Ленинел показал как, закатив глазные яблоки. Я прыснула.

— Налей еще крови. — Демон пригубил крошечный бокал тонкого стекла. — Связь нестабильна.

— Я чувств лишусь от кровопускания. Другая жидкость не подойдет?

— Для представителя классической школы твой вопрос оскорбителен.

— Тогда прощай, — пожала я плечами. — У меня и воды-то под рукой нет. А использовать ту жидкость, которую я могу добыть из себя без ущерба для здоровья, вообще святотатство.

— Так птичка, наконец, в клетке? — скабрезно захихикал демон. — А я Дракону давно говорил: поймать, запереть, и будешь как шелковая.

Я надулась:

— Еще одно слово, и я тебя напою. Деревенские знахари как раз таким способом желчность характера излечивают.

Он продолжал смеяться, делая какие-то пассы правой рукой.

— Шпалеру за изголовьем кровати в сторону сдвинь!

Я подошла к стене, часть которой подалась вбок под моей ладонью.

— Там где-то вино было, — руководил Ленинел. — Темное бери, элорийское.

За тайной дверью оказалась еще одна комната. На выложенном разноцветной мозаикой полу стояла на ножках большая лохань, в уголке еще одна — поменьше. Сундук с откинутой крышкой был заполнен дорогими тканями, благовониями и притираниями. Бутылку я нашла в другом сундуке, над замком которого пришлось немного попотеть.

— А чего ты в обморок не упала? Уверен, ты таких купален в жизни не видела.

— Таких, может, и не видела. — Я вернулась в спальню и щедро плеснула из бутыли на чеканную поверхность блюда. — Но похожие — приходилось.

— Вкусное у вас вино, — одобрил демон. — Только Владу об этом не рассказывай, а то разленится, перестанет мне кровь давать.

— А что в ней такого, в крови, что вы ее любите? — лениво спросила я, раздумывая, как бы побыстрее закончить разговор и уединиться в соседней комнатке.

— Да разное в ней, магическое, — охотно отвечал Ленинел. — А кровь Дракона вообще ценна безмерно, очень трудно божественный сосуд разыскать.

— Что ты имеешь в виду? Влад — бог?

— Наполовину. — Вино начинало действовать, впалые щеки демона слегка покраснели.

Я быстро собирала вместе все, что знала о своем суженом. Отец его покойный был романским князем…

— Кто его мать? — отпила я прямо из бутылки. — Богиня?

— Я думал, ты знаешь, — пожал плечами демон. — Бог вероятностей — Трехликий.

— Ха, — твердо сказала я. — Ты хочешь сказать, что его мама — папа? Я видела Трехликого, целых двоих. Один — согбенный старец с мертвыми глазами, второй на кота рыжего похож… Ты хочешь сказать, что третий лик — женщина?

— Почему бы и нет?

— Так, может, ты мне и истинную его сущность показать сможешь? Ту, которой меня всегда пугали?

— Запросто!

В бутылке оставалось уже на донышке, я допила и поплелась за второй.

Когда я вернулась, в огромном настенном зеркале мне продемонстрировали черного трехголового дракона. Пробка вылетела от удара по дну.

Через полчаса мы с моим лучшим другом Ленинелом решили, что бывают и более неравные браки, чем между деревенской ведьмой и полубогом. Затем я пообещала его познакомить со своей подругой, умницей и красавицей, сердце которой как раз свободно. (Тут я слегка кривила против истины, но, зная большое сердце Иравари, допускала, что в нем хватит места еще на нескольких демонов.) Еще через полчаса я стала сбивчиво прощаться, намереваясь принять ванну (устройство купальни мне к тому времени уже любезно пояснили) и отойти ко сну. Демон махнул рукой, заверив, что спать ему еще не хочется, а хочется петь. И что угол его, демона, обзора не захватывает уютную комнатку со всеми удобствами. Так что мне было предложено вкусить негу, так сказать, в компании.

— Бултыхайся там на здоровье, — икнул зеленоволосый. — Только не забывай аплодировать и подбадривать исполнителя.

— Ленинел! — проорала я, уже опустившись в исходящую паром лохань.

— Что? — ответили из спальни, прерывая трогательную песню об ожидающем суда разбойнике.

— Знаешь, кто я?

— Кто? Умница, красавица и студентка? Дражайшая супруга? Внучка бабы Яги?

— Хуже! У меня свекровь — дракон трехголовый, значит, я — невестка Змея Горыныча!