Палестинские гробницы римской эпохи

 

Интересные сведения, имеющие отношение к лицам и событиям, описываемым в Новом Завете, предоставляют нам палестинские захо­ронения римского времени. В них археологи часто находят фрагменты глиняных сосудов, предметы из стекла и металла, монеты и надписи. Большие гробницы предназначались для погребения многих людей, причем на входе в гробницу устанавливали камень округлой формы.

Некоторые из таких камней были настолько огромны, что требовалось усилие не одного человека, чтобы сдвинуть камень с места. Что же каса­ется гробниц меньшего размера, то вход в них также перекрывался ок­руглым камнем. Археолог Томпсон заметил: «Подобные находки объяс­няют, почему мироносицы недоумевали, кто же сможет отвалить для них камень от дверей гроба Господня, поскольку Иосиф из Аримафеи привалил камень велий над двери гроба (Мф. 27, 60). Ангел... Господень, сшед с небесе приступль отвали камень от дверий (Мф. 28, 2)»¹. То же говорится о гробнице Лазаря, друга Господа: камень лежаше на ней (на пещере) (Ин. 11,38,39,41).

В гробницах часто помещались разукрашенные саркофаги, внутри которых покоились останки. В распоряжении археологов имеются уже сотни таких саркофагов, содержащих надписи на арамейском и грече­ском языках. Благодаря этим надписям мы узнали многое об именах, о семейных и общественных отношениях того времени. Так, нам стали из­вестны наиболее распространенные в I веке палестинские имена: Анания, Лазарь, Симон, Иуда, Иосиф, Сапфира, Мария, Марфа, Елизавета, Саломея, Иоанна, Апфия. Археологам встретилось даже имя «Иисус, сын Иосифа». Конечно, эти имена не имеют никакого отношения к кон­кретным историческим личностям, о которых говорится в Новом Заве­те, однако всякий, кто изучает священный новозаветный текст, благо­даря этим находкам убеждается в том, что имена, упоминаемые на страницах Нового Завета, были характерны для того времени¹.

 

 

Иудейские авторы, критикуя Священное Писание, утверждали, что титул «равви» (арамейское слово, означающее «учитель») не употреб­лялся в I веке. Однако в ходе исследования погребальных урн, гробов и саркофагов удалось решительным образом опровергнуть это мнение, поскольку титул «учитель», или «равви», встречается в надписях на гробах. Так, некий Феодотион упоминается в них как «учитель», то есть назван тот привычный титул, который употребляется в Евангелии².

Археологи надеются обнаружить захоронения первых христиан в некрополях, расположенных недалеко от Иерусалима. Уже в 1873 г. француз Клермон Ганно сообщил об открытии на Елеонской горе усы­пальницы, в которой находилось около тридцати саркофагов. На одном из них значилось имя Иуды с изображением креста. Также было имя

Иисус в сочетании с крестом. Эти два свидетельства указывали на то, что здесь хранятся останки христиан. В 1945 г. профессор Е. Л. Сукеник получил сведения о некой гробнице в предместье Иерусалима, которую тщательно исследовал Музей иудейских древностей. На основании то­го, что было обнаружено в гробнице, археологи сделали вывод, что захо­ронение относится к середине I века. Особый интерес вызвало наличие в гробнице пяти саркофагов, на трех из которых были надписи на ара­мейском языке, содержащие имена Симеона, Варсавы, Марии, дочери Симеона и Мата (сокращенно от Маттафия), а на двух — по-гречески. Относительно того, что означают две последние надписи, у археологов нет единого мнения. Сукеник убежден, что захоронение принадлежит христианской семье. Он считает, что речь здесь идет о той семье, о кото­рой говорится в Деяниях (1, 23), где упомянут Иосиф, нарицаемый Вар-савою, который был одним из тех, кого вместо предателя Иуды предло­жили поставить в лике двенадцати апостолов. Однако некий Иуда, нарицаемый Варсавою, был также одним из тех, кто был послан в Антиохию вместе с Павлом и Варнавою после Апостольского собора в Иеру­салиме (Деян. 15, 22). «Возможно, все это только теория, — замечает археолог Томпсон, — однако это придает ясность тому материалу, кото­рый археологам предстоит осмыслить в связи с жизнью раннехристиан­ской Церкви. Не исключено, что Сукеник прав в своих теоретических построениях!»¹

В 1968 г. в двух погребальных пещерах (Гив'ат-га-Мивтар) в Иеру­салиме было обнаружено пятнадцать саркофагов. Тринадцать из них были переполнены человеческими костями. В результате подсчетов вы­яснилось, что во всех пятнадцати саркофагах находилось 35 скелетов. Пять из них имели явные признаки насильственной смерти: двое чело­век погибли в результате сожжения, еще один был сражен стрелой, дру­гой погиб от удара палицей, третий был распят. Последний случай осо­бенно интересен. Возраст человека, которому принадлежал скелет, — 20-25 лет. Звали его, согласно надписи, Ионаном Бен Хезкелом. Он был пригвожден тремя гвоздями. Два гвоздя были вбиты в кисти рук, третьим же гвоздем были пробиты вместе его пятки. Третий гвоздь со­хранился в своем первоначальном положении и имел длину 17-18 см. Очевидно, распятый касался ягодицами какой-то подпорки: его колени выступали вперед и одна нога находилась на другой так, чтобы можно было при помощи одного гвоздя пробить обе ноги сразу. Кроме того, обе берцовые кости были сломаны в результате сильного удара. Тщательный осмотр останков свидетельствует о мучительной смерти¹. Археолог Томпсон замечает: «Способ распятия напоминает тот, который описы­вается в Евангелии от Иоанна (19, 31-34)»², т. е. тот способ, каким был распят Господь наш Иисус Христос.

 

Понтий Пилат и Тит

 

Человек, который читает Новый Завет формально и поверхностно и знает, что Палестиной в I веке управляла семья Иродов, недоумевает, почему Христа перед распятием, во время суда над Ним, отвели к «игемону» Понтию Пилату (Мф. 27, 2, 11). Однако этому факту есть свое объяснение. Римская провинция Иудея находилась под юрисдик­цией Ирода Архелая (сына Ирода Великого). Но, после того как Архелай был лишен трона и сослан в Галлию, Иудея попала под власть рим­ского «наместника» (в священном тексте он назван «игемоном», т.е. правителем), который находился в непосредственном подчинении у римского императора.

Понтий Пилат был пятым по счету римским наместником, который управлял Иудеей после изгнания Архелая. Согласно историку Иосифу Флавию Понтий Пилат был наместником в течение десяти лет³. Это де­сятилетие, вероятно, приходится на время либо с 26 по 36 гг., либо, по другим сведениям, с 27 по 37 гг.⁴. Помимо Понтия Пилата, в Новом За­вете упоминаются и другие два наместника: Антоний Феликс (52-59 или 60 гг.) и Порций Фест (60-62 гг.). Вплоть до 70 г., когда Иерусалим был разрушен римлянами, известны четырнадцать таких наместников. Таким образом, Христа отвели к Пилату, поскольку «только он имел власть над жизнью и смертью, что по-другому называлось jus gladii (правом меча), и только если он утверждал приговор, то его приводили в исполнение»⁵.

 

Такие современники Понтия Пилата, как иудейский историк Иосиф Флавий и Филон Александрийский (25 г. до Р. X - 50 г.), описывают его как тирана, мучителя народа и мздоимца. «Он был жесток, и жесто­кость его не знала милосердия. Во время его правления в Иудее царили взяточничество и насилие, воров­ство, притеснения, унижения, каз­ни людей без вынесения пригово­ра и беспредельная жестокость», — пишет Филон Александрийский¹. Имя римского полководца Ти­та связано с ужасным разрушени­ем Иерусалима в 70 году. Раз­рушение храма и самого города совершенно ясно предсказал Гос­подь (Лк. 21, 5-6; 20, 23-24, а так­же: Мф. 24, 1-36. Мк. 13, 1-32). Примерно с 50 года иудеи начали восстание против римлян. В Сама­рии и Иерусалиме вспыхнули на­родные мятежи. Еще хуже дело обстояло, когда римским намест­ником Палестины стал Порций Фест (60-62 гг.). Положение обо­стрялось все больше и больше, и, когда правителем стал Флор (64-66 гг.), восстание достигло апогея. Римляне вмешались в ход событий, однако временное их поражение придало иудеям храбрости, так что восстание охватило почти всю территорию Палестины, несмотря на то что иудеи были разобщены. Тогда Нерон направил полководца Веспасиана для того, чтобы тот навел порядок. Однако, прежде чем он успел выполнить возложенную на него миссию, пришло известие о самоубий­стве Нерона. По прошествии года внутренних беспорядков в Риме, Веспасиан был провозглашен императором. Поэтому он сразу же поспешил в Рим, а завершить начатое им в Палестине поручил своему сыну Титу.

 

 

Трагические события, последовавшие в 70 году, полностью подтвер­дили то, что предсказывал Господь. Ужасные условия жизни осажден­ных в Иерусалиме: голод, который вынуждал матерей закалывать, жа­рить и есть собственных детей; резня; пожар, полностью уничтоживший храм, и пленение — всё это хорошо известно. Иосиф Флавий насчиты­вает 97000 взятых в плен иудеев, не говоря уже о тех, кого распяли или закололи римляне, и добавляет, что только через одни ворота города римляне вывезли за три месяца 115800 трупов иудеев¹. В 71 году Тит отпраздновал свой триумф в Риме, во время которого были показаны семьсот плененных иудеев и драгоценная добыча, в том числе семисвечник и трапеза предложения хлебов, изготовленные из чистого золота. На гигантской триумфальной арке Тита, воздвигнутой, с тем чтобы уве­ковечить этот поход, сегодня каждый может увидеть рельефы с изобра­жением этих двух священных для иудеев предметов.

Иудейское восстание, продолжавшееся и после 70 года, послужило причиной того, что в рабство было продано огромное число тех иудеев, кто уцелел после кровопролитной войны 66-70 гг. Иудейские рабы бы­ли рассеяны среди всех народов. Господь говорил: «И падут во острый меча, и пленены будут во вся языки» (Лк. 21, 24). Монеты, которые чека­нили иудеи в период с 66 по 70 г. и с 132 по 135 г., упоминают «год осво­бождения»¹. Однако, увы, вместо освобождения на долю иудейского на­рода выпали поражение, гибель и рассеяние! Божественное правосудие таким ужасным способом исключило народ израильский из общности народов Земли, дондеже скончаются времена язык (Лк. 21, 24).

 

Археологи пытаются отыскать пусть даже малозначительное из того, что пролило бы свет на положение дел в I веке в Палестине и осо­бенно в Иерусалиме. Однако на сегодняшний день таких находок не очень много.

 

Иерусалим Ирода

 

Раскопки, которые были начаты в 1968 г. под руководством профес­сора Б. Мазара вокруг Иерусалимского храма, — наиболее интересное археологическое исследование, когда-либо предпринимавшееся на тер­ритории современного государства Израиль, — явили свету довольно богатый материал, свидетельствующий об Иерусалиме I века. Эти рас­копки подтвердили точность архитектурных и топографических под­робностей, которыми нас снабдил Иосиф Флавий в своих работах «Иудейские древности» и «Иудейская война»². На основании этих и других данных, мы можем понять, что представлял собой Иерусалим в то время.

Иерусалим подвергся сильным разрушениям в результате восста­ния Маккавеев, однако Ирод позаботился не только о том, чтобы вос­становить разрушенное, но также обнес город оборонительной стеной, привел в порядок дороги, облагородил город постройкой прекрасных зданий, в том числе театров, и прежде всего постройкой нового храма. Эти мероприятия, кроме всего прочего, были попыткой Ирода снискать себе расположение и доверие иудеев, для которых, как мы уже говори­ли, он был неугодным идумеем. В центральной части города, на самом высоком месте, Ирод построил для себя дворец, над которым возвыша­лись три знаменитых башни: Гиппика, Фасаила и Мариамны. Первая, высотой 40 м, была воздвигнута в честь его друга Гиппика; вторая, высо­той 30 м, — в честь его брата Фасаила и последняя, высотой 25 м, — в честь его любимой супруги Мариамны. До сегодняшнего дня сохранил­ся лишь фрагмент одной из них, очевидно, башни Фасаила, представ­ляющий собой часть так называемой «Башни Давида». От дворца Иро­да начиналась широкая и мощная стена.

Иосиф Флавий сообщает и о второй стене, которая шла от ворот «Геннаф» первой стены и доходила до «Антонии», т.е. до башни Анто-ниевой крепости¹, идентичность которой мы можем установить. Вопрос об этой второй стене вызвал множество споров у специалистов, кото­рые, однако, до сих пор не пришли к окончательному выводу. Тем не ме­нее точное месторасположение этой стены — не просто вопрос из облас­ти академического интереса. Определив местонахождение стены, мы сможем идентифицировать и место, где возвышалась Голгофа, на кото­рой был распят Христос, поскольку Господь, как известно, вне врат по-страдати изволил (Евр. 13, 12, ср.: Мф. 27, 33. Ин. 19, 17)².

Ирод восстановил с северной стороны храма стену, игравшую снача­ла роль оборонительного укрепления. Проводившиеся в последние го­ды при участии Л. Г. Венсана обширные раскопки способствовали более точному определению местонахождения этой стены, имевшей по одной башне на каждом из своих четырех углов. Между Антониевой крепос-тью и храмом существовало некое пространство, которое было блокиро­вано иудеями во время их первого восстания против римлян. В дни Христа в Антониевой крепости располагался римский гарнизон, кото­рый следил за порядком на территории храма, особенно в дни больших праздников. В эту крепость отвели апостола Павла, когда иудеи хотели его убить, потому что, как они утверждали, он осквернил храм, приведя в него язычников (Деян. 21, 27-40, особенно стих 34). Современные ис­следователи, в частности, Л. Г. Венсан и У. Ф. Олбрайт, считают, что это было то самое место, где Господь предстал пред Пилатом для суда¹.

Южнее крепости Антонии находилась территория храма и сам храм. Ирод расширил территорию с помощью дамб и насыпей и в 20-19 гг. до Р. X. начал восстановительные работы. Само здание было построено за восемнадцать месяцев¹, однако дальнейшие работы, связанные с отдел­кой внешнего и внутреннего убранства здания, продолжались вплоть до 64 г. по Р. X. Иудеи говорили Христу: «Сей храм строился сорок шесть лет...» (Ин. 2, 20). «Эти слова, — отмечает Томпсон, — произнесенные в 27 г., имеют важное значение для точного датирования проповеди Христа»².

Мы не будем останавливаться на подробном описании храма. Обра­тим только внимание на интересующие нас места, поскольку они связа­ны с лицами и событиями, которые упоминаются в Новом Завете.

Большие обтесанные камни, присущие архитектуре эпохи Ирода, которые использовались при строительстве храма, мы можем еще и се­годня видеть в Стене плача. Вероятно, именно эти камни побудили од­ного из учеников Христа сказать Ему: «Учителю! Виждь, каково кале­ние и какова здания!» На что он получил следующий ответ: «Видиши лисия великая здания? Не иматъ остати зде камень на камени, иже не ра­зорится» (Мк. 13, 1, 2). И, действительно, эти величественные построй­ки были разрушены Титом. Уцелели лишь незначительные остатки.

Этот великолепный храм возвышался напротив Елеонской горы. Он был самым ярким и самым красивым строением священного города. Фасад храма, высотой 50 м, выходил на восточную сторону; он был сло­жен из светлого мрамора, а весь декор был из чистого золота. В цент­ральной части двора и притвора, окруженного колоннадой, находилось святилище. Иосиф Флавий говорит, что святилище сверкало, словно «гора, покрытая снегом».

В огромный двор сооруженного Иродом храма вели восемь ворот. Двое — на южной стороне, четверо — на западной, одни — на северной и одни — на восточной, очевидно, в том месте, где сегодня находятся так называемые Золотые ворота. Еврейский историк Иосиф Флавий и, Мишна¹ упоминают только об одних воротах в восточной части города, и, возможно, что ворота, через которые состоялся торжественный вход Господень в Иерусалим, располагались в этом месте или где-нибудь по­близости (Мк. 11,11. Мф. 21, 10. Лк. 19, 28-48). Это были ворота, через которые проходила дорога из Вифании к храму. Иосиф Флавий много пишет о великолепных галереях (крытых перистилях) и о дворах в хра­ме Ирода. Тот, кто входил на территорию храма через одни из восьми ворот, сразу попадал в огромный двор, называемый двором язычников, или внешним двором, куда могли свободно входить язычники. В южной части двора находился царский притвор (галерея), а в восточной — при­твор (галерея) Соломонов. Именно в этом притворе хождаше Иисус во время праздника обновления (Ин. 10, 22-23. Деян. 3, 11, 5, 12).

Юго-восточное крыло территории храма Иосиф Флавий описывает следующим образом: «...долина была так глубока, что голова кружилась, если смотреть в нее сверху; а тут была построена еще огромная галерея, так что у каждого кружилась голова еще раньше, чем взор достигал дна долины, потому что здесь присоединялась глубина последней к высоте галереи»². Это угловое место, о котором говорит Иосиф Флавий, было, как пишет Томпсон, вероятно, «крылом святилища», где диавол поста­вил Христа, чтобы искусить его (Мф. 4, 5)³.

Где-то во дворе язычников собирались «торжницы» (меновщики, менялы) продающыя и купующыя в церкви, которых изгонял Господь (Мк. И, 15). О надписи, что была на решетчатой ограде, разделявшей двор язычников и двор иудеев, которая запрещала язычникам под стра­хом смерти проходить дальше, речь шла в предыдущей главе.

Через Красивые (слав. — Красные) ворота сначала можно было по­пасть во двор женщин. Он так назывался не потому, что предназначался исключительно для женщин, но потому, что это была самая дальняя часть храма из тех, куда дозволялось им входить. У Красивых ворот сидели слепые, хромые, бедняки и просили милостыню. Около этих во­рот апостолы Петр и Иоанн излечили хромого (Деян. 3, 2). Именно двор женщин был тем местом, где бедная вдова вверже лепте две в со­кровищницу храма (Мк. 12, 41-44). За двором женщин находился двор Израиля, или двор мужей, куда могли входить миряне, чистые по зако­ну Моисееву. Затем следовал двор священников. Здесь располагался жертвенник (алтарь) всесожжения, при котором служили левиты. В глубине двора священников находилось святое, или святилище, и свя­тое святых. «С территории перед храмом через двустворчатые ворота, которые всегда были открыты, можно было войти в храм. Вход прикры­вала завеса из сочетания белого, голубого, красного и пурпурного цве­тов»¹. Святое святых должно было быть украшено преимущественно позолоченным белым камнем. Люди того времени привыкли, как гово­рил Господь, когда обличал их, клясться «золотом храма» (Мф. 23, 16).

К сожалению, до сегодняшнего дня ничего не сохранилось ни от са­мого храма, ни от его прежнего величия. Больше всего сведений о храме содержится в работах Иосифа Флавия, кое-что мы можем почерпнуть из Нового Завета и почти ничего — из археологии. Трудность заключа­ется в том, что все пространство, на котором возвышался храм, в тече­ние веков оставалось священным местом. В результате падения Иеру­салима в 70 г. храм и все строения вокруг него были полностью разрушены. В последующие годы здесь возводили совсем другие соору­жения. Император Адриан в 133 г. на месте развалин иудейского храма установил статую Зевса и соорудил жертвенник, на котором принес жертвы. Позднее при императоре Юстиниане на этом месте строились христианские храмы. В VII в. арабы разобрали христианские храмы и из уже готовых камней и белого мрамора воздвигли известную мечеть Омара, которая существует и сегодня, являясь одним из самых священных для мусульман мест поклонения. Крестоносцы превратили эту тер­риторию в место поклонения для христиан. Однако в XII в. при Саладине оно снова обрело статус магометанской святыни.

И такое положение сохраняется до наших дней, несмотря на то что Иерусалимом снова ов­ладевали крестоносцы, а ещё позднее англичане. Таким образом, вся эта территория некогда блистательного иудейского храма теперь считается священным мусульманским местом! Посему, несмотря на то что здесь сокрыт, несомненно, богатейший информационный материал, увы, нет никакой возможности производить раскопки.

Английский археолог профессор Д. Гарстанг подводит следующий итог по результатам, полученным на основании исследований Иеруса­лима времен Ирода: «На протяжении своей истории ни религия, ни го­род так никогда и не создали более чарующего образа. Ритм и гармония греко-римской архитектуры, столь чудесно вырисовывавшиеся на фоне восточного неба, практически сводили на нет чрезмерную напряжен­ность построек Ирода и вносили стройность и грацию в традиционный хаос города»¹.