Государство: конвейер как метод воспитания

Основную тяжесть попечения о детях, оставшихся без родителей, несет государство.

В российской системе воспитания сирот самая обычная и

распространенная форма - большие государственные детские дома. Обычно они рассчитаны на 100-200 детей. Главное, что дает ребенку государственная система, - это социальные гарантии: жилье по выходе из детского дома, право на бесплатное второе образование и др. Однако приходится признать, что с делом воспитания государство не справляется. Об этом говорят цифры. По данным Генеральной прокуратуры, 10% выпускников государственных детских домов кончают жизнь самоубийством, 40% (!) становятся преступниками, 40% - наркоманами и алкоголиками и только 10% находят достойное место в жизни. Почему так происходит? Дело в том, что у этой системы есть несколько серьезных изъянов.

Во-первых, она устроена как огромный конвейер,

«перерабатывающий» жизнь ребенка. Ребенка, оставшегося без родителей, передают по цепочке - из одного учреждения в другое. До четырех лет он живет в Доме ребенка, после четырех - попадает в детский дом, а в семь лет его переводят в школу-интернат (тоже детский дом, но с собственной школой), где он начинает учиться. Часто в таких интернатах младшая школа со своим директором и коллективом воспитателей расположена в одном корпусе, а в старших классах дети переходят в другой корпус, и им опять приходится привыкать к новым воспитателям.

В результате за свою жизнь ребенку три, четыре раза приходится начинать все с начала. Эта проблема известна всем, кто работает в детских домах. «Дети со страхом ждут окончания четвертого или третьего класса, когда они должны уйти из детского дома», - говорит, например, Валентина Бородина, глава фонда «Отчий дом», на средства которого существует одноименный интернат семейного типа в Москве.

Детдомовцы привыкают к тому, что взрослые вокруг них - это временщики, которые постоянно меняются. По словам сотрудников детских домов, на 8-10 детей нормативами предусмотрен только один воспитатель в смену, летом - один воспитатель на 15 детей. Дети оказываются без присмотра, без настоящего внимания.

Другая проблема - замкнутость «детдомовского» мира. Дети живут в детдоме и здесь же учатся, даже в школе видя вокруг себя только таких же сирот. Кончается учебный год, наступает лето, и весь детдом, 100-150 детей, едет отдыхать на турбазу или в пансионат, куда свозят таких же сирот еще и из других детских домов. Получается, что ребенок просто не знает, как общаться с внешним миром.

К тому же воспитанные в государственном детдоме дети чаще

всего не приучены к труду и не хотят работать. Они знают, что их накормят и оденут - государство обязано. У них не только нет необходимости себя обслуживать, это еще и запрещено. Воспитатели не имеют права привлекать ребенка даже к помощи на кухне - это не допускается нормативами по гигиене и технике безопасности. В результате дети растут иждивенцами - не умеют ни готовить, ни убираться, ни зашить свои вещи. И это не просто лень - искажается склад личности, способность принимать решения. Этот «результат» государственной системы воспитания тоже признается всеми.

Проблема хорошо изучена психологами и социологами. «Дети, которые с раннего возраста живут в закрытых детских учреждениях, растут в условиях дефицита общения со взрослыми, - пишет в своей статье «Проблема социальной адаптации воспитанников детских домов» Т.К. Сологубова, преподаватель кафедры социальной работы из Новочеркасска. - Казалось бы, в подобных условиях следует ожидать у воспитанников детских домов сравнительно высокого уровня умения организовывать себя, планировать свое поведение. Как показали исследования, проведенные в интернатах и детских домах Москвы, это далеко не так. Ограниченное, преимущественно групповое общение детей со взрослыми на самом деле не предоставляет ребенку самостоятельности: твердый режим дня, постоянные указания взрослого, что следует делать в тот или иной момент времени, контроль со стороны воспитателей - все это лишает детей необходимости самостоятельно планировать и контролировать свое поведение, формирует привычку к пошаговому выполнению чужих указаний».

Так что, когда ребенок выходит из детдома, он совершенно не приспособлен к жизни. Он получает квартиру, но не может жить один - в детском доме в комнате с ним всегда было еще 4-5 человек. Он никогда сам не ходил в магазин, не покупал себе еду. Он не знает, как расходовать деньги, не разбирается в людях и ничего не знает о нормальной жизни в семье. Вполне закономерно, что, вырастая, он становится жертвой криминальных структур или спивается.

Так бывает даже в благополучных внешне детских домах. Конечно, очень важно, чтобы в детском доме детей кормили, одевали, заботились об их здоровье. Слава Богу, что находятся благотворители, которые дарят детдомам вещи, книги, мебель. Но ребенку нужно нечто большее - нужен идеал. А воспитатели должны уметь вдохновить им ребенка. Государство же, само такого идеала не имеющее, не может дать детям полноценного нравственного воспитания.

По мнению директора одного из московских детских домов,

«воспитательная цель во многих госучреждениях сейчас одна - чтобы не было ЧП. Придешь иногда в какой-нибудь интернат, а там дети бродят толпами и где-то в холле сидит один воспитатель и с ними же курит, а иногда и выпивает. В одном из государственных детских приютов дети живут «семьями» - мальчики с девочками. Отношения у них там, если можно так сказать, неформальные. Все об этом знают, и это считается нормальным, лишь бы все было тихо».

В старших классах сиротам начинают читать лекции об их правах, объясняя, что они имеют право на жилье, на двойное образование, на пособие. Но отличное знание своих прав имеет и оборотную сторону. По словам директора православного детдома в Ногинске В.А. Самозванцева, «в результате детям внушается отношение к себе как к маленькому божку. Прививается завышенная самооценка, знание прав и отказ от обязанностей. Ребенок воспитывается маленьким эгоистом». Не имея духовного стержня, дети деградируют и опускаются все ниже.