взялась кровь Хельги, но подумала, что когда кто-то в роду Поттеров женился на наследнице Хельги.

Никто в мире не мечтал, что однажды появится потомок четырех, но вот он здесь, в стенах Хогвартса.

Стало ясно, что имя Гарри Поттер – не полное. Одно я знала точно, он Андерс.

Когда заклинание затронуло моего мальчика, я впервые за несколько тысячелетий стала использовать свою магию, чтобы вплести ее в заклинание, чтобы разбить и уменьшить эффект. Мне удалось разорвать петлю, но не совсем. Именно тогда и родилось пророчество Деадры, которое она рассказала Драко.

Гарри и Драко проснулись в отражении и несли на себе отпечаток реального мира, тогда как все остальное лишь частично было правдой, но было. Мне удалось создать возможность, когда кто-нибудь смог бы понять, что на самом деле все не так. Удивление вызвали портреты и приведения, которые, казалось, понимали, что происходящее является лишь иллюзией, в которую вкраплены кусочки действительной реальности. Это помогло моим мальчикам.

Я не знаю, зачем Дамблдор наложил на двух своих студентов, которые пять лет были врагами, это заклятие, зачем их связал магическими узами. Да, магическая связь между Гарри и Драко возникла во время заклинания, но когда я вплела свою магию, то только укрепила их союз, но только от них зависит, во что он превратится.

Я не пыталась понять мотивов реального Альбуса Дамблдора. Возможно он не такой, как в этом отражении, но и назвать его светлым магом я не могу. Никто в здравом уме не будет накладывать заклятие отражений на двух подростков. Выбраться в реальность из отражений почти невозможно, если ты не знаешь, что в них находишься. Собирался ли он сам их, в конце концов, вытащить из отражений, или все оставить так, мне не известно, я свое дело сделала, разорвав наложенную петлю. Гарри и Драко надо пережить еще одно отражение, чтобы вернуться в реальный мир, и более того, они вернутся в него с таким багажом знаний, что никому в реальности и не снилось.

Единственное, что меня сейчас угнетает, так это то, что они не будут ничего помнить, пока не встретятся и не пожмут друг другу руки, а, когда это произойдет, сам Мерлин не знает. Но они вспомнят, и помнить будет Джонатан Поттер, он поможет мальчикам.

Это отражение оставило после себя много вопросов, на которые так и не получены ответы. Один из них, почему никто не искал завхоза Филча, и все так спокойно отнеслись к тому, что его нет, словно и не было никогда такого человека. Но мои мальчики разберутся во всех загадках. Они умны и находчивы, они все смогут".

Размышления Хенеи были прерваны. В зал вошло несколько групп магов. Хенея вздохнула и ласково поприветствовала шестнадцатилетнюю блондинку – Лориану Нарциссу Малфой, сестру Драко. Рядом с ней стояла такая же светловолосая девушка – Адриана Делия Андерс, дочь Анны и Виктора. Обе девушки приходили сюда постоянно, надеясь на чудо, которого для них никогда не будет, в этом мире – не будет. Блейз, Демиан, Панси с сыном – Драко Адрианом Креббом, ее муж Винс, Милли, Гермиона и Невилл Лонгботтомы с детьми, Луна - они приходят в этот зал каждый год, в один и тот же день, в день, когда состоялась финальная битва. Вот пришли Джонатан Поттер, супруги Малфой, Андерс, Забини, Паркинсон, а вот и Северус, Ремус и Том. Эти трое не оставляют надежду найти лекарство.

Хенея вернулась к своим размышлениям, давая возможность всем этим людям поговорить с ее мальчиками.

"Северус и Том потратили десять лет, чтобы найти лекарство, которое вернуло в мир Джонатана Поттера, пусть и с небольшим магическим потенциалом. Джонатан проводит здесь много времени, но всегда возвращается на ночь в Андерс-менор, где и живет теперь с Анной, Виктором, Адрианой. Демиан и Блейз перебрались в Лондон, оба так и не оправились от потери Адриана и Драко. Панси нашла утешение в объятиях Винса, который сильно сдал после гибели Грега, Милли так и осталась одна, Луна тоже одна, говорит, что все еще в поисках своего идеального мужчины. Гермиона и Невилл поженились сразу после выпускного балла. Сейчас их первенцу чуть меньше двадцати лет. Они назвали сына – Адриан Драко, в честь своих друзей. Также назвала своего первенца и Джинни, она вышла замуж за Майкла, со своей семьей она не общается уже восемнадцать лет. Джинни и Майкл назвали всех своих детей в честь Адриана – Джеймс, Гарольд, Лили.

Рон Уизли, в конце концов, загремел в Азкабан. Теперь он сидит в камере рядом со своим отцом, только вот его, в отличие от отца, выпустят через десять лет. Лаванда живет в Норе и занимается воспитанием их шести отпрысков. Семья Уизли скатилась на самое дно. Единственные, кто пользуется уважением в обществе, это близнецы, Перси и Джинни, но и те, и она отреклись от семьи, когда вся правда вылезла наружу. Скандал, разразившийся десять лет назад, потряс магический мир до основания.

Смерть Дамблдора двадцать лет назад стала освобождением для мира магии. Все смогли вздохнуть свободнее. Корнелиус Фадж перестал изображать из себя идиота, ему удалось за два года так перетряхнуть Министерство, что его стали бояться больше, чем Волдеморта. Рита Скитер опубликовала все компрометирующие Дамблдора документы. За его убийство никто не понес наказания. На стабилизацию ушло пять лет.

Всему составу Хогвартса удалось уговорить Минерву занять пост директора, Северус стал ее заместителем, но продолжал вести зелья. Том занял пост декана Слизерина и должность профессора ЗОТИ. Ремус стал деканом Гриффиндора и профессором трансфигурации, в которой был очень силен. Люциус стал наблюдателем от совета попечителей, который довольно часто бывал в Хогвартсе и иногда помогал или заменял Ремуса. Но три профессора все свое свободное время тратили на поиски лекарства, но безуспешно, хотя и вывели несколько новых зелий, а также улучшили старые. Спустя семь лет после финальной битвы Ремус и Том получили звания мастеров зелий, а авторитет в этой области Северуса уже был неприкасаемым, к нему обращались за советами и консультациями".

- Дядя Том, - Адриана повернулась к Тому и посмотрела на него полными слез глазами. – Ну, хоть что-то можно сделать?

- Мне жаль, девочка, - тихо ответил тот, не отрывая глаз от Адриана, который за двадцать последних лет ни разу не открыл свои глаза.

- Вы больше не пытаетесь? – Спросил тринадцатилетний Драко Кребб.

- Мы никогда не оставим попыток, - произнес Северус. – Но надежда уходит, оставляя после себя лишь горечь.

- Если бы что-то можно было сделать, - грустно произнесла Анна, подходя к дочери.

- Он ведь столько пережил, почему? – Слезинка побежала по щеке, Адриана зло ее смахнула. Демиан подошел к сестре и обнял ее.

- Когда-нибудь мы встретимся, обязательно, Адриана, - прошептал он девушке.

Хенея вздохнула. "Пора", - решила она.

Спустя несколько часов зал опустел, только между двумя постаментами стояло кресло, в котором задремал Джонатан Поттер.

- Магией своей нарушаю равновесие, чтобы разбить отражение, - начала Хенея. Замок задрожал, время замерло. Джонатан открыл глаза, в них было такое спокойствие, словно он ждал именно этой минуты. – Отдаю свою внешнюю ипостась, чтобы пройти сквозь магические границы. Да вспомнят они все, что пережили в тот день, когда встретятся и соприкоснутся, да пробудится моя средняя ипостась от этого соприкосновения. И будет второе отражение последним перед возвращением домой. Повелеваю начать второе отражение с отправной точки.

Джонатан почувствовал, как вокруг него стали вспыхивать искры, потом голова закружилась и свет померк. Он уже не видел, как из подводного царства исчезал замок Хенея, чтобы уже никогда не возвратится. Хенея отдала свою ипостась – Замок, чтобы провести Адриана, Драко и Джонатана во второе отражение.

 

Директор Хогвартса Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, истинном кабинете директора. На жердочке спал Фоукс. Вдруг по замку прошла дрожь, и явственно стало слышно, как звенит хрусталь. Он недоуменно прислушался.

- Что бы это могло быть? – Задумчиво произнес он вслух. Звон утих. Дамблдор прищурился, поднялся из кресла и подошел к окну и замер. Вся гладь озера светилась золотистым светом. Еще один феномен. Дамблдор перевел взгляд на шар, который показал, что Гарри и Драко находятся именно там, где ему и нужно. Они путешествуют по отражениям. И теперь только он сможет вернуть их обратно в реальность. Дамблдор удовлетворенно вздохнул. Он не знал, что происходит там с мальчиками, но надеялся, что это хоть чему-то их научить, хотя помнить о том, что с ними случилось, они не будут, но где-то в подсознании останутся полученные ими в отражении знания и навыки. Дамблдор посмотрел на еще один шар, стоящий в шкафу, тот показывал ему состояние Гарри. Мальчик был снова в плохом состоянии, возможно, это могло означать, что мальчик перешел в новое отражение, и снова переживает какое-то событие, ведь совсем недавно шар светился чистым белым светом.

- Я поступил правильно, - казалось, директор уговаривает сам себя.

 

25 июля 1996 года. Тисовая улица, дом Дурслей, комната Гарри Поттера.

Хедвиг напряженным взглядом смотрела на своего умирающего хозяина, который словно тень передвигался по комнате, роняя исписанные пергаменты. Многие считают сов просо переносчиками почты, но это не совсем так, совы все понимают, и могут принимать решения. Именно такое решение и приняла Хедвиг. Когда ее хозяин рухнул на кровать и забылся очередным тревожным сном, она сгребла в кучку валяющиеся на полу пергаменты, но забрать их все она не смогла. Схватив несколько листов, которые смогла удержать в лапах, Хедвиг вылетела из окна и взяла курс на Хогвартс. Тогда она еще не знала, что ей не суждено долететь до школы магии и волшебства, что на помощь ее хозяину придут совершенные другие люди.

 

Название: Отражение второе: Разобраться в хитросплетениях лжи
Автор: Linnea
Бета, гамма: Katana
Пейринг: С пейрингами пока глухо
Рейтинг: Пока для всех, дальше будет видно - PG-13
Категория фика: Скорее, все-таки джен, может гет, с намеками, но не более
Размер: Макси
Статус: В работе
Отказ: Герои принадлежат мадам Роулинг, мне только фантазия
Аннотация: Вторая часть к Эвансам? Поттерам? Андерсам? Гарри Поттеру придется пройти еще раз тот же путь, но другой дорогой. Ему и еще нескольким магам предстоит вспомнить, что они уже прожили одну жизнь, увидеть различия этого мира и того, который они уже прожили. Им важно найти в этом отражении истину, отделить правду от лжи, чтобы вернуться в реальный мир подготовленными. Гарри и его друзьям предстоит сделать нелегкий выбор.
Предупреждение: АУ, ООС персонажей, полное игнорирование 6 и 7 книг. Пейринги, жанр, рейтинг и тип, куда занесет муза.

Приквел

Обсуждение

Глава 1. Пролог: Письмо.

В магическом мире совы были прекрасным средством доставить письмо нужному адресату. В зоомагазинах их и представляли покупателям в качестве почтальонов. Предполагалось, что сова – птица умная, но только для того, чтобы найти нужного человека и отдать ему письмо. Маги вели свои разговоры в присутствии этих летающих почтальонов, иногда даже считали их домашними питомцами, но такое бывало намного реже.

Совы были умными птицами, намного умнее, чем думали люди. Они прекрасно понимали речь людей, и отнюдь не так, как это делали собаки. Собака воспринимает не столько речь человека, сколько интонации, с какими эта речь произносилась, ну и, конечно, дрессура делала свое дело. С совами все было по-другому. Они понимали человеческую речь буквально. Если бы люди знали, что их «почтальоны» все понимают, они, наверное, испугались бы, боясь того, сколько могут выдать их питомцы и радовались, что совы не говорят на человеческом языке, а маги не знают совиного, но и это было не совсем правдой. Последний обладатель дара говорить с совами умер двести лет назад, а его потомки не унаследовали этой способности, но ведь не всегда все происходить так. Где-нибудь в следующем поколении может родиться маг, который будет способен общаться с совами.

Совы жили рядом со своими хозяевами, видели их горе и радость, счастье и грусть, слышали их тайны и желания. Никто не воспринимал пернатых как угрозу себе, никто не предполагал, что совы могут принять решение и воплотить его в жизнь. Ведь это всего лишь сова, что она может?

Белоснежная представительница семейства совиных сидела в небольшой убогой комнатке на кучке сломанных игрушек, сваленных в углу. Она наблюдала за своим юным хозяином и все больше чувствовала отчаяние. Юноша перестал обращать на что-либо внимание, он изо дня в день только писал на желтоватых листах пергамента. Эту красивую сову звали Хедвиг, а смотрела она на своего юного хозяина – Гарри Поттера, который за последние две недели превратился в тень самого себя: кожа бледная и тонкая как пергамент, почти прозрачная; глаза впали, под ними огромные синяки черного цвета, на лоб падала совершенно белая прядь, которая приводила Хедвиг в ужас. Да, совы могли чувствовать и ощущать те же чувства, что и люди. А Хедвиг чувствовала, что ее хозяин умирает, с каждым днем он приближался к краю все ближе и ближе. Сначала она думала, что родственники хозяина помогут ему, она ведь слышала их разговоры, но они ничего не предпринимали. Каждый вечер Хедвиг вылетала на охоту, окно комнаты, убежища юного мага всегда было открыто. По возвращении Хедвиг садилась рядом с окном или гостиной, или кухни, и слушала разговоры женщины и мужчины. Она слышала, с какой тревогой они обсуждали ее хозяина, а в последнее время эта тревога возросла в несколько раз. Юный маг перестал есть, выходить из комнаты. Он только писал и спал, потом снова писал, чтобы через некоторое время дотащиться до постели и упасть в кровать, забыться сном, который совсем не приносил облегчения. Сны юноши были полны боли и горя. Первое время он кричал во сне, звал своего крестного, потом сны изменились, они стали еще ужаснее. Последние несколько дней мальчик только стонал, казалось, голос ему отказал. Хедвиг видела, что юный хозяин даже не замечает, что в комнату раз за разом приходит его кузен. Дадли Дурсль не нравился Хедвиг, она была готова его разорвать, но даже для нее стало шоком изменившееся поведение толстяка. Дадли приходил, чтобы уложить юношу, почти с помутившимся разумом, в кровать, собрать исписанные листки в ровную стопку. Хедвиг не мешала, особенно после того, как увидела глаза толстяка, в которых было все: раскаяние, отчаяние, желание помочь, боль и, что самое удивительное, нежность.

Хедвиг встрепенулась. Гарри встал из-за стола и повернулся к кровати. Сова от неожиданности ухнула, у юноши появилась еще одна седая прядь. Гарри невидящим взором обвел комнату, потом сделал три небольших шага и рухнул на кровать, глаза закрылись и юношу погрузился в беспокойный сон. Спустя пару минут дверь в комнату открылась и вошел Дадли Дурсль, в руках он нес одеяло, заправленное в белый пододеяльник. Положив свою ношу на стул, на котором совсем недавно сидел его кузен, Дадли вышел, чтобы вернуться через некоторое время с новой ношей. Это был матрас, подушка и простынь. Дадли посмотрел на Гарри, прикусил нижнюю губу, затем поднял кузена на руки и вынес его из комнаты, положил на свою кровать, потом вернулся в отведенную Гарри комнату. Дадли свернул все, что было на кровати Гарри в узел, и откинул в сторону двери, затем постелил матрас на кровать и застелил ее бельем. У Дадли ушло много времени на то, чтобы вымыть кузена и при этом случайно его не утопить. Уложив юношу в новую кровать, Дадли с вздохом сел за стол, отстраненным взглядом уставившись в окно. Машинально он стал перебирать лежащие на столе листы пергаменты. Дадли посмотрел на них.

«Какое это было счастье, когда я понял, что у меня появились друзья, настоящие, которые всегда рядом, готовые прийти на помощь. Я так думал. Мне казалось, что Рон просто импульсивен, также как и я. Говорят, что у рыжих в характере быть такими вот взрывными, но я никогда не думал, что Рон может мне завидовать. Мне завидовать! Чему здесь завидовать? Тому, что я рос в чулане? Что ради меня придумали игру «Охота на Гарри»? Тому, что я как самый настоящий домовой эльф работал изо дня в день в доме Дурслей до одиннадцати лет, а потом каждый год во время летних каникул? Я только сейчас понял, что Рон не верит в рассказы о моей жизни, он вроде бы и видел кое-что, но почему-то все равно не верит. А я так ждал их писем, все последнее время ждал, а их нет…»

Дадли с трудом проглотил ком в горле. Он не мог объяснить, откуда появилась боль и нежность к кузену, к этому худому, ужасно одинокому и брошенному парню. Дадли решительно встал, сгреб в руки все в пергаменты и вышел из комнаты, напоследок глянув на Гарри. Дадли не было несколько часов. Когда он вернулась домой, то родителей еще не было, они днем ушли в гости и обещали быть довольно поздно. Дурсль-младший поднялся в комнату Гарри, тот все еще спал, если это вообще можно было назвать сном. Дадли положил стопку пергаментов на стол, аккуратно ее подровняв. Затем вытащил еще одну стопку листов, но теперь уже обычной белой бумаги и стал читать их. Он откопировал все, что написал за последние недели Гарри, он уже рассортировал листы по порядку и сейчас принялся за чтение. Дадли не был глупым, хотя и казался таким, а с момента приезда Гарри домой, с ним вообще стало твориться что-то непонятное. До летних каникул Гарри Дадли считал, что устроит тому веселую жизнь, но когда он увидел юношу на вокзале, внутри все перевернулось, ему захотелось его защищать, и еще, он вдруг перестал считать магию кошмаром или еще чем похуже. Первые страницы исповеди, по-другому Дадли не мог назвать то, что читал, было посвящено родителям Гарри и истории, которая произошла много лет назад. Чем дальше читал Дадли тем сильнее у него проявлялось чувство дежавю. Дадли казалось, что он уже читал все это, но не мог объяснить этого чувства. Дадли нерешительно просмотрел еще несколько последующих листов.

- Я думаю, что Дамблдор просто играет в свою игру, понятную только ему одному…, - пробурчал себе под Дадли и замер, читая в середине листа.

«Я думаю, что Дамблдор просто играет в свою игру, понятную только ему одному. Не знаю, но мне кажется, что я не выживу в этой войне, даже если стану победителем Волдеморта. Директор лишь притворяется добреньким, а на самом деле он не такой. Я думаю, что он все распланировал, он скрывал все от меня, даже это долбанное пророчество. Из-за него погиб Сириус, человек, который заменил мне всех родных, И что теперь?...»

- Господи, Боже мой, - прошептал Дадли, затем посмотрел на последний лист. В голове крутилось: «Мне не зачем больше жить. У меня ничего не осталось, совсем ничего. Я иду к вам, мама, папа, Сириус». Дадли посмотрел на последние слова на последнем листе и в ужасе замер.

«Мне не зачем больше жить. У меня ничего не осталось, совсем ничего. Я иду к вам, мама, папа, Сириус».

- Господи, да что же это? – Дадли с трудом верил в то, что видел. Он же не мог знать о чем написано в этой исповеди? Тогда откуда он знает? Дадли встал, собрал листы и снова стал читать с самого начала. Он понял, что знает написанное почти наизусть. Ему надо было подумать над этим, очень серьезно подумать, в своей комнате.

Все это время Хедвиг молча наблюдала за ним. Кода Дадли вышел из комнаты, она перелетела на стол, перебирая лапками, она скрутила несколько пергаментов в свиток, охватила его когтями и вылетела в окно. Она приняла решение, ее хозяину срочно нужна была помощь. Она решила лететь в Хогвартс, к кому-нибудь из преподавателей, может быть к самому Дамблдору. Хедвиг знала только одно, Гарри Поттер умирает, и если она не поспешит, то юноша действительно умрет.

Пролетая над парком, Хедвиг вдруг почувствовала оцепенение, и камнем понеслась к земле, но столкновения так и не произошло.

Невысокий мужчина, может быть чуть выше 170 см, медленно прогуливался по дорожке в парке. Средней длины каштановые волосы были перехвачены голубой бархатной лентой под цвет глаз. Дорогой костюм сидел как влитой, было видно, что он сшит на заказ. Мужчину определенно можно было назвать красивым. Сейчас он задумчиво бродил по дорожке, никто ему не мешал, да и рядом-то никого не было, дорожка была самой дальней, на ней редко появлялись люди.

«Дамблдор слишком беспечен», - думал мужчина. – «Если он думает, что никто не знает, куда он спрятал Гарри, то глубоко ошибается. Я слежу за мальчиком последние пять лет, знаю, как ему тяжело живется. Мне совсем не нравится то, что директор пытается с ним сделать. Я не смог проникнуть в дом ни разу, поэтому не знаю, что происходит…» Мысли были прерваны. Мужчина заметил сову, белоснежную сову. Догадаться, чья она, не составляло труда. Мужчина поднял руку и с зажатой в ней палочкой и запустил в сову заклинание оцепенения. У самой земли он замедлил на падение и подхватил Хедвиг. Аккуратно освободив сову от ее ноши, мужчина сел на скамейку, положил рядом с собой Хедвиг, а сам принялся читать.

«Почему я не умер вместе с родителями? Кого я так прогневал на небесах, что они заставили меня жить в аду? Почему только мне приходится смотреть, как умирают люди? Почему я должен убить его? Я же ребенок. Почему ЭТОГО никто не видит? Почему никто не может увидеть Гарри Поттера, а видят только Героя, мальчика-который выжил и должен когда-нибудь убить Волдеморта. ПОЧЕМУ Я? А если я не хочу? Если это мне не по силам? Почему такие маги, как Дамблдор взваливают убийство на детей? Он ведь делает именно это. А я не хочу. Я хочу просто жить, радоваться солнцу и синему небу, чувствовать рядом сильную руку, которая поможет мне подняться, когда я упаду. Хочу слушать, как тихий голос будет рассказывать мне сказку…»

- Я убью Дамблдора лично, - процедил сквозь зубы мужчина. – Надо было сразу забрать Гарри, и плевать на все. Черт, надо же было мне опоздать.

Мужчина вернулся к чтению. По мере чтения гнев поднимался волной, грозя просто затопить все вокруг. Мужчина с трудом подавил в себе желание в ту же секунду направиться в Хогвартс и придушить своего бывшего директора. В голове как в калейдоскопе стали проноситься воспоминания последних двадцати лет его жизни.

 

«Воспоминание первое»

- Ты уверена? – голубоглазый шатен скептически смотрел на рыжую зеленоглазую девушку.

- Да! – воскликнула та в ответ. – Ты же сам мне об этом твердишь с первого курса.

- Я помню. Но как ты узнала?

- Это было не очень весело, – девушка опустила голову. – Я собралась открыть счет на имя ребенка. Знаешь, ведь мы назовем его Гарри.

- Красивое имя, - улыбнулся шатен.

- Ты будешь его крестным? – девушка серьезно посмотрела на своего собеседника.

- Насколько я понял, крестным будет Сириус, - хмыкнул шатен.

- Это не мое решение, - упрямо сжав губы, произнесла девушка. – Я хочу, чтобы крестным стал ты, но чтобы об этом никто не знал, кроме нас с тобой.

- То есть, Сириус будет крестным на людях, а я на самом деле, - усмехнулся шатен.

- Да, - кивнула девушка.

- Ты же знаешь, как я отношусь ко всему этого, - девушка неопределенно махнула рукой.

- Ты не доверяешь Дамблдору, - шатен не задал вопрос, а констатировал факт.

- Ой, кто бы говорил, - скривилась девушка. – Так ты будешь крестным Гарри?

- Да, куда же я денусь, Лили? – рассмеялся шатен. – А теперь давай рассказывай, что и как ты выяснила.

- Все произошло случайно. Когда я подписывала документы для открытия счета на малыша, то случайно уколола палец о булавку, которую забыла снять с манжеты. Капля крови упала на пергамент идентификации, которую гоблины приготовили для следующего клиента, а там...

- И что там? – Шатен уже умирал от любопытства.

- Тебе что-нибудь говорить имя Андерс? – девушка посмотрела на друга. Тот несколько секунд смотрел на нее удивленно, потом ошарашено, когда до него дошло, о чем его только что спросила девушка.

- Андерс? – переспросил шатен. Лили кивнула. Молодой человек тряхнул головой. – Ты имеешь в виду тех самых Андерсов?

- Да, мой добрый друг, я имею в виду тех самых Андерсов – потомков Слизерина и Райнвенкло, - съязвила девушка.

- Ты – Андерс? – казалось, что шатен никак не может отойти от шока.

- Да, мне пришлось выслушать увлекательную историю исчезновения одного из самых таинственных и неординарных родов магической Англии. Сначала я предположила, что меня удочерили, поехала к Петунии и воспользовалась магией, чтобы взять немного крови у нее и Вернона. Все прошло спокойно, они никогда не вспомнят об этом случае. Гоблины дали мне несколько таких пергаментов, собственно они сами были заинтересованы в том, чтобы прояснить ситуацию. Оказалось, что Петуния тоже Андерс и зовут ее Анна Персефона, а вот от Вернона я ничего не ожидала, но он, как и ты – потомок Хельги Хаффлпафф.

- Что? – шатен в шоке уставился на подругу.

- Он - де Вера, - ответила девушка.

- Не может быть, - шокировано произнес шатен, задумался, чему-то покивал. - Хотя, если уж Андерсы объявились, то почему бы и нет. Оба рода исчезли одновременно.

- Ты можешь мне рассказать, что все это значит? – Лили умоляюще посмотрела на друга. Тот кивнул в ответ.

«Конец воспоминания»

 

Шатен встряхнул головой, пытаясь освободиться от воспоминаний, но они накатывали как снежный ком. За две недели до рождения Гарри, он и Лили провели обряд, в результате которого он стал крестным малыша. После рождения ребенка Джеймс назвал Сириуса крестным, но по закону настоящим крестным мальчика был он, и об этом знали только он сам и Лили. Он проводил много времени с малышом, играл с ним, правда, Джеймс об этом не знал, Лили приглашала его в дом только в отсутствии мужа. Ни Джеймс, ни Сириус, ни даже Ремус не знали о его дружбе с Лили.

 

«Воспоминание второе»

- Лили, это безумие, - воскликнул шатен, глядя на решительно настроенную девушку.

- Я все решила, не вижу смысла откладывать все это дальше, - упрямо гнула свою линию Лили.

- Лили, развод – дело нешуточное. Не забывай, что Дамблдор провел на вас с Джеймсом магический ритуал, а не просто обряд бракосочетания.

- Я помню, но не вижу смысла продолжать этот фарс, - Лили отвернулась к окну. – Сам посуди, зачем мне муж, который проводит ночи с другой.

- А Гарри? – тихо спросил шатен.

- Гарри – мой ребенок. Джеймс и дома-то не бывает, - фыркнула девушка.

- Все так плохо? – уточнил шатен.

- Да не плохо это, мой друг. Просто любовь ушла, завяли помидоры, – скривилась Лили.

- Ты своими маггловскими афоризмами когда-нибудь вгонишь меня в гроб, - усмехнулся шатен.

- Тебе же нравится, - искренне улыбнулась девушка.

- Ладно, рассказывай с самого начала, что у тебя с семейной жизнью, - вздохнул шатен и сел в кресло, приготовившись выслушать излияния своей лучшей подруги.

- Да, ничего у меня с семейной жизнью, - отмахнулась Лили. – Ты же сам говорил, что Джеймс не видит дальше своего носа. Он ведь не смог определить, что я потомок Основателей, а ты говорил, что потомки друг друга чувствуют. Ты то сразу же понял, кто я, просто не смог определить, из какого я рода.

- Да, но теперь-то мы это знаем, - улыбнулся шатен.

- Да, теперь знаем. Я думала рассказать все Петунии, но она так непримиримо настроена к магии, что просто жутко становится. Я не могу понять, в чем дело, - девушка грустно вздохнула.

- Возможно, однажды ты ей все расскажешь, - успокаивающе произнес шатен.

- Ага, когда рак на горе не свиснет, - съязвила Лили, шатен на это хохотнул. Девушка укоризненно на него посмотрела – Вообщем, Джеймс нашел себе другую. Кстати, как оказалось, задолго до рождения Гарри.

- Как давно ты об этом знаешь? – спросил шатен.

- Ой, как будто Джеймс хоть когда-нибудь мог что-либо скрыть, - фыркнула девушка.

- Ну, проделки в школе он здорово скрывал, - пожал плечами молодой человек.

- Ага, сейчас, - скривилась Лили. – Все знали, кто виноват, а Дамблдор покрывал их.

- Хмм, мда, а ты права, - задумчиво произнес шатен.

- Вот то-то и оно, - кивнула девушка.

- Значит, ты выяснила все с самого начала? – уточнил шатен.

- Да, мне не понадобилось и недели, чтобы понять, в чем дело. Я не стала устраивать никаких скандалов, просто ждала рождения Гарри. Я еще тогда решила, что разведусь, - ответила Лили. – Мне вообще не надо было выходить за него замуж.

- Мда, а у нас Гарри-то потомок трех Основателей, - до шатена вдруг дошло.

- Черт, - чертыхнулась девушка, за что заработала от друга укоризненный взгляд.

- Ты с Джеймсом говорила? – спросил шатен.

- Да, он согласен. Дом остается мне, Гарри тоже будет со мной, хотя по законам магического общества наследник должен оставаться с отцом, - скривилась девушка на последнее замечание.

- Как тебе удалось уговорить Джеймса оставить моего крестника с тобой? – заинтересованно спросил шатен.

- Мы договорились, что Джеймс может приходить в любое время, а также брать Гарри с собой гулять или на пару дней к себе домой, - произнесла Лили.

- Мирно у вас все происходит, только вот почему-то мне кажется, что все будет совсем не так, - скривился шатен.

- Думаешь, Дамблдор вмешается? – Лили посмотрела на друга, тот в ответ кивнул.

"Конец воспоминания"

 

Шатен вздохнул, и снова стал читать исписанные немного корявым почерком пергаменты. Ему совсем не нравилось то, что он читал. Он понимал, что необходимо принимать серьезные меры, пока не поздно. А судя по этим листам времени-то как раз было в обрез, но все же на еще одно-два воспоминания у него есть пара минут.

 

"Воспоминание третье"

- Лили, прекрати. У меня уже голова болит от твоего мельтешения. Сядь, - шатен умоляюще посмотрел на девушку, но та продолжала гневно вышагивать из угла в угол. – СЯДЬ! – не выдержал шатен и повысил голос. Девушка остановилась и посмотрела на своего друга.

- Ты бы видел его. Как он тут пытался нам расписать все опасности. Ненавижу, - Лили снова стала яростно расхаживать по гостиной.

- Да, что, в конце концов, случилось? – шатен недоуменно посмотрел на подругу.

- О, ты только представь, оказывается, какая-то недоделанная клуша выдала пророчество, под которое подпадает мой сын, - ядовито выдала девушка.

- Пророчество? – удивленно переспросил шатен.

- Оно самое, - кивнула Лили. – Что-то о том, что ребенок, родившийся на исходе седьмого месяца, уничтожит Лорда. Догадываешься, кто подпадает под это долбанное пророчество?

Шатен смотрел на разгневанную девушка и даже не стал ничего говорить по поводу слов. Которые девушка и не должна бы произносить, особенно такая, как Лили. До него вдруг дошло, о ком говорит подруга, под пророчество подпадали два ребенка.

- Это не возможно, - членораздельно произнес шатен.

- Почему? – Лили остановилась и в упор уставилась на друга.

- Потому, - скривился шатен. – Не забывай о потомках Основателей и о том, что я тебе говорил.

- Черт! – выругалась девушка.

- Не ругайся, - спокойно произнес шатен.

- И что теперь? – Лили села в кресло напротив шатена.

- Так, давай посмотрим, что предпримет Дамблдор. А потом уже будем решать, что делать. Кстати, как твой развод?

- В стадии, - фыркнула Лили. – Я иногда просто удивляюсь Джеймсу и его тупости. Он не видит очевидных вещей. Меня радует, что он не забывает Гарри и каждый день приходит, чтобы с ним поиграть или уложить спать. Это его ребенок.

- Да, Гарри Джеймс любит, - кивнул головой шатен.

- Ты пойдешь к ним? – Лили посмотрел на друга с сочувствием.

- Да, зайду, - улыбнулся шатен.

Конец воспоминания"

 

Мужчина посмотрел на сову, лежащую рядом. Та все еще был под действием заклинания, но пристально следила за своим "мучителем". Она видела. Что он о чем-то думает, и явно принимает какое-то решение. Судя по тому, как он реагирует на прочитанное, мужчина знает ее юного хозяина. А мужчина снова погрузился воспоминания.

 

"Воспоминание четвертое"

Он в ужасе смотрел на развалины горящего дома, дома Лили, видел беснующегося Сириуса Блека, видел, как Хагрид увозит его крестника, и ничего не мог поделать. Пока не мог. Он заберет Гарри, как только все немного уляжется. Главное, выяснить, куда поместит его Дамблдор, а для этого надо поторопиться. Но сначала он должен узнать, что здесь произошло.

Кто же мог знать, что все произойдет совсем не так и своего крестника он увидит только почти через десять лет. Ему не удалось выяснить, куда Дамблдор спрятал Гарри. Жизнь преподнесла несколько страшных ударов, которые заставили его затаится и ждать подходящего времени.

А в ту минуту он стоял и смотрел, как в огне сгорает дом, в котором столько времени прожила его подруга, самый верный человечек. Лили было ему младшей сестренкой, поверяла все тайны, всю боль и радость.

Будь ты проклят, Дамблдор! Это твоя вина! – яростно прошептал он, прежде чем аппарировать из Годриковой Лощины. Лишь остаток фразы повис в воздухе. – Я отомщу за тебя, Лили!

"Конец воспоминания"

 

Шатен встал со скамейки, бережно поднял на руки Хедвиг, погладил ее по белому оперенью.

- Я не могу тебя отпустить, но я помогу твоему хозяину. Пришло время все вернуть на свои места, - тихо произнес мужчина, а затем осмотрелся вокруг, никого рядом не было. Раздался хлопок. Мужчина с совой исчез.

Огромный зал, в который аппарировал шатен был пуст. Мужчина хмыкнул, накинул на голову капюшон дорогой мантии и уверенным шагом направился туда, где был хозяин этого мрачного, как многие считали замка. Пройдя темными коридорами и встретив по пути несколько человек, он дошел до заветной двери. Рядом с входом стоял довольно крепкий на вид мужчина. Шатен даже не взглянул на него, а сразу открыл двери и вошел.

- Я же приказал никого не впускать! – рявкнул мужчина у окна, оборачиваясь к двери.

- Мой лорд! – насмешливо произнес шатен.

- А, это ты, Питер, - голос темноволосого голубоглазого мужчины лет тридцати пяти сразу утратил грозные нотки.

- Что у тебя с настроением? – насмешливого тона шатен не изменил.

- Надоело все, - отмахнулся мужчина и сел в кресло. - А что у тебя новенького?